?..

***

     Два дня пути до края Вечного леса. Через заросли, колючки и шипы. Не обманывай себя, некромант, тебе их не догнать. Единственный шанс - перехватить по пути... то есть угадать, куда они направятся сейчас, и обмануть бдительность всего остального отряда отца Марка, наверняка начавшего большую облаву...
     Поразмыслив, Фесс решил, что у Этлау единственный шанс - это задавить некроманта численностью. Притом на поле боя обязательно должен быть тот, кто способен погасить магию. Этлау и Марк - но, может, такое под силу и кому-то ещ„?.. Значит, оста„тся только один метод. Окружить Вечный лес сетью секретов. Они отнюдь не должны пытаться задержать некроманта, о, нет, инквизиторы, к сожалению, не настолько глупы. Только наблюдение. Секреты заметят отряд Фесса, дадут знать остальным. И тогда, вне пределов Вечного леса, в окружении, без способности колдовать у некроманта точно не останется никаких шансов.
     Выходило, что надо идти не на юг, не на запад, а большим крюком куда-то на север и лишь потом выходить в пределы Эгеста. Вс„ это потребовало бы немало времени, и у инквизиторов оказалось бы предостаточно возможностей свершить "суд скорый, но справедливый" над несчастным магом Воздуха. Так что ж? И в самом деле, махнуть рукой на беднягу Джайлза и направиться к Пику Судеб? Нет, это, конечно же, полная ерунда. Пик Судеб от него, Фесса, никуда не уйд„т и уйти не может. А вот Джайлз...
     - Ид„м на запад, - наконец решился Фесс. - Знаю, знаю, на этом пути наверняка будет до невозможности много засад. Но иначе вс„ просто теряет смысл. Они сожгут Джайлза, как до этого сожгли саттарскую ведьму.
     Брови Рыси поползли вверх.
     - Какую такую ведьму?
     Пришлось во всех подробностях поведать воительнице приключившуюся в Кривом Ручье историю.
     - Понятно, - прищурилась Рысь. - Знамо дело. Жги всех, авось тогда и ведьмы не пропустишь...
     - Вот именно, - сказал некромант. Так что - пойд„м напролом, - Фесс обв„л своих спутников тяж„лым взглядом. - Иначе у нас просто не будет шансов достать Этлау и вытащить Джайлза. Да, я знаю, их там полторы тысячи. Но бросить Эбенезера погибать я вс„ равно не могу.
     - И зачем вы нам это говорите, милорд мэтр? - поинтересовался Сугутор, с неослабным вниманием рассматривая собственные ногти. -
     Ваше слово есть ваше слово. Слово надо держать. Мальчишка угодил в беду, сражаясь плечо к плечу с нами. Так какая разница, сколько там будет стражников, пятнадцать человек или пятнадцать сотен? Перебь„м всех и вытащим его, чего ж тут лясы точить зря? Верно я говорю, Прадд?
     - Верно, Сугутор, - против обыкновения, орк назвал гнома полным именем, а не обычным своим полунасмешливым "Суги", от которого тот приходил в бешенство. - Верно ты говоришь, и на сей раз я соглашусь со всем. Стыд нам и позор, что под инквизиторские стрелы подвернулись, себя не уберегли и милорда мэтра одного оставили. Надобно искупать...
     - Прадд, ты чего? - резко сказал Фесс. - И думать забудь что-то там искупать! В бою, знаешь ли, от стрелы не уверн„шься, тем более когда она в упор пущена. Брось, прекрати, а то ещ„ полезешь сгоряча куда не следует и снова какую-нибудь гадость отравленную схлопочешь. Вс„ понял? К тебе, Сугутор, это тоже относится.
     Орк и гном согласно закивали головами, хотя Фесс не сомневался, что они пошлют это обещание к воронам при первом же удобном случае.
     Они двинулись в путь. Дорога через Вечный лес оказалась не из трудных, наверное, сама Вейде следила, чтобы беспокойные гости как можно скорее убрались из е„ владений. Два дня пути - и Вечный лес остался позади, выпустив отряд Фесса из своих зел„ных, не подвластных зиме объятий.
     А впереди, в Эгесте, зима, похоже, окончательно решила, что настала е„ пора. Путники пересекли границу, и в лицо тотчас ударил секущий ледяной ветер, полный мелкой, сухой и ж„сткой снежной крупы. Вокруг расстилались белые поля, метель успела выбелить рощи и перелески, и казалось невероятным, что всего в нескольких лигах за спинами странников вовсю зеленеет листва и беззаботно, словно ранней весной, распевают птахи.
