***
    Маленькая волшебница оказалась совершенно права. Уже  в  сумерках  они
достигли большого богатого села - точнее, ещ„ совсем недавно  оно  было  и
большим,  и  богатым.  Сейчас  от  него  остались  только   головешки   да
разбросанные трупы  тех,  что  пытались  спастись  бегством.  Десятка  три
пленников было повешено на  столбах  и  деревьях;  все  жутко  изрезаны  и
изувечены. Церковь Дану сожгли; священника распяли напротив, смастерив  из
досок грубое подобие косого креста, на котором принимал смерть Спаситель.
    - Господи... - вырвалось у Кицума.
    - Задерживаться нельзя, - хмуро, очень по-взрослому сказала Сильвия. -
Ты же видишь, что эти звери делают... Хоронить - это весь  день  потеряем.
Знаешь, как далеко эти выродки уйдут?..
    - Я не про то... - Голос Кицума срывался.  -  Ты  вон  туда  посмотри,
дочка, туда, где храм был!
    - Смотрю... ничего не вижу... балки горелые одни... Ой!..
    Среди нагромождения обугленных, рухнувших перекрытий и стропил,  среди
изглоданных пламенем остатков стен лежала икона. Целая и  невредимая.  Вот
только лик Спасителя перечеркнули две стекающие из глаз кровавые струйки.
    Сильвия попятилась, выбрасывая руку перед собой в защитном жесте.
    - Сила, помоги мне... - пролепетала девочка. Кицум  осторожно  подош„л
ближе, положил руку ей на плечо, и  она  немедленно  прижалась  к  старому
клоуну.
    - Что ж это такое... что ж такое... - повторяла она как заведенная. По
щекам бежали слезы.
    - Может, и прав был архипастырь-то наш... - тяжело вздохнул  Кицум.  -
Может, и правда, всему конец наступает...
    Сильвия заревела в голос. Ее била крупная дрожь.
    -Да что ты, маленькая! - Кицум обнял е„ ещ„ сильнее. - Ежели  вс„  это
правда...
    - Вс„ равно Дану  догнать  надо...  Скольких  они  ещ„  замучают...  -
всхлипнула Сильвия.
    - А вот это ты права, доченька. Ежели вес равно помирать нам, так хоть
с извергами этими рассчитаемся.  Ну  а  может,  все  ещ„  и  обойдется,  -
попытался улыбнуться старый воин.
    - Обойдется... ну конечно же,  обойд„тся...  -  пробормотала  Сильвия,
явно не торопясь освобождаться от Кицумовых объятий. - Может, тут  кто  до
нас побывал да икону оставил...
    - Ну конечно, может, - ласково,  словно  тр„хлетнему  реб„нку,  сказал
Кицум.
    Они переночевали в чудом уцелевшем дальнем сарае на самой границе леса
и полей. Встали задолго до рассвета. И двинулись дальше - по ч„ткому следу
отряда Дану.
    ***
    Имперские войска медленно отходили от башни Кутула, Предстоял нелегкий
переход - на дальнее южное взморье, где, омываемая волнами,  стояла  башня
Синего  Ордена  Солей.  Маги  никак  не  отвечали  на  вызов;   Императору
оставалось только осуществлять свой старый план,  атакуя  и  уничтожая  их
башни одну задругой.
    Надо сказать, что слухи о его победе разносились гораздо быстрее,  чем
даже зимний ветер, К неспешно двигающейся по  воинскому  Тракту  армии  со
всех сторон  стекались  новые  отряды  -  внимание  к  словам  вербовщиков
внезапно очень повысилось. Городок Сколле по его приказу был предан  огню,
а все его жители, скрывшиеся от своего монарха,  -  объявлены  предателями
Короны.
    "...Но вс„-таки гораздо лучше жечь пустые дома, чем рубить  головы  их
обитателям, - думал Император. - А страх привед„т к покорности остальных".
