ны,  не  ради  моих  советов,  а  чтобы  понять,  как  эта  медведица
ухитряется вальсировать.
     Я поняла, что добилась  своего,  когда  Джордж  однажды  в  разговоре
сослался на Пруденс Пенни.
     Но главной моей целью были не  деньги  и  не  желание  произвести  на
кого-то впечатление - главное  было  завоевать  себе  репутацию,  чтобы  в
апреле 1964  года  с  полным  правом  выпустить  специальную  колонку  под
заглавием: "Луна  принадлежит  всем  -  но  первый  лунный  корабль  будет
принадлежать "Гарриман Индастриз"!"
     Я советовала читательницам  поберечь  "бумажник  Пруденс  Пенни",  но
каждый цент, который они смогут наскрести помимо моего,  вложить  в  новое
великое дело Д.Д.Гарримана - полет человека на Луну.
     С той поры Пруденс Пенни непременно  упоминала  в  каждой  колонке  о
космических полетах и "Гарриман Индастриз".  Я  подчеркивала,  что  космос
нескоро принесет проценты (и продолжала предлагать другие инвестиции,  все
основанные  на  предсказаниях  Теодора),  зато  дальновидных   вкладчиков,
первыми рискнувших поддержать космонавтику, ждет сказочное  богатство.  Не
спекулируйте на бирже, не увлекайтесь немедленной прибылью - купите  акции
Гарримана, положите их в сейф и забудьте о  них:  ваши  внуки  скажут  вам
спасибо.


     Весной 1965 года я приехала в  отель  "Бродмур"  к  югу  от  Колорадо
Спрингс, так как неподалеку, на  ракетодроме  Петерсона,  строился  лунный
корабль мистера Гарримана. В пятьдесят  втором  году  я  попробовала  было
отказаться от аренды дома в Канзас-Сити, когда  Брайан  увез  Присциллу  и
Дональда в Даллас (это отдельная и  невеселая  история).  Но  Джордж  меня
отговорил. Владельцем дома числился он -  не  "Гарриман  и  Стронг"  и  не
"Гарриман Индастриз". И когда я сказала, что мне больше  не  нужен  дом  с
четырьмя спальнями, включая комнату для прислуги, он предложил мне жить  в
нем бесплатно.
     Я заметила, что для содержанки это маловато, а для женщины,  желающей
казаться респектабельной, - многовато. Ладно, сказал он, а  сколько  нынче
берут содержанки? Мы удвоим эту цифру.
     Я поцеловала его, мы легли в постель и согласились на компромисс. Дом
принадлежит Джорджу, он поселит в нем своего шофера с женой, а я могу жить
там, когда захочу - и постоянные жильцы возьмут на себя заботу о Принцессе
Полли.
     Джордж использовал мое слабое место. Однажды я  уже  нанесла  кошечке
травму, лишив ее Единственного Дома, и рада  была  возможности  не  делать
этого снова.
     Но я все же сняла квартиру на Плазе - там у меня  были  самые  нужные
книги, туда я получала почту  и  порой  привозила  Полли,  обрекая  ее  на
позорные посещения ящика. Впрочем, она  не  протестовала  (новые  глиняные
шарики выгодно отличались  от  песка  или  земли).  Эти  короткие  поездки
приучали ее к дорожной клетке и к временным отлучкам из  дома.  Постепенно
она стала настоящей кошкой-путешественницей и чувствовала себя как дома  в
лучших отелях, причем вела себя достойно  и  даже  не  помышляла  царапать
мебель. Так что Элайджа и Чарлен могли свободно выезжать в  отпуск  или  в
командировки с Джорджем.
     Итак, весной 1965 года, до первого исторического старта на Луну, мы с
Полли приехали в "Бродмур". При мне была  только  клетка  с  Принцессой  -
багаж должны были доставить со станции  Гарримановской  бегущей  дороги  в
пятидесяти милях к северу от нас. Я возненавидела эти бегущие дороги после
первой же поездки - у меня от них голова болела.  Меня  заверили,  что  на
"Магистрали через Прерию"  проблема  шума  решена.  Никогда  не  доверяйте
рекламе. Бродмурский портье сказал мне:
     - Мадам, у нас при теннисном клубе имеется превосходное помещение для
животных. Рассыльный доставит туда вашу кошечку.
     - Одну минутку. - Я достала свою карточку "Гарриман  Индастриз"  -  с
золотой полоской.
     Портье, увидев ее, вызвал дежурного администратора. Тот так и кинулся
ко мне - с гарденией, в полосатых брюках и профессиональной улыбке:
     - Миссис Джонсон! Счастливы принимать вас у себя. Желаете  люкс?  Или
квартиру?
