ый Час".  У  него  была  репутация  "западника".  Третья  и  шестая
параллели не дают толкового ответа. Кажется, за Хирохито правили министры,
а он только царствовал.


     Как только Япония капитулировала, Брайан подал  в  отставку,  но  его
послали в Техас - сначала в Амарилло,  потом  в  Даллас  -  разбираться  с
военными контрактами. Думаю, тогда он единственный раз пожалел о том,  что
в тридцать восьмом сдал на адвоката. Однако мы уехали из Сан-Франциско как
раз кстати - в Техасе нас никто не знал, и  Мериэн  стала  "Морин  Джонсон
Смит", а я покрасилась под седину и превратилась в ее мать,  вдову  Мериэн
Харди. И вовремя: беременность Мериэн была уже  заметна,  и  через  четыре
месяца   она   родила   Ричарда   Брайана.   В   Фонде,   разумеется,   мы
зарегистрировали новорожденного как надо: мать  -  Мериэн  Джастин  Харди,
отец - Брайан Смит старший.
     Мне трудно говорить о том,  что  произошло  дальше  -  на  это  можно
смотреть с трех точек зрения, и моя - лишь одна из них. Уверена,  что  две
остальные не менее справедливы, чем моя,  если  не  более.  Да,  я  должна
добавить "если не более": ведь полвека назад отец предупреждал меня, что я
существо аморальное и сужу обо всем с практической, а не с моральной точки
зрения.
     Я не делала попыток не пускать мужа в постель к невестке.  Ни  я,  ни
Брайни не считали друг друга своей  собственностью,  мы  оба  смотрели  на
секс, как на удовольствие, и давно разработали свод правил  цивилизованной
измены. Меня  немного  удивило,  что  Мериэн  не  приняла  мер,  чтобы  не
забеременеть  от  Брайана,  но  обо  всем  остальном,  кроме  этого,   она
советовалась со мной заранее. Не знаю, советовалась ли она на этот счет  с
Брайни - он мне на этот счет не говорил. Но мужики ведь льют  свою  сперму
где попало, как из пожарного шланга, и предоставляют нашей сестре выбирать
- пользоваться ей или нет.
     Однако я не рассердилась, только  слегка  удивилась.  Я  знаю  -  это
нормальный биологический рефлекс, когда свежая вдова  первым  делом,  если
только есть возможность, раздвигает ноги и, горько рыдая,  создает  замену
тому, кого лишилась. Это механизм выживания - он не ограничивается войной,
но чаще срабатывает в военное время, как показывает статистика.
     (Я слышала, некоторые мужчины  специально  следят  за  некрологами  в
газетах  и,  если  умер  женатый  человек,   идут   на   похороны,   чтобы
познакомиться с вдовой. За такое браконьерство  кастрировать  бы  надо.  С
другой стороны - вдовы, пожалуй, не скажут за это спасибо.)
     Итак, мы переехали в Даллас, и все на  первых  порах  шло  нормально.
Просто у Брайана стало две  жены,  что  иногда  случается  в  говардовских
семьях - не будем уж говорить о соседях - мормонах, к примеру.
     Вскоре после рождения сына Мериэн  Брайан  пришел  ко  мне,  явно  не
решаясь что-то сказать. Пришлось его приободрить:
     - Слушай, милый, я не умею читать мысли. Говори, что там  у  тебя  на
уме.
     - Мериэн хочет развода.
     - Как так? Не пойму, Брайни. Если ей у нас  плохо,  то  можно  просто
уйти - для этого развод не нужен, и не вижу, как она может  его  получить.
Но мне очень жаль это слышать. Уж кажется, мы так старались, чтобы ей было
хорошо, и Ричарду Брайану, и остальным детям. Хочешь, я с ней поговорю?  И
попытаюсь выяснить, в чем дело?
     - О черт - я, видимо, неясно выразился. Она хочет, чтобы развелись мы
с тобой, тогда она сможет выйти за меня замуж.
     Сначала у меня отвалилась челюсть, потом я засмеялась.
     - О Господи, Брайни, с чего она взяла, будто я соглашусь? Я не хочу с
тобой разводиться - лучшего мужа, чем ты, не придумаешь. Я согласна  тобой
поделиться, но избавляться от тебя совсем не хочу. Так  и  скажу  ей.  Где
она? Я лягу с ней в постель и скажу ей это так мягко, как только сумею.  -
Я положила Брайану руки на плечи и поцеловала его. Потом, не отнимая  рук,
посмотрела ему в лицо. - Погоди-ка. Это ты хочешь развестись. Верно?
     Брайни смущенно промолчал.
