в конце концов хирд рухнул. Конные егеря Императора  сшиблись  с
эльфами и в горячей кавалерийской рубке остановили их прорыв. А  резервный
легион, выстроившись "черепахой", под градом стрел Дану прош„л-таки  через
смертное поле, втоптав лесных лучников во прах.
    Та битва не закончилась ничьей победой - лишь  взаимным  истреблением.
Потери молодой тогда Империи были  куда  больше,  чем  у  е„  противников.
Однако она с легкостью могла менять  одного  за  троих.  Для  старших  рас
губителен оказался даже такой размен...
    И власть взяла Радуга.
    "Помни о Радуге, - не уставал повторять Тави е„ Учитель. - Не  вздумай
относиться к ней с пренебрежением, оно погубило не одного  сильного  мага!
Да, ты одарена куда богаче их рядовых аколитов и волшебников средней руки.
Ты выстоишь в бою одна против тр„х или  даже  четыр„х  противников.  Ты  с
л„гкостью расправишься с одиночкой. Не дай  этим  победам  опьянить  тебя!
Только поднявшись высоко, - Учитель при этом всегда наставительно поднимал
палец, - только обретя власть над собственным телом, обучившись  искусству
трансформации и сама пройдя через такую трансформу, сможешь ты соперничать
с ними. А это очень, очень длинный путь!.."
    Она не сомневалась. Но старый  Учитель  пропал  бесследно,  и  никакое
магическое искусство не смогло отыскать и малейших его следов.
    Заночевали па постоялом дворе.  Хитрый  хозяин  залихватски  подмигнул
Акциуму - мол, понятно, понятно, старый развратник, заарканил молоденькую!
- но волшебник даже не повернул головы.
    - Нам надо поспать, Тави. Хотя в такую ночь  спать-то  как  раз  и  не
полагается.  Радуга  попытается  отыскать  нас.  Нет  ничего  проще,  если
человек, особенно чародей, спит. Не  знала?..  Такими  премудростями  твой
Учитель пренебр„г?.. Как это похоже на чародеев Семицветья!
    Он тщательно запер дверь, хотя, по мнению Тави, хилая щеколда удержала
бы разве что тр„хлетнего реб„нка.
    - Нужно поспать, - сказал он снова и улыбнулся. Тави уже заметила, что
е„ спутнику особое удовольствие доставляли  простые  житейские  радости  -
еда, сон, беседа... - Завтра длинный переход. Мельин  дал„к,  а  нам  надо
спешить. Не хотелось  бы,  чтобы  козлоногие  опередили  нас  из-за  такой
ерунды, как дальняя дорога.
    - Тогда почему бы не наплевать на осторожность? - удивилась Тави. - Ты
способен обращать аколитов Радуги в бегство одним только движением  брови!
Чего тебе бояться?
    Акциум некоторое время печально смотрел на не„. Отчего-то  Тави  стало
очень неуютно - словно она громко начала распевать на  похоронах  похабные
куплеты.
    - Я боюсь, что, защищаясь, мне прид„тся убивать.
    - Что ж в этом такого?
    - Радуга сейчас достаточно сильна, чтобы в случае необходимости встать
лицом к лицу с козлоногими. Я не хочу е„  ослаблять.  И  поэтому  к  тебе,
Тави, просьба - если... если у нас выйдет... гм... нежелательная  встреча,
пожалуйста, удержи свою руку.  Может  статься,  что  нам  пригодится  даже
Радуга.
    - Это как? - вспыхнула Тави. - Чтобы я миловала тех, что меня... - Она
не закончила и залилась внезапным румянцем.
    - Козлоногие могут оказаться пострашнее Радуги.
    - Демоны из преисподней! Да что им тут вообще нужно?
    - Не знаю,  но  едва  ли  они  решили  просто  прогуляться.  Я  должен
встретить их лицом к лицу. Тогда многое прояснится.
    - А если оправдаются плохие ожидания?
    - Вот тогда о  распрях  с  Радугой  прид„тся  забыть,  -  с  некоторым
сожалением сказал волшебник.
    - Ну вот уж нет! - вскинулась Тави. - Я никогда...
    - За себя ты уже отомстила, - остро  взглянул  чародей.  -  Насильники
мертвы.
    -А за моих родителей? За погром? За тысячи таких же, как  я,  которым
повезло меньше и они оказались на кострах?!
    - Высокие и красивые слова, Тави, - серьезно  сказал  Акциум,  -  есть
верный признак неуверенности в собственной правоте.
    - А какими, дьявол,  словами  мне  это  называть?  -  кошкой  зашипела
всерь„з рассвирепевшая Тави. - Это  что,  милая  благотворительность?  Или
трагическая ошибка?
