олотили.
     В верхнюю часть  моего  протеза  была  воткнута  записка  от  любимой
женщины. Хитрая девчонка! Это вернее, чем воткнуть ее в мою зубную  щетку!
Я прочитал:
     "Мой несравненный!  Меня  одолела  жалость,  поэтому  не  стала  тебя
будить. Но мне надо кое о чем позаботиться, посему я ухожу. Сперва  навещу
"Старину Монтгомери", передам скафандры и уплачу  за  их  прокат.  Там  же
куплю носочки и трусики для тебя  и  панталончики  для  себя.  Сделаю  еще
несколько дел: оставлю у портье записку Биллу, чтобы он вернулся в номер и
ждал. (Он появился после нас,  и  Ксия,  как  мы  с  ней  и  договорились,
поместила его в одноместный.) После этого я  навещу  тетушку  в  госпитале
имени Вайоминг Нотт и еще позвоню Екатерине.
     Ты спишь, как бэби,  и  я  рассчитываю  вернуться  до  того,  как  ты
проснешься. Если нет  и  если  куда-нибудь  смоешься,  пожалуйста,  оставь
записку у портье. Люблю тебя, Гвендолин".


     А в дверь все колотили. Я пристегнул  протез  и  поглядел  туда,  где
вчера озорница Гвен расположила в "романтических" позах наши скафандры. Их
там не было. Натянув свою единственную одежду, я сбрызнул водой  маленький
клен, но это было излишне, так как Гвен о нем уже позаботилась.
     - Откройте дверь! - донеслось снаружи.
     - Пошел к черту, - вежливо рекомендовал я.
     Стук сменился каким-то скрежещущим звуком. Я подошел к двери  и  стал
сбоку. Она не  была  укрепленной  или  раздвижной  -  обычные  подвешенные
створки. Одна из них приотворилась, и мой непрошеный гость шагнул  внутрь.
Я, перехватив, отшвырнул его.  При  одной  шестой  силы  тяжести  действия
требуют осторожности: надо иметь за  что  зацепиться,  иначе  вы  рискуете
потерять равновесие. Но я удержался, а посетитель отлетел к дальней стенке
и шлепнулся на кровать.
     - Уберите свои грязные лапы с моей постели!
     Он сполз и поднялся на ноги. Я напустился на него:
     -  А  теперь  объясните,  зачем  вы  вломились  в  мою  спальню,   да
поторопитесь, пока я не выдернул вам конечности и не отдубасил  по  башке!
Кто вы такой,  чтобы  будить  гражданина,  потребовавшего,  чтобы  его  не
беспокоили? Отвечайте!
     Я уже разобрался, кто он такой - один из тех  городских  олухов,  что
напялили на себя униформу с нашивкой "коп" [полисмен (жарг.  англ.)].  Его
ответ, сочетавший негодование с самонадеянностью, вполне  гармонировал  со
способом появления этого "копа" в моем номере.
     - Почему вы не открыли, когда я приказал вам это сделать?
     - Мне еще не хватало выполнять ваши приказы! Вы что, уплатили за  эту
квартиру?
     - Нет, но...
     - Вот вы и ответили. Убирайтесь сейчас же!
     - Да выслушайте меня! Я офицер службы безопасности суверенного города
Гонконг Лунный. Вам надлежит явиться к Председателю муниципального  совета
для дачи показаний, касающихся спокойствия и безопасности города...
     - Ах, так мне "надлежит"? А ну-ка, покажите предписание!
     - Предписание не требуется. Я в  форме  и  при  исполнении  служебных
обязанностей. Вы  должны  мне  содействовать.  Устав  города,  раздел  два
семнадцать, параграф восемьдесят два, страница сорок один.
     - У вас что, есть полномочия взламывать двери частных  спален?  И  не
порите чушь относительно того, что "предписание не требуется"! Я подам  на
вас в суд и отниму все ваши сбережения до последней кроны, а в  придачу  и
эту обезьянью форму!
     Его челюсть затряслась, и он сумел всего лишь выдавить:
     - Вы будете вести себя смирно, или мне вас потащить силком?
     Я оскалил зубы:
     - Тогда пострадают двое из троих. Одного я уже сделал. Марш отсюда! -
Тут я понял, что у нашей перебранки есть  свидетели:  -  С  добрым  утром,
Ксия! Вы знаете этого недоноска?
     - Мистер Ричард, я ужасно сожалею...  Дневной  дежурный  пытался  его
остановить, но он прорвался. Я пришла так быстро, как смогла...