     - Бедный Брайни, - вздохнула  я.  -  Сколько  осложнений  из-за  нас,
мерзавок, правда? Бегаем за тобой, лезем к тебе на колени,  дышим  в  ухо.
Даже твои собственные дочери соблазняют тебя, как того из Ветхого  Завета.
И невестки. Не хмурься так, дорогой мой - я же не продевала тебе кольца  в
нос.
     - Так ты согласна? - с облегчением спросил он.
     - На что?
     - Начать дело о разводе.
     - Конечно, нет.
     - Ты же сказала...
     - Я сказала, что не продевала кольца  тебе  в  нос.  Если  ты  хочешь
развестись, то не стану противиться, но  сама  этим  заниматься  не  буду.
Можешь сделать это по мусульманскому закону. Скажи  мне  три  раза:  "Я  с
тобой развожусь", и я пойду укладывать вещи.
     Возможно, я зря упрямилась, но неужели я была обязана проходить еще и
через это - искать адвоката, выставлять свидетелей, являться в суд?  Я  не
стану чинить им препятствий, но пусть этим занимаются они.
     Брайан сдался сразу, увидев, что я крепко стою на  своем.  Но  Мериэн
впала в раздражительность, перестала улыбаться и почти не разговаривала со
мной. Наконец, когда она собралась выйти из гостиной при моем появлении, я
ее остановила.
     - Мериэн!
     - Что, мама?
     - Я хочу, чтобы ты прекратила изображать, будто  убита  горем.  Хочу,
чтобы ты улыбалась и смеялась, как раньше. Ты попросила,  чтобы  я  отдала
тебе мужа, и я согласилась помочь. Но и ты должна  помогать.  А  не  вести
себя, как балованный ребенок, какова ты, собственно, и есть.
     - Как ты можешь! Это нечестно!
     - Девочки, девочки!
     Я повернулась к Брайану:
     - Я не девочка. Я твоя жена уже сорок семь лет. И пока  я  здесь,  ко
мне будут относиться с уважением и с любовью. Я не  жду  благодарности  от
Мериэн - отец давным-давно научил меня ни от кого не ждать  благодарности,
поскольку ее просто не существует. Но пусть она изобразит, что  благодарна
мне, хотя бы из вежливости. Или пусть уезжает отсюда. Сию же минуту.  Если
не хотите, чтобы я выступила против развода, потрудитесь проявить  ко  мне
некоторую предупредительность.
     Я ушла к себе, легла в постель, поплакала и  уснула  тревожным  сном.
Через полчаса или через час меня разбудил стук в дверь.
     - Да?
     - Это Мериэн, мама. Можно войти?
     - Конечно, дорогая!
     Она вошла и закрыла за собой дверь - подбородок у нее дрожал, и глаза
были на мокром месте. Я села и протянула к ней руки.
     - Иди ко мне, дорогая!


     С Мериэн никаких трудностей больше не было,  чего  нельзя  сказать  о
Брайане. В следующий уик-энд он сказал,  что  sine  qua  non  [непременное
условие (лат.)] бесконфликтного развода - это  договор  сторон  о  разделе
имущества, и притащил домой пухлый портфель.
     - У меня тут самые главные бумаги. Посмотрим?
     - Хорошо. (Что толку откладывать визит к дантисту?)
     Брайан поставил портфель на обеденный стол.
     - Можем расположиться здесь.
     Я села слева от него, Мериэн напротив меня. Я сказала:
     - Нет, Мериэн, я хочу  делать  это  наедине  с  Брайаном.  Ты  можешь
оставить нас, дорогая. И, пожалуйста, не пускай сюда детей.
     Она растерянно привстала с места. Брайан остановил се.
     - Морин, Мериэн - заинтересованная сторона, как и ты.
     - Извини, но это не так.
     - Что ты имеешь в виду?
     - Эти бумаги - наша общая собственность, твоя и  моя  -  то,  что  мы
нажили за годы нашего брака. Мериэн здесь ничего не принадлежит,  и  я  не
желаю заниматься нашими делами в присутствии третьей  стороны.  Когда  она
будет с тобой разводиться, тогда при разделе будет присутствовать она, а я
- нет. Но пока что, Брайан, это наше с тобой дело и больше ничье.
     - Зачем она будет со мной разводиться?
     - Я хотела сказать не "когда", а "если". (Она действительно развелась
с ним. В 1966 году.) Ты не принес арифмометр, Брайан?  Впрочем,  все,  что
мне нужно, - это отточенный карандаш.
     Мериэн, перехватив взгляд Брайана, вышла и закрыла за собой дверь.
