е  меньшее  полтора
десятка глубоких ран.
   - Жгите здесь все!
   Однако, похоже, Радуга наконец-то  начала  разбираться,  что  к  чему.  В
четвертой миссии - Зеленых из Флавиза - нападавших встретила  пустота.  Маги
успели сбежать. То же самое - в пятой, шестой, седьмой...
   Ну что ж. Самое главное еще впереди.
   Опьяненные кровью люди и пришедшие в себя после магической атаки  Вольные
тянулись к Императору. Он -  карающая  длань,  он  знает,  что  делать,  он,
конечно, давно уже все продумал и решил...
   Император высоко поднял топор - К башням! Братья, часть  их  уже  бежала,
как шелудивые псы! Остальным не миновать наших клинков! К башням, братья!
   Левую  руку  Императора  охватывала  белая  латная  перчатка   из   кости
неведомого зверя.

***

   Пожилой торговец скобяными мелочами по имени дядюшка Паа сидел в трактире
"Полосатый Кот", что на углу Купеческой  и  Тележной,  за  всегдашней  своей
кружкой пива. Было уже довольно поздно, тихий  осенний  вечерок,  когда  так
приятно скоротать время за добрым мельинским, грея у огня старые  кости,  да
рассказывать соседям, таким же старикам, как он, про шалости внуков...
   Когда в сенях  загрохотало  и  в  залу  ворвалась  целая  орава  Вольных,
Патриарх Хеон не стал ломать комедию. Гонец  с  налитыми  кровью,  безумными
глазами ринулся прямо к нему, срывая с  шеи  ладанку.  Грамота  развернулась
словно сама собой.
   И, под совершенно ошалевшими взглядами недавних  собутыльников,  Патриарх
Серой Лиги прочел неровные, торопливо набросанные на клочке линии рун:
   "Кончаем Радугу. Убивай всех магов. Поднимай своих. Зажги город и  атакуй
башни. Полагаюсь на тебя".
   Подписи не было. Вместо нее -  оттиснутая  в  красном  сургуче  печать  с
имперским гербом - василиском.
   - Велено ждать ответ, - прохрипел гонец. Патриарх  Хеон  раздумывал  лишь
самую малость.
   - Мы, добрые верноподданные, исполним в меру слабых сил своих желание его
Императорского Величества.
   И - отвернулся, давая понять, что разговор окончен.
   Гонец торопливо  поклонился,  бегом  бросившись  прочь.  Время  торопило.
Повелитель насмерть схлестнулся с магами.., честь  обязывает  посланца  быть
рядом с господином, которому он присягал и чей хлеб ел.
   Патриарх Хеон спокойно направился в глубь трактира, к потайной двери.
   - Прячь семейство, хозяин, - на бегу бросил он. - И вы все тоже  прячьте,
добрые люди. Мельин запылает этой ночью со всех четырех концов.
   В таверне повисла мертвая тишина. Только сдавленно охнула, тотчас  закрыв
лицо передником, какая-то стряпуха.
   - Нонче в веселом Мельине станет еще веселее, - зловеще пообещал Патриарх
Серых. - Так что.., впрочем, кто смел да удал, кому есть за  что  с  Радугой
посчитаться - милости просим. Оружия у нас достаточно -  нашлись  бы  только
руки его держать. Что скажете, добрые люди? А?
   - Дык ведь Семицветье, дядюшка Паа... - робко выдавил из себя  кто-то.  -
Пожгут они нас...
   - Ежели как бараны на бойню пойдем - верно, пожгут, - кивнул Патриарх.  -
Вот таких, как ты, сердце еще до боя потерявших, и  пожгут.  А  других,  кто
драться станет, глядишь, и нет.
   - А что нам от Радуги плохого? - вдруг решился коренастый мужик в кожаном
фартуке с набором шил в нагрудных газырях. - Опять же чудищ не  пущает..,  у
меня давече опять под полом змей али скрутень скребси... Магов не  станет  -
сожрут нас всех! И вся недолга!
