ные, не дожидаясь команды, сомкнули ряды вокруг повелителя;  мелькнули
ч„рные тени вскинутых арбалетов.
    Повелителю никто не возразил.
    Несколько  легионеров  уже  возились  с  монахом.  Старший,   седоусый
центурион, повернулся к Императору, прижав правый кулак к сердцу:
    - Повиновение Империи! Повелитель да взглянет на это.
    - Фесс! - коротко бросил Император. Молодой воин осторожно  принял  от
центуриона простую, грубую вер„вку, которой подпоясывался монах. Мгновение
смотрел на не„, а потом подхватил с обочины тракта толстую палку  и  резко
подбросил е„ в воздух. Вер„вка хлестнула словно кнут -  палка  развалилась
надвое.
    Свита Императора дружно переглянулась.
    - Я слыхал о таких штуках,  мой  повелитель.  Их  делали  давным-давно
самые северные гномы, всего две или три семьи за Каменным  Ключом.  Ходили
слухи, будто они добавляют в  расплав  мелко  истолч„нные  алмазы,  отчего
сталь обретает способность резать  вс„  на  свете.  Разумеется,  это  были
только сказки - алмаз не способен выдержать такой жар, он просто сгорит, -
но сказки на сей  раз  оказались  справедливы.  Серая  Лига  покупала  это
оружие. И, кроме нас, это делал и Святой Престол.
    - Ты умеешь владеть ею? - осведомился Император.
    - Не могу сказать, что превзош„л в этом остальных, но кое-что  сделать
смогу.
    - Тогда оставь эту штуку себе, Фесс,  надеюсь,  у  тебя  она  окажется
небесполезной. - Император повернулся и тронул коня.
    Казалось, никакие пророчества не в силах свернуть его с пути.
    Войско Каменного Престола сошлось с имперской армией на следующий день
- уже по-зимнему холодный и сумрачный. С утра мела л„гкая метель, однако к
полудню небо прояснилось, выглянуло неяркое и низкое зимнее солнце.
    Два пограничных легиона, Двенадцатый и Четырнадцатый, вкупе с поспешно
набранным городовым ополчением западных краев  -  еще  шестнадцать  полных
когорт, хотя, конечно, этим шестнадцати когортам до настоящих как от земли
до неба. Вполне достаточно сил, чтобы раздавить очумевшую  от  собственной
дерзости и невероятной доселе удачи горстку  вторгшихся,  едва  ли  полные
пять тысяч секир. Имперцев собралось почти двадцать четыре  тысячи.  Более
чем достаточно.
    Командовавший здесь легат - немолодой, прошедший  не  через  один  бой
ветеран - в победе не сомневался, однако и о враге судил здраво.  Гномы  -
противник  опасный  и  упорный.  Прочность  их  доспехов  позволяет  хирду
выстоять даже под градом арбалетных стрел; разорвать  его  стальную  стену
могут разве что ядра катапульт или окованные бр„вна,  посылаемые  большими
баллистами. Конечно, очень  хорошо  подействовала  бы  магия  -  но,  увы,
впервые  за  много-много  лет  легионы  шли  в  бой,  не  имея   поддержки
волшебников, Бросать против хирда необученную, горячую пехоту - вс„  равно
что плескать на стену водой, с той только разницей,  что  здесь  будет  не
вода, а кровь.  Конечно,  имей  легат  вдоволь  конницы,  особенно  конных
лучников, он измотал бы гномов непрерывным градом стрел, заставил бы  день
и ночь стоять в строю, ни на миг не  ослабляя  пряжек  доспеха.  Но,  увы,
конница осталась далеко на юго-востоке,  на  степных  рубежах  Империи.  А
легат привык не сожалеть, а действовать.
    Два легиона регулярной армии преградили гномам дорогу.  Тракт  выбегал
здесь из леса на широкое поле, плавно  повышавшееся  к  востоку,  так  что
атакующим пришлось бы одолевать очень длинный, хотя и  достаточно  пологий
склон.
    Во второй линии, за наспех выкопанным неглубоким рвом,  за  частоколом
стояли шестнадцать ополченских когорт. Легат  опустошил  арсеналы,  раздав
все арбалеты, какие только имелись. Опытные лесовики северо-запада  пришли
с испытанными боевыми луками в полный рост человека. Охотники похвалялись,
что из такого за полсотни шагов гнома можно  нанизать  на  древко,  словно
тетерева.
    Легат не забыл о резерве - три лучшие когорты он оставил при себе.  Он
сделал вс„ правильно. И не сомневался в победе.