     - Бррр... - поежилась Рысь. - Что случилось с зимой в этом году?
     Отродясь не помню такой ранней...
     - Случалось и хуже, сударыня, - отозвался Сугутор. - Как сейчас помню, я ещ„ мальчишкой, как говорится, был...
     - Я тебе не сударыня, - резко оборвала его Рысь. - Шлюх великосветских так звать будешь. А у меня имя есть.
     - Ладно, ладно, Рыся, не кипятись. Имело б смысл кипятиться, так от тебя, как от чайника, тепло бы происходило. А так...
     - Инквизиторы постарались, не иначе, - торопливо сказал Прадд, предупреждая гневную реплику воительницы.
     - С чего это ты взял? - обратился к нему Фесс, плечом закрываясь от ледяных режущих порывов.
     - Мало ль у них мастеров погоды, мэтр? Долго ль тому же Этлау или
     Марку в Эгест весть подать, с ними снестись, а тем - нам в мор... извини, Рысь, в лица ветер пустить?
     - Вс„ может быть, - кивнул Фесс. - Я, правда, никогда не слышал, чтобы среди мастеров святой магии встречались бы хорошие погодники, но... от инквизиторов, ты прав, всего можно ждать.
     На ночь пришлось забиться в пустой сенной сарай. Вс„ сено рачительные хозяева уже успели вывезти, еле-еле набралось на подстилку. Поколебавшись, Фесс велел орку и гному собрать каких ни есть дров. Не слишком-то разумно применять магию, когда прорываешься мимо вражеских отрядов и лучшая твоя защита - скрытность; но все настолько иззябли и выбились из сил, что без огня бы просто пропали.
     Фесс протянул острие посоха к сложенной куче хвороста, начал заклинания... и с внезапным стоном прижал ладонь к глазам. Резкая вспышка едва не ослепила некроманта.
     Бревенчатые стены сарая исчезли. Он стоял в густой толпе народа, под медленно падающим с ч„рного неба снежком. Вокруг поднимались добротные двух - и тр„хэтажные кирпичные дома под красными черепичными крышами, из труб поднимался беловатый дымок. Город казался крупным, вполне возможно, что это был Эгест.
     - Везут, везут! - зашумели в толпе. - Чернокнижника везут!..
     Толпа есть толпа. Она всюду одинакова и всюду охоча до кровавых зрелищ. Ей вс„ равно, кого жгут, колесуют или вешают. Развлечений мало, все они грубы и непритязательны. Казнь - самое острое. На не„ приходят посмотреть и стар, и млад. Этого Фесс... впрочем, не совсем Фесс, ещ„ у него тогда было какое-то иное имя... - понять не мог. Не мог никогда.

***

     Он поискал глазами - однако костра не увидел. Посреди площади возвышался дощатый помост, однако без плах, виселиц, колес или иных приспособлений для лишения преступников их бесполезной жизни максимально зримым и впечатляющим образом.
     А ещ„ на помосте стояли четверо. Их некромант узнал сразу, хотя все они носили ч„рные плащи и глухие кожаные маски.
     Худой верзила, стоит несколько скособочившись - неудивительно, если тебя насадили на некромантово копь„ из чистого праха. Толстяк, маска справа вздувается от повязки - там, где было ухо, прошлась сабля Рыси. Низенький половинчик. И ничем не примечательный человек, четв„ртый из того памятного отряда, тоже оставшийся целым и непопятнанным. Видимые признаки отсутствовали, но кем же ещ„ мог он быть?
     Некроманта, похоже, никто не замечал, он невидимкой стоял в толпе и видел, как площадь поделили пополам два многочисленных отряда стражников инквизиции - не на„мников из тех же Лесных кантонов, нет - именно солдат в плащах с кровавым кулаком в круге, гербом святых братьев на груди. Внушительного вида гизармы со всякими устрашающими крюками и пробойниками, крепкие доспехи, не ограничивающие тем не менее подвижность, полузакрытые шлемы... Эти воины не казались зел„ными новобранцами или же теми, кто привык лишь разгонять, к примеру, безоружных горожан.
     Толпа послушно раздалась, воинам не пришлось даже пускать в ход древки гизарм. По широкому коридору к помосту медленно, натужно скрипя кол„сами, двигалась здоровенная телега, влекомая четв„ркой сильных коней. На телеге, раскачиваясь, дико и бессмысленно торчал, уставившись в небо, заостр„нный кол, к которому приколочен был косой крест.