   - Тебя-то уж точно сожрут, дурень, - нехорошо усмехнулся Хеон.  -  Только
вот о чем помыслите, народ честной, - коли Радуга и впрямь так уж  всесильна
- что ж она ни выворотней, ни вислюгов, ни тех же скрутней  из-под  славного
Мельина не выведет? А? Что молчите, языки проглотили? А, впрочем, не до  вас
мне теперь. Кто хочет в дружину мою - Марика вам оставляю. С ним говорите. У
него оружие получите, и он вам командиром станет. Понял, Марик?
   - Не беспокойтесь, дядюшка, - хрипло ответил  здоровенный  наголо  бритый
парень с  громадными,  угольно-черными  глазами,  разом  выдававшими  в  нем
уроженца дальних восточных гор. - Усе у лучшем уиде исполню.
   - Ну,  ин  ладно,  -  Патриарх  Хеон  махнул  рукой.  Свита  -  из  числа
завсегдатаев "Полосатого Кота" - тотчас двинулась следом.
   Серым предстояло очень много работы.
   Патриарх Хеон не был склонен ни к опрометчивым, ни к хоть  сколько-нибудь
необдуманным  поступкам.  Его  излюбленный  трактир,  конечно  же,  известен
Радуге. Конечно же, среди слушавших его зажигательные речи (а полагалось  за
них самое меньшее колесование) было немало шпионов. Может, в трактирной зале
уже давно обитает  призрак-слухач.  От  Радуги  следует  ожидать  всего.  И,
конечно, сейчас же последует ответ...
   Марик для того там и остался. Он, конечно, не так хорош  в  ближнем  бою,
как Фесс, но тоже справится даже и с дюжиной противников.
   Ответ Радуги будет страшен. И пусть их карающая длань обрушится  сюда,  в
небогатые (но и не в самые бедные) мельинские кварталы,  где  людишкам  есть
что терять...
   Многолетний и обширный  опыт  подсказывал  Патриарху  Хеону,  что  лучший
способ расшевелить Черный Город - это обездолить тех, кто  еще  хоть  что-то
имеет. Причем отнять все, чтобы потом они сражались как люди, которым терять
уже нечего.
   Патриарх Хеон слыл сейчас самым могущественным Патриархом Серой  Лиги.  А
Марик был  достойным  учеником  своего  немногословного  в  обыденной  жизни
наставника.
   - Ну, пивоглоты, жабоеды, будете ждать, пока маги  поотрывают  вам  яйца?
Или  поступите  как  мужчины?!  -  Он  с  усмешкой  обвел  трактирную   залу
полупрезрительным взглядом.
   - Братья! - вскочил бородач  в  кожаном  фартуке.  -  Пошлите  по  домам,
братья! Пусть, эта, дурни какие машутся с магами, коли головы совсем пустые.
А нам, братья, нам-то с Радугой делить неча! Не желаю я  поганые  речи  твои
слушать, изменщик,  тьфу  и  тьфу  стократ  на  тебя,  не  снизойди  к  тебе
Спаситель!
   Обладатель фартука решительно встал и затопал к двери.
   Марик с усмешкой глядел в широкую спину.
   - Ну, которые тут еще трусы? Давайте-давайте, валите подобру-поздорову, а
то сейчас маги пожалуют, по попке настегают!
   Несколько человек хохотнуло.
   Следом за бородачом из трактира поспешило убраться  еще  пять  или  шесть
человек. Почти два десятка остались.
   - Ты добрый человек, Марик, ты нам оружие только дай, значить, - вежливо,
застенчиво и негромко попросил белокурый гигант  с  еще  по-юношески  мягкой
бородой. На вид ему было лет восемнадцать, не больше. -  А  уж  остатнее  мы
справим.., не сумлевайся, значить.
