духе
тварь  начала  горсть  -  кровь  Акциума  тонкой  пл„нкой  растекалась  по
громадному телу, разъедая его подобно огненной кислоте.
    Фонтаны  огня  поднимались  все  выше  и  выше;  в   панике   метались
козлоногие; и Тави смежила  глаза,  зная,  что  умирает.  Но  вс„-таки  не
напрасной смертью. Она защитила Учителя.
    Голова кружилась, наполняясь странной легкостью. Она  положила  голову
на землю - откуда здесь взялась земля? Было мягко и удобно. Боль уплывала,
тело становилась вс„ легче, легче, легче...
    ***
    - Затыкай дыру! - взревела Клара. - Поворачивай Силу твари!
    Райна  уже  бежала  к  поверженным,  и  не  было  времени   остановить
дуру-валькирию. Горящее чудовище излучало такой свет, что  Клара  едва  не
ослепла. И далеко-далеко впереди стал виден тот Первичный  Разрыв,  откуда
началось вторжение.
    И сейчас поток огня плавил саму Реальность, наглухо перекрывая  дорогу
бестиям.
    - Клара! Теряю поводья! Клара!..  Над  нами...  вс„  раскалывается!  -
Кажется, это был Эгмонт.
    А   Райна   сумела-таки   вскинуть   на   плечи   окровавленное   тело
товарки-воительницы.
    - Клара! Нужна Сила! Зачерпываю наверху!  -  крикнул  Мелвилл.  Грубые
схемы  стремительно  несущихся  магических  потоков.   Тяжелое   шевеление
абсолютно чуждого разума где-то там, в невообразимой дали, и  жгучая  боль
рвущейся плоти Мира над головой. Клара слышала  грохот  рушащихся  пластов
земли, чувствовала прикосновение остатков чужой мощи,  что  так  навеки  и
останутся здесь запечатанными и будут пытаться вырваться, а от  соединения
двух абсолютно чуждых начал родится... Кто знает, что  может  родиться  от
этого?..
    Последний удар. Мироздание содрогнулось; лицо Клары опалил жуткий жар.
И она уже знала, что запечатать совсем наглухо  не  удастся,  что  наверху
возникает Разлом - место, где соприкоснутся два совершенно чуждых мира;  и
последнее, что она могла сделать, - это поставить  предел  распространению
этого Разлома, пусть уродливый шрам рассеч„т лишь  часть  плоти  Северного
Мира...
    Но что будет твориться здесь потом - страшно даже представить.
    Однако и козлоногие оказались  отрезаны  от  своей  пуповины.  Их  тут
мириады, они сильны - но сила их обратится в ничто по ту сторону  Разлома.
Извергающееся из Разлома способно менять природу вещей, но сами козлоногие
дальше не пройдут. Понадобятся века, думала волшебница, прежде  чем  враги
смогут обратить в подчинение те удивительные создания, что возникнут уже в
самом Разломе... Это все, что Клара могла сделать.  Они  едва-едва  успели
взяться за руки и заклятьем-кольцом вырваться из  страшного  места,  когда
вс„ внизу поглотила одна чудовищная пасть взрыва -  из  тех,  что  рождают
зв„зды.
    Их ждал долгий путь - назад, в Долину. Знать бы ещ„, где она...
    ***
    Негромкий разговор - из тех, что ведутся глазами, не губами. Два  тела
рядом - в той истоме, что делает двоих Единым.
    - Знаешь, вс„ кончилось...
    - Знаю...
    - Я приказал отпустить твоих.
    - А гномов?
    - Пусть сперва помогут починить разрушенное и сожж„нное.  Когда  исчез
их Драгнир, я думал, они покончат жизнь самоубийством.  Рыдали  как  дети,
кое-кто бросился на мечи...
    - А Радуга?..
    - Радуга? С ней еще будет  много  хлопот.  Этот  чудовищный  Разлом...
Надеюсь, у них хватит ума заняться им.
    - А твоя перчатка?
    - Я думал, она потеряет  Силу...  но  нет.  Наверное,  из-за  того  же
Разлома. Те, кто дарил е„ мне, просчитались. Эх, Фесса жалко...
    - Жалко. Он был хорошим. Наверное, я бы даже могла в него влюбиться.
