ыгоду? Люди? - скованный издал нечто вроде хриплого карканья,  которое
сам, по-видимому, считал  бесстрашным  и  презрительным  смехом.  -  Вы  все
покойники! Радуга отомстит за меня! Страшно отомстит!
   - Очень может быть, - невозмутимо сказал Хеон. - Только вот почему же она
не сделала этого раньше? Для чего такие  сложности  с  ничтожными  червяками
вроде  нас?  Хватать  моего  человека,  посылать  вместо  него  подменыша...
Нехорошо, с одной стороны, а с другой - явный признак уважения. Да будь твоя
Радуга хоть вполовину так сильна, как ты нам расписывал, наверное, никто  из
нас не дожил бы до этого допроса. Никто бы не смог захватить тебя,  не  смог
бы притащить тебя сюда... Однако ж ты здесь...
   - Хеон! Отпусти меня! - человек на колоде  задергался.  -  Отпусти  меня,
раскайся, предай себя в руки милосердной Радуги - и тогда, быть может,  тебе
сохранят жизнь...
   - Вот как? - насмешливо переспросил Патриарх. - Сохранят жизнь? Парень, у
тебя были плохие наставники. Ты не озаботился  узнать  даже  всем  в  Радуге
ведомые вещи...
   -  Какие  это?  -  настороженно  спросил   пленник,   в   очередной   раз
откашлявшись.
   - Как-то раз в один маленький городок на западе прибыл кортеж, -  тихо  и
ласково, задушевным голосом, словно  рассказывая  сказку  любимому  ребенку,
проговорил Хеон. - В сопровождении двух  полных  когорт,  которых  по  этому
случаю маги взяли у Императора... Они знали,  зачем  приехали,  у  них  была
такая небольшая хитрая грамотка.., очень  интересная  грамотка..,  про  одну
маленькую девочку десяти лет.., написанная внимательным аколитом Арка...
   Человек на мясницкой колоде вдруг съежился.
   - Легионеры пришли в дом, где жила девочка, - змеиным  шепотом  продолжал
Патриарх. - Им было стыдно и противно, однако они присягали и  обязаны  были
выполнить приказ. Девочку оторвали от родителей.., и потащили в  башню.  Две
когорты окружили ее.., там было, наверное, десять  колец  оцепления.  Видишь
ли, мой дорогой, эта девочка умела колдовать.., совсем  немного,  чуть-чуть,
но в ней были большие силы.., ее следовало сделать одной из вас. Однако... -
голос чуть дрогнул, - даже  у  могучей  Радуги  случаются  неудачи.  Сломать
девочку им не удалось. Да,  да,  малышка  не  выдержала  пыток..,  оговорила
многих.., но те отделались поркой..,  а  вот  ее...  -  Скованного  пленника
начала бить крупная дрожь. - Ты понял меня? - прошипел Патриарх. -  Помнишь,
что случилось с ней позже, с этой девочкой и с ее матерью? Помнишь костер? А
теперь подумай - только недолго! - и скажи мне, что я с тобой сделаю.
   - Радуга... - прохрипел было пленник, однако Патриарх  лишь  презрительно
махнул рукой.
   - Тебе уже будет все равно, неважно, отомстит за тебя твой Орден или нет.
Моего конца тебе не видать. А вот  я  твой  увижу.  И  возрадуюсь.  Так  что
подумай хорошенько, прежде чем увалишь в отказ.
   Некоторое время пленник молчал. Тихо потрескивали жаровни. Темнота вокруг
ждала крови и криков.
   - Убивай сразу, Хеон, - он сдавленно всхлипнул. - Если я расскажу -  меня
прикончат свои за предательство. Если не расскажу - убьешь ты. Но даже  твоя
фантазия не додумается до того, что будет ждать меня в башне!
   - Ты так уверен? - ласково сказал Патриарх - ни тени гнева в голосе. -  А
что ты скажешь на предложение уехать отсюда?  Я  переправлю  тебя  на  южный
берег. Тебя проводят до границы. У тебя будет вдосталь золота. По-моему, это
лучше, чем смерть.
