а вперед. Конёк испуганно фыркал и пятился. Вид угрюмой шеренги, сдвинувшей ряды и склонившей копья, ему явно не нравился.
     - Данка! - завопил кто-то из кметов. - Данка богомерзкая, помилуй нас, Спаситель!
     - А ну, - гаркнул бравый старшина, - бросай железки-то! Бросай, не то мигом на пики взденем! И стрелами утыкаем!
     - Вам ворот мало, хамы? - процедил сквозь зубы Император, высоко поднимая левую руку. - Самих разметать? Зовите барона. Если среди вас никого нет, чтобы императорский герб вспомнить. Зовите барона, уж он-то, - нехорошо усмехнулся Император, - меня узнает!
     - Гвин! - резко вскрикнула Тайде и в тот же миг о камни прямо под копытами императорского коня звякнула железная арбалетная стрела.
     Сульперий и мальчишки только теперь сообразили выхватить из ножен короткие легионерские мечи, которыми их для пущей важности снабдил севадский голова.
     - Тихо! - гаркнул Император, резко поворачиваясь в седле. Над воротами, на широкой полке, прикрытой зубцами, стояло трое стрелков, старательно целясь прямо в него.
     Левая рука поднялась словно сама по себе.
     На сей раз толчок боли оказался куда сильнее и кровь потекла по броне куда обильнее. Но зато там, где укрывались арбалетчики, взорвался огненный шар, размолов зубцы и кладку. Тела солдат вбило в стену башни, и там они остались, вплавленные в размягчившийся от магического жара камень.
     Император невольно пошатнулся в седле.
     - Мятеж?! - гаркнул он. - Бунтовать? Смотрите, мятежников по зубцам их же замков развешивать стану, чтобы лесов не поганить!
     Шеренга баронских дружинников нерешительно остановилась. Трусами они явно не были, однако в такой ситуации у них оставался только один разумный выход - всем разом броситься на проклятого магика, но они упустили время, Император становился господином положения.
     - Позвать барона! - рявкнул Император так, что с зубцов стены вспорхнули перепуганные голуби. Мальчик-герольд из его эскорта вновь протрубил в рог.
     Как ни странно, это подействовало. Заскрипели лебедки, рывками стал опускаться подъемный мост - вторая стена замка укреплена была не хуже внешней. Из тёмного проёма появились всадники, примерно дюжина, в полном вооружении, с развевающимися прапорами над белоснежными роскошными плюмажами; воронёная сталь лат тускло беснула под неярким зимним солнцем.
     Барон и его свита.
     Высокоблагородный барон Висемерр Струг не относился к знатнейшим, богатейшим или доблестнейшим баронам Империи. Так, серединка на половинку. Достаточно богат, чтобы его имя упоминалось в персональных податных разрядах, но на особняк в Мельине, в Белом Городе, вблизи от Замковой скалы его доходов не хватало. Достаточно удачлив на поле брани, чтобы не быть убитым, но ничем себя не проявил и никогда ничем не командовал, кроме своего собственного отряда. Ему хватало ума, чтобы не лезть в заговоры, но не хватало - чтобы самому их раскрывать, тем самым выслужившись перед троном. Одним словом, достаточно заурядный барон, каких в Империи немало. Вроде бы у него одна из дочерей попала в Радугу... а может, даже ещё и один из сыновей.
     Кавалькада быстро миновала двор. Висемерр Струг осадил коня, резко поднял забрало шлема - преславный барон, как и остальная его свита, вырядился в полный доспех.
     Император холодно смотрел на барона и молчал. Стругу сейчас полагалось падать на колени, умолять о прощении и сбивчиво лепетать что-нибудь о тяжёлых временах, лихих людях, разбойных магиках и так далее и тому подобное, однако ничего этого не последовало.
     - Милорд, - сдержанно, как равному, кивнул барон. И никакого "ваше императорское величество"...
     - Что это значит, Струг? - ледяным тоном уронил Император. - Нападение на особу императорской крови...
     - Не вижу никакой особы императорской крови, - хладнокровно отпарировал барон. - Особа императорской крови сгинула в Разломе.
     Император ничего не сказал. Холодно смотрел на барона, поглаживая правой ладонью оголовок меча.