    - Ты? В него? Ну тогда бы я немедля приказал его казнить!
    - Я знаю, что ты шутишь... Я сама бы убила всякого, кто сказал бы мне,
что я буду вот так... с человеком...
    - Жалеешь, что не осталась Видящей?
    - Нет, нисколько. Я ведь тоже... виновата.  Но  теперь...  Дану  будут
жить сами по себе и люди тоже.
    - Я сниму с гномов бремя, как только они исправят содеянное. А  теперь
иди сюда.
    - Нет... погоди... ой... я должна сказать... ну погоди, погоди...  ой,
я ведь ещ„ не придумала тебе имени...
    - Так поторопись...
    - 0-ох... Я не могу не признаться... я... ты принял  меня  не  за  ту,
Император.
    - Как? Чего?
    - Ты думал, что это была я на арене - тогда, много лет назад... Но это
не так. Просто шрам... мне его поставил  Онфим,  когда  полоснул  шипастым
браслетом.
    - К-как?..
    - Ты рассердился?.. Ну да, да, я  использовала  это...  когда  просила
отпустить моих, несмотря на вс„, что  они  наделали...  я  воспользовалась
твоей   слабостью...   Не   смотри   на   меня   так!    Ну    пожалуйста!
Пожа-а-алуй-ста...
    - Не плачь... я понял тебя. И... и себя, кажется, тоже. Что  ж,  пусть
вс„ будет по данному слову. Но тебе прид„тся понести наказание.
    - Я готова. 0-ох!.. Ох!
    - Сладко?
    -Сладко-о... Дану так не могу-ут... только вы, люди..
    - Не "вы". Мы. Люди. Запомнишь, Сеамни?
    -Да... да, мой... моя жизнь...
    Фесс неподвижно висел в пустоте, с трудом приходя в себя после  так  и
не достигшего Долины заклятья, Междумирье.  И  никакие  чары  не  способны
отныне отправить его домой.
    Воин тяжко вздохнул. Если  бы  не  тот  клоун  с  девочкой...  вс„  бы
рухнуло. Вот кто все сделал - не он. Проклятье. Он даже не знал, где  они,
в каком провале Межреальности, пробитые  стрелами,  пронз„нные  копьями...
Наверное, даже самые искусные целители Долины ничего не смогли бы сделать.
Как ничего не может сделать и он, Фесс. Ему предстоит долгая дорога домой,
но сперва неплохо бы разузнать хотя приблизительно, где он, этот дом.
    Однако дело сделано. То, ради чего  шли  на  верную  смерть  старик  и
девочка, - свершилось.
    ЭПИЛОГ
    На месте зловещего холма с дольменом теперь зиял лишь глубокий провал.
Очистительное пламя выжгло,  вылизало  почерневшую,  сп„кшуюся  землю;  за
краем исполинской воронки, вытянувшейся  в  длину  на  добрую  пару  миль,
вздымались призрачно-бел„сые  языки  пляшущего  над  Разломом  колдовского
пламени, Один из протуберанцев взлетел выше  других;  трепещущая  пуповина
оборвалась, лохмотья  белого  огня  бессильно  сорвало  ветром,  зашвырнув
далеко от Разлома. Они опустились  на  уродливую  глыбу  сп„кшейся  земли;
глыба немедленно выпустила короткие кривые  лапы  и  открыла  пару  мутных
буркал. Трещина превратилась в  разинутую  пасть;  переваливаясь,  ожившая
глыба тотчас же засеменила к неподвижно лежавшему на самом дне телу.
    - Ну, это вряд ли, - мрачно произнес властный голос.
    Он принадлежал сухощавому высокому мужчине лет сорока пяти, с  резкими
чертами липа, облач„нному в простой  ч„рный  плащ  и  легионерские  сапоги
грубой кожи. Поджарый, он даже на вид напоминал готового к броску волка. В
правой руке он держал  простой  деревянный  посох,  по  обычаю  странников
подбитый понизу железом. Мужчина одним прыжком оказался  возле  глыбы.  Та
зашипела, в пасти показался белый раздвоенный язык.
    - Экая пакость!  -  Мужчина  с  омерзением  взмахнул  посохом.  Треск,
короткая вспышка - и короткая  жизнь  земляной  глыбы  оборвалась  так  же
внезапно, как и началась.
    Мужчина подош„л к погибшему. Осторожно наклонился закрыть ему глаза.