    Больше всего он опасался, что гномы  станут  избегать  боя.  Или  паче
чаяния повернут назад, постаравшись уйти в ещ„ не разор„нные края.
    Однако ни одному из этих опасений не суждено было сбыться.
    На рассвете дозорные  заметили  небольшую  армию  Подгорного  Племени,
спокойно и  без  лишних  слов  выстраивающуюся  в  боевой  порядок.  Легат
усмехнулся - ну, конечно же, три хирда. Один главный, в  середине,  и  два
небольших прикрывают фланги. Ни легкой пехоты, ни стрелков,  ни  тем  паче
конницы. Бока и спина этого войска открыты. Резервы гномы  презирают.  Все
стремятся кинуться в бой с самой первой минуты.
    Что ж, пусть их...
    На предложение прислать парламент„ра гномы не ответили. Имперские рога
напрасно  трубили  известный  всем  в  Северном  Мире  сигнал.  Три  хирда
спокойным шагом двинулись впер„д.
    Легат Марк знал, что гномы порой скрепляют щиты цепями -  чтобы  никто
не мог разорвать строя, поддавшись, к примеру, панике. Судя по  тому,  как
ровно шли три гномьих отряда, они поступили так и на сей раз. Лес  длинных
пик опустился - конным через них не пробиться.
    Все  схватки  империей  с  гномами  отличались  всегда   упорством   и
кровопролитностью. Подземные обитатели не признавали слова  "сдача",  даже
если эта  сдача  оказывалась  весьма  поч„тной  -  с  сохранением  оружия,
например.
    - Катапульты! - приказал легат.
    Метательных машин у него было немного, однако гномам  предстояло  идти
по открытому полю. Каждое ядро, что попад„т в  цель,  будет  стоить  жизни
нескольким их воинам. Легат не собирался заставлять умываться кровью  свои
легионы.
    Мастера целились верно, камни взмывали высоко в воздух, ложась точно в
цель.  Главный  хирд  не  дрогнул,  несмотря  на  оставшиеся  позади  него
недвижные тела. Гномы лишь перешли  на  легкий  бег,  и  легат  завистливо
вздохнул - в такую атаку свои легионы он пов„л бы только  шагом,  сберегая
силы людей, да ещ„ постарался бы дать передышку, если б не обстрел. А  эти
- вон, хоть бы что!
    Баллисты  оказались  несколько  более  действенными,  удачно  пущенное
бревно пробило настоящую брешь в стене первых рядов хирда, и  легат  вновь
убедился - да, для этого боя щиты у гномов скованы цепями.
    Настало время арбалетчиков.
    Стоявшие в промежутках между манипулами стрелки старались  как  могли.
Самострелов было много, одному арбалетчику помогали двое-трое  заряжающих,
и болты хлынули потоком. Опытные  воины  целились  поверх  щитов  -  гномы
падали. Правда, немногие  -  подземная  броня  была  очень  хороша,  -  но
вс„-таки падали, и невидимые командиры отдали приказ к атаке.
    Именно этого и ждал Марк.
    - Буксинщики, не спать!
    Строй  легионов  дрогнул.  Манипула  за  манипулой  двинулись  впер„д.
Предстояло показать преимущества хорошо  обученных  солдат  над  горячими,
конечно же, кипящими ненавистью, но далеко не столь добротно  вышколенными
низкорослыми бойцами.
    У гномов стрелков было мало. Может быть, сотня-другая, не больше.  Они
били из третьего ряда, над плечами копейщиков второго и щитоносцев первого
- какой уж тут прицел! Легионеры прикрылись щитами, почти не неся потерь.
    На уже выбеленной первым снегом равнине быстро  сближались  правильные
четыр„хугольники войск. Империя по  праву  гордилась  своими  легионами  -
никто не нарушил строя. Манипулы чуть разомкнулись,  вот  они  уже  совсем
рядом с гномами...
    Торжествующий р„в сотен и тысяч глоток. Легионные знаки с  василисками
Империи плывут  в  холодном  воздухе.  Кажется,  манипулы  вот-вот  ударят
накоротке, кинутся со своими короткими мечами на длинные копья, но  нет  -
взмах руки центуриона, первый ряд легионеров со всей  силы  мечет  пилумы,
целясь в щиты хирда, и тотчас  же  поворачивает  назад,  солдаты  проходят
сквозь разомкнувшиеся шеренги, занимая места в тылу, а  в  это  время  уже
летят пилумы второго ряда, третьего, четв„ртого...