    - Не то и не другое, -  кивнул  Акциум.  -  Радуга  всячески  пыталась
предотвратить  неконтролируемое  распространение   чародейства.   Я   могу
осуждать их методы, но не саму цель.
    - Как это так?!
    - Когда магические  потоки,  пронзающие  мир,  начинают  дробиться  на
слишком частой сети, каждый узелок в которой - маг,  мир  не  ждет  ничего
хорошего. Нарушение равновесия...
    - Я плевала на твое равновесие! - Тави окончательно вышла из  себя.  -
На такое равновесие!..
    - Маг не может мыслить столь узкими категориями...
    - Чем-чем?!
    - Понятиями. Тави, быть магом - это отнюдь не только ловкое и  быстрое
плетение заклятий. Это много, много больше...
    Тави скривилась.
    - Это ответственность, неподкупность и  непредвзятость,  -  словно  не
замечая е„ гримасы,  сказал  Акциум.  -  Тво„  возмущение  мне  понятно  -
когда-то и я был таким же. Только ты  можешь  в  лучшем  случае  поджарить
задницы паре-другой аколитов Радуги, а я...
    Он ос„кся, быстро и раздраж„нно проведя пальцами от правого виска вниз
по щеке. На коже остались алые полосы.
    - Не люблю говорить на такие темы. О былой Силе... и о прочем. Не  жди
демонстраций, Тави, такие Силы не приводятся в действие по...
    - По прихоти, - закончила за него Тави. - Акциум, я не девочка.  Знаю,
что такое Сила... Знаю, что е„ нельзя пускать в  ход  по  пустякам.  Я  не
голозадый дикарь с Южных Морей, которому нужны  всякие  фокусы,  чтобы  он
уверовал в новых богов... Но вс„-таки...
    - Вс„-таки?  -  не  выдержав,  загремел  Акциум,  так  что  Тави  даже
отшатнулась от неожиданности. - Никаких "вс„-таки"! Тави, я мог  гасить  и
вновь зажигать зв„зды. Я мог рушить горы и воздвигать новые хребты. Я был,
я был...
    Он внезапно замолк и  уронил  голову  в  ладони.  Воцарилось  неловкое
молчание.
    - Ладно, - глухо сказал маг, не отводя  рук  от  лица.  -  Нет  смысла
продолжать, Тави.  Сегодня  отдохн„м...  а  завтра  посмотрим,  что  можно
сделать с твоим обучением.
    Куда нежнее, чем мать реб„нка. Агата прижимала к себе Деревянный  Меч.
В самом сердце оставшегося  после  битвы  магов  хаоса.  На  руинах  башни
Красного Арка. И ей сейчас ни до чего не было дела.  Пальцы  скользили  по
светло-коричневому  клинку,  по  корявому  сучку-гарде,  по  эфесу,  более
напоминавшему древний древесный корень.
    Иммельсторн вернулся в руки народа Дану. И теперь все будет необычайно
хорошо. Сознание  заливал  ровный  золотисто-коричневый  свет,  в  котором
тонуло вс„ окружающее. Агата ничего не видела и не слышала.
    Не видела развороченную, окруж„нную разрушенными  домами  площадь,  не
видела многочисленные трупы в алых плащах, что густо лежали в  развалинах,
не видела обугленные тела служителей Спасителя. Не видела вообще ничего,
    Пораж„нные смертельным ужасом, обитатели Хвалина -  те  из  них,  кому
повезло жить вдали от башни Арка, - не высовывали  на  улицу  даже  носов.
Руины молчали.
    Невдалеке от Агаты с грохотом отвалился камень. Появилась человеческая
голова - немытая, всклокоченная, глаза болезненно щурятся от яркого света.
Голова высунулась, повернулась в сторону Агаты  и  тотчас  же  спряталась,
словно от испуга. Е„  сменила  другая  -  лысая.  Обладатель  е„  оказался
порешительнее  -  в  про„ме  показались  плечи,  обтянутые   порванным   и
измазанным клоунским нарядом.
    Старый Кицум, кряхтя, выбрался на поверхность. За ним - Троша.  Следом
- жонглер Нодлик.  Эвелин,  его  жена.  Таньша  -  Смерть-дева.  Еремей  -
заклинатель  змей.  И,  наконец,   последними   вылезли   Тукк   и   Токк,
братцы-акробатцы.
    Цирк господ Онфима и Онфима почти в полном составе.  Не  хватало  лишь
самих хозяев, да ещ„ рабыни-данки по имени Агата...
    Какие силы сохранили их в  подземельях  рухнувшей  башни?  Какие  силы
помогли пробиться к поверхности?