    Наверху, на самом краю впадины, вновь зашуршала земля.  Мужчина  резко
обернулся.
    Там стоял очень рослый, мощный телом воин, настоящий  гигант.  Длинные
вьющиеся иссиня-ч„рные волосы достигали плеч, покрытых алым плащом. Оружия
при себе великан не имел.
    Не говоря ни слова, худощавый вновь повернулся к  мертвому,  склонился
над ним, что-то беззвучно шепча, как будто  прощаясь.  Великан  в  красном
двинулся вниз по склону - шагал он широко, легко  сохраняя  равновесие  на
крутом откосе.
    Худощавый молча поднял с земли заступ и переглянулся  с  черноволосым.
Тот кивнул, нагнулся, нашарил черенок лопаты.
    Вскоре яма была готова. Покрытые  ч„рной  пылью,  в  поту,  могильщики
остановились.
    - Досок бы надо. - Голос у великана был ему под стать, низкий, мощный,
почти что звериный рык.
    - Неужели ты думал, что  я  брошу  его  просто  так?  -  поднял  брови
худощавый. - Доски тоже есть, просто  ты  их  не  заметил.  -  Уголки  губ
говорившего чуть дрогнули - слабый намек на улыбку, неуместную возле  тела
усопшего.
    Застучали молотки. На саван великан, не колеблясь  ни  секунды,  отдал
свой великолепный плащ.
    Над Разломом  вновь  взлетели  бел„сые  брызги,  обрывки  дыма,  точно
бесплотные призрачные пальцы потянулись вниз, к только что вырытой могиле.
Черноволосый гигант брезгливо сморщился и дунул в  их  сторону  -  коротко
полыхнуло т„мное пламя.
    - Однако мне это не шибко нравится! - заметил гигант.
    - Прид„тся поставить защиту, - кивнул худощавый. - Но сперва...
    - Да, ты прав, брат. - Черноволосый вздохнул. -  Эх,  Мерлин,  Мерлин!
Кто б мог подумать, что нам прид„тся  тебя  хоронить?  Вот  так,  в  земле
варварского мира...
    - Спас„нного тобой за столь непомерную цену, - сумрачно и торжественно
подхватил сухопарый.
    - Да, за непомерную цену... - эхом откликнулся гигант.
    Они осторожно уложили в гроб об„рнутое алым саваном-плащом тело.
    Черноволосый одной рукой без всякой натуги поднял тяж„лую, сколоченную
из толстенных досок крышку.
    - Погоди, - остановил его худощавый. - Нельзя... так  быстро.  Надо...
проститься, что ли... - Он вздохнул, осторожно кладя руку на лоб  убитому.
- Прощай, Мерлин. Ты был поистине велик. Ты был как солнце. Ты...  ты  был
достойным врагом.  Ты  потерпел  поражение,  но  не  отрекся  от  себя.  Я
запоздало прошу прощения у тебя, м„ртвого, за то,  что  в  сво„  время  мы
враждовали.  Прости  меня,  если  сможешь.  -  Мужчина  наклонился,  целуя
м„ртвого мага.
    - А я - я тоже скажу. - Черноволосый расправил  плечи.  -  Когда-то  я
считал тебя средоточием зла. Жизнь показала, что я ошибался.  Ты  победил,
великий! У тебя хватило сил на то, что в сво„ время не смог заставить себя
сделать я.
    - А теперь давай закрывать, - глухо сказал худощавый.
    Тяж„лая, ещ„ источающая слабый запах свежераспиленного  дерева  крышка
со стуком легла на место.
    - И больше уже открывать нельзя, - эхом отозвался стуку худощавый.
    -  Поднимаем,  брат.  -  Черноволосый  уже  распустил   свой   длинный
пояс-кушак, пропуская конец под закрытым гробом.
    - Ну, взяли, что ли, - странно изменившимся голосом сказал гигант.
    - Взяли, - глухо  отозвался  его  товарищ.  Они  с  некоторой  натугой
подняли некрашеный гроб. На собственных поясах осторожно  опустили  его  в
яму. Несколько секунд постояли в пристойном молчании.
    -  Стой!  -  Худощавый  внезапно  схватил  гиганта  за  руку.   -   Ты
чувствуешь?.. Кто-то ид„т!
    - О да... ты прав... - Гигант зло усмехнулся. - Ну что же,  это  будет