     Символ Спасителя - переч„ркнутая стрела, нацеленная в небеса.
     И на косом кресте - распяленный человек. Его руки и ноги привязаны к доскам сыромятными ремнями. Человек бессильно висит на них, уронив голову на грудь. Похоже, он то ли без сознания, то ли окончательно утратил как волю к жизни, так и страх перед смертью, и ему вс„ равно, останется он жив или умр„т.
     Фесс стиснул кулаки, в груди его вс„ заледенело. Конечно, сомневаться не приходилось - на казнь везут Джайлза, Эбенезера Джайлза, незадачливого мага, взявшегося за задание Инквизиции, да в результате оказавшегося на эшафоте.
     Оставалось только гадать, какие силы явили Фессу это видение. То ли он сам, его мысль, непрестанно возвращавшаяся к судьбе схваченного мага Воздуха, то ли Джайлз каким-то образом сумел дотянуться до своей последней надежды, некроманта, сбившего его с пути истинного...
     Правда, оставалась и ещ„ одна возможность.
     Отец Этлау или же глава эгестской Инквизиции отец Марк. Оба сведущи в святой магии. Если они могли погасить вс„ волшебство на поле боя, то, чем Тьма не шутит, могли и послать пока ещ„ не схваченному некроманту подобное видение. Мол, смотри, смотри хорошенько, что ожидает твоего дружка...
     Как бы то ни было, Фесс стоял, замерев, в жадно пялившейся толпе, не в силах даже послать весть обреч„нному магу, чтобы в последний свой миг тот видел вокруг не только лишь азартно выпученные буркалы добрых эгестских обывателей, пришедших поглазеть на казнь...
     За телегой длинной цепью шли важные чины святых братьев: Фесс узнал и Марка, и Этлау. С ними было не меньше тр„х десятков других, в одинаковых серых балахонах со зловещим гербом на груди. Палачей не появилось, и Фесс решил, что расправу будет творить та же самая четв„рка. Странно - они вс„-таки воины, и очень неплохие, для таких исполнять обязанности профосов - бесчестье, смертное оскорбление. Или для них не существует уже и самого такого понятия, как честь?.. Нет, нет, он ошибается, он же помнит, как они сражались - меч против меча и стрела против стрелы. Все на равных. Привыкшие к палаческой работе мерзавцы так не дерутся. Те по большей части норовят пырнуть в спину и на бой выходят, имея самое меньшее двадцатикратный перевес.
     Сейчас будет обычная, глумливая церемония, с тоской подумал Фесс. Будут читать приговор, битком набитый лживыми и абсурдными обвинениями, которым тем легче верят, чем они лживее и абсурднее. Например, можно сказать, что осужд„нный чернокнижник каждый день за ужином потреблял жареное бедрышко пятнадцатилетней девственницы.
     Или ещ„ что-нибудь в этом же роде. Или что год за годом травил посевы и скот в Эгесте - неважно, что сам чернокнижник отродясь в этих местах не бывал. Кому это интересно? Кто станет ломать над этим голову?..
     Телега наконец остановилась возле эшафота. Этлау, Марк и ещ„ десяток инквизиторов поднялись наверх. Остальные стали сгружать крест с телеги, перетаскивая его на помост. Заметно было, что процедура эта у святых отцов отработана неплохо: тали, леб„дка, раз-два-три, и крест уже на эшафоте, уже закрепл„н, и барабанщики, цепью окружившие к тому времени помост понизу, грянули глухую частую дробь.
     Приговор взялся зачитывать сам отец Марк. Этлау скромно остался стоять в сторонке, потупив очи. Строчки сего сочинения Фесс пропустил мимо ушей. Не было сил слушать этот вздор, сочин„нный подлецами и мерзавцами для дураков и тупиц. Напрягся он, лишь когда глава эгестской Инквизиции объявил собственно сам приговор:
     - Повинен смерти и да будет расчлен„н живым!..
     Толпа дружно ахнула. Фесс только и мог что стиснуть бесплотные кулаки - от столь же бесплотной и бессильной ярости. Расчлен„н живым. Это пострашнее колесования или там сожжения. Виселица по сравнению с этим - неслыханная милость, смерть быстрая и легкая. Это значит - рядом с несчастным магом будут стоять трое или даже четверо опытных чародеев-целителей, поддерживая жизнь в истекающем кровью обрубке тела. Мечи профосов будут медленно отсекать член за членом, сперва пальцы, потом ступни и кисти, потом... остановятся они, лишь когда останется только туловище. Обреч„нный не умр„т ни от болевого шока, ни от кровопотери - от всего этого его защитит магия. Вес„лая казнь. Толпа е„ очень любит. Жаль только, толпу редко балуют подобным замечательным развлечением...