   - Во! Слова настоящего мужчины! - Марик отличался и силой  и  ростом,  но
даже он не смог бы тягаться с белокурым шириной плеч. Они у него были, как у
гнома. - Будешь у меня десятником, парень.  Идемте!  Семьи  свои  по  дороге
предупредите.
   Весть о мятеже должна разойтись как можно шире. Так учил Патриарх.  А  он
никогда не ошибается, он, десятилетиями размышлявший  о  том,  как  победить
Семицветье.

***

   Тави сидела, привалившись к неровной стене. Дыхание замедлено до предела,
невидящие глаза широко раскрыты, вглядываются во мрак, проницая и  камень  и
чародейные завесы.
   Удивительное дело - она  довольно  ясно  видела  протянувшуюся  под  ними
густую сеть тоннелей и переходов. Ничто больше не застилало ей взор - только
самую глубь скрывал непроницаемый мрак.
   На сей раз Тьма не пришла наверх. Она  оставалась  внизу,  словно  дразня
юную волшебницу. Идеальную гладь черного озера  лишь  один  раз  потревожило
слабое движение - Тави совсем замерла, пытаясь уловить, - и  ей  показалось,
что на краткий миг она и впрямь различила фигуру человека.  Он  остановился,
взглянул вверх. Тави показалось - улыбнулся; и улыбка  эта  вонзилась  ей  в
глаза мириадами острейших игл.
   Девушка не застонала. В дни учения доводилось терпеть вещи куда хуже. Она
заставила себя  не  отвести  взгляда.  И  -  словно  упали  покровы,  словно
рассеялся мрак: она внезапно увидела странного  пришельца  целиком,  увидела
козлиные, оканчивающиеся раздвоенными копытами ноги, увидела его  искаженное
яростью лицо; и еще - увидела на левой его руке белую латную перчатку.
   Козлоногий   вскинул   левый   кулак,   погрозил   волшебнице.    Резким,
конвульсивным движением запахнулся в плащ. И - растворился  в  темном  море,
словно нырнул в него.
   Транс оборвался.
   Волшебница подняла голову, огляделась. Кан и Сидри жадно  смотрели  ей  в
глаза.
   - Не знаю, что произошло... - Тави с трудом  подбирала  слова.  -  Там  -
по-прежнему Тьма. Но дорога вроде как открыта. Выглядит это.., ну, как будто
вода опустилась.
   - Живого никого не видела? - деловито осведомился Сидри.
   - Живого? - Тави заколебалась. - Привычного нам -  нет...  Монстров  там,
или крыс, или еще кого-то - нет.
   - А непривычного? - тотчас спросил гном. Тави  рассказала  об  увиденном.
Сидри с Каном переглянулись и дружно пожали плечами.
   - Никогда о таком не слышал, - резюмировал гном.
   - И никто, заметьте, не слышал, - резковато ответила  девушка.  -  И  что
теперь? Поворачивать все равно некуда.  Так  что  козлоногие,  козлорукие  -
теперь уже все равно. Кто предупрежден, тот вооружен. Встали!
   ...Ходы, которыми их вел Сидри, все как на подбор оказывались низкими,  с
неровными, истрескавшимися полами и свисавшими сверху каменными  сосульками.
Бесконечный путь во тьме длился и длился; троица оставила в стороне  главные
гномьи тракты и просторные залы - слишком близко к главным воротам,  слишком
близко к дозорным постам Радуги. Сейчас, во время Ливня,  эти  посты  скорее
всего сняты, но кто ж поручится наверняка!
   Спиральные лестницы сменялись  узкими  горизонтальными  штреками,  такими
узкими, что  казалось  -  сейчас  придется  бросать  заплечные  мешки.  Шли,
довольствуясь  светом  одного-единственного  факела,  горевшего  еле-еле   -
поневоле приходилось растягивать скупые запасы.
   Так они шли весь следующий "день".
   - Глубоко забрались, - буркнул гном,  когда  они  стали  устраиваться  на
отдых. - Впереди всего ничего...