    Очевидно, Радуга  до  сих  пор  не  верит  в  серь„зность  его  угроз.
Надменные маги скорее всего полагают себя в силе разделаться с  ним  одним
ударом. Но чего, чего же они ждут, проклятые? Может,  его  ошибки?  Может,
какого-то определ„нного шага? Или, может, вс„ это - лишь его домыслы, а на
самом деле они сами  его  смертельно  боятся?  Но  почему  тогда  не  шлют
парламент„ров? Боятся, что он без лишних разговоров прикажет их  повесить?
Правильно боятся, ибо именно так он и поступит...
    Увидеть кого-то из Верховных магов в  зеркале  Император  не  пытался,
даже несмотря на Искажающий Камень Фесса.
    А вот на кое-кого другого он взглянул,
    Зеркало больше сопротивлялось. Императору почти не пришлось  напрягать
свою волю, и след девушки-Дану отыскался тотчас. Правда, сперва Императору
предстала дотла выжженная и разоренная  деревня.  Ветер  уныло  раскачивал
повешенные вверх ногами на уцелевших тополях нагие трупы.
    - Фесс! - прорычал Император.
    Молодой  воин  появился  как  из-под  земли.   Император   готов   был
поклясться, что полог его походного шатра даже не колыхнулся.
    - Взгляни.
    Фесс посмотрел, и глаза его опасно сузились. Он молча стиснул зубы.
    - Работа Дану, -  произн„с  Император.  -  Они  неведомым  волшебством
оказались прямо в сердце Империи... и наступают, убивая  вс„  и  всех.  Мы
должны их остановить.
    - Если мой Император отдаст приказ, я  в  тот  же  миг  отправлюсь  на
восток - даже в одиночку, - глядя в глаза Императору, проговорил Фесс.
    - С западных рубежей сообщают о вторжении гномов, - неожиданно  сказал
Император. - Почтовый голубь доставил сообщение из  Маренти.  Пять  -  или
около того - тысяч гномов  перешли  Тиллу.  Идут  вдоль  Поясного  Тракта.
Двенадцатый и Четырнадцатый легионы, - Император сделал паузу, -  разбиты.
Вкупе с ополчением того края. Легат Марк погиб в  бою.  Правильно  сделал,
потому что иначе я приказал бы его распять. - В глазах Императора полыхнул
гнев, так что даже Фесс вынужден был потупиться. - Гномы прут  прямиком  к
Мельину. - Губы Императора скривились в  желчной  усмешке.  -  Отчего  они
стали вдруг такими смелыми,  Фесс,  как  они  ухитрились  разбить  войско,
превосходившее их по численности в пять раз?!
    - Мой повелитель... я не маг, но  с  помощью  Искажающего  Камня  могу
попытаться...
    - Не "могу попытаться", а ты это сделаешь,  Фесс!  Гномы  опьянели  от
крови так  же,  как  и  Дану.  Два  удара  с  двух  сторон,  таких  разных
противников - и в то же время они так друг на друга похожи!  В  руках  той
девочки-Дану - Деревянный Меч. Оружие Возмездия  е„  народа,  если  только
легенды не слишком привирают. Что, если у гномов на  поверхность  вырвался
Алмазный?
    - Сразу оба? - усомнился Фесс.
    - А как ты еще  объяснишь  мне  это,  советник?  -  Кулаки  Императора
сжались. - Древнее проклятие... или только что сотвор„нное  чародейство...
неважно, они рвут мою Империю на части! А тут ещ„ этот  болван-архиепископ
распускает нелепые слухи о близком конце света... Проклятье,  они  хоронят
мир всякий раз, как заметят на небе самую обыкновенную комету! Я надеялся,
что войско не станет внимать этим завываниям, однако...
    - Баронские  дружины  и  Восьмой  легион  не  остались  глухи  к  этим
пророчествам, - осторожно заметил Фесс.