     - Да, да, законный правитель Империи сгинул в бездне Разлома! - возвысил голос Висемерр. - Кто вы, милорд магик, мне неведомо! Неведомо мне, почему присвоили вы сигнал трубный, только его императорскому величеству принадлежащий, почему правителем Мельина назвались, почему в мой замок ворвались и ущерб мне причинили, почему слуг моих верных убили?
     Слыша голос барона, его дружинники приободрились, придвинулись, вновь взяв на изготовку пики. Усатый старшина залихватски махнул своим двуручником.
     Император усмехнулся, хотя эта усмешка далась ему нелегко. Осмелели бароны. Им только дай, им только покажи, что трон под императорской особой не так прочен, как кажется со стороны, мигом всё забывается - и почтительность, и страх. Висемерр-то, впрочем, почтительным как раз был - значит, страх ещё не до конца потерял.
     - Послушай меня, Висемерр Струг, - спокойно сказал Император прямо в лицо барону. - Неужели ты хочешь умереть злой огненной смертью вот прямо сейчас? Мне придется ведь это сделать. Ты понимаешь? Ты ведь узнаешь мою перчатку, правда?..
     - Рубите магика! - вместо ответа взвизгнул барон, с редким проворством и ловкостью вздымая коня на дыбы и заставляя развернуться. - Рубите чудище, Разломом порождённое!
     - Гвин! - отчаянно выкрикнула Сеамни, но было уже поздно.
     Император надеялся, что удар выйдет несильным. Собственно говоря, он рассчитывал остановить нападающих, ударив огнём в плиты двора между собой и ними. Но перчатка, похоже, решила сама за себя.
     Столб дымного пламени взметнулся, казалось, до самых небес. Из-под наплечника и налокотника Императора брызнули горячие капли кипящей крови, и бедолага Сульперий вскрикнул, схватившись за обожжённую щёку. Там, где только что гарцевала баронская свита, там, где сдвигали ряды копейщики и прикрывающие их пикинёры, - там сейчас бушевал огонь.
     Однако сам Император с трудом удержался в седле. Сульперий и горнист с двух сторон разом бросились к нему.
     - Н-ничего. - Император заставил себя выпрямиться. Огонь перед ними уже опадал, посреди двора простёрлось только широкое грязно-угольное пятно. От баронских дружинников и самого барона не осталось даже пепла.
     Поражённые ужасом уцелевшие застыли. Над замком медленно растворялось в сером небе облако дыма и пара, словно души погибших, сливавшихся с породившим их миром, как учили лесные отшельники-друиды ешё до того, как возвысилась и окрепла Церковь Спасителя.
     - Вот так, - громко, во весь голос произнёс Император, окидывая взглядом жмущихся к стенам людей. - Так сгинут все, кто вздумает бунтовать и затевать мятежи. Кто тут ещё сомневается, что я, стоящий перед вами, - Император?
     Разумеется, никто ему не откликнулся.
     - Отлично, - в словах Императора звучала сталь. - Тогда на колени перед вашим повелителем!
     Вообще-то, этикет Империи не требовал особенного выражения покорности - коленопреклонения, ползания на брюхе и тому подобного. Но сейчас все без исключения дружно бухнулись Императору в ноги, словно им разом подрубили колени. Заколебался, а потом медленно, с достоинством опустился по-рыцарски, только на одно колено, лишь высокий молодой воин с жёстким скуластым лицом и огненно-рыжими волосами. Прищуренные глаза смотрели на Императора с упрёком.
     - Ты! - мгновенно выделил его из толпы Император. - Разрешаю приблизиться. Воин повиновался.
     - Имя? Чин?
     - Семмерс, сын Скавена. Сотник пеших копейщиков.
     - Собери своих людей, Семмерс, сын Скавена. Отныне вы служите Императору.
     - Мы - люди вольные, - негромко, но твёрдо проговорил сотник. - Мы присягали барону Стругу...
     - Барон Струг - мятежник, - холодно прервал воина Император, глядя тому прямо в глаза. - Он знал меня в лицо. Но предпочёл прикинуться, будто не знает.
     - Я тоже видел истинного правителя Мельина, но чудовище Разлома может принять любой облик, - Семмерс был бледен, но держался твёрдо. И ни разу не протитуловал Императора.
     - И как же отличить чудовище Разлома от настоящего человека? - усмехнулся Император.
