м амулетом, пожиравшим магию, словно лесной пожар - стог сухого сена. И странный - если не сказать страшный дар инквизитора - повергать неупокоенных одним кратким благословением. Тогда, в Кривом Ручье, Фессу удалось вырваться чудом. Кто знает, сумеет ли он повторить это здесь, в песках Салладора?
     Элъфийка забилась в уголок, молча наблюдая за Фессовыми манипуляциями. Некромант работал быстро, но чётко. Движения отточены, отрывисты и экономны - словно за каждым из них стояли годы, если не десятилетия напряжённых занятий. Резец оставлял на крепчайшем, устоявшем против самого времени камне глубокие следы - при этом Фесс всюду, где только возможно, старался избегнуть пересекать своими линиями старые иероглифы и рисунки. Он не мелочился - звезда у него получалась от стены до стены. Как раз тот случай, когда размер имеет значение.
     Ещё не время для его атаки. Он хорошо помнил Кривой Ручей. Если Этлау предложит состязание в магии - у него, Фесса, и у скамаров с эльфийками появляются шансы. Потому что тогда, в эгестской деревне, Этлау так и не удалось взять верх.
     Другое дело, если хитрый отец-экзекутор просто приведёт в действие свой гасящий волшебство амулет. Тогда серые, умывшись кровью, перебьют здесь, в некрополе, всех до единого.
     Наверняка это и задумано их главарями. Пешки могут лечь, но зато вражеский ферзь будет повержен. Простой счёт, нехитрый расчёт. Фанатики ценны для Святой Матери, но их она легко найдёт ещё. Гораздо важнее покончить с некромантом... или, вернее говоря, с тем, за кого они его принимают. И ему, Фессу, никогда не втолковать серым их ошибки - потому что он сам не уверен, что они ошибаются. Дракон помог ему удержаться на самом краю пропасти - но никто не поручится, что он таки сумеет не сорваться.
     ...Звезда была готова. Оставалось только заполнить её силой. Заполнить, чтобы потом к нему вернулось куда больше. Эх, жаль, тут, в пустыне, не сыскать ни одной кошки. Конечно, ритуальное мучительство - пренеприятнейшая процедура, но бывает так, что без него не обойтись. Так что, наверное, даже хорошо, что здесь мучить просто некого.
     Фесс задумчиво склонился над свой фигурой. Диковинно всё-таки устроен человек - даже зависнув над бездной и чувствуя, как трещит ветхая верёвка, он будет барахтаться и до самого конца так и не поверит в свою смерть.
     Сила... её немало вокруг. Смертоносное солнце, вонзающее мириады копий-лучей в потрескавшиеся глиняные стены склепов, сами могилы, хранящие века памяти, наконец, те три саркофага в подземелье - но к этому источнику Фесс не потянулся бы, наверное, даже стоя на эшафоте. Почерпнуть - чуть-чуть, совсем немного, и вот уже контуры звезды мягко засветились зелёным. Знакомая боль отката - но звезда уже делала своё дело. Слова и мысли становились единым, слагаясь в частую сеть, из которой текли и текли к некроманту ручейки Силы.
     Казалось бы, так просто. Не надо большой мудрости, чтобы зазубрить символы, какие следует поместить в вершину каждого из лучей. Иные сподобятся раздобыть и ингредиенты, сколь бы редки они ни оказались. Короли и императоры, не жалея золота, нашли бы и магов-отступников, согласных приготовить эликсиры, и добровольцев, что дерзнули бы начертить украденную из ордосских книг схему... Но вот только едва ли у них что-нибудь вышло - кроме, конечно, взорвавшегося на месте "эксперимента" огненного шара или внезапно прянувшей с чистых небес молнии, после чего от наглеца не осталось бы даже пепла.
     Надо нечто большее, чем просто заучить чертежи, схемы и звуковые формы заклинаний. Нужен тот самый таинственный дар, за обладателями которого маги Ордоса и охотятся по всему Эвиалу.
     Звезда светилась. Под сходящимися в вышине стенами пирамиды тишина становилась звенящей от скапливавшейся вокруг некроманта мощи. Болезненно кривясь и шипя - боль отката нарастала, - Фесс продолжал вкладывать собственную силу в звезду - и потом она уже сама возвращала её некроманту сторицей.