   - А откуда я знаю, что ты сдержишь слово? - жадно спросил пленник.
   - Твои слова говорят лишь, что ты ничего не знаешь  о  Лиге,  -  Патриарх
надменно отвернулся. - Решай, только быстро.
   Человек раздумывал недолго.
   - Я буду говорить... - пролепетал он чуть слышно.
   - А будешь, так и хорошо, - спокойно заметил Хеон. Негромко отдал один за
другим несколько коротких приказов  -  готовить  корабль;  принести  золото;
доставить соответствующую одежду; подобрать охрану; ну и тому подобное.
   - Говори, говори, мы слушаем. Кто послал;  какая  цель;  все  по  порядку
рассказывай.
   - ..Тоже мне, Радуга...  -  с  едкой  насмешкой  сказал  Патриарх,  когда
пленник умолк, выдохнувшись, и его, расковав,  повели  наверх,  не  забывая,
правда, обкуривать при этом отбивающим способность к  колдовству  дымком.  -
Такие же, как и все. Маму родную продадут,  если  жареным  запахнет.  Фихте!
Гонца к Императору. Пусть знает. Деревянный Меч у Арка, хм, хм.., и  сулятся
вот-вот заполучить Алмазный... Что-то сомневаюсь я, что у них это получится,
а ты как думаешь, Фихте?..
   - К-конечно... Но... Патриарх.., позволено ли будет спросить...
   - Спрашивай, Фихте, я сейчас в хорошем настроении.
   - У вас.., действительно.., сожгли дочку? Патриарх прикрыл на миг глаза.
   - Нет, конечно же. Просто этот дурак должен был убедиться, что я  разрежу
его на мелкие кусочки при первой же возможности.
   Однако пальцы Патриарха судорожно сжались при этом в кулаки.

***

   - Будь ты проклят,  Сидри,  -  вполголоса  ругался  Кан-Торог,  обсасывая
содранную костяшку.
   - Говорил ж я тебе - Старые Пути. Тут осторожно надо...
   - Осторожно, осторожно.., по такой крутизне лазить только мухи  могут.  А
если б Тави сорвалась совсем? И я б ее не удержал?
   - Пошли дальше бы вдвоем, - буркнул Сидри.
   - Спасибо за откровенность, - не удержалась девушка.
   - Когда Старыми Путями идешь, только так и нужно говорить, - Сидри то  ли
не понял иронии, то ли сделал вид, что не понял. - Погодите!  Это  еще  что!
Пока только камни, да каменные крысы, да каменные же змеи... (Тави брезгливо
вздрогнула.) Это все пустяки. Труды наши начались еще только...
   - Будет вещать, - зло оборвал гнома Кан. -  Нам  нужна  вода.  И  дневка.
Долго еще вверх-то лезть?
   - А кто ж его знает? - спокойно ответил  гном.  Сухо  щелкнуло,  блеснула
искра - Сидри раскуривал трубочку. - В Старых Путях завсегда так - когда  на
ровное место выберешься, неведомо. Даже мне.
   Несчитанные часы они лезли по узкому извилистому проходу. Непохоже  было,
что его касались руки здешних обитателей - острые выступы, изломы,  трещины,
тоннель то  взвивался  ввысь,  подобно  норовистому  коню,  так  что  ползти
приходилось по отвесному скату, то, напротив,  распластывался,  вытягивался,
подобно червяку. Несколько раз приходилось пускать в  ход  предусмотрительно
захваченные  с  собой  костыли,  вбивая  их  в  едва  заметные  трещины.  На
выработанную жилу ход ничуть не походил - скорее  на  прогрызенный  чьими-то
зубами ход, неровный и низкий. Пробирались  то  и  дело  ползком,  с  трудом
протискиваясь в узкие лазы; коренастый, широкоплечий гном проявил  при  этом
куда больше сноровки, чем  даже  тоненькая  Тави,  не  говоря  уж  о  мощном
Кан-Тороге.