     Я заметил, что она обута на босу  ногу  и  без  макияжа.  Ее,  видно,
разбудили, так же как и меня.
     - Вы здесь ни при чем, дорогая, - галантно уверил я.  -  У  него  нет
предписания. Как вы считаете, имею я право вышвырнуть его?
     - Ну...
     (Она все же была обеспокоена.)
     - О, я понимаю. Вернее, думаю,  что  понимаю.  Исторически  сложилось
так, что хозяева гостиниц вынуждены сотрудничать с полицией.  И  столь  же
исторически  полицейские  наделены  повадками  грабителей  и  хулиганов...
Ладно, из симпатии к вам я оставлю его в живых. - Я повернулся к "копу". -
Парень, можешь вернуться к своему боссу и доложить, что я к нему приду. Но
не прежде, чем глотну пару чашек кофе. Если  я  ему  нужен  раньше,  пусть
посылает роту. Ксия, не хотите ли кофе?  Пойдемте  посмотрим,  есть  ли  у
Синга этот живительный напиток с печеньем или чем-нибудь еще?
     Но тут "Джо-штурмовик" вынудил меня вырвать  у  него  пистолет.  Меня
можно застрелить (возможно, когда-нибудь это и  произойдет),  но  вряд  ли
такое будет  по  плечу  олуху  вроде  этого,  полагающего,  что  один  вид
револьвера для меня аргумент!
     Его оружие было мне вовсе не  по  вкусу,  дешевый  стандартный  хлам.
Поэтому я его разрядил и, убедившись, что патроны не того  калибра,  какой
мне нужен, бросил их в мусоропровод, после чего вручил пистолет владельцу.
     Потеряв обойму, он гнусно  заверещал,  но  я  на  редкость  доходчиво
пояснил, что разряженный пистолет в его руках ничуть не хуже  заряженного,
к тому же, учитывая его выдающуюся сноровку, при наличии патронов он может
сам себя поранить!
     "Коп" продолжал стенать и грозиться, но я  предложил  усладить  этими
звуками слух его босса и повернулся к нему спиной.
     Он, должно быть, испытал досаду. Впрочем, я тоже.


     Мне стало лучше (несмотря на  недосып)  после  вполне  содержательной
болтовни с Ксией за кофе  и  пончиками  с  кремом.  Через  сорок  минут  я
доставил себя в  офис  почтенного  Джефферсона  Мао,  Председателя  совета
депутатов суверенного  города  Гонконга  Лунного.  Это  все  значилось  на
вывеске офиса. Я подивился тому, как Конгресс Свободного Штата Луна терпит
это понятие "суверенный", но решил, что мое дело - сторона.
     Шустрая женщина с острым взглядом  и  красными  волосами  (интересные
гены, подумал я) произнесла:
     - Назовите себя, прошу вас!
     - Ричард Джонсон. Председатель пожелал со мной встретиться.
     Она бросила взгляд на монитор.
     - Вы не явились  к  назначенному  часу,  придется  подождать.  Можете
присесть.
     - Я могу и не присесть. Я сказал вам,  что  Председатель  хотел  меня
видеть, но отнюдь не сказал, что и сам жажду свидания с  ним.  Нажмите  ту
клавишу и доложите, что я здесь!
     - Я не могу впустить вас к Председателю раньше чем через два часа.
     - А вы передайте, что я здесь. Если  он  откажется  меня  принять,  я
отбуду.
     - Ну и прекрасно, возвращайтесь через два часа!
     - Вы меня не поняли. Я отбываю.  Покидаю  Конг.  И  не  желаю  к  вам
возвращаться.
     Конечно, я сблефовал, но, произнеся слово "отбытие", я  вдруг  понял,
что это, может, и не блеф. Первоначально я  намеревался  пробыть  в  Конге
какое-то (неопределенное) время, но теперь осознал,  что  мне  не  хочется
оставаться в городе, настолько  павшем,  что  в  нем  законом  допускается
вторжение полицейского в  частное  жилище  только  потому,  что  какому-то
чиновнику вздумалось вызвать к себе его владельца!
     Разумеется, нет! Рядовой солдат в достойном, правильно организованном
воинском подразделении и то пользуется  большими  гражданскими  правами  и
свободами! Гонконг Лунный, прославленный в песнях и рассказах как колыбель
Лунной свободы, теперь стал местом, не подходящим для обитания.
     Я повернулся к выходу, но она окликнула  меня,  когда  я  был  уже  в
дверях:
     - Мистер Джонсон!
     - Да? - спросил я не оборачиваясь.
     - Вернитесь!
     - Зачем?
