видов лести.
     Женщины любят, чтобы им льстили.
     Мужчины тоже.

     Живи и учись... Иначе долго не проживешь.

     Там, где женщины настаивали на абсолютном равенстве с мужчинами,  они
всегда оканчивали  в  грязи.  А  ведь  женские  суть  и  способности  выше
мужских... Правильная тактика заключается в том, чтобы требовать себе всех
возможных  привилегий.  Женщины  не  должны  ограничиваться  одним  только
равенством. "Равенство" для женщин - это проигрыш.

     Мир  есть  продолжение  войны  политическими   методами.   Есть   где
потолкаться - и приятнее, и много безопаснее.

     Что одному магия, другому  -  дело  техники.  "Сверхъестественное"  -
слово пустое.

     Фразу: "Я (мы, ты) просто должен..." - следует понимать в том смысле,
что делать этого не нужно. Слова: "Это понятно каждому" - предупреждают  о
возможных сложностях.  Если  слышишь:  "Конечно"  -  лучше  проверить  все
самому. Эти маленькие клише и прочие им  подобные,  если  уметь  правильно
читать их, позволяют хорошо ориентироваться.

     Не усложняй жизнь своим детям, облегчая им ее.

     Мой ей ноги.

     Если по  случаю  ты  принадлежишь  к  тому  несчастному  меньшинству,
которое  способно  создавать,  заниматься  созидательным  трудом,   -   не
вымучивай идею, ибо ты ее выкинешь. Терпи  же  и,  когда  настанет  время,
сумеешь родить ее. Учись ждать.

     Никогда не докучай молодым расспросами о личной жизни - в особенности
о сексуальной. Когда они  растут,  нервы  так  и  торчат  из  них  наружу,
молодежь противится всякому вторжению - и совершенно оправданно -  в  свою
личную жизнь. О, конечно, они наделают ошибок... но  это  их  дело,  а  не
твое. (Ведь ты же успел наделать собственных... не так ли? )

     Не следует недооценивать силы человеческой глупости.



            ВАРИАЦИИ НА ТЕМУ: XI. Повесть о приемной дочери

     Когда небо потемнеет, стань рядом со мной на древней планете людей  и
обратись к северу,  погляди  вдоль  рукоятки  Ковша  и  еще  чуть  за  ней
налево... Ну как, видишь? Ощущаешь?  Ничего  нет,  только  холодная  тьма?
Попробуй-ка снова, закрой  глаза,  пробуй  снова,  теперь  уже  внутренним
зрением, внимай крику диких гусей, замысловато отдающемуся  в  бесконечном
пространстве...
     Вот оно, сияние! А теперь постарайся задержать его в умственном взоре
и, сминая пространство, направь  к  нему  свой  корабль.  Тихо,  тихо,  не
промахнись. Девственная планета. Новые Начала...
     Вудро Смит, человек со многими лицами и именами,  всякое  повидавший,
высадил свой отряд на Новых Началах, планете чистой  и  ясной,  как  утро.
"Приехали", - сообщил он  своим  спутникам.  Бесконечные  мили  нетронутой
прерии, бескрайние леса, не знакомые с топором, извилистые  реки,  высокие
горы - повсюду богатства и везде опасность. Тут тебе жить, тут умереть, ну
а грехом можно счесть только  смерть.  Бери  лопату,  держи  топор,  строй
лачугу, ставь забор - следующим летом  подымешь  повыше  -  веди  борозду,
ставь стены и крышу.
     Учись выращивать, учись есть. Здесь не купишь, здесь все надо сделать
самому, своими руками! А как  научиться?  Ошибешься  -  попробуй  снова  и
снова...