интересная беседа...
    - Ты что! Я совсем не о н„м! Смотри же, вон, смотри!
    На окружающем воронку гребне появилась ещ„ одна фигура.
    Странник, вовсе не отличавшийся богатырским сложением,  узкоплечий,  в
грубой серой не то хламиде, не то накидке.  Простые  деревянные  сандалии,
совсем не подходящие для зимнего времени года, мягко ступали по обугленной
земле.
    - Вот это да... - протянул гигант, пристально глядя на новоприбывшего.
- Кажется, будет драчка, брат...
    - Я тоже так думаю, - последовал ответ. - Но этот мир я ему вс„  равно
не отдам!
    Разлом судорожно не то вздохнул, не то всхлипнул,  Над  краем  взлетел
широкий излохмаченный шлейф белых  брызг;  однако  тотчас  же  подоспевший
ветер одним стремительным ударом вколотил нечистоту обратно в извергшее е„
чудовищное горло. Серые тучи внезапно сорвались с мест, устремляясь все  к
одной точке - строго над головой неспешно шагающего незнакомца.
    Двое  людей  застыли  у  незакопанной  могилы.  Все  звуки  умерли;  в
наступившей тишине  лишь  едва-едва  похрустывала  земля  под  деревянными
сандалиями.
    Расстояние сокращалось.
    Сбившиеся, стянувшиеся в один пушистый серый шар тучи оголили  небо  -
отчего-то иссиня-черное, покрытое яркими колючими зв„здами.
    - Хотел бы  я  знать,  куда  он  дел  солнце...  -  проворчал  гигант,
поддергивая рукава, словно он собирался драться на кулаках.
    - Внимание, - звенящим ш„потом сказал худощавый. - Давай, все  вместе,
раз, два...
    Странник в серой хламиде поднял руку и улыбнулся - скорбно и с  л„гкой
укоризной. И, по-прежнему не говоря ни слова, продолжал  идти  к  открытой
могиле.
    - Пророчества не исполнились! - яростно  выкрикнул  худощавый,  словно
пытаясь разбудить этим криком собственную ненависть.  -  Тебе  нечего  тут
делать! Уходи, уходи туда,  откуда  приш„л!  Иначе,  клянусь  Замком  Всех
Древних, которого более нет, тут появится второй Разлом!
    Странник  ничего  не  ответил.  Просто  улыбнулся  ещ„  раз,  мягко  и
понимающе. Остановился у открытой могилы, склонил голову, долго смотрел на
опущенный в яму гроб и медленно, торжественно перекрестил его -  священным
косым  крестом  верующих  в  Спасителя.  Несколько  раз  моргнул,   словно
сдерживая готовые вот-вот прорваться слезы. Медленно  нагнулся,  зачерпнул
горсть истерзанной огн„м земли -  в  его  ладони  она  тотчас  рассыпалась
мягкими крошками, словно хлебный мякиш, - и бросил вниз, в могилу.
    А потом так же медленно пош„л прочь.
    - Он... - оторопело пробормотал гигант, - он...
    - Он не станет ничего тут делать. Он благословил
    Мерлина и его последний подвиг. - Худощавый низко опустил голову.
    Они долго смотрели вслед серому страннику,  пока  тот  не  скрылся  за
гребнем впадины.
    В два заступа великан и его товарищ быстро забросали могилу.
    - Надо бы поставить... - начал было великан.
    - Нет, - покачал головой худощавый. - Знаю, о ч„м  ты  думаешь,  брат.
Нет. Просто косой крест.
    - Хорошо, - вздохнул черноволосый. Они стояли,  опершись  на  заступы,
словно два простых  усталых  могильщика,  весь  день  копавшие  могилы  на
городском погосте.
    - Кстати, не могу удержаться, - поднял голову худощавый. - Это ведь ты
заточил Мерлина? Зачем, хотел бы я знать?
    - Я? Заточил? - искренне изумился великан. - Ты что, брат? И в  мыслях
такого никогда не держал! Собственно  говоря,  сам  только  что  собирался
спросить тебя об этом!
    И они с одинаковым невысказанным вопросом изумл„нно уставились друг на
друга.
    А в самом деле, кто же?..
                                   КОНЕЦ