    - Так я и знал.  Прид„тся  показать  этим  святошам,  этим  напыщенным
слугам "Спасителя", кто владычествует здесь! - Император вновь сжал кулаки
с такой силой, что белая перчатка на левой руке жалобно хрустнула.  -  Как
только войд„м в ближайший город...
    - Мой повелитель, разумно ли раздражать ваших подданных именно сейчас?
Слухи пройдут, никакого конца света, конечно же, не случится...
    - Да, ты прав, советник. Но... - вдруг признался Император,  -  что-то
очень  настойчиво  подталкивает  меня  сделать  это.   Испепелить   храмы,
перевешать всех попов...
    - Так поступают Дану на востоке и гномы на западе, мой  повелитель,  -
тихо заметил Фесс. - Но владыка Империи так поступать не может.
    Несколько мгновений они в  упор  смотрели  друг  на  друга.  Император
первым отвел взгляд.
    - И вновь ты прав, советник. Действуй же! Я должен узнать  правду.  Не
мешкай! Что нужно тебе для волшебства?
    - Только тишина и покой, мой повелитель.
    - Должен ли я уйти?
    - Нет, мой Император. Я думаю, что ч„рный камень в вашем перстне может
оказаться полезен.
    Император отош„л в угол шатра, туда, где гудел огонь в походной печке.
Подбросил в плаун несколько ч„рных кусков гномьего горючего камня.
    Фесс вновь вытащил из-за  пазухи  Искажающий  Камень.  Огненные  блики
играли на гладко отполированных гранях фальшивого самоцвета -  Фесс  знал,
что во вс„м этом кристалле нет и грана того, что ученые  маги-теоретики  в
Долине называли словом "материя".
    Теперь необходимые действия выполнялись куда проще - Камень словно  бы
признал власть Фесса над собой,
    На сей раз Искажающему Камню потребовалось зеркало. На  миг  мелькнуло
белое, заснеженное поле, угрюмый ч„рный лес, воздетые голые ветви деревьев
- и упрямо шагающий по Поясному Тракту отряд гномов. Их даже  трудно  было
назвать войском. Совсем немного - тысячи четыре с половиной, не больше.
    - Очень хорошо, - проронил Император. По виску Фесса скатилась  первая
капля пота. Что-то очень сильно мешало, кололо глаза, путало мысли;
    сердце заныло, схваченное когтями непонятной боли. Ага! Вот оно!
    - Ковчег, мой повелитель! Смотрите на ковчег! - простонал Фесс. Боль в
груди стала почти  нестерпимой.  Искажающий  Камень  полыхнул  зеленоватым
светом, и зеркало тотчас сделалось пустым и серым,
    Император медленно поднялся,
    - Я видел достаточно, советник. Ты прав - там был ковчег. А в  ковчеге
- Алмазный Меч. Два Брата вырвались-таки на свободу. И идут навстречу друг
Другу...
    - Мой Император, неужели...
    - Конечно, Фесс. Я верю твоим знаниям и сноровке... а ты поверь  моему
подарку. - Император усмехнулся, поднимая вверх руку в латной рукавице.  -
Алмазный и Деревянный Мечи созданы были чтобы  уничтожить  друг  друга.  И
пусть бы, но пророчества гласят, что в этом случае они захватят с собой
    весь наш мир. Понимаешь, Фесс? Не нашествие какой-то  иноземной  рати,
не орды чудовищ, а всего лишь два Меча. Однако это хуже, чем  целые  сонмы
злобных  магов  или  там  ещ„  каких-нибудь  страшилищ...   Тебе   знакомы
пророчества Илэйны? Фесс отрицательно покачал головой.
    - Эта безумная Дану что-то толковала о Двух Братьях. Но кто же в  наше
время  прислушивается  к  пророчествам!  Сколько  их  было,  громогласных,
устрашающих - из тех, что не исполнились ни на йоту! А  вот  это,  похоже,
сбывается... Ты не согласен, советник?