     Эрнст Гиббонс, он же Вудро Смит, известный также под именем  Лазаруса
Лонга и так далее, президент коммерческого банка  Новых  Начал,  вышел  из
столовой "Уолдорф". Он стоял  на  веранде,  ковырял  в  зубах  и  деловито
оглядывал улицу. С полдюжины оседланных мулов и прыгун в  наморднике  были
привязаны к коновязи у его ног. Справа, под навесом торгового дома "Доллар
ребром", владелец Э.Гиббонс, разгружался караван  мулов.  В  пыли  посреди
улицы валялся  барбос;  верховые  старательно  объезжали  его.  Слева,  на
противоположной стороне улицы,  дюжина  детей  с  шумом  играла  во  дворе
начальной школы миссис Мейбери.
     Не сдвинувшись с места, он  насчитал  тридцать  семь  человек.  Какие
перемены за восемнадцать лет! "Доллар  ребром"  был  уже  не  единственным
поселением и даже  не  самым  большим.  Новый  Питтсбург  куда  больше  (и
грязнее), а Сепарацию и Единение можно уже считать  городами.  И  все  это
родилось после двух рейсов из колонии, едва не погибшей от голода в первую
зиму.
     Он не любил вспоминать об этой зиме. То самое  Семейство...  впрочем,
каннибализм так и не удалось доказать... но все же неплохо, что их  нет  в
живых.
     А теперь можно об этом забыть. Умерли слабые, скверные скончались или
погибли; уцелели - как всегда - самые сильные, умные и благородные. Новыми
Началами можно было гордиться, теперь планета будет  становиться  лучше  и
лучше еще долгое время.
     Все же двадцати лет на одном месте довольно; пора снова  отправляться
в дорогу. Во многих отношениях было куда забавнее,  когда  они  с  Энди  -
упокой, Господь, его тихую, невинную душу - вместе слонялись от  звезды  к
звезде, столбили участки и никогда не оставались на  одном  месте  дольше,
чем было необходимо для того, чтобы прикинуть перспективы. Он подумал,  не
опоздает ли его сын Заккур вместе с третьей  партией  решившихся  попытать
удачи.
     Приподняв килт, он почесал над правым коленом, - точнее, проверил, на
месте ли бластер; подтянул  пояс  -  прикоснулся  к  игольному  пистолету;
почесал затылок - убедился, что второй метательный нож  на  месте.  И  уже
готовый присоединиться к обществу, задумался, возвратиться за свой стол  в
банке или же лучше двинуть прямо  в  торговую  факторию,  чтобы  проверить
поставки. Ни то, ни другое не казалось ему привлекательным.
     Один из привязанных мулов кивнул ему. Гиббонс поглядел на животное  и
сказал:
     - Привет, Бак. Ну, как ты, мальчик? Где же твой босс?
     Бак сжал губы и шумно фыркнул:
     - Памк!
     Было ясно: раз Клайд Лимер привязал мула здесь, а  не  перед  банком,
значит,  он  намеревается  попросить  очередную  ссуду,   воспользовавшись
боковой дверью. Ну что ж, посмотрим, как он будет искать меня.
     На факторию можно  махнуть  рукой  -  не  только  потому,  что  Клайд
заглянет и туда, просто незачем нервировать старину  Рика,  явившись  туда
прежде, чем он успеет стибрить  свою  обычную  долю.  Хорошего  кладовщика
трудно найти, а Рик всегда был честен - ограничивался пятью процентами, не
больше и не меньше.