     Фесс испытывал неодолимое желание очутиться сейчас в Эгесте.
     Призвать Тьму, смерть, все, что угодно, стать хоть Апостолом Тьмы, хоть Разрушителем во плоти - но стереть с лица земли и палачей, и тех, кто отда„т им приказы, и тех, кто стоит с гизармами, глупо выкатив глаза, всех этих усердных служак, которые, само собой, "всего лишь выполняли приказы", и тех, кто смотрит, сопя, пыхтя и пуская слюни, на всю эту экзекуцию. Да что там тех, кто смотрит! Фесс стер бы с лица земли весь город, со всеми его обитателями, отправив их по примеру Атлики "сливаться со Тьмой". На миг он даже пожалел, что не читал рокового трактата, трактата "О сущности инобытия".
     Закончив произносить приговор, отец Марк вплотную подош„л к приговор„нному.
     - Желаешь ли отречься от Тьмы злобной, покаяться в делах своих перед Спасителем? Желаешь ли принять из рук Его предстоятелей последнее...
     "Ну, скажи же, скажи! Плюнь им в наглые хари! Пусть не думают, что так легко можно сломать мага Академии Высокого Волшебства!"
     - Желаю... отречься, - вдруг услыхал Фесс. - Каюсь... во всем... Молю... о снисхождении... боюсь... я... - раздался всхлип. Кто-то в толпе загоготал, однако тотчас ос„кся, стоило отцу Марку метнуть туда грозный взгляд.
     Фесс закрыл лицо руками. Не сдюжил ты, Эбенезер... хотя кто бы на тво„м месте сдюжил? И ты сам, некромант, ты так уверен, что стал бы гордо плевать в лицо палачам? Или ты и в самом деле думаешь, что быть расчлен„нному и быть повешенному - одно и то же, если в конце концов вс„ равно умирать?
     Не ведомо, ожидали того инквизиторы или нет. Во всяком случае, внешне вс„ происходило более чем буднично. Вышел из рядов святых братьев какой-то попик, что-то пошептал над приговор„нным, чем-то помахал в разные стороны...
     Потом было долгое отречение. Голос Эбенезера срывался, дрожал, то и дело перемежался всхлипами. Он каялся во вс„м. Что поддался на вражьи посулы, что отверг пути Добра и Света, что вместе с проклятым некромансером творил... в общем, список того, что он творил, был весьма длинен и донельзя малоаппетитен. Жареные бедрышки пятнадцатилетних девственниц в н„м, во всяком случае, присутствовали.
     Фесс хотел бы бежать, хотел бы порвать это видение, потому что ясно было, что они опоздали и весь их поход лишился смысла. Мага казнят. Пусть не столь зверским способом, как расчленение, но вс„ равно - виселица или плаха не есть помилование.
     - Вы слышали? - гремел тем временем отец Марк, обращаясь к толпе. - Слышали признания заблудшей овцы, отбившейся от стада доброй паствы? Слышали, как опасно оказываться на пути Т„много чародея и внимать его прельстительным речам? И я, скромный слуга Спасителя, недостойный отец Марк, говорю вам - ищите некроманта. Но, если найд„те - не говорите с ним, берите его и сразу же шлите весть нам! Не давайте ему ни крова, ни пищи. Наступила зима, и зверь потянется к жилью. Ему не укрыться в заснеженных полях, ему не спрятаться в промороженных пущах. Он выйдет к жилью. И тогда вы, добрые чада Святой Матери нашей, единой Церкви Спасителя, положите конец ч„рному пути злобного чародея. Не бойтесь - всякий, кто сложит свою голову в схватке с чудовищем, прямо попад„т к престолу Спасителя, будучи принят там как святой и добродетельный мученик. Ну а теперь... - Марк повернулся к несчастному Джайлзу, по-прежнему висевшему на кресте. - Положим конец его печальной истории. Приговор вынесен, и приговор суров. Но... поелику преступник смирился, раскаялся и отр„кся, расчленение будет заменено... - отец Марк сделал эффектную паузу, и вся площадь затаила дыхание, - медленное расчленение будет заменено быстрым.