    - Нет, мой повелитель. Не согласен.  И  Алмазный,  и  Деревянный  Меч,
бесспорно,  придали  сил  и  гномам,  и  Дану,  вооружили  их   бесноватой
храбростью; однако неужели четыре тысячи секир и жалкий  отряд  в  полторы
сотни лесных луков способны  обратить  во  прах  всю  Империю?  Сами  маги
страшатся встречи с нами в открытом бою. Двинемся  навстречу  или  гномам,
или Дану, дадим им бой и уничтожим! Всех  до  единого.  А  их  Мечи  пусть
послужат нам защитой в грядущем сражении с Радугой.
    - Слова истинного воина, - проронил Император.  -  Я  бы  очень  хотел
поверить тебе, советник Фесс. Я сам теряюсь в  догадках,  почему  маги  не
выступают против меня открыто... Конечно, было бы очень заманчиво поверить
в их страх, но - я чувствую, что это не так. Что-то иное  отвлекает  магов
от нашей армии, не дает выступить в полную силу...
    - Можно разделить армию, - осторожно предположил Фесс.
    - Нет! - вздрогнул Император. - Без меня...  без  меня  тут  воцарится
хаос, а война - моя война!
    - Но война с вторгшимися в нарушение всех  договоров  гномами  и  Дану
есть дело всех подданных Империи! Легионы пойдут с охотой...
    - И станут л„гкой добычей Драгнира или Иммельсторна, - мрачно закончил
Император. - Ты забыл, что случилось с Двенадцатым и Четырнадцатым?
    Не самые лучшие легионы Империи, согласен, но и далеко не  худшие!  На
баронские дружины у меня надежды нет. Только  на  своих  легионеров.  Нет,
Фесс. На обычной войне твой совет был бы хорош. Мы  разбили  бы  врага  по
частям, как и велит военная наука. А так... боюсь, нам прид„тся ждать.
    - Ждать чего? - изумился Фесс.
    - Ждать, пока Алмазный и Деревянный Мечи сами придут к нам. Я надеюсь,
что друг друга они ненавидят не меньше, чем нас.
    - А если меньше? Если они объединятся? - не уступал Фесс.
    - Легенды о Двух Братьях разнятся  в  частностях,  но  все  до  единой
сходятся в одном - гномы и Дану творили это оружие не против нас, людей, -
против друг друга. Ненависть  Драгнира  к  Иммельсторну  и  наоборот  куда
глубже и древнее той, что они испытывают к нам,  хумансам.  Сами  по  себе
гномы и Дану ещ„ могли бы объединиться, и такое случалось в прошлом  -  но
вот их Мечи... они куда менее гибки,  чем  правители  этих  двух  народов.
Мечи, я уверен,  до  сих  пор  питаются  старыми  чарами,  в  которых,  не
сомневаюсь, нет и следа людей. И у гномов, и у Дану будет  в  этом  походе
одна цель - Мельин. О случившемся там они ещ„ не знают - об этом не  знают
ещ„ и очень многие из моих подданных. Нам следует отступить  к  столице  и
ждать. Враг сам прид„т к нам.
    - И мой повелитель надеется, что у них начнется междуусобица?
    - Ты прав, советник.
    - А если нет? Мы обязаны предусмотреть и такое!
    - Воспользуйся Искажающим Камнем, советник.  Постарайся  проникнуть  в
души и сознание Мечей. Загляни в них - и  ты  увидишь  там  ярко  пылающую
ненависть друг к другу. Я не сомневаюсь. А теперь оставь  меня,  я  должен
поразмыслить.
    Фесс молча поклонился и вышел.
    Агата шла в самой середине походного строя Дану. Она  не  замечала  ни
снега, ни холодного ветра - Иммельсторн согревал е„  лучше  любой  одежды.
Рядом с ней ш„л Седрик;  охраняя  вождя  и  Thaide,  Видящую,  вокруг  них
сомкнули кольцо два десятка воинов-Дану.