   Он не стал произносить вслух "и как ровно идем-то", боялся сглазить. Этот
день и впрямь, тьфу-тьфу, выдался удачным. Им  никто  не  преградил  дорогу,
никто не завывал в отдаленных  штольнях,  никто  не  крался  следом.  Крысы,
наделавшие такой переполох, тоже бесследно сгинули.
   Правда, Сидри не мог не думать о своем хвалинском  видении  -  ждущая  их
пасть Тьмы и мерзкий животный шепот:  "Ты  сам  пришел  сюда,  ты  мой!"  Но
пока.., благодарение, SuurazYpud'. Силе Гномов, пока они все целы и здоровы.
   - Сегодня ныряем, - заметила Тави.
   - Куда? - не понял сперва гном.
   - Тьма никуда ведь не делась. - нехотя сказала волшебница. -  Стоит  там,
стоит, нас дожидается. Ее я вижу,  а  больше  -  ничего,  и  не  знаю  даже,
взаправду там  все  залито  мраком,  как  вода,  густым  -  или  это  только
...только... - она пощелкала пальцами. - только мое  воображение.  Заклятием
Истинного Зрения туда не проникнуть. Так что придется ждать, пока не  увидим
все собственными глазами.
   Кан-Topoг молчал. Вольному, похоже, становилось скучно. Этот народ  очень
трудно испугать темными предсказаниями или  тягостным  ожиданием  встречи  с
опасностью. Тот, кто привык идти навстречу судьбе с открытым  забралом,  для
кого потери жизни - ничто в сравнении с потерей чести - его не испугаешь  ни
океанами мрака, ничем. Даже памятными крысами.
   Сейчас Вольный сидел, полузакрыв глаза, на ощупь правя лезвие  клинка.  В
этом деле Кан и его соплеменники доверяли пальцам больше, чем глазам.
   - Ныряем - это через сколько? - невозмутимо поинтересовался он.
   - Совсем немного осталось, - отозвалась волшебница. - В саженях  и  футах
не измерить. Я просто ощущаю.., что граница близко.
   - Тогда скажешь, как подойдем, - очень серьезно сказал Кан-Торог. -  Хочу
посмотреть, как это выглядит.
   - Предпочту не видеть, - поежился гном. Тави молча пожала  плечами.  Цель
была близка, она чувствовала это - не магически, просто интуитивно. Та самая
таинственная цель, к которой так  упорно  пробивался  Каменный  Престол,  не
пожалев для этого никаких денег.
   - Поднялись, - спокойно сказал Вольный. - А то до самого конца Ливня  тут
просидим. Бери факел, Сидри. Я пойду вперед. Указывай дорогу.
   - Чего тут указывать, - проворчал гном. - Дорога одна. Эвон, дыра  черная
- туда и лезь.
   - Хорошо, - бесстрастно уронил Кан. Нагибаясь, шагнул вперед, в последний
момент обернулся. - Топор свой достань, гноме. Чую, драться придется.
   - Там никого нет! - вздрогнула Тави.
   - Посмотрим, - Вольный пригнулся еще ниже, мягким движением, держа  перед
собой меч (второй, из запаса), скользнул в темноту. За ним последовала Тави,
держа в руке факел. Сидри, как всегда, замыкал шествие.
   Довольно долго им пришлось пробираться наклонным  ступенчатым  коридором,
согнувшись при этом в три погибели. Несмотря на предостережение Кана, ничего
живого им  по-прежнему  не  попадалось  -  Сидри  даже  позволил  себе  чуть
усмехнуться.
   А потом...
   Это было действительно словно погружение под  воду.  Всю  троицу  охватил
зябкий, промозглый холод. Спереди потянуло ледяным  смрадным  ветром,  будто
посреди зимы гнили и разлагались целые курганы мертвых тел. Факел затрепетал
и тотчас потух, оставив путников в темноте.