    Сложнейшая атака, годная именно против такого, тяжеловооруж„нного и не
слишком  подвижного,  врага.  Сплошной  ливень   тяжелых   пилумов,   щиты
стремительно превращаются в подобия здоровенных, вставших на дыбы ежей,  а
легионеры уже рядом, свистят мечи - самые ловкие пытаются  рубить  древки;
легковооруж„нные накидывают петли из сыромятных ремней на копья (еще  один
рискованный, но действенный прием),  подтянувшиеся  пращники  мечут  через
головы воинов глиняные шары, что, разбиваясь,  расплескивают  вокруг  себя
ч„рную, мгновенно вспыхивающую на воздухе жидкость...
    Конечно, прорвать стену хирда сразу никто не может. Но когда в  каждом
щите засело чуть ли не по десятку специально  утяжел„нных  пилумов,  когда
под ногами горит жидкий огонь, гномам уже куда труднее сохранять строй.
    Повинуясь сигналу буксинщиков, легионеры откатились, уступая место для
атаки свежим манипулам. Однако на сей раз гномы не стали  ждать.  Наставив
копья, все три хирда дружно двинулись вперед.
    Манипулы вновь попятились. Казалось  невозможным  прорваться  к  щитам
врага через сплошную  щетину  копейных  наверший.  Отступая,  оба  легиона
отхлынули вправо и влево, открывая взорам гномов частокол со рвом и  густо
стоящих там стрелков. Крылья имперского войска начали  заходить  гномам  в
спину.
    -А покажем им!.. - проорал какой-то стрелок, высовываясь чуть ли не  в
полный рост.
    И вновь - ливень стрел. Колючий, хлещущий  по  щитам  и  шлемам  хирда
ураган. Однако гномы не  поворачивают,  напротив,  они  с  р„вом  кидаются
впер„д -  казалось,  они  забыли  даже  об  имперских  когортах,  что  уже
нацелились им в бок и спину. Скованные  цепями  щиты  не  позволяют  хирду
рассыпаться, причудливое щетинистое чудище, да  не  одно  -  целых  три  -
катится вверх по склону, навстречу стрелам, навстречу смерти,  не  обращая
внимания на падающих товарищей, - впер„д, впер„д, только впер„д!..
    Легат ждал. Гномы действовали именно гак, как и должны были. Пока  что
они не рискнули менять щиты первого ряда, слишком рискованно, можно  легко
потерять строй, и тогда конец; надеются на свою силу  и  выносливость?  Но
даже самый выносливый гном  не  очень-то  побегает  с  десятком  имперских
пилумов в щите.
    Сразу три хирда оказались около частокола. Марк  высоко  поднял  руку.
Сейчас, сейчас гномам прид„тся сломать  свой  идеальный  строй,  расцепить
щиты,  штурмовать  преграду;  среди  ополченцев  над  частоколом  взлетели
алебарды - самое лучшее оружие против таких  вот  закованных  в  броню  до
самых глаз  невысоких  силачей.  Кое-кто,  явно  подражая  гномам,  выбрал
тяж„лые секиры.
    Пехота, ощетинившаяся пиками и алебардами, может держаться долго. Даже
против хирда. Тем более что с тыла на  гномов  надвигались  два  почти  не
понесших потерь имперских легиона. На месте  командира  гномов  легат  уже
давно бы скомандовал отступление.
    До этого мига сражение длилось, как множество иных, в ч„м-то напоминая
причудливую игру. И легионеры, и гномы были  опытными  воинами.  Никто  не
терял головы, никто не лез на рожон, война -  это  не  столько  геройство,
сколько тяжкая и изматывающая работа. Когорта в тылу врага  может  сделать
порой куда больше, чем самый мощный приступ десяти легионов.
    И большой хирд, и оба малых оказались под перекрестным обстрелом. Марк
своими глазами видел, как в хирде падали бойцы - стрелы находили-таки щель
или слабое сочленение доспеха. Вс„ уже ясно - бой выигран имперцам. Именно
выигран, а не вырван великими потерями и кровью.
    - Драгнир... Драгнир... Драгнир... - внезапно пронеслось над полем.  -
Драгнир...