    Сеамни Оэктаканн уже знала, что е„ родители живы. Правда,  по  решению
последнего военного совета их оставили на прежнем месте  -  с  теми  Дану,
которые не могли покинуть Бросовых земель.
    - Так сказала наша старая Видящая, - объяснял  Агате  Седрик.  -  Твоя
мать очень рвалась пойти с нами, но мы  покорны  воле  той,  что  обладает
даром прорицания. Она рекла, что  тво„  сердце  должно  быть  свободно  от
привязанностей в этом походе. Ты должна знать, о Thaide, что те, кто дорог
тебе, - в безопасности. Так судила мудрая. - Военный вождь  Дану  виновато
развел руками. - Не гневайся на меня за это, Thaide, когда ты  встретишься
с мудрой, то сама поймешь е„ правоту. Я лишь выполнял е„ волю.
    - Я не гневаюсь на тебя, доблестный Седрик. Воля мудрых  непререкаема.
Но скажи мне, куда бы ты, как вождь,  направил  остри„  нашего  Меча?  Нас
мало, мы - последняя сила Дану. К  мощи  Immelsthorunn!a  неплохо  было  б
прибавить твой опыт вождения войск!
    Седрик кашлянул, обвел взглядом немногочисленный отряд Дану.
    - Thaide, мы собрали всех способных натянуть тетиву или поднять меч. В
силе вновь обрет„нного Деревянного Меча вся наша надежда. Однако старинные
предания гласят, что, когда вновь обрет„н  будет  Immelsthorunn,  решающая
битва разыграется у стен нашего древнего Maed'a, нашей древней Царь-Скалы,
который эти проклятые хумансы  переименовали  в  Мельин.  Нам  не  следует
задерживаться,  истребляя  этих  бесчисленных   дикарей   в   их   грязных
поселениях, Thaide. Нам надо торопиться в Maed.
    Агата кивнула. Вс„ правильно. Сам Immelsthorunn стремится туда. Сеамни
чувствовала также и надвигающуюся с  запада  угрозу  -  оттуда,  совокупив
силы, надвигался враг.  Девушка  не  сомневалась  -  это  маги  Семицветья
наконец-то выступили против нее. Но Деревянный  Меч  не  боялся.  Он  весь
словно бы пел в предвкушении этой схватки.
    Сеамни  Оэктаканн  тоже  не   боялась.   Да   и   чего   бояться   ей,
странствовавшей и внимавшей самому Хозяину Ливня! Чего  бояться  ей,  если
Деревянный Меч над„жно хранит е„, как и прочих воинов  небольшого  отряда!
Сперва она  ещ„  не  знала,  как  следует  обращаться  с  чудо-оружием,  -
несколько Дану  погибли,  штурмуя  хумансову  деревеньку.  Ту  самую,  где
остался цирк господина Онфима...
    Агата невольно вздрогнула. Она гнала от себя эти воспоминания - о том,
как братцы-акробаты валялись  у  не„  в  ногах,  униженно  целуя  грязные,
перемазанные дорожной глиной сапоги, выклянчивая жизнь;
    как выл, пытаясь вырваться из рук Дану, Троша - в то время как с  него
уже содрали портки и воин народа, улыбаясь,  сделал  первый  надрез  возле
Трошиного мужского достоинства.
    "Агатка! Агатушка! Ну пожалуйста! Ну не надо!.. Ну за что-о-о?!!"
    "Умри, грязный хуманс. Пусть эти муки хоть в  малой  степени  объяснят
тебе, что претерпел от твоей поганой расы мой народ".
    Нож воина-Дану врезается глубже, по паху Троши  бежит  струйка  крови,
парень д„ргается и кричит - надрывно, страшно, страшно...
    "У тебя нет мужества, хуманс", - на ломаном языке  Империи  произносит
Седрик, с презрением плюя в лицо пытаемому.