     - Морин, почему ты всегда так груба с ней?
     - Думай, что  говоришь,  Брайни.  Тебе  не  следовало  добиваться  ее
присутствия здесь, сам знаешь. Ну как, разберемся по-людски? Или подождем,
пока я найду адвоката?
     - Не вижу причин, почему бы  нам  не  разобраться  по-людски.  И  тем
более, почему нужно впутывать в мои личные дела адвоката?
     - А я не вижу причин впутывать твою невесту в мои  дела.  Брайни,  ты
ведешь себя как Вуди в  шестилетнем  возрасте.  Как  ты  намерен  все  это
поделить?
     - Сначала нужно выделить всем  детям  приданое.  Наших  семеро,  а  у
Мериэн пять - теперь уже шесть.
     (Каждый раз, когда мы "выбивали чек" и получали за ребенка премию  из
Фонда Говарда, Брайан заводил  на  этого  ребенка  текущий  счет  в  своих
бухгалтерских книгах, следя за тем, чтобы  сумма  увеличивалась  на  шесть
процентов ежеквартально, и в свое время вручал всю сумму с процентами сыну
или  дочери  как  свадебный  подарок  -  она   равнялась   примерно   трем
первоначальным премиям. До того момента, то есть  на  протяжении  примерно
восемнадцати лет, Брайан пускал эти деньги в оборот - и уж  поверьте  мне,
наживал с них больше шести процентов, особенно после восемнадцатого  года,
когда стал руководствоваться указаниями Теодора. Одно лишь слово "ксерокс"
или "поляроид" может принести человеку целое  состояние,  если  знать  это
слово заранее.)
     - Ну нет. Не из этой кучи, Брайан.  Ричард  уже  получил  свою  долю,
когда женился на Мериэн. Ее дети от Ричарда - наши внуки. Как  же  быть  с
другими внуками? Я давно не подсчитывала, но их у нас, кажется,  пятьдесят
два. И ты собираешься снабжать их всех из наших теперешних средств?
     - Тут другая ситуация.
     - Еще бы. Брайан, ты собираешься облагодетельствовать  пятерых  наших
внуков за счет всех остальных и за счет наших детей, еще не  вступивших  в
брак. Я этого не позволю.
     - Судить об этом буду я сам.
     - Нет, не ты. Судить будет настоящий судья,  в  настоящем  суде.  Или
относись ко всем одинаково и не пытайся наградить пятерых внуков  за  счет
остальных сорока семи.
     - Морин, ты раньше никогда так себя не вела.
     - Раньше ты не расторгал наше партнерство. А  теперь,  когда  ты  это
сделал, мы расстанемся только на  условиях,  которые  устроят  нас  обоих.
Нельзя выбросить меня, как старый башмак, Брайан, и при этом ожидать,  что
я буду воспринимать твои действия  так  же  покорно,  как  все  эти  годы.
Повторяю: брось вести  себя,  как  Вуди  в  детстве.  Итак,  допустим,  мы
договорились - или договоримся - насчет детского приданого. Как ты намерен
поделить остальное?
     - На три равные доли, разумеется.
     - Ты выделяешь мне две доли? Ты очень щедр,  но  это  больше,  чем  я
ожидала.
     - Да нет же! Одна доля тебе, одна мне, одна Мериэн. Всем поровну.
     - Где же четвертая доля - моему мужу?
     - Ты снова собираешься замуж?
     - Пока нет. Но вдруг соберусь.
     - Тогда и решим этот вопрос.
     - Брайни, Брайни! Все это шито белыми нитками.  Неужели  до  тебя  не
доходит, что ты  не  заставишь  меня  считать  твою  невесту  совладелицей
состояния, которое нажили мы с тобой? Половина моя. Все по-честному.
     - Черт возьми, Мо, ты  только  стряпала  и  вела  дом.  Я  сколачивал
состояние, а не ты.
     - А откуда ты взял капитал, Брайни?
     - Что?
     - Забыл уже, как мы "выбивали чеки"? Как ты, кстати, узнал заранее  о
Черном вторнике? Участвовала я в этом или нет? Брайни, я  не  собираюсь  с
тобой спорить, потому что ты не желаешь быть честным. Все  время  норовишь
урвать для своей новой любви что-то из моей доли нашего совместно нажитого
состояния. Давай обратимся в суд, и пусть судья решает. Можем сделать  это
здесь, где есть закон об общей собственности супругов, или  в  Калифорнии,
где такие же законы, или в Миссури, где судья заведомо отдаст  мне  больше
половины. А тем временем я подам на алименты...
     - Алименты!