    В самой середине большого хирда что-то засверкало, и легат  успел  ещ„
подумать, что кто-то из гномов подставил под солнечный луч обитый металлом
и отполированный до блеска щит,  -  когда  гномы  внезапно  швырнули  шиты
наземь. Хирд развалился, лавина  закованных  в  латы  гномов  бросилась  к
частоколу, в один миг заполнила ров и полезла вверх, словно вода весеннего
половодья. Замелькали топоры и алебарды защитников; удар за ударом попадал
по  шлемам,   наплечникам,   хауберкам,   однако   гномы   бились   словно
заколдованные. Немногие из них падали, срываясь  и  скатываясь  вниз,  под
ноги наступавшим - их топтали так же равнодушно,  как  бревна.  Замелькали
короткие мечи гномов; кое-где, где места оказалось  больше,  легат  увидел
сверкающие взмахи секир.
    Ополчение  взвыло,  словно  громадный,  смертельно   раненный   зверь.
Кое-кто, бросая оружие, уже ринулся  искать  спасения  в  бегстве;  другие
сражались, но их линия была прорвана сразу в десятке мест.
    Наступило то, что уч„ные мужи в серь„зных трактатах называют "кризисом
боя". Однако имперцы пока ещ„ отнюдь не были разбиты. Три когорты резерва,
два почти полных легиона за спинами гномов  в  поле  -  легат  скомандовал
общую атаку. Его собственная охрана была вынуждена сомкнуть ряды - десятка
полтора гномов, с головы до ног покрытых кровью  (словно  они  рвали  тела
своих врагов голыми руками),  заметив  имперский  штандарт  с  василиском,
завопили что-то на сво„м непроизносимом  наречии  и,  размахивая  секирами
(копья во множестве валялись по обе стороны частокола), ринулись на них.
    Вокруг легата стояло почти  пятьдесят  бывалых  и  надежных  триариев,
ветеранов, не боящихся никого в целом свете; они встретили  гномий  натиск
пилумами, однако подземные воители, казалось, все поголовно  обратились  в
берсерков. Один, хохоча, ринулся прямо на наставленные пилумы - его  броня
отразила три, четв„ртый вош„л точно под наплечную пластину,  однако  гном,
несмотря на брызжущую из-под  доспеха  кровь,  одним  ударом  сн„с  голову
своему убийце и  ещ„  успел,  прежде  чем  его  оглушили  боевым  молотом,
зарубить двоих.
    Легат не привык бегать от опасностей. Привычно бросил на лицо забрало,
привычно поднял тяж„лый чекан - специально, чтобы пробивать мощную броню;
    шагнул впер„д, закрывая собой прореху в строю; отвел щитом  молодецкий
взмах секиры, четко и холодно ударил острым, чуть загнутым клювом оружия в
налитый ненавистью бел„сый глаз в глубине шлема; заученно выдернул чекан и
запоздало успел ещ„ удивиться, почему его враг не падает...
    А враг с пробитой глазницей  тем  не  менее  успел  один  раз  махнуть
секирой.
    Гном и легат упали друг на друга. Их  кровь  смешалась,  неразличимая,
красная, как и у всех дышащих этим воздухом существ.
    ...Когда легионы  ударили,  часть  гномов  уже  успела  зацепиться  за
частокол. Другая же, большая,  не  обращая  внимания  на  разбегавшихся  в
разные стороны ополченцев, вновь сжалась в два стальных кулака. Два  хирда
двинулись с боков на штурмующие частокол когорты, а над полем,  перекрывая
брань, проклятия и смертные стоны, вновь повис странный клич-призыв:
    - Драгнир... Драгнир... Драгнир...
    И теперь уже никакая сила не могла прорвать ряды  подземных  воителей.
Когорты накатились  и  отступили  -  длинные  копья  разили  без  промаха.
Имперское знамя с василиском рухнуло, какой-то гном содрал тяж„лую ткань с
древка, что-то завопил, размахивая полотнищем  над  головой,  швырнул  его
через частокол...
    Ясно было, что командовать имперцами больше некому.
    Строй легионов сломался. Часть когорт отчаянно пыталась  вырваться  из
ловушки - они оказались между частоколом и наступавшими с  боков  гномьими
отрядами. Пики хирда разили без промаха; из-за частокола гномы стреляли из
трофейных арбалетов, в изобилии брошенных ополченцами, и сбивали  секирами
пытавшихся взобраться на него,
    С трудом отбиваясь от наседавших гномов, теряя и теряя людей,  легионы
отступали к лесу. Их по-прежнему было куда больше, чем подземных воителей,
однако хирды вцепились в своего растерянного противника,  точно  терьер  в
горло лисице. Раз за разом хирд раскалывал строй манипул... и только малое
число гномов и то, что они не могли сомкнуть кольцо, уберегло  легионы  от
полного и поголовного уничтожения.