     - У-у-у-ах! - вздохнула толпа.
     Фессу показалось, что внутри у него взорвался огненный шар, излюбленное оружие мастеров огня. Не помиловали. Несмотря на раскаяние и отречение. Почему, отчего, зачем?! Ведь вся площадь видела...
     Эбенезер взвыл протяжным, дурным голосом, окончательно теряя остатки самообладания. Забился, зад„ргался на кресте - но недолго. Невысоклик в маске быстро и мягко шагнул впер„д, махнул рукой ? горе-волшебника стеганул по губам грузик на гибком хлысте. Эбенезер поперхнулся кровью и закашлялся.
     Крест опустили, четверо профосов быстро и аккуратно сняли ремни. Опять же при помощи леб„дки подняли из-за края помоста и поставили стоймя широкое колесо, осужд„нного прикрутили к ободу.
     Фесс очень хотел закрыть глаза, но у него не получалось. Он не мог даже мигать. Он видел, как четверо в масках взялись за мечи. Медленно подняли их. Подошли вплотную к приговор„нному...

***

     - Некромант, ну где же ты, некромант!!! - вдруг завопил Джайлз.
     - Руби! - резко крикнул Этлау. - Руби немедля!
     Четыре меча рубанули разом, и у несчастного вырвался дикий крик.
     Брызнула кровь, щедро орошая помост. Потом ещ„, ещ„ и ещ„.
     Отрубленные пальцы падали на окровавленные доски; палачи рубили быстро, в соответствии со "смягч„нным" приговором, но вс„-таки недостаточно быстро. Во всяком случае, толпа насладиться успела сполна.
     Фесс тоже смотрел, смотрел, смотрел на бьющегося в муках Джайлза, и у некроманта не было слов, чтобы описать эту муку.
     Они заплатят. О да, они заплатят. Пусть это не спас„т Эбенезера и не верн„т его к жизни. Но эти псы узнают, что безнаказанно убивать они больше не смогут. Они умрут. Все, кто сейчас на помосте и около него.
     Они умрут или умр„т он. Потому что если он не отомстит за мага, то... вс„ лишается смысла. Высокие слова бледнеют и покрываются пеплом. Он не достоин будет жить, если одним воздухом с ним по-прежнему будут дышать Этлау, Марк и та четв„рка.
     Да, первым был Ирдис Эвалл„. К его гибели Инквизиция не приложила руку - хотя кто, как не она, травил несчастную саттарскую ведьму и довел е„ до того, что та решила отомстить, да просчиталась, натравив Дикую Охоту совсем на иную добычу?
     Второй стала та самая саттарская ведьма. Сожж„нная на костре и тоже молившая перед смертью о спасении его, некроманта. Он не смог. Не спас. Насилу вырвался сам. А теперь гибнет, исходя кровью, Джайлз и тоже в отчаянии звал его, Фесса, в свою последнюю минуту... напрасно звал.
     Третий. Троим ты давал слово, троим обещал защиту. Не смог. Не исполнил. Не сдержал. Так какая ж тебе цена, некромант?! Грош? Нет, меньше. Ничто. Ты - никто и ничто. У тебя не оста„тся ни чести, ни Достоинства. Вс„, что ты можешь сделать теперь - это убить убийц. И... подумать о том, почему все оказывающиеся рядом с тобой гибнут один за другим. Едва-едва спаслись от яда Прадд и Сугутор, по краю бездны ид„т Рысь... Что же, они станут следующими? Не пора ли понять, горенекромант, что похоже, единственно возможный для тебя исход - это одиночество, полное и абсолютное?..
     Бесновалась вкруг толпа на площади, опьянев от вида крови. И Фесс словно наяву увидел тянущиеся с закрытого снеговыми тучами неба ч„рные воронки смерчей, сметающие вс„ на сво„м пути - башни, бастионы, храмы, дворцы, не щадящие никого из этой отвратительной живой каши, очищающие от не„ землю, как лекарь прижигает рану кал„ным железом, когда начинает возникать заражение.
     Это было сладко. Это было... это было как обретение себя. И бесчисленными очами с т„много неба прямо в душу Фесса глянула та самая Тьма, от которой он так усердно и безуспешно пытался скрыться.
     Джайлз уже не кричал. Тело его превратилось в залитый кровью обрубок. Последний удар нан„с худой верзила, голова несчастного мага покатилась по эшафоту, толстяк ловко поймал е„, высоко поднял, показывая народу.
     - У-у-у-у-а! - отозвалась площа