     - Против них бессилен огонь, - усмехнулся сотник.
     - Верно, - прищурился Император. - И ты, воин, хочешь сказать, что я, твой Император, перед которым ты преклонил колени...
     - Колено, - вполголоса, но с прежней твёрдостью возразил Семмерс. - Одно колено, как положено солдату. Я не раб и на коленях ни перед кем не стоял. И не встану уже никогда.
     - Гордое сердце, - заметил Император. - Но ты говорил об испытании?
     - Я говорил об испытании, - кивнул Семмерс. - Калёным железом.
     Сеамни охнула. Сульперий ойкнул.
     - Пусть накалят прут, - спокойно сказал Император. - И пусть все подойдут поближе. Если здесь есть семья Струга...
     Император не сказал "барона". Висемерр Струг объявлен мятежником, тем самым он лишается титула.
     - Если есть семья, пусть тоже смотрит. Пусть убедятся, что их глава погиб, подняв руку на законного владыку Империи. Никакого преследования им не будет.
     - Семьи нет, - хмуро ответил Семмерс. - Осталась в Струге. Главном замке. Эй, вы там! Прут несите. И жаровню с углями.
     - Семье, раз так, пошлите весть, - холодно бросил Император. - Передайте, что я жду от старшего сына немедленного изъявления покорности и принесения присяги по всей форме, если, конечно, ему не надоел баронский титул. А ты, Семмерс, подними своих людей. Те, кто захочет надеть цвета Империи.
     - А кто нет?
     - Отпусти на все четыре стороны. Слышите меня, люди? Все, кто хочет, может уйти со мной. Барона Струга больше нет! - выкрикнул Император, из последних сил приподнимаясь в стременах.
     - Прут, Липке, прут сюда давай! - рявкнул Семмерс на подбежавшего мальчишку. Двое других парнишек тянули низкую и широкую жаровню, полную тлеющих углей. В самую середину рдеющей кучи Семмерс воткнул поспешно поданный прут.
     - Гвин, что ты делаешь, Гвин...
     - Тайде, Империя стоит... ожога, - шёпотом отозвался Император. - Не беспокойся. Право же...
     - Я... не могу...
     - Сможешь. Ты - Тайде. Видящая. А Видящие знают, что надо порою терпеть боль малую, чтобы потом не испытать большую. Такую, что и не вынести.
     Сеамни отвернулась и закрыла лицо тонкими ладошками. Император кивнул Сульперию.
     - Помоги снять латы, воин.
     По лицу парнишки было видно, что за одно это прозвание он готов немедленно умереть с именем Императора на устах и по малейшему его приказу. Сульперий махнул рукой, двое мальчиков помладше кинулись ему помогать.
     Прошло некоторое время, прежде чем Император освободился от части своей железной скорлупы и обнажил левую руку выше локтя.
     - Ну, Семмерс сын Скавена. Бери прут.
     - Гвин... - еле слышно простонала Сеамни.
     - Ничего, Тайде. Это... необходимо.
     Во дворе наступила тишина. Из внутренних покоев, сверху, со стен и башен, из казарм и кордегардий к тому времени во двор выбралось уже немало народа. Воины и стряпухи, конюхи, доезжачие, псари, молотобойцы, землекопы, плотники, бронники, кухарки, повара, поломойки, и так далее и тому подобное. Дружинников собралось на удивление мало. Семмерс тут явно оказался старшим по чину. Не исключено, конечно, что стоявшие выше его по лестнице просто оказались обращены в пыль белой перчаткой Императора.
     Сотник пеших копейщиков медленно обернул правую ладонь грязной тряпкой, медленно же взялся за прут, потянул его из углей; раскалившийся конец светился багрово-красным. Словно артист на сцене, Семмерс высоко поднял прут в воздух, показывая его глазевшим людям.
     - Да давай же ты, остывает! - громко и с оттенком презрения бросил Император. - А то будешь говорить потом, мол, недостаточно калён прут твой был.
     Семмерса передёрнуло. Он как-то неловко, боком шагнул к спешившемуся Императору, торопливо и резко ткнул рдеющим концом прута в и без того покрытую кровью руку правителя Мельина, посередине предплечья, и тут же потянул прут вбок, прикладывая стороной так, чтобы получился ожог длиной чуть ли не в палец.