    Иные когорты прорывались,  сжав  ряды  так  же  плотно,  как  хирд,  и
выставив впер„д двойную стену щитов; иные  рассыпались,  давая  легионерам
возможность спасаться самим - за одиночками хирд не гонялся.
    К полудню бой стих. Поле осталось за  гномами.  На  истоптанном  снегу
быстро застывала  кровь  почти  десяти  тысяч  убитых  хумансов.  Каменный
Престол мог быть доволен.
    Путь в глубь Империи был открыт.
    И вес это ценой жизнен лишь двух сотен бойцов.

                                                                  ГЛАВА 14

    Тяжело дыша, Клара Хюммель опустилась  на  траву.  Крошечный  островок
однотонно-фиолетовых кустов, лиан и трав, неярко и умиротвор„нно  светясь,
плавал в океане мрака, где то и дело вспыхивали голубоватые молнии; иногда
во тьме проплывали голубые шары, и тогда островок заливал нестерпимый жар,
от которого не спасали никакие заклятья.
    Межреальность сошла с ума. Привычные  тропы  закручивались  гибельными
спиралями, что оканчивались жадно разинутыми пастями пустопрыгов - за этот
поход Клара встретила их больше, чем за всю долгую жизнь боевого мага. Оно
и понятно - этим тварям все равно, что жрать - живую плоть или  размолотые
останки целого мира. Счастье  ещ„,  что  пустопрыги  в  общем-то  даже  не
слишком живые и всегда  очень  малоподвижные  сущности.  Однако  здесь  их
собралось что-то многовато.
    Остальное  обстояло  не  лучше.  Все  известные   чудища   Междумирья,
казалось, сочли своим долгом выразить Кларе и е„  команде  сво„  почтение.
Иных можно было убить простой сталью, иных - только зачарованной,  третьих
- чарами, четв„ртых же убить было невозможно в  принципе.  Таким  Клара  и
Эвис отводили глаза, пока валькирия Райна, Эгмонт и Мелвилл отбивались  от
мелкой нечисти.
    Они потеряли счет времени. В Межреальности, где нет ни дня,  ни  ночи,
ни рассвета, ни заката, где не светят зв„зды и на воде  не  играет  лунный
отблеск, единственным поводырем (когда ид„шь вне троп) служит только чуть„
мага. Здесь, в промежутке между мирами, вверх" и "низ" постоянно  меняются
местами - хорошо ещ„, что есть такие вот островки,  облюбованные  живущими
тут созданиями из тех, что предпочитают плоти магов другую пищу.
    Рядом болезненно охнула Эвис. Молодая  волшебница  уже  несколько  раз
пыталась затянуть глубокий  порез,  оставленный  рубящим  крылом  какой-то
т„мной твари. Клара о таких никогда ничего не слышала - впрочем, за  время
этого похода она уже  успела  убедиться,  что  бестиарий  Междумирья  куда
обширнее и неприятнее, чем утверждали книги, в том  числе  даже  книги  из
библиотеки Архимага Игнациуса.
    Собственно говоря, никто не знал, успеют ли они к моменту  решительной
схватки. Время в Межреальности теч„т по-своему, образуя  то  стремительные
потоки, то тихие заводи, а то и вовсе гибельные круговороты. Клара считала
себя неплохим знатоком всех этих течений, она могла с  точностью  до  часа
рассчитать время своего появлениям далеком мире - однако на  сей  раз  вес
расч„ты пошли кувырком.
    Все в команде уже получили отметины. Правая рука  Мелвилла  висела  на
перевязи - сломалась, когда путники угодили в  дробящий  вихрь,  ещ„  одно
чрезвычайно редкое и странное явление, и магу пришлось  самому  воздвигать
на пути сминающего вс„ и вся ч„рного  смерча  призрачную  стену  заклятий,
вкладывая в каждое из заклятий самого себя. Стена выдержала,  дав  трещину
лишь в одном месте. Ценой был лубок. Клара, конечно, надеялась, что его  и
Эвис  усилия  заставят  кость  вот-вот  срастись,  но  пока  что  Мелвиллу
приходилось держать свой меч в левой руке.
    Сперва и Клара,  и  Эвис,  и  остальные  вс„  время  высматривали,  не
мелькнут  ли  где  уже  знакомые  силуэты  врагов?  Сперва,  едва   только
столкнувшись со вставшей на дыбы изнанкой миров, волшебники дружно решили,
что Путь и козлоногие  должны  оказаться  где-то  неподалеку.  Однако  они
ошиблись. Если Созидатели и  замышляли  атаковать  Долину,  то  отнюдь  не
прокладывая к ней свой