   - Сомкнуться, - негромко  приказал  Кан.  Ему  подчинились  тотчас,  даже
Сидри.
   Узкий подземный  тракт  заканчивался.  Щекой  Тави  чувствовала  движение
воздуха, слишком слабое, чтобы его ощутил  обычный  человек.  Впереди  лежал
громадный подземный зал, наверное, самый большой, какой  только  удалось  бы
представить. Юная  волшебница  отлично  умела  ориентироваться  в  подземных
лабиринтах, не уступая старым бывалым гномам, однако  здесь  она  совершенно
потерялась.  Всегдашнее  чувство  магии  куда-то  пропало;  волной   накатил
панический страх - что, если эта теплота, этот внутренний  огонь,  постоянно
горящий у тебя в груди, твоя суть и смысл твоей жизни, больше никогда уже не
вернутся?!
   Тогда  лучше  умереть  сразу.  Жить,  потеряв  Силу,  для  мага  так   же
невозможно, как для угасшего Солнца - осквернять своей чернотой небосвод.
   Трое спутников стояли, слегка соприкасаясь плечами. Факел погас, но никто
не попытался разжечь его снова.
   - Сейчас, - вдруг пробормотал Сидри. - Сейчас.., надо кое-что сделать...
   - Молчи, дурак! - взвыла Тави, но было уже поздно.
   Тьма ожила. Высоко над головами она начала  рваться,  лопаясь  на  мелкие
кусочки; в разрывах холодно засияло нечто серое,  как  сталь.  Пласты  мрака
поползли, прижимаясь к полу,  словно  неведомые  ожившие  твари.  Кан  легко
качнулся вперед, крутнул меч, рубанул "на пронос", с размаху, развернулся  -
располосованное надвое темное пятно отползало, словно раненый зверь.
   - Тави! Давай!
   Однако волшебница и так не  теряла  времени  даром.  Она  по-прежнему  не
чувствовала в себе "тепла" магии,  но  не  зря  же  она  училась  у  лучшего
Наставника во всей ведомой Ойкумене!
   Пальцы Тави с  невообразимой  быстротой  выхватывали  из  черной  кожаной
сумочки-кисета какие-то засохшие корешки, крошечные  косточки,  разноцветные
камешки, кусочки серебра, бронзы и меди; с  ловкостью  заправского  жонглера
она выкладывала их в некоем одной ей ведомом порядке.
   - Тави! - Кан-Торог рубил и  рубил.  Схватка  была  бескровной  и  больше
походила на бойню; но черных пятен темноты наползало  уж  слишком  много.  -
Сидри! Где ты там?!
   Гном не ответил; и в ту же секунду Тави нанесла наконец свой удар.
   Выложенный ей узор внезапно засветился изнутри. Разрывая мрак, к высокому
куполу зала взметнулась ослепительно-белая нить живого огня.  Там,  где  она
сшиблась со стальным мерцанием, во все стороны брызнули яркие  снопы  брызг.
Пронесся сотрясший древние своды  рык,  огонь  вцепился  во  что-то  скрытое
темнотой, мрак поспешно отступал, пламя разгоралось все ярче, жалкие обрывки
тьмы ползли  назад,  к  открывшимся  дырам  ходов  в  противоположной  стене
громадного, девственно пустого зала.
   - Кан! - едва успела вскрикнуть девушка. Горящий  мрак  низринулся  вниз.
Смутно мелькнули очертания громадного тела, чем-то  напоминавшего  драконье;
сотканная из темноты плоть пылала, черные кости  распадались  золой,  однако
существо не умело отступать. Заклятье Тави опоздало.  Масса  огня  и  мрака,
сцепившихся в дикой схватке, словно бешеные  псы,  врезалась  в  Кан-Торога,
легко, точно пушинку,  отшвырнув  Вольного  к  стене.  Тави  успела  бросить
послушное тело в другую сторону; внутри разливалось  привычное  тепло  Силы,
как будто охвативший девушку гнев помог разбить невидимые оковы.