     Гиббонс покопался в кармане куртки, отыскал  конфету  и  протянул  на
ладони Баку. Мул аккуратно взял угощение,  кивнул  в  знак  благодарности.
Гиббонс  подумал,  что  после  изобретения   "привода   Либби"   способные
размножаться  мулы-мутанты  в  наибольшей  степени  способствовали   росту
колоний. Они хорошо переносили транспортировку в состоянии анабиоза - ведь
когда заказываешь свиней,  половину  племенного  стада  получаешь  в  виде
свинины - и прекрасно  умели  постоять  за  себя  -  мул  обыкновенно  мог
насмерть залягать дикого прыгуна.
     - Ну пока. Бак, - сказал Гиббонс. - Пойду пройдусь.  Пройдусь.  Скажи
боссу.
     - Пппо-ккка! - отозвался мул. - Бббыы-вай!
     Гиббонс повернул налево и пошел вон  из  города,  раздумывая  о  том,
какую сумму можно выдать Клайду  Лимеру,  взяв  под  залог  Бака.  Кроткое
верховое животное ценилось, а кроме него Клайду уже нечего было  заложить.
Гиббонс не сомневался, что, заложив Бака, Клайд сумеет встать  на  ноги  -
немедленно, если сумма будет достаточной. Но Гиббонс не ощущал  жалости  к
неудачнику. Не умеющий прокормить себя на Новых Началах не  стоил  ничего,
ему не было смысла помогать.
     Да-да, незачем ссужать Клайду даже доллар!  Лучше  предложить  просто
продать мула и прибавить десять процентов к  цене.  Не  пристало  ленивому
бездельнику владеть достойной рабочей скотинкой.  Гиббонс  не  нуждался  в
верховом муле... однако неплохо уделять часок верховой езде.  Рыхлеешь  за
своим столом в банке.
     А может, жениться снова и подарить Бака невесте в качестве свадебного
подарка?..  Интересная  идея,   однако   все   здешние   говардианцы   уже
переженились и еще не успели обзавестись дочерьми подходящего  возраста  -
все ждали, когда планету заселят настолько, чтобы Семейства могли  завести
здесь клинику. Так безопаснее. Обжегшись на молоке, дуешь на воду. Гиббонс
избегал  говардианцев,  все   они   избегали   друг   друга   в   обществе
посторонних... А неплохо бы снова жениться. Вот взять хоть Семейство Меджи
- на самом деле они Барстоу - у них подрастают две или  три  девицы.  Быть
может, заглянуть как-нибудь? Он был доволен собой и сыт: яичница наполняла
желудок, а коварные планы - голову: одновременно  он  раздумывал,  где  бы
сыскать  женщину,  способную  разделить  его  энтузиазм  и  дополнить  его
собственным. Эрни знал нескольких дам, умевших понять его,  однако  в  это
время суток они были недоступны  и  кавалерийские  наскоки  бесполезны.  А
ничего серьезного он не планировал. Нечестно обещать что-нибудь  эфемерке,
какой бы милой она ни была - если она по-настоящему мила, тем более.
     Банкир Гиббонс вышел на окраину  городка  и  уже  собрался  повернуть
назад, когда заметил  дым,  подымающийся  над  домом  поодаль.  Там  живут
Харперы. Точнее, жили, поправился он,  пока  не  перебрались  подальше,  а
теперь этот дом занимает Бад Брендон и его жена Марджи, прекрасная молодая
пара из второго корабля. С одним ребенком? Кажется, да.
     Зажечь очаг в такой день? Мусор, наверное, жгут...
     Э, нет, дым валил не из трубы! И Гиббонс бросился к дому.