     Принцессе Полли не пришлось отправляться в конуру. На обед она кушала
печенку - презент  администрации  -  и  получила  собственную  кроватку  и
туалетный ящичек, стерильность которых гарантировала бумажная лента, такая
же, как поперек сиденья моего унитаза.
     Биде не было, хотя "Бродмур" считался первоклассным отелем.


     Приняв ванну и переодевшись - багаж, само собой, доставили,  когда  я
сидела в ванне, - я оставила Принцессу Полли у телевизора (она любила  его
смотреть, особенно рекламу) и отправилась в бар выпить  в  одиночестве,  а
там видно будет.
     И встретила своего сына Вудро.
     Он заметил меня сразу, как только я вошла.
     - Привет, мам.
     - Вудро! - обрадовалась я и  поцеловала  его.  -  Рада  тебя  видеть,
сынок! Что ты здесь делаешь? Насколько  я  знаю,  ты  работал  у  Райта  и
Паттерсона?
     - Ушел - они не ценят гениев. Да еще заставляют вставать ни  свет  ни
заря. Теперь я в "Гарриман Индастриз" - навожу там у них порядок.  Та  еще
работка.
     (Сказать ему или нет, что я состою в правлении "Гарриман  Индастриз"?
Я старалась без нужды этого не раскрывать. Ладно, поживем - увидим.)
     - Это хорошо, что ты там наводишь порядок. А к их лунному кораблю  ты
имеешь какое-нибудь отношение?
     - Ты сначала сядь. Что будешь пить?
     - То же, что и ты.
     - Ну, я-то пью воду Маниту.
     - Это водка с тоником, что ли?
     - Не совсем. Маниту - это минеральная  вода  из  местного  источника.
Отдает скунсом, но скунс приятнее.
     - Тогда закажи мне водку с тоником и лаймом. Хизер с тобой?
     - Она не любит высокогорья. Когда мы ушли от Райта и Паттерсона,  она
с ребятами уехала обратно во Флориду. Не смотри на меня так -  у  нас  все
отлично. Она сообщает мне, когда опять хочет ребенка  -  этак  раз  в  три
года, я еду домой, провожу там месяц-другой, заново знакомлюсь с ребятами.
И опять за работу - ни тебе шума, ни пыли, ни семейных сцен.
     - Что ж, прекрасно, если это устраивает вас обоих.
     - Вполне устраивает.
     Он заказал то, что я просила. Я так и не  научилась  пить,  но  стала
заказывать крепкие напитки и просиживать над ними весь вечер, пока лед  не
растает. Я пригляделась к Вудро. Он осунулся, и руки были костлявые. Когда
официантка отошла, он спросил:
     - Ну а ты что здесь делаешь, мам?
     - Я всегда была без ума от космоса - помнишь, как  мы  вместе  читали
серии Роя Роквуда? "Пропавшие на Луне", "На Марс"...
     - Ну еще бы! Я и читать-то научился, потому что  подозревал,  что  ты
читаешь не все, о чем написано.
     - Там я читала все, но Барнума чуточку адаптировала.
     - Я всегда мечтал о прекрасной марсианской принцессе...  но  не  так,
как у Барнума. Помнишь, они там пили кровь друг у друга? Это не для  меня.
Я человек мирный, мам, сама знаешь.
     (Сомневаюсь, знают ли матери своих детей. Но  ты,  дорогой  мой,  мне
очень близок. Надеюсь, что у вас с Хизер в самом деле все в порядке.)
     - Ну так вот - я услышала о полете на Луну и сразу задумала  приехать
сюда. Хочу посмотреть, как взлетит корабль, раз уж сама  не  могу  лететь.
Как ты думаешь, Вудро - он взлетит?
     - А вот сейчас спросим.  -  Вудро  осмотрелся  и  крикнул  кому-то  у
стойки: - Эй, Лес! Иди к нам, тащи свою сивуху.
     К нам подошел человек небольшого роста, с крупными руками жокея.
     - Знакомься - капитан Лесли Ле Круа,  командир  "Пионера",  -  сказал
сын. - Лес, это моя дочь Морин.
     - Честь для меня, мисс. Но вы не можете быть дочерью Билла -  слишком
молоды. И к тому же красавица, а посмотрите на него.
     - Полно вам, мальчики. Я его мать, капитан. Вы действительно  капитан
лунного корабля? Я просто поражена.
     Капитан Ле Круа  присел  к  нам,  и  я  заметила,  что  его  "сивуха"
отличается такой же прозрачностью, как и у Вудро.