     Она ответила, скривившись как от боли:
     - Председатель сейчас примет вас.
     - Отлично! - констатировал я.
     Я подошел к дверям, ведущим во  внутренний  офис,  они  раздвинулись,
но... за ними еще вовсе не находился кабинет Председателя.  Там  оказались
еще три двери, и перед каждой торчал свой гвардейский цербер. Это  сказало
мне больше, чем я желал бы знать о ныне правящих властях Гонконга  Лунного
("суверенного города"!).
     Гвардеец у последней двери ввел меня внутрь кабинета.
     Мистер Мао окинул меня взглядом и не здороваясь произнес:
     - Садитесь.
     Я сел, держа палку между коленями. Мне пришлось прождать минут  пять,
пока "отец города" шуршал  бумагами,  не  обращая  на  меня  ни  малейшего
внимания. Тогда я  поднялся  и  направился  к  двери,  ступая  медленно  и
опираясь на палку. Мао всполошился:
     - Мистер Джонсон, куда вы?
     - Я ухожу.
     - Ну, разумеется! Вы же не желаете проявить лояльность, не так ли?
     - Я желаю заняться собственными делами. Есть ли  к  этому  какие-либо
препятствия?
     - Если вы так настаиваете, я могу процитировать устав муниципалитета,
согласно  которому  вы  связаны  оказывать  мне  содействие   по   первому
требованию.
     - Вы имеете в виду параграф восемьдесят два раздела двести семнадцать
устава города?
     - Так вы с ним знакомы и сами... Стало быть, ваше поведение тем более
неизвинительно!
     - Я не знаком с этим уставом, но знаю номер  параграфа.  Он  был  мне
назван тем шутом-головорезом, который ворвался в мою  спальню.  А  что,  в
вашем уставе ничего  не  говорится  о  недопустимости  взламывания  дверей
частных покоев?
     - Ах да, вы еще оказали сопротивление офицеру службы безопасности при
исполнении им обязанностей! Но мы обсудим это позднее. Устав,  который  вы
упомянули, есть основа нашей свободы. Граждане, временные обитатели и даже
гости могут приезжать и уезжать по собственному желанию,  но  они  обязаны
выполнять  свой  гражданский  долг  и  оказывать  содействие   официальным
властям, избранным, назначенным или  мобилизованным,  при  исполнении  ими
своих функций.
     - А кто решает, когда требуется такое  сотрудничество,  и  определяет
его характер и объем?
     - Во всяком случае, этим правом наделены все официальные лица.
     - Ну, предположим. Так чего же еще вам от меня надо? - спросил я, все
еще стоя.
     - Сядьте. Конечно, мне следует с вами поговорить. И я  требую,  чтобы
вы  мне  отвечали.  Я  сожалею  об  инциденте,  но  вы  сами  не   слишком
располагаете к вежливому обращению.
     - То есть, исходя из этого, можно и взломать мою дверь?
     - Не  утомляйте  меня.  Посидите  и  помолчите.  Мне  необходимо  вас
допросить... как только появятся двое свидетелей.
     Я сел и умолк. Мне казалось, я начинаю проникаться пониманием  нового
порядка:  абсолютная  свобода...  за  исключением  того,  что  официальные
"собачники" всегда могут любому гражданину в любое  время  приказать  все,
что им вздумается!
     Итак, "свобода", отвечающая определениям Оруэлла  и  Кафки,  практике
Сталина и Гитлера, "свобода" вышагивать взад и вперед в собственной клетке
(или камере). Я спросил  себя,  не  будет  ли  сопровождаться  предстоящий
допрос  применением  электрических   или   механических   "вспомогательных
приспособлений" или впрыскиванием наркотиков, и почувствовал легкий  спазм
в желудке.
     Раньше, когда я жил более активной жизнью и всегда мог столкнуться  с
риском капитуляции и выдачи секретных сведений, при мне  всегда  находился
"последний  друг"  в  виде  "капсулки  в  дупле  зуба"   или   чего-нибудь
эквивалентного. Но в последние несколько лет в такой защите  необходимости
я не испытывал...
     Мне стало страшновато.
     Спустя некоторое время в кабинет вошли двое мужчин. Мао ответил на их
приветствия и жестом предложил им располагаться.  Третий  вошел  сразу  за
ними.
     - Дядюшка Джеф, я...
     - Замолчи и садись!
     Этот последний оказался тем  самым  олухом,  чей  пистолет  я  давеча
опростал. Он заткнулся и сел. Я украдкой поймал его взгляд,  он  сразу  же
отвел глаза.