   Она ударила. Плетью ветвящихся молний, которыми умела  при  надобности  в
пыль дробить камни.
   Горящий мрак взревел. Из темноты вынеслось нечто бесформенное,  вынеслось
с такой быстротой, что Тави  не  успела  ни  защититься,  ни  отскочить,  ни
воздвигнуть магический щит.
   Ее  сшибло  с  ног,  в  левом  боку  вспыхнула   обжигающая   боль.   Она
почувствовала кровь; и, понимая, что второго  удара  ей  не  пережить,  сама
бросилась в атаку.
   Заклятье сложилось само, от урагана покорной  ей  мощи  захватывало  дух,
камни стен оживали, складываясь в подобие громадного  молота,  что  со  всей
силы опустился на спину неведомой горящей твари.
   От истошного вопля Тави на миг оглохла.  Под  ногами  тяжело  содрогнулся
пол. Вызванная  ее  волей  лавина  погребла  под  собой  нападавшую  бестию,
яростный огонь потухал, зал стремительно тонул в темноте, но уже  привычной,
знакомой.
   Вся дрожа, Тави поднялась с колен. По спине и  бокам  тек  холодный  пот,
девушка дрожала, отдав для этого удара все силы без остатка.
   - Кан... голос изменил ей, гортань отказывалась произносить звуки.  Среди
камней еще скользили последние затухавшие струйки огня. - Кан, ты жив?
   - Очень, очень впечатляет, - насмешливо произнес голос из темноты. - Ну а
что ты станешь делать теперь, ты, волшебница без магии, против всей силы Гор
- и против моей силы?
   Голос казался человеческим.
   "Радуга?!" - обожгла на миг паническая мысль.
   - Нет, не Радуга, - произнес тот же насмешливый голос. - Всего лишь я.
   - Козлоногий!  -  вырвалось  у  Тави  при  виде  вышедшего  навстречу  ей
существа. На левой руке у него красовалась белая латная перчатка. - Кто ты?
   - Некто не по твоим зубам, - последовал ответ. - Спасибо Сидри, он честно
выполнил договор. Правда, и ты тоже немало постаралась.
   - Сидри?.. Договор?.. - пролепетала Тави.
   - Конечно. Я догадываюсь, за чем пришел сюда этот  мошенник.  Вы  открыли
ему путь, приняв на себя удар Темного Стража,  а  пока  вы  сражались,  гном
преспокойно спустился ниже. И сделал все, что было нужно, зачем  его  послал
сюда Каменный Престол.
   - Кто ты? - простонала волшебница.
   - Тебе этого знать не обязательно, маленькая магичка. Какая разница, если
ты все равно умрешь через несколько мгновений?  Здесь  теперь  мое  царство.
Увы, я еще не успел укрепиться тут как следует, поэтому вы  и  проникли  так
глубоко. Мне жаль Кана, он храбро сражался. Удержать моих Темных Псов  сумел
бы далеко не всякий мечник. Он - сумел, дал тебе время сплести заклинание...
А вот это ты зря!
   Метательный нож сухо щелкнул о вскинутую латную  рукавицу,  щелкнул  так,
словно сделана она была не из металла, а из кости.
   - Со мной такие штуки не пройдут, - глумливо сообщил  козлоногий.  -  Да,
да, знаю, что ты сейчас думаешь - мол, пусть болтает,  пусть  тешится,  а  я
пока... Так обычно побеждают герои в сказках,  когда  их  враг  пускается  в
блаженные разглагольствования. Но у нас так не выйдет,  слишком  уж  неравны
силы. Ты ранена, ты истекаешь кровью. Совсем скоро ты станешь моей.
   Тави содрогнулась.
   -  Смерть  от  потери  крови  -  легкая  смерть,  -  невозмутимо  сообщил
козлоногий.  -  Потом  я  тебя  оживлю.  Будешь  у  меня  стражницей.