     - Поражаться нечему, - сказал он мне. - За нас компьютер летает. Но я
все-таки подниму свою лохань... если  Билл  не  перебежит  дорогу.  Скушай
шоколадный эклерчик, Билл.
     - Это надо произносить с улыбкой, незнакомец!
     - Чизбургер? Пончик с вареньем? Горку оладушек с медом?
     - Видишь, что делает этот  мерзавец,  мам?  Хочет,  чтобы  я  нарушил
диету, потому что боится, как бы я не сломал ему руку. Или шею.
     - А зачем тебе это, Вудро?
     - Да мне-то незачем. Это он боится. Он весит ровно сто двадцать шесть
фунтов. А я всегда, даже в самой лучшей форме,  весил  сто  сорок  пять  -
помнишь, наверно. Но в исторический момент старта я должен весить  столько
же, сколько он - потому что, если он схватит насморк или  поскользнется  в
душе и что-нибудь, не дай Бог, сломает, мне надо будет сесть на его  место
и прикинуться, будто я веду корабль. Никуда не денешься - они мне  за  это
деньги платят. И за мной всюду ходит большой и страшный человек -  следит,
чтобы я не сбежал.
     - Не верьте ему, мэм. Я всегда смотрю под ноги и ем  только  то,  что
открыли при мне. Он задумал вывести меня из строя в последний  момент.  Он
правда ваш сын? Быть не может.
     - Я купила его у цыганки. Вудро, а что  будет,  если  ты  не  сумеешь
сбросить вес?
     - Будут отпиливать  ногу  по  кусочкам,  пока  не  станет  ровно  сто
двадцать шесть фунтов. Космонавтам ноги ни к чему.
     - Вудро, ты всегда был скверным мальчишкой. На Луне-то ноги нужны?
     - Там и одной хватит - при одной шестой нашего притяжения. А вон идет
страшила, который ко мне приставлен.
     Джордж Стронг подошел к нам и поклонился.
     - Дорогая леди! Вижу, с нашим лунным капитаном вы уже  познакомились.
И с нашим дублером, Биллом Смитом. Можно к вам присесть?
     - Мам, ты знаешь этого типа? Они и тебе заплатили, чтобы  ты  следила
за мной? Скажи, что это неправда!
     - Это неправда. Джордж, ваш дублер - это мой сын, Вудро Вильсон Смит.


     Ночью  мы  с  Джорджем  получили  возможность  спокойно   потолковать
наедине.
     - Джордж, сын говорит, что ему надо  сбросить  вес  до  ста  двадцати
шести фунтов, иначе он не подойдет в дублеры. Неужели это правда?
     - Истинная правда.
     - Да он столько весил в младшем  классе  средней  школы.  Если  он  и
доведет вес до этой нормы, то боюсь, в случае  болезни  капитана  Ле  Круа
будет слишком слаб, чтобы заменить его. Не лучше ли регулировать вес  так,
как это делают на скачках? Добавить свинцовый груз, если летит капитан  Ле
Круа, и убрать груз, если летит дублер?
     - Морин, ты не понимаешь.
     Я действительно не  понимала,  и  Джордж  объяснил  мне,  как  строго
выверен вес корабля. На "Пионере" оставлено только самое  необходимое.  На
нем нет  даже  рации  -  только  навигационные  приборы,  без  которых  не
обойтись.  У  пилота  нет  настоящего   скафандра   -   только   резиновый
противоперегрузочный костюм со шлемом. Нет ранца  -  только  баллончик  на
поясе. Откроет дверь, выкинет флажок, схватит пару камушков - и назад.
     - Ох, Джордж, что-то мне эта затея не по душе. Вудро я этого не скажу
- он уже большой мальчик (официально  тридцать  пять,  в  действительности
пятьдесят три), но  надеюсь,  что  капитан  Ле  Круа  останется  в  добром
здравии.
     Настала долгая пауза - верный признак, что Джордж сейчас скажет нечто
неприятное.
     - Морин, это полнейший, строжайший секрет. Я уверен, что этот корабль
вообще не взлетит.
     - Какие-то проблемы?
     - Да - с властями. Не знаю, как долго еще я  сумею  сдерживать  наших
кредиторов. А взять больше негде. Мы уж заложили свои пальто, так сказать.
     - Джордж, позволь мне сделать что-нибудь.
     Джордж  согласился  пожить  в  моих  апартаментах  и  посмотреть   за
Принцессой, пока меня не будет - Принцесса не станет возражать, она к нему
привыкла. А я утром уехала в Скоттсдейл, к Джастину.