     Мао отложил в сторону несколько бумаг.
     - Майор Бозелл, спасибо, что пришли. И вас  тоже  благодарю,  капитан
Мэрси! Майор, вы имели вопросы к некоему Ричарду Джонсону?  Вот  он  сидит
перед вами. Задавайте!
     Бозелл оказался коротышкой, но держался очень прямо, задрав голову. У
него была густая седоватая шевелюра ежиком и резкие повадки.
     -  Ха!  Так  перейдем  прямо  к  сути.  Зачем  вы  втравили  меня   в
расследование этого липового дела?
     - Какого липового дела?
     - Ха! Вы же не станете, сидя  здесь,  отрицать,  что  наплели  с  три
короба о нападении бандитов? Да еще в районе, где никогда никаких бандитов
не было? Не станете же вы отрицать,  что  заставили  меня  направить  туда
спасательную команду, прекрасно зная, что я ничего не обнаружу? Отвечайте!
     Я проговорил:
     - Вы мне напомнили о важном... Может ли кто-нибудь из  присутствующих
сказать мне, каково состояние тетушки Лилибет сегодня  утром?  Потому  что
из-за визита к вам я не успел навестить ее в госпитале.
     - Ха! Не уклоняйтесь от темы разговора. Отвечайте на вопрос!
     Я спокойно отпарировал:
     - Но это и есть тема разговора. Вы говорите о трех коробах небылиц, а
старая леди может подтвердить, как было все на самом деле. Она жива? Знает
ли кто-нибудь из вас?
     Бозелл заерзал, пытаясь что-то еще пролаять, но Мао прервал его:
     - Да, жива. Час назад была еще жива.  Джонсон,  а  вы  должны  молить
Господа, чтобы она выжила! У меня  ведь  здесь  лежит  заявление...  -  Он
постучал по своему терминалу. - От гражданки, чья репутация  безупречна  и
которая является  одним  из  наших  главных  акционеров.  От  леди  Дайаны
Керр-Шэпли. Она утверждает, что вы стреляли в миссис Лилибет Вашингтон...
     - Что, что?
     - ...с целью терроризировать пассажиров, что явилось причиной  гибели
от кислородного голодания ее мужа, почтенного Освальда Проганта,  перелома
запястья ее мужа, почтенного Брокмана Хогга, а также потрясения самой леди
Дайаны из-за многочисленных оскорблений в ее адрес.
     - Гм-м... А не сообщала ли она,  кто  убил  ребенка  О'Тулов?  А  как
насчет башенного стрелка? Кто убил его?
     - Она утверждает, что, к сожалению, не видела всего. Но  вы  выходили
наружу, когда автобус остановился, и поднимались к  башенке.  И  что,  вне
сомнения, тогда и прикончили бедного парня.
     - Это говорите вы или утверждает она?
     -  Это  говорю  я!  Выдвигаю  вероятную  версию.  Леди  Дайана  очень
щепетильна и не будет утверждать того,  что  она  не  видела  собственными
глазами. Включая этот мифический вездеход, набитый бандитами.  Она  ничего
такого не видела!
     Бозелл радостно подхватил.
     -  Вы  сами  видите,  мистер  Председатель!  Этот  преступник  затеял
стрельбу в автобусе, убил троих и ранил  двух  пассажиров,  а  потом  стал
заливать байки о бандитах, чтобы прикрыть собственные художества.  В  этом
районе бандитов нет, всякий это знает!
     Я попытался воззвать к здравому смыслу.
     - Один момент, мистер Председатель! Здесь находится капитан Мэрси.  Я
полагаю, его спутник-разведчик засек вездеход бандитов?
     - Здесь вопросы задаю я, мистер Джонсон!
     - Но спросите, есть ли у него такой снимок или нет?
     - Прекратите, Джонсон!  Ведите  себя  должным  образом.  Или  мы  вас
успокоим...
     - А что же я делаю "не должным образом"?
     - Вы нарушаете течение допроса неуместными репликами. Дождитесь, пока
вам дадут слово. А теперь отвечайте на вопрос.
     - Да, сэр. Так каков же вопрос?
     - Я приказываю вам успокоиться!
     Я "успокоился". Остальные тоже.
     Мистер Мао побарабанил пальцами по столу и спросил:
     - Майор, у вас есть еще вопросы?
     - Ха! Он же ни на один еще не ответил, просто ускользнул от ответа!
     Председатель произнес:
     - Джонсон, отвечайте же.
     Я притворился дураком. Эта роль мне удается лучше всего.
     - А в чем заключается вопрос?