                                        Scanned and recognized by RODemon.
                                    (Отсканировано и распознано РОДемоном)
  


H.Перумов 


                              Дочь некроманта



                                    Он придет, мой противник неведомый,
                                    Взвоет яростный рог в тишине,
                                    И швырнет, упоенный победами,
                                    Он перчатку кровавую мне.
                                    Тьма вздохнет пламенеющей бездною -
                                    Сердце дрогнет в щемяшей тоске -
                                    Но приму я перчатку железную
                                    И надену свой черный доспех.
                                    На каком-то откосе мы встретимся
                                    В желтом сумраке знойных ночей.
                                    Разгорится под траурным месяцем
                                    Обнаженное пламя мечей.
                                    Разобьются щиты с тяжким грохотом
                                    Разлетятся осколки копья, -
                                    И безрадостным, каменным хохотом
                                    Обозначится гибель моя.
                                                    Роальд Мандельштам

                             ЧАСТЬ 1
                       КЛИНОК ВОСТРЕБОВАН
 
    Наверное, когда-то это был прекрасный и величественный замок. Именно
прекрасный и величественный, несмотря на то что выстроили его нечеловеческие
руки и, собственно говоря, он даже не мог называться "замком" - укрепленным
жилищем сеньора и его семьи.

    Здесь до сих пор жили те, чьей расе в незапамятные времена пришлось
уступить место в Эвиале человеческому роду. Отгремели две страшные войны:
Война Быка и Война Волка - после чего уцелевшие отступили на северо-восток,
за полуночные рубежи Синь-И, где, всеми позабытые, продолжали тянуть лямку 
жизни. Их оставалось немного, однако жили они долго и умирали редко. Магия,
которую не смогли отобрать победители, могла бы помочь изгнанникам устроиться
гораздо лучше, но они берегли каждое заклинание, словно бедняк последнюю
полудюжину золотых монет.

    Долгие века в подземельях их замка продолжалась работа, медленная,
неторопливая, осторожная. Маги древнего народа отринули незыблемые когда-то
правила, пытаясь отыскать пути в области, испокон веков считавшиеся запретными
и смертельно опасными.

    О нет, они не приносили кровавые жертвы и не творили жуткие обряды, не
вызывали демонов тьмы и не пытались обрушить на головы овладевших Эвиалом
людей чуму, ураганы, пожары и другие бедствия. На такую мелочь древние не
разменивались.

    Временами в их работе случались заминки. Иногда - на целые годы. Иногда -
даже на десятилетия. Это их не слишком трогало - что такое десять лет для
того, кто проживет еще самое меньшее тысячу?

    Древние думали, что о них все забыли, даже люди-волшебники, самые страшные
враги, чья молодая магия некогда превзошла их утонченное, но слишком уж
запутанное чародейское искусство. Но они ошиблись.

    Нашелся тот, кому захотелось своими глазами взглянуть на Последнее
Прибежище, как звали этот замок (а точнее, его развалины) нынешние хозяева.

    Человек был еще молод, однако в длинных черных волосах, заплетенных сзади
в причудливую косу, уже проблескивала седина. Узкие глаза с приподнятыми
внешними уголками напоминали эльфьи, но тонкие губы и нос придавали лицу
какое-то странное, пожалуй, даже несколько зловещее выражение. Оружия человек
не носил, не было при нем и посоха, непременного атрибута волшебников - хотя
в одиночку проделать весь путь от пограничья Синь-И до Последнего Прибежища
никто, кроме волшебника, просто бы не смог.

    - Добрался, - прошептал он, глядя на странные, склонившиеся друг к другу
треугольные башни, увенчанные причудливыми венками изогнутых длинных рогов
какого-то давно исчезнувшего чудовища. Стены между башнями превратились в
бесформенные груды щебня, сводчатая крыша длинного здания внутри обвалилась,
а все подступы густо заросли резко пахнущей пустырницей, получившей свое 
название как раз за обыкновение укореняться вокруг давно заброшенных жилищ.
- Добрался, - повторил человек, не двигаясь с места, словно чего-то ожидая.

    Он оказался прав. Немного погодя высокие метелки пустырницы заколебались.
Человек усмехнулся: ходить по зарослям обитатели этого места явно не умели.
Не умели или разучились прятаться, подкрадываться, наверное, уже не смогли бы
и ударить в спину. На долгие века люди оставили их в покое, не трогая жалкую
горстку изгоев - и кто знает, не ошиблись ли возгордившиеся победители?

    Зеленые заросли раздвинулись, перед человеком появились три фигуры -
вытянутые, удлиненные черепа, заостренные сверху, покрытые коричневатой
чешуей, желтые глаза, окруженные мягкой бахромой коротких шевелящихся 
щупалец, безгубые тонкие рты.

    Человек улыбнулся и поднял безоружные руки. Пришельцы не шевелились,
просто смотрели на него, очень пристально, изучающе. Он не отвел взгляда,
давно уже приучившись не бояться подобного.

    - Зачем ты пришел? - наконец спросил один из них. Он говорил на языке
Синь-И, с сильным акцентом, медленно подбирая даже самые простые слова.

    - Я пришел учиться, - ответил человек на том же языке и тоже с акцентом,
правда, легким. Синь-И явно не был его родным.

    - Ты - вр