     Эльфийка осторожно подошла, встала чуть сзади; а миг спустя точёный подбородок Миройи легонько коснулся Фессова плеча. Она тихонько вздохнула - некроманта коснулась лёгкая волна странного аромата, словно сюда, в затерянный среди пустыни склеп, кто-то принёс букет свежих лесных цветов.
     Они не двигались. И молчали. Потому что в её прикосновении не было ни грана плотского.
     Язычки зелёного огня поднялись, затанцевали над пересечениями и символами. Эльфийка мягко, но настойчиво коснулась прохладными мягкими пальчиками обоих висков некроманта, привстав на цыпочки, прижалась лбом к его затылку.
     Стены пирамиды растаяли. В тумане тонкого мира Фесс видел не сомкнувшие строй цепи инквизиторов - он видел только столб белого пламени, рвущийся к самому небу. Там, именно там скрывался тот самый маг, о котором говорила эльфийка. Не приходилось сомневаться, это Этлау, больше просто некому... если, конечно, Святая Инквизиция не вытащила из рукава ещё одного туза.
     Подобраться ближе? Нет, даже отсюда некромант чувствовал возведённые инквизиторами барьеры. Осторожнее, осторожнее... серые-то как раз ничего не пожалели. Ни сил, ни амулетов, ни редких ингредиентов. Голову можно прозакладывать, сейчас этот их главный маг окружён настоящей паутиной всевозможнейших фигур и символов. В ход пошло всё чародейство, известное Святой Матери.
     Фесс медленно, осторожно отступал. Он точно знал теперь, где его враг. Он знал, какие невидимые стены и бастионы ему придётся взламывать. Торопиться нельзя-и только бы этот напыщенный глупец-экзекутор дал ему побольше времени. Пусть тянет, пусть колеблется - ему, Фессу, это только на руку.
     Он отступал, пятился, уползал до тех пор, пока белое пламя не скрылось окончательно. Глаза открылись, возвращая некроманта обратно на грешную землю.
     Пирамида. Угасающее пламя над семилучевой звездой. Подступающая дурнота и раздирающая тебя напополам боль отдачи. Ни одно заклятье тут не остаётся безнаказанным.
     Эльфийка медленно отступала, её пальцы соскальзывали с горячих висков, под которыми яростно пульсировала кровь. Тяжело дыша, Фесс обернулся.
     - Видел его, - выдавил он. - Силён... но мы ещё попляшем. Пока они ждут...
     - Он силён, - кивнула эльфка. - Я видела... твоими глазами.
     - Это как? - поразился Фесс.
     - Мы умеем. Когда вот так пальцы ложатся. На самом-то деле ничего сложного. Каждое дерево так может.
     - Дерево?..
     - Ну да. Только какое это теперь имеет значение?
     - Гммм... да, наверное, никакого, - признался Фесс, хотя ему стало несколько не по себе. Совершенно незачем допускать других, пусть даже таких красавиц, как Миройя, до своего сознания. Никогда и ни под каким видом. Мало ли чего они там подсмотрят. И мало ли кому потом расскажут. Неважно, по доброй ли воле или под пытками.
     - Что теперь? - осторожно спросила эльфийка, отодвинувшись на "приличное" расстояние.
     - Что теперь? Теперь надо потолковать со скама-рами. Надо прорываться.
     "А тебе придётся прикрывать их отход", - подумал некромант. Но вслух этого, само собой, не сказал.
     Выбираться из пирамиды ему пришлось с помощью Миройи. Ноги отказывались служить - боль отката держалась на удивление долго.
     Скамары явно устали ждать. Бездействие врага придавало уверенности, и даже подавляющий перевес в числе переставал пугать. Раз их так много, а они не нападают - значит, чего-то боятся. Чего-то ждут. Может, пока подойдут ещё ихние. Эх, сейчас бы по ним и вдарить как следует, чтоб рванули бы, рясы на ходу теряя! Главарь скамаров только что не сгрёб некроманта в охапку.
     - Ну что, господин маг? Нашёл у них слабину? Превозмогая дурноту, Фесс кивнул.
     - Приготовься. И своим всем скажи, чтобы были в сёдлах. Эльфиек моих... не забудь про Слово твоё. Доведи до леса. Королева Вейде за наградой не постоит, целое королевство на это купишь, точно тебе говорю.
     - Потом о наградах говорить станем, - поморщился скамар. - Когда вырвемся отсюда. Значит, всех на-конь,чародей?