     Мао и Бозелл заговорили одновременно. Бозелл  что-то  кричал,  а  Мао
пробурчал:
     - Подытожим все наши вопросы. Почему вы совершили то, что совершили?
     - А что же я совершил?
     - Я только что сказал вам, что именно вы совершили!
     -  Но  я  не  делал  ничего  из  того,  что  вы  перечислили,  мистер
Председатель, и не понимаю, почему вы пытаетесь приписать мне все это? Вас
же там не было. К тому же этот автобус не принадлежал вашему городу, я сам
тоже не живу в вашем городе, и то, что произошло,  случилось  вне  города.
Так какое вам до этого дело?
     Мао откинулся назад  и  самодовольно  раздулся.  Бозелл  торжествующе
ввернул свое "ха!" и добавил:
     - Дайте я сам ему скажу!.. Или это сделаете вы, мистер Председатель?
     - Да, это сделаю я! Мне доставит удовольствие сказать  это.  Джонсон,
менее года назад Совет данного суверенного  города  принял  весьма  мудрое
решение. Он распространил свою юрисдикцию на все поверхности  и  глубинное
пространство в пределах окружности, отстоящей на сто  километров  от  края
муниципальной капсулы - оболочки города!
     - И сделал дружины безопасности официальными войсками  правительства,
- снова  не  утерпел  Бозелл,  -  обязав  их  поддерживать  спокойствие  в
обозначенном стокилометровом кольце. И вы попались  как  раз  в  нем,  вы,
убийца!
     Мао пропустил мимо ушей последнюю "врезку", но добавил:
     - Поэтому, как видите, Джонсон, в  то  время  как  вы  полагали,  что
находитесь  в  зоне  анархической  свободы,  где  законы  не  писаны,  вы,
напротив, оказались в сфере действия закона, и  ваше  преступление  вполне
наказуемо!
     (Интересно, когда  кто-нибудь  еще  захочет  заграбастать  под  "свою
юрисдикцию" и Пояс астероидов?)
     - Так, выходит, это мое "преступление" было совершено на  расстоянии,
меньшем чем сто километров от Гонконга Лунного?
     - Э? Меньшим. Значительно меньшим.
     - А кто это измерил?
     Мао взглянул на Бозелла.
     - Как далеко это произошло?
     - Около восьмидесяти километров от города. Немногим меньше.
     Я спросил:
     - А что означает ваше "немногим меньше"? Майор, да никак вы  говорите
о нападении бандитов  на  автобус,  а  не  о  том,  что  произошло  внутри
автобуса?
     - Не вкладывайте в мои уста своих слов! Мэрси, скажите ему вы!
     Тут Бозелл почему-то смешался. Хотел было  еще  добавить  что-то,  но
запнулся.
     Я совершенно спокойно стал ждать продолжения.
     - Так что же, капитан Мэрси? - нетерпеливо спросил Мао.
     -  Что  вы  хотите  услышать  от  меня,  сэр?  Директор   космопорта,
направивший меня к вам,  настоятельно  требовал,  чтобы  я  был  полностью
лоялен... и ничего от себя не говорил, если вы не спросите.
     - Я хочу знать все, относящееся к  данному  инциденту.  Это  ведь  вы
сообщили майору Бозеллу цифру восемьдесят километров?
     - Да, сэр. Семьдесят восемь километров.
     - А что она означает, откуда вы ее взяли?
     - Я определил ее по монитору на моем пульте. Обычно  мы  не  печатаем
фотографии со спутников, лишь смотрим  на  изображение  по  дисплею.  Этот
человек - вы называете его Джонсоном, я же знаю под именем  Миднайт  (если
это, конечно, он) - вызвал меня  прошлой  ночью  в  час  двадцать  семь  и
сказал, что находится в автобусе из "Счастливого Дракона", и сообщил,  что
автобус был атакован бандитами...
     - Ха!
     - ...и что они вывели из строя водителя,  тетушку  Лилибет,  то  есть
миссис Вашингтон. Он сказал, что она ранена и что башенный стрелок...
     - Мы все это знаем, капитан. Расскажите о фотоснимках.
     -  Слушаюсь,  мистер  Председатель.  По  сведениям,   полученным   от
Миднайта, я сумел найти объект и сфотографировать его со спутника. Это был
вездеход.
     - И что, этот автобус находился в семидесяти километрах от города?
     - Нет, сэр, не автобус, а другой вездеход...
     На несколько секунд повисло молчание, которое можно было  бы  назвать
"гробовым". Потом Бозелл заорал:
     - Но это же безумие! Та