   Горы вокруг них  оставались  мертвы.  Тави  не  чувствовала  ни  соседних
тоннелей, ни какой-либо жизни - одна сплошная, глухая каменная толща. И даже
обычных скальных духов тут не водилось, и саламандровых  зародышей  тоже,  и
жуков-камне-точцев -  никого.  Смерти,  однако,  тут  тоже  не  ощущалось  -
казалось, жизнь вообще никогда не приходила сюда, трое же путников -  первые
и единственные гости этого мира с самого дня Сотворения. Не чувствовала  она
и следа тех, кто создал этот путь. Тягота строителей, их горе и отчаяние, их
кровоточащие руки (если, конечно, они наделены руками) - все  это  оставляет
вечные,  неуничтожимые  следы  в  душе  окружающего  камня.  Знающий   может
разобрать их, хоть и с большим трудом  -  горы  ревнивы  и  не  любят  ничем
делиться. Здесь же... Тави могла б  решить,  что  тоннель  проложен  быстрой
водой, если судить по полному молчанию сошедшихся над их головами скал.
   - Сидри! Ты же говорил - будут лестницы... Кто это строил? Гномы?
   - Нет, - после паузы отозвался тот. - Не гномы.  И  не  кобольды.  Старые
Пути, я ж  тебе  говорил.  Лучше  тут  такие  вопросы  не  задавать.  Потом,
красавица, потом, выберемся на Перемычку, потолкуем.
   Помолчали. Гном сосредоточенно пыхал трубкой, Кан, точно  пес,  зализывал
ссадину. Тави осторожно закрыла глаза. Прошлый  раз  ей  было  очень  плохо.
Однако, несмотря ни на что, повторить попытку она обязана.
   И сразу же - вниз, вниз, вниз, раскрываясь  навстречу  поднимающемуся  из
глубин  -  сдавленному  вечному  стону  изнемогающего  под  тяжестью  камня,
нетерпеливому  бульканью  жаждущей  вырваться  из  подземного  плена   воды,
смутному бормотанию тех немногих живых созданий, что обитали далеко,  далеко
от Старого Пути.
   "Он поведет нас через Тьму", - вдруг припомнилось ей.
   Да, Тьма была. Спокойная, невозмутимая, затопившая корни скал,  омывающая
их, ждущая - но без алчности,  без  кровавого  вожделения,  без  нетерпения;
просто смотрела, укрывая, точно плащ, спрятанный  в  ее  глубинах  невидимый
клинок. Тави не сомневалась - Сидри тоже видел эту Тьму, когда ворожил еще в
Хвалине. Но это была Тьма из мира гномов, Тьма, не совсем ему чуждая; мог ли
он увидеть что-то в этой темноте? Осталась  ли  она  закрытой  и  для  него?
Или?..
   Она осторожно балансировала на самой грани темного  моря.  В  толще  скал
смутно угадывалась тонкая  паутина  тоннелей,  далеко-далеко,  возле  самого
выхода, смутно мерцали несколько огоньков - Привратный Лагерь искателей; там
пережидали Ливень самые жадные, не  успевшие  покинуть  Хребет  Скелетов  до
начала дождей. А еще дальше царило гнилостно-зеленое омерзительное  Ничто  -
Смертный Ливень, гасящий все и всяческие заклятья, непроницаемый для  магии,
неодолимый, непобедимый...
   Ничего похожего на недавнее видение. Ни скандирующего хора, ни  бьющегося
сердца чужой Силы. Все ушло, скрылось,  подернулось  непроницаемой  пеленой;
все так напугавшее ее  в  прошлое  погружение  бесследно  исчезло.  Осталась
только пелена.
   Она вздохнула и открыла глаза. Прорываться вниз силой смысла не имело.
   - Тави! Ты что-то видела?