     Фесс кивнул. Невыносимо болела голова, словно там, внутри, дружно пилила толстенные сучковатые дрова целая артель бравых пильщиков.
     - Ты сигнал подашь?
     - Подам, - снова кивнул некромант. Глаза, казалось, сейчас выскочат из орбит.
     До пирамиды он ковылял, казалось, целую бесконечность. Звезда исчерпала все силы до дна, погасла. Всё надо начинать сначала, но такую силу и не удержать. Плохо только, что голова так болит... мысли путаются...
     Эльфийка поддерживала его под руку, с тревогой заглядывала в глаза.
     - Сейчас, - прохрипел Фесс, тяжело опираясь на посох. - Сейчас...
     В проломе появилась голова скамарского гонца.
     - Ы-ы-ы... господин чародей... наш... набольший... спросить велели - идти там ал и что?
     Даже и тут Фесс не смог узнать настоящего имени разбойничьего вожака.
     - Я скажу когда, - с натугой выговорил Фесс. - Жди тут поблизости... я махну... или нет, крикну. Отойди сейчас, нечего тебе смотреть, что я делать стану.
     Разбойник поспешил отскочить. Похоже, следить за ритуалами некроманта он не имел ни малейшего желания.
     Сила. На сей раз её потребуется куда больше. Тогда это была разведка, а теперь - теперь ему надо проломиться сквозь (или же обойти) возведённые Этлау защитные барьеры. "И получается, некромант, что больше вскрывать самого себя в поисках источника мощи ты уже не можешь. И даже звезда не поможет. Благоприятное расположение созвездий миновало и не скоро составится вновь", - Фесс с досадой опустил астролябию.
     Кажется, оставался только один выход. В одиночку подобраться ко вражеским рядам, захватить пленника, чтобы потом, здесь, в пирамиде, применить к нему всё то, что глупая молва приписывала некромантам. Надо признать, не без некоторых на то оснований.
     Принцип меньшего зла, и никуда от него не денешься. Это хорошо философически настроенным юношам с горящими глазоньками предаваться (особенно в присутствии особ противоположного пола) выспренним разговорам об абстрактном добре и абсолютном зле, равно как и об относительном, - сидя за прочными стенами крепостей. И забывая, что и зло и добро для каждого человека в каждый день его жизни конкретны, чётки и определённы, и поступает он в соответствии со своей совестью, а все угрозы посмертного воздаяния так и не возымели своего действия, несмотря на все усилия слуг Спасителя.
     - Останешься здесь, - приказал Фесс эльфийке. - Следи... за звездой. Такое нельзя оставлять без присмотра...
     Это было, конечно же, чистым .враньём. Но ведь увяжется за ним эта Миройя, и непонятно тогда, что делать - то ли инквизитора ловить, то ли её спасать.
     Однако эльфийка только улыбнулась.
     - Не пойду, не пойду, не беспокойся. Я стрелы в воздухе ловить не умею.
     О стрелах она заметила совершенно справедливо. Потому что стоило некроманту (с известным трудом взобравшись в седло) выехать за пределы некрополя, как лучники в сером, недолго думая, взяли его на прицел.
     У Фесса не было с собой Искажающего Камня, с чьей помощью он небезуспешно жёг в полёте стрелы Дану в битве под Мельином - кажется, давным-давно, столетия назад. Но Кэр Лаэда недаром был сыном своего отца. Недаром учился в ордосской Академии. Недаром дрался насмерть и недаром терял друзей в им самим вызванной буре.
     Стрела ведь тоже может умереть.
     Другое дело, что окутавшая некроманта сероватая завеса, ударив в которую стрелы в один миг распадались мелким прахом, их оголовки изъедала ржавчина, - эта завеса жадно пожирала его, Фесса, и без того уменьшившиеся силы. Непросто убедить уже и без того неживое дерево, что пришло время ему распасться пылью, удобряя бесплодный песок.
     Если бы ещё так же можно было поступить с врагами - или хотя бы с их доспехами...
     Пригнувшись к конской шее, Фесс погнал скакуна прямо на серые шеренги. Лучники торопились, и второй их залп пропал втуне.
     Магия пока не вступала в дело. Конь некроманта распластался в беге, глефа удобно легла в правую ладонь; серые шеренги стремительно приближались.