    Магия слепа и страшна. Но и она повинуется Судьбе.
    Кицум обернулся. Выглядел старый клоун неважно, но держался бодро. Или
очень старался создать такое впечатление.
    -  Агатка!  -  воскликнул  он,  словно  встретив  на  ярмарке   старую
приятельницу. - И ты здесь! Ну, молодец, молодец... вытащила-таки  нас.  Я
сразу так и  сказал:  "Вы  носы  не  вешайте,  Агатка  нас  вытащит..."  И
вытащила! Ну, дай хоть обниму тебя! О, и  игрушку  свою  добыла...  Вот  и
славно, вот и хорошо. Троша, помоги мне!
    - Ки... Кицум...
    - Кицум, Кицум, - жизнерадостно закивал клоун. - Вставай, Агата, пошли
отсюда. Пошли, Сеамни, нечего тебе тут делать, надо ноги уносить... А  ну,
девки, быстро сюда! Да поклониться, поклониться-то не...
    Однако ни Таньше, ни  даже  Эвелин  приказывать  не  было  нужды.  Обе
женщины низко, истово поклонились.
    - Агата... госпожа... ты уж прости нас... по  злобе  человеческой  все
сотворили...  Простишь,  госпожа  Агата?  Стыд-то,  стыд-то   какой...   -
бессвязно бормотала Эвелин.
    Таньша просто молчала. Порывисто схватила руку Агаты, прижала к мокрой
от слез щеке.
    - Прости...
    - Ну, вс„? Идем, идем же, идем! - торопил всех Кицум.
    Агата поднялась. Она до сих пор оставалась словно во сне. По сравнению
с Иммельсторном  вс„  остальное  было  мелочью.  Что  делать  дальше,  она
подумает потом.
    Она дала себя поднять. Дала увести с развалин. Сейчас весь мир  вокруг
нее сжался до размеров Деревянного Меча.
    На обезображенные останки Хозяина Ливня она даже не взглянула.
    И она не видела, как из-под камней с трудом выбралась невысокая тонкая
фигурка, вся окровавленная и безволосая. На  ощутимый  толчок  Силы  Агата
просто не отреагировала - Иммельсторн поглотил вс„ е„ внимание,  вс„,  без
остатка,
    Израненная, оскальпированная девушка, в которой Агата не без удивления
узнала бы Сильвию, пошатываясь, спустилась по обломкам  башни.  Спотыкаясь
на каждом шагу, она доплелась до обугленных останков того, кто  при  жизни
прозывался Хозяином  Ливня.  Брезгливо  морщась,  пошевелила  прах  носком
сапога. И, нагнувшись, с усилием подняла исполинский, чуть ли не  выше  е„
самой, ч„рный меч. Застонав, попыталась взвалить оружие на плечо - но лишь
всхлипнула  от  боли  и  чуть  не  растянулась  на  камнях.  Невольно  она
согнулась,  залитое  кровью  лицо  оказалось   совсем-совсем   низко   над
останками.
    Никто,  кроме  одинокого  сокола,  невесть  откуда  появившегося   над
городом, не видел, как глаза  изувеченной  девушки  внезапно  расширились.
Трясущаяся рука потянулась достать из-под груды ломающихся  ч„рных  костей
овальную золотую пластинку размером с ладонь;  судя  по  налипшей  на  не„
ч„рной гари, е„ словно бы вживили в само тело погибшего.
    Пальцы  Сильвии  стиснули  пластинку  подобно  тому,   как   утопающий
хватается за брошенный ему канат. Из сжавшегося кулака тотчас  же  потекла
кровь.
    Девушка прошептала одно очень короткое слово - не то имя, не то...
    Однако этого не разобрал даже паривший в небе сокол.
    ***
    - Ты будешь присутствовать на совете,  -  сказал  Император  Фессу.  -
Слушай внимательно. Ко мне сейчас идут много баронов... идут с  дружинами,
не столь многочисленными, как мне бы  хотелось,  но  идут.  Однако  бароны
издавна посылали к магам вторых сыновей. Дворянство, голубая кровь испокон
веку связаны с Семицветьем. Я хочу, чтобы ты слышал их речи на совете.  Не
буду тебя больше допрашивать... хотя и чувствую,  что  ты  не  сказал  мне
всего. Что ж, обойд„мся тем, что есть. Ты не  шпик  Радуги,  и  этого  мне
достаточно. И ты сам волшебник. Так что смотри  и  слушай.  У  разведчиков
тебе делать нечего. Получишь нашивки второго легата.