     - Посмотри на это вот с какой стороны, Джастин. Насколько  пострадает
Фонд, если вы не допустите "Гарриман Индастриз" до краха?
     - Пострадает, но не фатально. Мы сможем возместить  убытки  за  пять,
максимум десять лет. Я твердо знаю одно, Морин: тот, кому  доверили  чужие
деньги, не должен бросать их на ветер.
     Я сумела выжать из него только восемь миллионов, причем под  расписку
и половина в депозитах, которые могли быть оплачены только через  полгода.
(Но депозитные сертификаты всегда можно использовать вместо денег, хотя на
этом теряешь проценты.)
     Чтобы добиться хотя бы этого, мне  пришлось  сказать  Джастину,  что,
если он не даст денег, больше ничего "теодорного" от меня  не  услышит,  а
если выложит деньги на стол, я положу рядом полный текст заметок,  которые
сделала в ночь на 29 июня 1918 года.
     В "Бродмуре" на следующее утро Джордж не взял у меня денег и повел  к
мистеру Гарриману, который был рассеян  и  едва  меня  узнал,  пока  я  не
сказала:
     - Мистер Гарриман, я хочу прикупить дополнительный пай  в  полете  на
Луну.
     - Что?  Извините,  миссис  Джонсон,  акций  на  продажу  больше  нет.
Насколько я знаю.
     - Тогда скажем  иначе:  я  хочу  дать  вам  взаймы  восемь  миллионов
долларов без обеспечения.
     Мистер Гарриман посмотрел на меня так, словно в первый раз видел.  Со
времени нашей последней встречи он исхудал, и его глаза горели  фанатичным
огнем - он напомнил мне ветхозаветного пророка. Пронизав  меня  испытующим
взглядом, он обратился к Джорджу:
     - Вы объяснили миссис Джонсон, чем она рискует?
     - Она знает, - угрюмо кивнул Джордж.
     - Сомневаюсь. Миссис Джонсон, я раздет догола, а "Гарриман Индастриз"
пуста, как скорлупа разбитого  яйца  -  вот  почему  я  давно  не  собирал
правления. Пришлось бы объяснять вам и другим директорам, на какой я пошел
риск. Мы с мистером Стронгом держались на одних нервах и на честном слове,
стараясь дотянуть до того момента, когда "Пионер" уйдет в небо.  И  я  еще
надеюсь... но если я возьму  ваши  деньги,  а  меня  объявят  банкротом  и
передадут мою головную компанию другому лицу, от моей расписки  вам  будет
мало выгоды. Можете получить три цента за доллар, а  можете  и  ничего  не
получить.
     - Мистер Гарриман, вы не обанкротитесь, и  высокий  корабль,  который
стоит вон там, взлетит.  Капитан  Ле  Круа  совершит  посадку  на  Луне  и
благополучно вернется.
     - Это хорошо, что вы верите в нас, - улыбнулся он.
     - Я не просто верю - я знаю. Нельзя сдаваться только из-за того,  что
не хватило нескольких пенни. Берите эти деньги и  употребите  их  в  дело.
Отдадите, когда сможете. "Пионер" полетит, и не он один: вы пошлете  вслед
за ним много других кораблей. Вашими руками движет сама история,  сэр!  Вы
построите Луна-Сити - вольный порт Солнечной Системы!


     На той же неделе Джордж спросил меня,  хочу  ли  я  присутствовать  в
бункере во время запуска - мистер Гарриман распорядился меня пригласить. Я
уже думала об этом, понимая, что вправе требовать своего присутствия там.
     - Джордж, это ведь не лучшее место для наблюдения?
     - Нет, зато самое безопасное. Все шишки будут именно там. Губернатор.
Президент, если явится. Послы.
     - У меня это заранее вызывает клаустрофобию. Джордж, самые безопасные
места меня как-то никогда не привлекали, а те немногие шишки, с которыми я
знакома,  похожи  на  марионеток,  управляемых  секретарями  по  связям  с
общественностью. А где будешь ты?
     - Не знаю пока. Там, где сочтет нужным Делос.
     - Я так и подумала. Ты будешь слишком занят, чтобы возиться со мной.
     - Я был бы счастлив, дорогая леди. Но...
     - ...можешь понадобиться в другом месте. Откуда  лучше  всего  видно?
Откуда смотрел бы ты, если бы не был занят?
     - Ты уже была в Бродмурском зоопарке?
     - Нет, только собиралась - после старта.
     - Морин, около зоопарка есть автостоянка. С нее  открывается  вид  на
весь восточный горизонт, и это место тысячи на  полторы  футов  выше,  чем
Петерсоновский ракетодром. Мистер Монтгомери договорился с  отелем  -  там
поставят складные стулья, будет радиоточка, телевизоры, кофе. Оттуда бы  я
и смотрел, будь у меня возможность.