     Когда он добрался до дома Харперов, полыхала уже вся  крыша.  Лазарус
остановился и попытался оценить  ситуацию.  Как  и  у  большинства  старых
домов, у дома Харперов не было окон на первом  этаже,  единственная  дверь
открывалась наружу и прилегала плотно -  так  строили  тогда,  когда  всем
здесь досаждали прыгуны и драконы.
     Открыть эту дверь значило еще сильнее раздуть полыхающее пламя.
     Он не стал более думать: дверь должна оставаться закрытой. Обегая дом
вокруг,  он  приглядывался  к  окнам  на  втором  этаже,  прикидывая,  как
подняться  наверх  с  помощью  лестницы  или  чего-нибудь  еще.  Есть   ли
кто-нибудь дома? Неужели у Брендонов нет даже веревки с узлами  на  случай
пожара? Наверное, нет: хорошие веревки завозили с Земли, они обходились  в
девяносто долларов за метр, и Харперы о такой ценности не позабыли бы.
     Вот окно с открытыми ставнями, вверх струится дым...
     Гиббонс завопил:
     - Эй! Эй, там, дома!
     У окна появилась фигура и что-то бросила ему.
     Он автоматически подставил руки, подхватил - и еще в воздухе заметил,
что ему  кинули.  Он  постарался  смягчить  удар.  В  руках  его  оказался
маленький ребенок. Гиббонс поглядел вверх и заметил  руку,  перевесившуюся
через подоконник... Но тут крыша обрушилась, рука исчезла. Гиббонс  быстро
поднялся, держа на руках маленького... нет, это была девочка - и торопливо
зашагал прочь от места трагедии. Едва ли  в  бушевавшем  огне  кто-то  мог
остаться в живых; оставалось только надеяться, что хозяева умерли  быстро,
и Гиббонс постарался не думать об этом.
     - С тобой все в порядке, лапуся?
     - Наверное, - ответила девочка серьезным  тоном,  -  но  маме  ужасно
плохо.
     - Маме сейчас уже очень хорошо, дорогуша, - ласково произнес Гиббонс,
- и папе тоже.
     - Правда? - Дитя повернулось на его руках и попыталось посмотреть  на
горящий дом.
     Он приподнял плечо.
     - Правда. - И, крепко держа ее, направился в город.
     На полпути им встретился Клайд Лимер,  восседавший  верхом  на  Баке.
Клайд остановил мула.
     - Вот вы где! Банкир, я хочу поговорить с вами.
     - Потом, Клайд.
     - Вы что, не понимаете? Мне нужны деньги. Все лето не везет  -  теряю
все, к чему ни прикоснусь...
     - Клайд, заткни хлебало!
     - Что? - Лимер как будто только сейчас заметил ношу банкира. - Эй!  А
это не ребенок ли Брендонов?
     - Да.
     - Так я и подумал. А как насчет займа?..
     - Я же велел тебе заткнуться. Банк не одолжит тебе ни доллара.
     - Но вы хоть выслушайте. По-моему, общество должно помогать фермерам,
если им не везет. Если бы не мы, фермеры...
     - Слушай, ты! Если бы ты работал столько же, сколько  говоришь,  тебе
не пришлось бы жаловаться на неудачу. У тебя даже  в  стойле  грязно...  А
сколько ты хочешь за своего скакуна?
     - За Бака? Э, я Бака не собираюсь продавать. Но вот  что,  банкир,  у
меня есть предложение. Вы человек добрый, хоть и грубиян, и я знаю, что вы
не хотите, чтобы мои дети умерли с голоду.  Бак  -  имущество  ценное,  и,
наверное, его можно заложить за... примерно... ну скажите, за сколько?..
     - Клайд, если ты действительно желаешь добра  своим  детям,  перережь
себе глотку. Тогда люди усыновят их. Никаких ссуд, Клайд, - ни доллара, ни
дайма, но я куплю Бака у тебя прямо сейчас. Называй цену.
     Глотнув, Лимер помедлил.
     - Двадцать пять тысяч.
     Гиббонс направился к городу.
     - Двадцать тысяч! - поспешно сказал Лимер.
     Гиббонс не отвечал. Лимер объехал банкира и встал перед ним.
     - Банкир, вы берете меня за горло. Восемнадцать тысяч -  и  считайте,
что вы обокрали меня.
     - Лимер, я ничего не краду у тебя.  Если  хочешь  -  выстави  его  на
аукцион, а я приму в нем участие, если  пожелаю.  Как  по-твоему,  сколько
дадут за него на аукционе?
     - Хм... тысяч пятнадцать.
     - Ты так полагаешь?  А  я  -  нет.  Я  скажу,  сколько  ему  лет,  не
заглядывая в зубы, и сколько ты заплатил за него у корабля.  Я  знаю,  что
себе могут позволить здешние и сколько могут заплатить. Ну, решай, - он же
твой. Только имей в виду, что, сколько бы ты  за  него  ни  назначил,  все
равно придется платить десять процентов  аукционеру;  даже  если  мула  не
продадут. Но это твое дело, Клайд. А теперь  убирайся  с  дороги;  я  хочу