   - Нет, Кан, нет. Только пустоту.., и Тьму, ничего больше.
   - Мне это не нравится, - угрюмо бросил Вольный. - Нас не нанимали драться
с пустотой. Где враг, я вас спрашиваю?
   - Будет тебе враг,  -  подал  сверху  голос  Сидри.  -  Все  тебе  будет.
Давайте-ка трогаться...
   ...Каменная труба стала почти совсем  отвесной.  Тави  ползла,  расставив
руки и ноги, упираясь сапогами в стены. Ей казалось - вся она изойдет сейчас
кровавым потом. И,  когда  тоннель  внезапно  кончился  и  все  трое  дружно
повалились на гладкий отполированный пол, ни она,  ни  Кан  даже  не  смогли
поверить, что изматывающая дорога через плоть скалы кончилась.
   - Перемычка, - прохрипел гном. Первым поднялся на ноги, пристроил огрызок
факела в железное кольцо на стене.
   Тави осмотрелась. За их спинами в ровной, гладкой стене зияла узкая  щель
пролома. Небольшой овальный зал без окон, обычный для гномьих  владений,  по
стенам - каменные барельефы, их гномы предпочитали и живописи и  скульптуре,
почитая первую недолговечной,  а  вторую  -  бессмысленно  трудоемкой.  Юная
волшебница нашла силы подняться, зажгла новый факел и подошла поближе.
   Первый барельеф. Какая-то торжественная  процессия.  Закованные  в  броню
гномы-воители (любой  из  нынешних  владык,  не  моргнув  глазом,  отдал  бы
половину своей казны за самую скромную и неказистую из изображенных  броней;
да, да, здесь были те самые знаменитые "живые латы", делавшие  носившего  их
почти неуязвимым) вели колонну понурившихся ободранных  пленных  в  цепях  и
колодках. Барельеф был вытесан с  потрясающей  точностью,  различались  даже
самые мелкие детали; Тави хватило одного взгляда,  чтобы  понять  -  пленные
были народом Дану.
   - Вот это да... Сидри, что ж ты молчал?! Это сколько ж им лет?!
   Гном подошел, мельком глянул, недовольно дернул округлой щекой.
   - Вот уж воистину древность... Было такое, заратились мы с  Дану..,  мало
что под корень друг друга не извели...
   - "Мало что не извели!" - передразнила его Тави.  -  Именно  что  извели!
Почему люди на Берегу Черепов высадиться-то сумели, а?
   Сидри пробурчал что-то неразборчивое.
   - Великие силы, никогда в жизни  этого  не  видела..,  и  никто  ведь  не
видел...
   - Перемычка была замурована, - нехотя буркнул гном.
   - Это понятно, что замурована.., нет, нет, Кан, смотри  -  это  ж  взятие
Аэллы!
   Громадный барельеф во всех деталях живописал кровопролитное  сражение.  В
самой середине  ощетинившийся  копьями  хирд  гномов,  словно  таран,  ломал
рассыпной строй Дану; справа и слева два других хирда, поменьше, заходили во
фланг и тыл обороняющимся. На заднем плане виднелись стены лесной крепости -
громадные, сросшиеся стволами деревья, из крон которых густо летели  стрелы;
мастер с удивительным искусством сумел передать  эту  наполненность  воздуха
свистящими древками.
   - Да, взятие Аэллы, - кивнул Сидри.  -  Эти  данские  дубы,  -  он  ткнул
пальцем в составлявшие стену деревья на барельефе, - они ведь совершенно  не
горят, и таранами их не сломаешь. Умылись тогда кровью..,  но  крепость-таки
взяли, - с нескрываемой гордостью закончил он.
   - А зачем? - не отрывая взгляда от барельефа, спросила Тави.
   - Что "зачем"? Зачем брали? Так ведь война...
   - А воевали из-за чего? - сердито  бросила  девушка.  -  Дрались-дрались,
пока никого не осталось, а хумансы тут как тут... На Берегу Черепов ваш хирд
нужен был, Сидри! А не под Аэллой...