     - Тогда и я буду смотреть оттуда.
     В тот же день в вестибюле "Бродмура" я встретила Вудро.
     - Привет, мам! Меня запрягли в работу.
     - Как это они ухитрились?
     - Я недостаточно внимательно прочел свой контракт.  Там,  оказывается
написано "общественно-просветительские беседы на тему полета на Луну". Вот
я и разъясняю массам, как устроен корабль, как он полетит и  где  на  Луне
лежат алмазы.
     - А они лежат?
     - После узнаешь. Иди-ка сюда на минутку. - Он увел  меня  из  людного
вестибюля в коридор рядом с парикмахерской. - Мам, если у тебя есть  такое
желание, то думаю, у меня здесь достаточно веса,  чтобы  провести  тебя  в
бункер смотреть запуск.
     - А что, оттуда лучше всего видно?
     - Да нет, пожалуй, хуже всего. И жара  там  будет,  точно  в  постели
новобрачных летом, потому что кондиционирование не на высоте. Но это самое
безопасное место, и там будут все сливки. Государственные мужи.  Партийные
боссы. Главари мафии.
     - Вудро, ты мне скажи - где не безопаснее всего, а лучше всего видно?
     - Я  бы  поехал  на  гору  Чейенн.  Там  рядом  с  зоопарком  большая
автостоянка. Идем обратно в вестибюль - я тебе кое-что покажу. -  И  Вудро
показал мне на гигантском, четырех футов в диаметре, глобусе, от  которого
у меня слюнки потекли, трассу полета "Пионера".
     - Почему же он идет не сразу вверх?
     - Нет возможности. Корабль летит на восток, используя вращение Земли,
и при  этом  сбрасывает  лишние  ступени.  Пятая,  нижняя  ступень,  самая
большая, упадет в Канзасе.
     - А вдруг она рухнет на бегущую магистраль?
     - Тогда я запишусь в Иностранный легион, следом за Бобом  Костером  и
мистером Фергюсоном. Нет, мама,  такого  не  случится.  Мы  находимся  вот
здесь, в  пятидесяти  милях  южнее  магистрали,  а  ступень  упадет  возле
Додж-Сити, почти в ста милях южнее ее.
     - А как же Додж-Сити?
     - У пульта будет стоять человек, которого для того и наняли, чтобы он
нажал на свою кнопку и отделил пятую ступень над незаселенной  местностью.
А если он ошибется, его привяжут к дереву, и дикие собаки разорвут его  на
куски. Не волнуйся, мам. Четвертая  ступень  упадет  в  воду  недалеко  от
побережья Южной Каролины. Третья - в Атлантический океан,  в  самом  узком
месте между Южной Америкой и Африкой. Вторая - тоже в Атлантику  невдалеке
от Кейптауна. Если она упадет слишком близко, нас обругают  на  африкаанс.
Ну а первая ступень - первая, если повезет, совершит посадку  на  Луне.  А
если Боб Костер ошибся, придется опять садиться за чертежную доску.


     Ни для кого не новость, что "Пионер" стартовал по  плану,  и  капитан
Лесли Ле  Круа  совершил  посадку  на  Луне  и  благополучно  вернулся.  Я
наблюдала за стартом с вершины горы Чейенн, с площадки у зоопарка,  откуда
открывался такой широкий, великолепный вид на восток, что казалось:  стань
на цыпочки, и увидишь Канзас-Сити.
     Я рада, что мне довелось  увидеть,  как  стартует  большая  ракета  -
теперь они уже не встречаются: не знаю ни одной  планеты  ни  в  одной  из
патрулируемых вселенных, где бы ими еще пользовались. Слишком они  дороги,
слишком неэкономичны, слишком опасны.
     Но до чего величественны!
     Когда я добралась до места, уже стемнело. На востоке всходила  полная
луна. "Пионер", как сказал кто-то, стоял в семи милях от нас, но был  ясно
виден - высокий, горделивый, омываемый светом прожекторов.
     Я взглянула на свой хронометр и навела бинокль на  бункер.  Над  ним,
точно в срок, вспыхнул белый огонь.
     Потом вторая вспышка, распавшаяся на два огненных шара  -  красный  и
зеленый. Пять минут до старте.
     Эти пять минут тянулись, будто целые полчаса. Я  начала  думать,  что
запуск не удался, и это причиняло мне невыносимую боль.
     У основания корабля загорелось белое пламя, и он  медленно,  неохотно
оторвался от земли...  и