     - На себя и на шестерых детей, пока суд не  решит,  сколько  составит
моя доля плюс алименты.
     - Хочешь обобрать меня до нитки? - опешил Брайан. - Только за то, что
я сделал Мериэн ребенка?
     -  Конечно,  нет,  Брайан.  Алименты  мне  не  нужны.  А  прошу  я  и
настоятельно  требую  только  одного:  когда  мы  договоримся  о   выплате
содержания  детям  и  об  их  приданом  -  за  основу  возьмем   приданое,
выплаченное старшим, и содержание, которое ты высылаешь Бетти Лу на  детей
в Канзас-Сити, - когда мы договоримся насчет ребят, ты  отдашь  мне  ровно
половину. В противном случае пусть решает судья.
     - Прекрасно, - надулся Брайан.
     - Вот и хорошо. Напиши два списка на  две  доли  имущества,  а  потом
можем составить соглашение о разделе,  которое  представим  суду.  Где  ты
хочешь разводиться? Здесь?
     - Если ты не возражаешь, да. Проще всего.
     - Хорошо.
     Списки  Брайану  пришлось  составлять   весь   уик-энд.   Вечером   в
понедельник он показал их мне.
     - Вот. Это моя доля, это твоя.
     Посмотрев списки, я сразу увидела, что итоговые суммы равны.  И  чуть
было не присвистнула, увидев эти суммы. Я даже с точностью до миллиона  не
догадывалась, насколько мы богаты.
     - Почему этот список мой, а этот - твой?
     - В свой список я внес собственность, которой сам хочу  управлять.  В
твоем списке - то, что не требует моего  надзора,  например,  облигации  и
прочее, само приносящее дивиденды. Разницы никакой - поделено поровну.
     - Раз поровну, давай поменяемся. Я возьму твой список, а ты - мой.
     - Послушай, я же тебе объясняю...
     - Если в моем списке окажется имущество, которое  тебе  действительно
необходимо, можешь выкупить его у меня. На взаимовыгодных условиях.
     - Мо, ты думаешь, что я хочу тебя надуть?
     - Да, дорогой, ты пытаешься надуть меня с тех самых пор, как  занялся
разводом и разделом имущества, - улыбнулась я. - Но я не  дам  тебе  этого
сделать - ведь потом ты об этом пожалеешь. Возьми-ка эти списки и перепиши
заново. Подели все до того честно, чтобы тебе было совершенно все равно  -
где мой список, а где твой. Если хочешь, давай поделю я,  а  ты  выберешь.
Нельзя же собрать все сливки в один список и заявить, что  этот  список  -
твой. Ну как - мой дележ и твой выбор? Или наоборот?
     На переделку у него ушла неделя - бедняга прямо изнывал  от  горького
разочарования, но в конце концов представил новые списки.
     - Ну как, Брайни? Теперь ты поделил наше имущество как надо?  И  тебе
все равно, какой список я выберу?
     - Скажи лучше - куда ни кинь, всюду клин, - криво усмехнулся он.
     - Бедный Брайни. Ты напоминаешь мне того осла между  двумя  вязанками
сена. И в том, и в другом списке вполне  достаточно  ликвидных  средств  -
можешь выкупить у меня то, что дорого твоему сердцу. - Глядя ему в  глаза,
я взяла один список - и переменила его на другой. - Вот  моя  доля.  Можно
писать бумагу.
     Брайан  снова  возопил,  когда  захотел  выкупить  у  меня  кое-какое
имущество из моего списка. Я согласилась, но торговалась за каждый доллар.
У меня хорошая память - я запомнила имя "Д.Д.Гарриман",  которое  произнес
Теодор в то милое, унылое, постылое воскресенье, когда уехал и  больше  не
вернулся.  Ко  времени  нашего  дележа  я  точно  знала,  какие   компании
контролирует мистер Гарриман, зарегистрированы они на  Нью-Йоркской  бирже
или нет.
     И я продала Брайану то, что ему хотелось, но не по номинальной  цене,
а по рыночной, с учетом реального дохода. Не такая уж я невежда в вопросах
бизнеса. Просто Брайан никогда не давал мне столько денег, чтобы  я  могла
их куда-то вложить. Но я много  лет  развлекалась,  играя  в  воображаемые
спекуляции. И с интересом читала "Уолл-стрит Джорнэл".
     Брайан развелся со мной в середине сорок шестого года, и я  вернулась
в Канзас-Сити. Он не таил на меня зла, и Мериэн тоже, не держала зла и  я.
Ведь Брайни совсем неплохой человек - просто он дрался за  Мериэн  так  же
стойко, как когда-то за меня... а я не уступала, поняв,  что  теперь  сама
себе голова и мой любимый муж мне больше не муж.