     Инквизиторы не растерялись. Чётко, как на учениях, они сомкнули ряды, опустили длинные пики, мечники и щитоносцы заняли свободные места между копейщиками. Чародеи святых братьев бездействовали, словно желая понять, что же нужно этому странному безумцу, во весь опор несущемуся на ряды изготовившегося к бою войска. Даже лучники почему-то перестали метать стрелы.
     Распускаясь огненно-жёлтым шлейфом, рвётся песок из-под копыт Фессова коня. Покрытые потом, перекошенные, искажённые ненавистью лица инквизиторских солдат всё ближе и ближе. Конь несётся вдоль щетины нацелившихся пик, и кажется - нет такой силы в этом мире, что сумела бы проскользнуть меж хищно поблёскивающими остриями.
     Фесс - точнее, уже не Фесс, а скорее Кэр Лаэда - резко взмахивает глефой. "Лепесток" лезвия, как сказал бы Север, рубит коричневатое отполированное древко длинной пики, левая рука проносящегося мимо некроманта хватает не успевшее отдёрнуться оружие. Прежде, чем растерявшийся пикинёр успевает бросить никчёмную теперь палку, его уже выдёргивает из строя.
     Конь Фесса вздымается на дыбы, свистит и сверкает глефа, гномья сталь рубит копейные древки. Некромант перегибается с седла, хватает солдата за край нагрудника; Фессу кажется, что руки его вот-вот вывернутся из плеч; застонав от натуги, он вздёргивает тяжёлое, окованное железом тело поперёк конской спины и даёт шпоры.
     Уже напоследок остриё случайной пики задевает круп лошади; конь неистово ржёт и срывается с места в бешеный галоп, мало что не взбесившись от боли.
     Вновь летят стрелы, распадаясь серым прахом, лишь немного не достигнув некроманта. С каждым мгновением всё тяжелее держать заклинание, сфера сжимается, и последние стрелы, прежде чем распасться и умереть, успевают слегка клюнуть некроманта в плечи и спину.
     За спиной вопят и орут десятки голосов. Тишина сметена; страх и ужас правят сейчас бал в рядах серых солдат. Самое бы время ударить скамарам... но кто же знал, что безумное предприятие увенчается успехом?
     Конь летит быстрее стрелы и ветра, унося прочь молодого некроманта и его бесценную по нынешнему часу добычу.
     Разбойники встретили Фесса восторженным рёвом. Пленник затравленно озирался, бледный, как никогда не выпадающий в здешних краях снег. Зубы инквизитора часто стучали, по лбу и щекам стекали струйки пота - не от жары, от непереносимого ужаса.
     - Ай да господин маг! - хлопнул себя по коленям главарь скамаров. - Сударь чародей, да на кой тебе эта некромантия нечестивая? Давай к нам, становись вольным скамаром, будешь сыт, весел и пьян, и в карманах будет чем позвенеть!
     - Может, и стану, - попытался отшутиться Фесс, - коли из этой мышеловки выберемся.
     - Выберемся, выберемся - скамары мы или кто?.. А с этой крысой церковной чего делать станешь? Допрос снимать? Али ещё чего? Ежели допрос, то давай я тебе пару моих ребят дам, больших умельцев - у них даже и мёртвый заговорит, и притом безо всякой некромантии! - вожак сам первый принялся хохотать над своей не слишком тонкой шуткой, и к нему тотчас присоединился гогот остальных скамаров.
     - Не, допрашивать я его не буду, - покачал головой Фесс. - Нам это уже ни к чему. Мне сей человечек совсем для другого нужен. Ты, почтенный, ежели по прошествии малого времени вопли да крики истошные из моей пирамиды услышишь - не пугайся, это я со святого брата шкурку медленно снимать стану.
     Инквизитор взбулькнул и стал заваливаться на бок. Глаза у него закатились.
     - Дай пару раз по морде - тотчас очухается, - небрежно посоветовал скамарский вожак.
     - А вы в оба глаза смотрите, как бы серые своего выручать не полезли, - заметил некромант.
     - Не волнуйся, чародей, не полезут. Шакалы они, не воины. Делай своё дело, не начнут они ничего, пока собственный их план такое не укажет. Тогда - да, тогда полезут. Да так, что только держись.
     - Значит, надо мне торопиться.