   Кан-Торог вытаращил на спутницу глаза, но ничего не сказал. Она  говорила
сейчас как истинная Вольная.., но Вольной-то при этом не была!
   Гном меж тем многозначительно пожал плечами.
   - Все еще можно исправить, красавица. Все еще можно исправить.
   - Это как же? - насмешливо поинтересовалась девушка.
   - А это уж ты у Каменного Престола спрашивай, не  у  меня,  -  вывернулся
Сидри. - Я что? Я свое маленькое дело делаю, исполняю,  что  приказали.  Мне
иного и знать-то не положено - чтобы к врагам ненароком не попало.
   Тави  не  стала  дальше  расспрашивать.  Остальные  барельефы  в  деталях
изображали другие моменты войны - разумеется, победоносные для  гномов.  Тут
была битва при  Ледяной  Могиле,  когда,  как  и  возле  Аэллы,  три  далеко
разошедшихся хирда сдавили в страшных объятиях бившееся без строя, каждый за
себя, воинство Дану, закончив дело небывалой резней и  тысячами  пленных;  и
моменты трехдневного сражения на Черном Мосту, когда неполных  четыре  сотни
гномов до последнего удерживали переход  через  Черный  же  Провал,  полегли
почти все, но продержались, пока не подоспела помощь; и подвиг  Вестри  сына
Марви, "взятого в плен, но не разомкнувшего уста ни под пытками, ни даже под
магией", и еще многое иное.
   - Дураки, - вполголоса сказала Тави. - Силы великие, какие же дураки...
   - Это кто ж такие будут, красавица? - ласково поинтересовался Сидри.
   - И вы, и Дану, - в сердцах бросила девушка. - До чего себя тогда довели,
а? Сколько городов друг у друга порушили? Сколько воинов перебили? И - никто
не победил. Точнее, победили хумансы.  А  хочешь  знать,  почему,  Сидри?  -
Потому что они - свободны.
   - Что за чушь, красавица?! - возмутился гном.
   - Никакая не чушь. Дослушай до конца, прежде чем орать. И у эльфов,  и  у
Дану,  и  у  гномов,  и  у  нас,  Вольных,  все   на   обрядах,   традициях,
установлениях. Кланы у Дану, рода и колена у гномов, дома у эльфов,  дружины
у Вольных. Все держится железно - теми  самыми  обрядами  и  обычаями.  Дану
никогда не придет в  голову  похитить  невесту  из  враждебного  клана,  это
немыслимо, запрещено всем строем жизни, преступники не укроются  нигде,  они
перестанут быть Дану! Гному никогда  не  придет  в  голову  переселиться  на
поверхность, махнуть рукой на  Каменный  Престол  и  сделаться  землепашцем.
Вольный никогда не сменит меч на заступ или на молот. Как мы говорим, как мы
обращаемся друг к другу, как ведем дела - все согласно Обычаю.  Мы  негибки,
Сидри, понимаешь? Вы бились с Дану из-за чести и славы,  потому  что  кто-то
когда-то на кого-то косо посмотрел. Верно?.. А хумансам это -  пустой  звук.
Они гибки, они приспосабливаются, они меняются, их обычаи мягки и  подвижны,
они закрепляют  только  то,  что  им  на  пользу,  они  поступают  сообразно
"обстановке" и.., выигрывают!
   - Но они попрали честь! - вскинулся Сидри.
   - Но они победили всех, - возразила Тави.
   - Ненадолго, уверяю тебя, красавица, ненадолго, - яростно пропыхтел гном.
   - Я слышала такие речи много лет, - холодно  отозвалась  девушка.  -  Еще
когда училась... И все, кто пришли к Наставнику вместе  со  мной,  только  и
говорили,  что  о  скорой  войне,  о  конце  хумансового  владычества  и   о
долгожданной свободе. Их было много, моих товарищей, по большей части - куда
талантливее и способнее меня.., и где они  все  сейчас?  Их  кости  тлеют  в
отвалах башен Радуги!