     ...Императору потребовалась вся его выдержка, чтобы не вскрикнуть. Он мог гордиться собой - сквозь сжатые до хруста зубы и натянувшиеся побелевшие губы прорвалось только злое шипение.
     Затрещали волосы, зашипела кожа, словно мясо на сковородке. Император только выше вскинул голову. По телу прошла быстрая судорога, от боли потемнело в глазах - от этого белая перчатка своего повелителя, или, вернее сказать, носителя не защищала.
     Семмерс не выдержал первым. Отбросил в сторону остуженный человеческой плотью прут и на сей раз рухнул на колени уже по-настоящему, широко раскрытыми глазами глядя на длинный след, оставленный раскалённым железом, и завопил во всю мощь лёгких:
     - Мой Император! Прости меня, мой Император!
     - Император, Император! - эхом отозвалось, прокатилось по двору. Коленопреклоненные люди смотрели на Императора с ужасом и восторгом.
     - Император... Император вернулся...
     - Вернулся, вернулся, - вымученно улыбнулся правитель Мельина. - Эй, есть тут кто-нибудь с кухни? Масла принесите да тряпку какую-нибудь - желательно почище.
     ...Выполнять это распоряжение тотчас кинулось чуть ли не три десятка человек. А Сеамни бросилась к обожжённой руке своего Гвина.

Глава третья
ЭВИАЛ. СЕВЕРНЫЙ КЛЫК

     Мегана и Анэто действительно вернулись в лагерь, потеряв совсем немного времени. Едва ли кто-то успел заметить их отсутствие. Сновали очень озабоченные инквизиторы, угрюмые слуги разгружали только что пришедший санный обоз, им помогало двое молодых чародеев Ордоса - заставляли замороженные бычьи туши подниматься в воздух и укладываться на волокуши. Маги были совсем ещё юными, даже не с посохами, с короткими жезлами подмастерий. Анэто досадливо поморщился - даже таких мальчишек пришлось бросить в бой. А им бы ещё учиться и учиться - даже отсюда опытный чародей ощущал, как внутренне кривятся и ёжатся парни от отката.
     Да и заклинание само не получалось у них как следует - здоровенные полутуши так и норовили хряпнуться оземь или с налёту развалить всю кладку на волокуше.
     Ближе к берегу, у кромки матёрых льдов несколько сотен рабочих звенели кирками, вгрызаясь в мёрзлый грунт, - там копали котлован и насыпали бруствер, за которым предстояло укрыть недавно прибывшие дополнительные требушеты и баллисты. Там тоже хватало дел для магов - грунт требовалось сперва как следует прогреть, и лишь потом уступать место землекопам. Там трудилось несколько десятков огненных магов, поднимались облака пара, то и дело вспыхивало мрачное алое сияние.
     В самом центре позиции осаждающие возвели настоящий бастион. На него в решительный момент поднимутся чародеи, кому выпадет начать магическую атаку на оплот Западной Тьмы. Анэто не сомневался, что никто из этих смертников не уцелеет. Мегана, похоже, теперь уже придерживалась того же мнения, поскольку раздражённо что-то прошипела и отвернулась.
     Кроме этого бастиона были ещё и другие, возведённые великими трудами на вечной мерзлоте. Магам пришлось повозиться после того, как отсыпка завершалась, особыми заклятьями землю под основанием укреплений превращали в сплошной монолит. Иначе, оттаяв, она просто поглотила бы результаты всей работы.
     Бастионы соединяла сложная система продольных и поперечных траншей, отрытых по всем правилам осадного искусства. Военачальники надеялись, что это может уберечь наступающих, если проклятый Разрушитель задумает метать на них какие-нибудь огненные стрелы. Анэто и Мегана придерживались совершенно иного мнения о боевых возможностях Разрушителя, но помалкивали - воин должен быть всегда занят работой, пусть даже и бессмысленной, чтобы лишние мысли в голову ему не лезли.
     Вытянувшись длинной полудугой, укрепления подковой охватывали Чёрную башню, перемежаясь с тщательно возведёнными криптами, где в строгом порядке начертаны были разнообразные магические фигуры - чародеи надеялись, что это поможет отвести беду и убавить Разрушителю сил. Святые братья настояли, чтобы был возведён настоящий храм - мужики-трудники из Северного Эгеста поплевали на ладони, взялись за топоры и действительно подняли за месяц ладную деревянную церквушку, увенчанную нацеленной в небеса перечёркнутой стрелой. Инквизиторы утверждали, что доставили сюда также особо чудодейный образ Спасителя, однако пока что дивная икона никак себя не проявила.