    - Ого! - невольно вырвалось у Фесса. В имперской армии, как  известно,
это был  весьма  высокий  чин.  Случалось,  вторые  легаты  командовали  и
когортами.
    - Никаких "ого". Отныне ты - мой оруженосец, назов„м это  так.  Радуга
неизбежно постарается расправиться со  мной,  и  чем  раньше,  тем  лучше,
поэтому...
    - Повиновение Империи! - Фесс  опустился  на  одно  колено.  -  Дерзну
нарушить речь повелителя, но Радуге нет  сейчас  никакой  выгоды  в  вашей
смерти. Империя держится на неизбывной  традиции  преемственности  власти,
переходящей от отца к сыну. Никогда у мельинских императоров не  рождалось
более одного реб„нка... и никогда не родилось ни одной девочки. Они  брали
в ж„ны девушек из богатых и Видных родов или простолюдинок,  но  рождались
почему-то только мальчики. Наверняка не обошлось без Радуги. И если сейчас
род Императоров прерв„тся... если вы погибнете, не оставив наследника...
    -  Я  понял  тебя,  -  кивнул  Император,  Мраморное   лицо   осталось
бесстрастным. -  Но  ты  ошибаешься.  Радуге  вполне  по  силам  сотворить
подменыша. Куклу. Послушного болванчика в их руках. Так что... - Он махнул
рукой и коротко взглянул на Фесса. - Говори дальше.
    - Но почему тогда Радуга не сделала этого раньше?
    - Быть может, они так и  не  смогли  договориться,  кто  и  как  будет
творить эту куклу или как они все вместе  станут  ею  управлять,  -  пожал
плечами Император. - Они ведь не слишком-то доверяют друг другу...
    - И едва ли станут доверять больше сейчас,  когда  началась  война,  -
заметил Фесс.
    -Почему? - На сей раз Императору изменило спокойствие.
    - Война - это отличный  шанс  покончить  с  врагом  чужими  руками.  В
Мельине большей частью гибли волшебники  Лива,  Солея,  Флавиза  и  Угуса.
Кутул если и пострадал, то не слишком.  Магов  Арка  я  вообще  не  видел.
Гарама тоже. И, как всегда, остался в  стороне  Всебесцветный  Нерг.  Что,
если теперь уцелевшие решат, что их подставили? Будут они больше  доверять
друг другу или нет?
    -  У  них  нет  иного  выхода,  кроме  как  сплотиться,  -  решительно
проговорил Император, - Я не могу рассчитывать на такую удачу, как  распри
в стане Семицветья.
    - На такую удачу - нет. Но едва ли они решатся  оставить  Империю  без
главы. Есть ведь иные способы. Можно и не убивать  человека,  не  заменять
его големом. Можно обратить в голема его самого.
    Глаза Императора зло и коротко вспыхнули.
    - Но тогда опять же вопрос - почему они этого не сделали? Они  приняли
уличный бой... который мне удалось превратить в свалку. Они  начали  вести
войну по нашим правилам, когда исход решает стойкость и  выучка  легионов.
Почему же они не ударили сразу по мне?
    Вместо ответа Фесс посмотрел на белую перчатку. Император уже почти не
расставался с ней.
    - Понимаю, - сказал молодой владыка,  в  который  уже  раз  принимаясь
рассматривать дар тьмы. - Амулет ночи. Быть может, он нес„т в себе великое
зло. Слыхали  мы  о  всяких  амулетах...  кольцах,  например...  Владельцы
становились их рабами, они не могли расстаться с ними  даже  на  миг,  они
занимали все их помыслы, а потом эти самые амулеты предавали своих хозяев,
обращая их в страшные чудища, в рабов на службе  у  жутких  некромантов...
Да, я читал.
    - Перчатка защищает вас, повелитель. Не знаю, обладает ли  она  такими
свойствами, как те знаменитые амулеты, но...
    - То есть ты хочешь сказать, что сейчас я неуязвим для Радуги?
    - Едва ли, - покачал головой Фесс. - Никто не может  утверждать  такое
наверняка. Мы не сталкивались с лучшими силами Семицветья.  А  я...  Я  не
столь опытен, чтобы установить это, так сказать, теоретически.
    - Тогда не будем и выяснять, - ж„стко сказал Император.  -  Затягивать
войну я не намерен. Нельзя дать магикам собрать все силы...  Впрочем,  это
уже тема для военного совета.
    - Вы доверяете мне, повелитель. - Фесс низко склонил голову. - А  ведь
почти не знаете...
    - Если Император ошибается в выборе людей, он не Император,  -  слегка
дрогнула мраморная маска. - Меня этому учили долго и упорно, Я считаю, что
кое-чего достиг. Итак, до встречи на совете, сударь второй легат.