   - Тогда тем более ты должна отомстить! - крикнул Сидри.  -  Не  заставляй
меня думать, что на опасное дело я иду с трусихой!
   - Чтобы отомстить, - голос Тави стал мягким и вкрадчивым,  -  неплохо  по
крайней мере дожить до такого дня, когда сможешь отомстить по-настоящему.  А
не пустить наудачу стрелу в сторону проезжающего по дороге мага, от  каковой
стрелы ему ни жарко ни холодно, а тебя вздернут вверх ногами на перекрестке.
Не согласен, гноме?
   Сидри ничего не ответил, только пыхтел разъяренно.
   - И вообще странно тут у вас все, - внезапно заметил  молчавший  до  того
Кан-Торог. - Одни только победы. Это неразумно. Дану  ведь  в  конце  концов
прорвались даже в Царь-Гору, смешно умалчивать об этом.
   Гном недовольно скривился.
   - Ну, прорвались, и что? Все равно ж мы их оттуда выбили!
   - А они вас в конце концов - из Аэллы, - парировал Вольный. - Сидри, друг
мой, эту войну Вольные разбирают по дням... Каждый из  нас  знает,  чем  она
закончилась - взаимным истреблением. А когда  заключали  мир  -  "на  старых
границах и древних грамотах" - ты вспомни: Аэллу сожгли, Царь-Гора покинута,
почти весь Каменный Престол погиб...
   - Дану тоже мало не показалось, - упрямо буркнул Сидри.
   - Верно, - согласился Кан.  -  У  них  к  концу  тоже  осталось  едва  ли
несколько тысяч, способных  носить  оружие.  С  севера  надвигались  орки  и
гоблины, с востока -  эльфы.  А  что  в  конце  концов?  Все  под  хумансами
оказались. И те, и другие...
   - И вы, гордецы, тоже! - прошипел гном, став багровым от гнева.
   - И мы тоже, - неожиданно легко и незлобиво кивнул Кан-Торог.  -  Правда,
мы оказались умнее. Мы не дрались с необоримой силой.  Мы  не  приняли  удар
грудью, мы заставили его соскользнуть по косо подставленному щиту...
   - Чтобы вся его тяжесть пала на других, - бросил Сидри  -  точно  в  лицо
плюнул.
   - Кто мешал этим другим поступить точно так же? - пожал  плечами  Кан.  -
Тогда хумансовы бы ярость и мощь обратились против нас.
   - Есть такое словечко - совесть. А еще  -  гордость.  А  еще  -  стыд!  -
выкрикнул гном; похоже, он готов был завязать драку.
   - Сидри! Кан! Угомонитесь вы, оба! - резко вмешалась Тави.  -  Тоже  мне,
петухи бойцовые, нашли место и время! Нам отдохнуть надо, а  не  пререкаться
тут! Давайте, раскрывайте баулы. Я лично есть хочу. И спать тоже.

Глава 15

   Агата провела в каменном мешке совсем немного  времени.  В  общем-то,  не
успела даже как следует промерзнуть.
   - Выходи, - в коридоре за дверью ее ждали трое в одноцветных алых плащах;
ого! Третья ступень! - Шевелись, данка!
   "Что-то случилось у них. Не должны они были вытаскивать меня  отсюда  так
быстро. Ни в коем случае не должны. Они  знают,  когда  узник  сломается.  И
никогда не вытащат его раньше срока".
   Алые маги спешили - воспользовались заклятьем прохода. Это  оказалось  не
слишком приятно - вновь погружаешься в  ледяную  тьму,  колючий  ветер  рвет
лицо; а потом сразу, в одно мгновение, оказываешься  словно  в  самом  жерле
громадной топки. Испепеляющий жар, режущий глаза свет - все сразу.  А  потом
все обрывается, и ты стоишь однюдь  не  в  пасти  дракона,  а  в