     Что толку таить обиды? Когда космический корабль  стартует,  все  его
счета считаются оплаченными.



                             17. ВСЕ СНАЧАЛА

     Моя дочь Сьюзен венчалась с Генри Шульцем в субботу, 2  августа  1952
года, в епископальной  церкви  Святого  Марка,  Канзас-Сити,  Пасео,  угол
Шестьдесят третьей. Брайан присутствовал  и  вел  дочь  к  алтарю.  Мериэн
осталась в Далласе с детьми - и надо сказать, у нее был веский предлог  не
ехать: вот-вот должен был родиться очередной ребенок, она вполне могла  бы
не  отпускать  и  Брайана.  Но  она  попросила  его  поехать,   чтобы   не
разочаровывать Сьюзен.
     Сьюзен, по-моему, было все равно, но мне - нет.
     На свадьбе присутствовало около половины моих  детей,  большинство  с
мужьями и женами, около сорока внуков, тоже  с  мужьями  и  женами,  целый
выводок  правнуков  и  одна  праправнучка.  Неплохо   для   женщины,   чей
официальный возраст - сорок семь лет. И для женщины, которой по настоящему
семьдесят лет и четыре недели, тоже неплохо.
     Невозможно, говорите? Отчего же. Моя Нэнси  родила  свою  Роберту  на
Рождество восемнадцатого года. Роберта вышла замуж в шестнадцать  лет  (за
Зэкари Барстоу) и 2 ноября 1935 года родила  Энн.  Энн  Барстоу  вышла  за
Юджина Харди и родила первого ребенка, Нэнси Джейн, 22 июня 1952 года.

               Имя                 Дата рождения     Степень родства
        Морин Джонсон (Смит)       4 июля 1882       Прапрабабушка
        Нэнси Смит (Везерел)       1 декабря 1899    Прабабушка
        Роберта Везерел (Барстоу)  25 декабря 1918   Бабушка
        Энн Барстоу (Харди)        2 ноября 1935     Мать
        Нэнси Джейн (Харди)        22 июня 1952      Дочь

     Согласно Архивам,  Нэнси  Джейн  Харди  (Фут)  родила  Джастина  Фута
Первого в последний день двадцатого века - 31 декабря 2000 года.  Я  вышла
замуж за его (и моего) отдаленного потомка, Джастина  Фута  Сорок  Пятого,
когда  вошла  в  семью  Лазаруса  Лонга  в  4316  году  по  григорианскому
календарю, почти двадцать четыре  столетия  спустя,  на  сто  первом  году
своего личного времени.
     Шульцы были представлены на свадьбе почти столь же внушительно, как и
Джонсоны, хотя многим из них пришлось лететь  самолетом  из  Калифорнии  и
Пенсильвании. Но они не могли представить пяти поколений  своего  рода.  А
мы, к моей радости, могли, и я  не  стала  спорить,  когда  наш  фотограф,
Кеннет Барстоу, предложил заснять все эти пять поколений. Он усадил меня в
центре с праправнучкой на коленях, а мои дочь, внучка и  правнучка  парили
над нами, словно ангелы над Мадонной с младенцем.
     Кончилось это тем, что нас отругали. Кен все снимал  и  снимал,  пока
Нэнси Джейн не надоело и  она  не  начала  плакать.  Тут  подошел  Джастин
Везерел и попросил:
     - Можно посмотреть твою камеру, Кен?
     - Конечно, дядя Джастин. (Какой он ему дядя - седьмая вода на киселе.
Семьи Говарда достигли той стадии, когда  все  друг  другу  родня  -  и  с
неизбежными отрицательными последствиями этих родственных браков  пришлось
бороться в будущем.)
     - Сейчас я тебе ее отдам.  Дамы,  особенно  ты,  Морин,  -  мне  надо
сказать несколько слов строго между нами, членами фонда. Посмотрите вокруг
- здесь все свои? Посторонних нет?
     - Джастин, доступ на прием - только  по  пригласительным  билетам,  -
сказала я. - В церкви мог быть кто угодно, но здесь только приглашенные, и
я приглашала только членов нашей семьи, а Иоганна Шульц - своей.
     - Я прошел без приглашения.
     - Джастин, тебя же все знают.
     - Вот-вот. Кто еще вошел без приглашения? Старина Джо Блоу,  которого
тоже все знают? Это не он там, за столом, разливает пунш?
     - Здесь, разумеется, присутствует некоторое  количество  посторонних.
Музыканты, обслуга и так далее.
     - Вот именно