     Приведённый в чувство несколькими звонкими оплеухами инквизитор, наконец, похоже, осознавший, что ему уготовано, казалось, совершенно обезумел. Ему не связывали руки, не сковывали ноги - не было нужды. Он и так волочился, словно тряпичная кукла. Зрачки заполнили всю радужку, и в глазах солдата сейчас не читалось ничего, кроме лишь чистого, незамутнённого ужаса. Изо рта у него свешивалась тягучая струйка липкой слюны.
     Эльфийка, едва завидев возвращающегося Фесса с пленником, сама не выдержала - несмотря на прославленную сдержанность и даже холодность Перворождённых, бросилась навстречу, порывисто закинула руки Фессу на шею, обняла, крепко прижалась. Дивно-шелковистые волосы мягко, точно тёплая волна, коснулись щеки некроманта, по сравнению с этими волосами даже самый тонко выделанный шёлк показался бы грубой дерюгой. Тонкие лесные ароматы, от которых кружится голова... и скорбное лицо Рыси, с укором глядящее на погубившего её некроманта.
     Словно засмущавшись, эльфийка поспешно отстранилась, потупилась.
     Фессу тоже пришлось сделать вид, что он ничего не заметил. Приподнял обеспамятовавшего солдата, встряхнул. Оружие - короткий кинжал, запасной нож - успели забрать скамары, и теперь некромант принялся стаскивать с пленного доспехи. Тот не сопротивлялся, лишившись сил от страха.
     - Что ты с ним собираешься делать? - брезгливо поморщилась эльфийка.
     - То, что тебе видеть никак не стоит, - отозвался
     Некромант. Сейчас он был занят тем, что связывал пленного обрывками инквизиторского серого плаща.
     - Пытать? - выдохнула Миройя.
     Фесс не ответил. Какой смысл отвечать на изначально не имеющие смысла вопросы? Некромантия не нуждается в пытках как средстве выпытать что-то. Она нуждается в ритуальном мучительстве, причинении боли, причём строго определённым путём, иначе всё это будет совершенно бесполезным. Мучительстве без чувств и эмоций, не экстазе маньяка - нет, хладнокровии хирурга, делающего сложнейшую операцию.
     И за всё это быть им, некромантам, проклятыми во веки веков, исправно служить пугалом для всех и каждого, синонимом бессмысленного и безжалостного зла, чистого, незамутнённого зла, чинимого из одного лишь безумного желания его чинить.
     О, если бы они могли, подобно стихийным магам, черпать Силу в буйстве ветра, в жаре огня, в рокоте волн или в спокойном, величавом молчании земли!., или пусть даже и во смертной тени - но без этих жутких ритуалов.
     Воистину, чем дальше - тем больше. Судьба некроманта - идти по самому краю, по дороге в бездну, освещая себе путь неярким фонариком - так, чтобы остальные видели бы его и ни в коем случае не последовали бы его путём.
     Спустя некоторое время полураздетый пленник оказался в самой середине старательно перечерченной под новую задачу магической фигуры. В ход вновь пошли запасы ингредиентов из сумки некроманта - ингредиентов этих, кстати, оставалось не так уж много, и что Фесс станет делать, когда сумка его опустеет?..
     - Ну вот, - медленно проговорил некромант, глядя на скорчившегося человека. - Вот и сделал дело. Теперь ничего. Теперь вырвемся. Даже если Этлау свой амулет в ход пустит...
     - Ты о чём? - осторожно поинтересовалась эльфийка. - Какой амулет?
     - Если Этлау загнобит магию, - так же медленно продолжал Фесс, - скамары наверняка вырвутся. Я не сомневаюсь. И вы вместе с ними.
     - Загнобит магию? Да разве такое возможно?! - поразилась ученица Вейде.
     - Теперь, увы, да.
     - И что, все инквизиторы на такое способны? - теперь в голосе Миройи звучал неприкрытый ужас.
     - К счастью, нет, - успокоил эльфийку молодой чародей. - Только Этлау. Был ещё один, да, гм... с ним беда приключилась, больше не может.
     - Беда? Какая-беда?
     - - Съели его, понимаешь, вот ведь какие истории странные порой приключаются... - Фесс изобразил балаганно-зловещую улыбку.
     - Съели... твои съели?
     - Мои, - кивнул Фесс. - Выхода другого не было. Это когда в Эгесте дрались. И когда Рысь... ну, ты понимаешь... - Он умолк.
     - Отец Марк? - прищурилась эльфийка.
     - Он самый. Крепок был, никак иначе взять не у