    "У тебя нет даже сил умереть с честью. Вс„, что ты можешь, - это  выть
и умолять о пощаде. Моего отца  имперские  легионеры  изрезали  на  мелкие
кусочки, однако он не проронил ни звука. И  отверз  уста  лишь  для  того,
чтобы проклясть их перед самой кончиной. Я презираю тебя, хуманс. Я смеюсь
над тобой. Ты не заслужил моего снисхождения".
    Агата тряхнула головой. Как некстати... и... почему она в  самом  деле
произнесла тогда эти слова, почему обрекла беднягу Трошу на смерть? Что ей
стоило отпустить его? Он ведь и впрямь е„ любил. Краснел, опускал глаза  и
заикался, едва столкнувшись с ней взглядами. Ни разу не полез ей под юбку,
чем грешил порой (особенно по пьяни) даже Кицум.
    Девушка почувствовала, как на глаза наворачиваются  непрошеные  слезы.
Как это? Что такое? Она  плачет  -  из-за  хуманса?  Сколько  зла  и  горя
претерпела она от них, сколько ночей мечтала о мести, а теперь, когда Тукк
и Токк задрыгали  ногами,  подвешенные  на  высокой  жерди,  когда  Еремея
растянули и принялись медленно вырезать у него из спины ребра, когда  слух
истинной Дану Сеамни Оэктаканн, ныне ещ„ и Thaide,  Видящей,  Носительницы
Деревянного Меча, услаждался наконец-то предсмертными воплями  хумансов  и
она весело смеялась вместе с остальными Дану, -  почему  теперь  по  щекам
бегут злые слезы и она отчего-то вспоминает неказистые  Трошины  гостинцы,
которые он пытался подсунуть ей, когда не видели другие?..
    Нет, нет, нет! Она не станет об этом думать. Да к  тому  же  и  Седрик
что-то говорит...
    - Не думай, что мы сидели сложа руки, Thaide,  покорно  ожидая  конца.
Знай, что наша Мудрая смогла оживить многие тайны давно ушедших  в  лучший
мир чародеев. Мы сплели сложное заклятие... и мы напали, Thaide, мы напали
на самого Императора хумансов!
    - Напали на Императора  хумансов?  -  не  сразу  поверила  услышанному
Агата. - Но как?
    Седрик гордо улыбнулся.
    - Мы сплели заклятье, Сеамни. И набросили его на... какого-то жалкого,
совершенно ничтожного хуманса в имперской столице. Он должен  был  повсюду
искать встречи с Императором, поскольку  мы  знали,  что  Император  часто
совершает поездки по городу с небольшой охраной.
    - И?.. - с замиранием сердца спросила Агата.
    - Заклятие сработало  как  должно.  Но...  Император  оказался  хорошо
защищен. Первую нашу атаку он отбил. Тогда мы привели  в  действие  вторую
ловушку, заготовленную нами на случай провала первой. Один из наших воинов
проник в Империю, проник в сам Мельин! Наши чародеи выбились  из  сил,  но
маскировка так и не была открыта. Нам почти удалось затянуть Императора...
почти. - Седрик досадливо поморщился. - Мудрая  вскрыла  его  память.  Она
увидела там... как ни странно, она увидела там  боль  и  вину.  Совершенно
невероятно, чтобы хуманс испытывал такие чувства. Он до сих пор, представь
себе, Thaide, не забыл девочку нашего народа,  которую  убил  по  наущению
магов Радуги. Он запомнил е„ примету - шрам на шее... там, куда ударил его
меч. Он помнит е„. Эта память стала той ниточкой, по которой мы  пришли  к
нему... но сил у нашей Мудрой не хватило. Мы были очень близки к успеху...
душа Императора уже готова  была  расстаться  с  телом,  однако  он  вновь
выстоял. Нам не удалось лишить его жизни,  однако  из-за  этого  Император
поссорился с магами. Подробностей не знает даже наша Мудрая.
    - Так