    Фесс счел за лучшее вновь  опуститься  на  колено  и  как  можно  ниже
склонить голову. Император ограничился легким, едва заметным кивком.
    ***
    - Говорят, забирают тебя от нас? - спросил центурион Фарг, когда  Фесс
приш„л к лагерю разведчиков. - И ещ„... О, прошу простить, второй легат!
    - Перестань, -  отмахнулся  Фесс.  -  Повелителю  понравилось,  как  я
ловушки снимаю. Тут ещ„ есть парочка... тоже снять надо.
    ***
    Совет собрался в том же подземном зале, где уже успел побывать Фесс. В
глазах  пестрело  от  роскошных  вызолоченных  лат  примкнувших  к   армии
родовитых аристократов - гербы, гербы, гербы,  фамильное  оружие  и  снова
гербы. Простые армейские доспехи на этом блистающем фоне почти  совершенно
терялись. Фесс обратил внимание, как мало в зале  легионных  командиров  и
как много предводителей баронских дружин.
    Другие легионы ещ„ не  подошли.  Хотя,  Фесс  знал,  Император  послал
приказ вернуться Второму и Пятому, пытался даже отправить какую-то  тайную
депешу за  море,  в  сражающуюся  там  армию;  правда,  едва  ли  подобное
предприятие могло увенчаться успехом без посредства Радуги. Сам  Фесс  тут
помочь ничем не мог.
    - Повиновение Императору! -  холодным  голосом  провозгласил  командир
стражи Вольных, предвосхищая появление владыки.
    - Повиновение Империи! - недружным хором ответили собравшиеся в  зале.
Ч„тче и дружнее всех это получилось, конечно же, у легионных командиров.
    Император, как и все,  явился  на  совет  при  оружии  и  в  доспехах.
"Разумная предосторожность", - отметил про себя Фесс.
    - Прошу, добрые мои подданные, - произнес Император, указывая рукой на
обширный стол, где расстилалась карта Северного Мира - от ледяной полярной
пустыни до побережья ОкРайнного Океана.
    - Вы читали эдикт о войне, потому повторяться не стану,  -  спокойным,
мерным голосом сказал Император. - Вы здесь, и значит, вы  исполнили  свой
долг. Теперь нам надлежит решить, как быстро и без лишних потерь закончить
эту войну. Как заповедал мне мой царственный  отец,  на  подобных  советах
младшие начинают первыми. Говорите, Император станет слушать.
    Бароны задвигались и закряхтели. Судя  по  всему,  говорить  никто  не
стремился. Легаты держались спокойно - их дело исполнять.
    Фесс, насторож„нный  и  собранный  до  предела,  стоял  неподал„ку  от
Императора. Возле повелителя застыли с мечами наголо четверо Вольных; это,
конечно,  неплохая  защита,  однако...  Фесс  ощупал  плотный  мешочек   с
Искажающим Камнем, висящий на шее.
    Однако неписаная традиция - первыми говорят младшие, как годами, так и
титулованием - неожиданно оказалась нарушена.
    -  Повиновение  Империи,  -  наконец  заговорил  один  из  баронов   -
внушительного роста, в драгоценных доспехах, что стоили,  наверное,  целое
состояние. Правда, доспехи эти выделялись отнюдь не ковкой, а  роскошью  и
золотом прихотливых гравировок.
    Барон Брагга,  владелец  огромных  латифундий,  разбросанных  по  всей
Империи. Один из самых богатых людей государства. Из четверых выживших его
детей двое средних были учениками Семицветья. Все  в  зале  это  прекрасно
знали. Похоже было, что бароны  сговорились  заранее,  ясно  давая  понять
Императору, что никакой внутренней войны им даром не надо.
    - Веление Императора - закон для верноподданных, - басил барон.  -  И,
получив эдикт, немедля поспешили мы. И явили тем  самым  свою  преданность
короне. Однако, по старым грамотам, по вольностям  баронским,  благородное
сословие может спросить у повелителя: а для чего вообще нужна  эта  война?
Здесь не возьмешь добычи, не сыщешь славы - не то что за морем!  Никто  из
нас не знает, как воевать против магов, - мы всегда сражались  в  союзе  с
ними. Да и  как  мечи  могут  противостоять  чарам?  Благородное  сословие
прибыло в лагерь повелителя, как велел нам наш  долг,  однако  мы  говорим
сейчас - мечи в ножны. Нет смысла в  этой  войне.  Нас  всех  перебьют,  и
участь наша  будет  поистине  ужасна.  И  тогда  на  освободившиеся  земли
вернутся богомерзкие Дану