поскорей принести девочку  в  город  и  уложить  в  постель,  ей  пришлось
нелегко.
     - Ага... а сколько вы дадите?
     - Двенадцать тысяч.
     - Ну знаете, это грабеж!
     - Можешь не соглашаться. Предположим, на аукционе ты получишь за него
пятнадцать тысяч долларов, тогда на руки  тебе  выдадут  тринадцать  тысяч
пятьсот. Но если аукцион оценит его всего в десять тысяч, - а это я нахожу
более  вероятным,  -  ты  получишь  лишь  девять  тысяч.  Пока,  Клайд,  я
тороплюсь.
     - Ну хорошо... тринадцать тысяч.
     - Клайд, я уже назвал свою цену. Тебе часто приходилось иметь со мной
дело, и  ты  знаешь,  если  я  сказал  -  все,  значит,  все,  торговаться
бесполезно. Но если добавишь седло, уздечку и ответишь мне на один вопрос,
я утешу тебя еще пятью сотнями.
     - Какой вопрос?
     - Зачем ты подался в эмиграцию?
     Похоже, Лимер удивился, потом безрадостно усмехнулся.
     - Потому что свихнулся, если хотите знать правду.
     - Мы все такие в известной мере. Это не ответ, Клайд.
     - Ну что ж... Мой старик был банкиром и такой же цепкий, как и вы.  У
меня все было хорошо: респектабельная работа, я преподавал в колледже.  Но
платили не слишком много, а старик мой всегда фыркал, когда  я  оказывался
без денег, совал нос не в свое дело,  насмешничал.  Наконец  мне  все  так
надоело, что я спросил у него: не хочет ли он отдать  мне  и  Ивонне  нашу
долю, оплатив нам билет в "Энди Джи"? Мы уедем, и он избавится от нас.
     К моему удивлению, он согласился. И я не передумал. По-моему, человек
с хорошим образованием - как у меня - может преуспевать где  угодно...  Мы
ведь собирались не на дикую планету, все-таки приехали со второй партией -
может, вы помните?
     Но попали мы не туда, куда ехали, а в самую  глушь,  и  мне  пришлось
делать такое,  чем  джентльмену  заниматься  не  положено.  Но  вы  только
подождите,  банкир;  ребята   подрастают,   им   потребуется   образование
посерьезнее тех пустяков, которые преподает миссис  Мейбери  в  своей  так
называемой школе. Вот тогда-то я и понадоблюсь - и вы еще  будете  вежливо
говорить со мной, звать профессором. Вы еще увидите!
     - Желаю удачи. Так ты принимаешь мое  предложение?  Двенадцать  тысяч
пятьсот, включая седло и уздечку.
     - Хм... я же сказал - да, разве не так?
     - Ты ничего не сказал.
     - Хорошо, согласен.
     Серьезная девочка спокойно слушала.
     - Ты можешь постоять, дорогая? - спросил Гиббоне.
     - Да.
     Он поставил ее на землю; девочка задрожала и ухватилась за его  килт.
Гиббонс полез в кожаную сумку, а потом,  воспользовавшись  широким  крупом
Бака как столом, выписал чек и акт о продаже и вручил документы Лимеру.
     - Отнеси это Хильде, она в банке. А акт о  продаже  подпиши  и  отдай
мне.
     Лимер молча расписался, поглядел на  чек,  положил  его  в  карман  и
вернул Гиббонсу акт о продаже.
     - Что ж, спасибо, банкир... кремневая шкура. Куда доставить мула?
     - Ты уже доставил его. Слезай.
     - Что? А как я попаду в банк? И как доберусь до дома?
     - Пешком.
     - Что? Ну вот еще одна из ваших дурацких шуточек! Вы получите мула  в
обмен на наличные. В банке.
     - Лимер, я заплатил тебе больше, потому что мул нужен мне немедленно,
но вижу, что понимания мы не достигли. О'кей, отдай мне  чек  и  вот  тебе
твоя расписка.
     Лимер вздрогнул.
     - О, нет - нет, не надо. Сделка заключена.
     - Тогда немедленно слезай с моего мула.  -  Гиббоне  многозначительно
положил ладонь на рукоятку ножа, без которого мужчины не выходили из дома.
- И давай рысью в город, чтобы успел, прежде чем  Хильда  закроет.  А  ну,
живее! - Он холодно и невозмутимо взглянул на Лимера.
     - Шуток  не  понимает...  -  проворчал  Лимер,  слезая  на  землю.  И
припустил к городу.
     - Эй, Клайд!
     Лимер остановился.
     - Чего еще?
     - Если увидишь, что сюда направляется добровольная пожарная  дружина,
скажи им, что они опоздали: дом Харпера сгорел. Но пусть Мак-Карти  пошлет
туда парочку человек осмотреть пожарище, хуже не будет.
     - Ладно-ладно!
     - Кстати, Клайд, а что ты преподавал?
     - Я-то? Литературу. Я же говорил, что у меня хорошее образование.
     - Помню, говорил. Поторопись, пока Хильда не закрыла.  Ей  нужно  еще
взять ребят из школы миссис Мейбери.