     Для особо избранных персон в самом сердце большого лагеря мастера возвели бревенчатый дом, обнесли внушительным частоколом, в середине двора водрузили наблюдательную вышку. Туда и направились вернувшиеся из Храма Мечей чародеи.
     Многочисленная челядь согнулась в низких поклонах. Анэто не сомневался, что половина этих исполнительных и расторопных слуг - соглядатаи Инквизиции; но иных взять было неоткуда. И милорду ректору только и оставалось, что предаваться мрачным размышлениям на тему того, сколько власти и мощи обрели в последние годы святые братья, почти подмяв под себя даже вольный Ор-дос. Хорошо Мегане - до её Волшебного Двора, как говорится, редкая птица долетит.
     Чародеям оставалось ждать. Храм Мечей не попросил никакого аванса, следовательно, им есть прямой резон браться за работу. Или же - не браться за неё вообще, ибо во всём Эвиале нет такого трибунала, что принял бы к рассмотрению иск достопочтенного Анэто, милорда ректора Академии Высокого Волшебства и достопочтенной Меганы, хозяйки Волшебного Двора, в дальнейшем именуемых "истцами", к Храму Мечей, в дальнейшем именуемом "ответчиком" - о невыполнении работ, оговоренных контрактом таким-то, заключённом тогда-то и там-то.
     Анэто и Мегана почти не разговаривали. Ясно, что ассасины не смогут появиться так же быстро как...
     - Горячий сбитень господам чародеям... - произнёс над самым ухом вкрадчивый голос.
     Анэто резко обернулся. Слуга уже склонился в низком поклоне, обеими руками протягивая чёрный лаковый поднос - на нём дымилась пара глиняных кружек со сбитнем.
     Чародей напрягся. Он уже ощутил подмену, понял обман, но чтобы ответить заклятьем, у него не осталось времени. Если бы ассасин Храма желал этого, милорд ректор Анэто был бы уже мёртв.
     Воин выпрямился, откинул капюшон накидки, какую носили слуги. Был он среднего роста, желтокож, на лице остались многочисленные выболинки от залечившихся моровых язв. Узкие чёрные глаза смотрели цепко и пристально - а в то же время и совершенно равнодушно. Оружия на виду он не держал.
     - Счастлив приветствовать достопочтенных, - вновь поклонился гость. - Как и обещал Храм, мы прибыли, чтобы приступить к выполнению задания. - Ассасин говорил по-эбински, но медленно и с заметным трудом. - Прошу простить мне это малое... малую... имперсонацию. Мои спутники ждут снаружи. Мы готовы приступить к работе немедленно.
     - Вот как, - как показалось ему самому, хладнокровно сказал Анэто. - Хорошо. То есть вы сами берёте на себя все хлопоты по преодолению...
     - Разумеется, достопочтенный наниматель, - ассасин снова поклонился, что, однако, не скрыло дерзости: милорда ректора перебили. - Мы приступим немедленно, как я уже сказал.
     - Сколько же вас? - проговорила Мегана - явно чтобы сказать хоть что-нибудь.
     - Пятеро, достопочтенная нанимательница. Пять - самое удобное число в нашем деле.
     - И вы надеетесь впятером...
     - Мег, если они пришли сюда впятером, значит, надеются, - остановил чародейку Анэто. - Храм взялся за эту работу - предоставь им возможность действовать по собственному усмотрению. Кстати, о доблестные, вы, разумеется, приняли меры против подслушивания? Вы говорите более чем неосторожно.
     - Разумеется, достопочтенный наниматель. Слуга, обычно дежурящий у послуха, мается животом и не вылезает из отхожего места Он знает, чем карается отлучка и что сделает с ним преподобный Этлау, и потому никому никогда не скажет ни слова.
     - Вы прекрасно осведомлены, достопочтенный воитель, - ласково проворковала Мегана. - Откуда такие сведения?
     - Вы бы тоже имели их, - невозмутимо заявил желтолицый, - если бы прибегли к нашим услугам раньше.
     - Неплохо сказано, - усме