     Не обращая больше  на  Лимера  внимания,  Гиббонс  поднял  девочку  и
сказал:
     - Тихо, Бак. Постой-ка, старина. - И осторожно усадил ребенка на  шею
мулу. - Держись за гриву. - Потом сунул ногу в левое  стремя,  забрался  в
седло позади девочки и усадил ее поближе к себе. - Ну а теперь держись  за
эту штуку обеими руками, дорогая. Тебе удобно?
     - Забавно!
     - Даже очень, малышка. Бак! Ты слышишь меня, мальчик?
     Мул кивнул.
     -  Ступай,  ступай  шагом  в  город.  Иди  медленно.  Осторожно,   не
споткнись. Понял меня? Я не собираюсь дергать за узду.
     - Мммедлно... ттта?
     - Так, Бак.
     Гиббонс бросил уздечку на шею Бака и  сжал  его  бока  коленями.  Бак
направился к городу.
     Через несколько минут маленькая девочка печально спросила:
     - А что будет с мамой и папой?
     - С мамой и папой все хорошо. Они знают, что я забочусь о  тебе.  Как
тебя зовут, дорогуша?
     - Дора.
     - Хорошее имя. Дора. Очень милое. А ты хочешь узнать, как меня зовут?
     - Этот человек звал тебя банкиром.
     - Но зовут меня по-другому, Дора. Этим словом называется моя  работа,
а зовут меня... дядя Гибби. Ну как, можешь повторить?
     - Дядя Гибби. Забавное имя.
     - Действительно, Дора. А едем мы на Баке. Он мне друг и будет и твоим
другом, так что поздоровайся с Баком.
     - Здравствуй, Бак.
     - Здррат... орра!
     - А он говорит понятнее, чем большинство мулов! Правда?
     - Бак - самый лучший мул на Новых Началах. Он самый умный, а когда мы
избавимся от этой уздечки - Баку не нужна упряжь, - он будет разговаривать
понятнее... Ты сможешь научить его новым словам. Согласна?
     - О да! - ответила Дора. - Если мама разрешит.
     - Разрешит, не сомневайся. А ты любишь петь, Дора?
     - Ага, я знаю такую  песенку,  чтобы  хлопать  в  ладоши.  Но  сейчас
хлопать нельзя. Или можно?
     - Полагаю, что тебе л