поминало  некрофилию  -  словно  целое  войско
совершило гнусное и противоестественное насилие над трупом.
    Бросив развалины на  произвол  судьбы,  гномы  двинулись  прочь  -  по
ч„ткому  следу  многочисленного  имперского  войска,  туда,  где  их  ждал
по-прежнему остававшийся неведомым враг.

                                                                  ГЛАВА 16

    Саранча  летела  на  север.  В  точности  как  и  предсказывали  Книги
Спасителя. Многие в легионах, даже те, кто не носил под рубахой  заветного
косого креста, невольно вспоминали Символ Веры. Многие поспешно крестились
- в первых попавшихся храмах,  каялись  и  исповедовались.  Священники  не
отказывали никому. Дружины  оставшихся  верными  баронов  таяли  с  каждым
часом. Да и сами бароны  смотрели  на  Императора  расширенными  от  ужаса
глазами. Не было никакого смысла грозить им или даже казнить. Если  завтра
этот мир прекратит  сво„  быти„,  что  может  напугать  человека  сегодня?
Легионы тащились сквозь буран медленно, еле-еле, и тоже таяли.
    Император молча выслушивал отчаянные доклады  легатов  и  центурионов.
Оставалось надеяться лишь на то, что встреча со старым врагом  подхлестн„т
легионеров.
    Со  складов  доставили  мясо  и  вино.   Император   объявил   дн„вку.
Изглоданный саранчой м„ртвый лес пош„л на дрова. Высокие костры заполыхали
неестественно ярко, словно прообразы тех великих  пожаров,  что  вспыхнут,
когда Он  решит  погрузить  наконец  разочаровавший  Его  мир  в  огненную
очистительную купель.
    Было выдано жалованье. Нашлись  маркитанты  и  шлюхи,  что  стремились
заработать даже в эти дни. Легат Клавдий только  и  мог,  что  в  отчаянии
ругаться - такого падения всех уставов он не видел ещ„ никогда.
    Однако Император оставался каменно спокоен. Он  не  рассказал  никому,
даже Фессу, о сво„м видении.  Он  просто  знал,  что  должен  увидеть  эту
девочку. Должен говорить с ней. Война  не  имеет  смысла.  Империи  нечего
делить с горсткой Дану. Проще выделить им анклав, какой-нибудь старый лес.
Пусть живут. Пусть скорее сгниют и рассыплют прахом семена ненависти.  Это
его долг. Он не может верить в пророчества, в дурные предзнаменования.  Он
Император.
    И даже саранча, при виде которой легионеры с воплями  падали  ниц,  не
могла заставить его повернуть голову Он просто поднимал белую перчатку - и
стая, словно натолкнувшись на невидимый барьер, валилась в снег  мириадами
мгновенно усохших трупов.
    Это помогало. Первый  легион,  своими  глазами  видевший  этот  фокус,
существенно воспрял  духом.  Впрочем,  солдаты  Клавдия  и  так  держались
молодцами - в манипулах было мало верующих в Спасителя, куда больше  -  во
всемогущую Судьбу, которую не задобрить и не смягчить и которой вс„ равно,
кого принимать в объятия смерти - праведника или закоренелого грешника.
    На четв„ртый день пути имперское войско встретило отряд Дану.
    ***
    Фесс сидел верхом - по  правую  руку  от  Императора.  Перед  ними  на
покрытой неглубоким снегом равнине строилось  войско.  Легионеры  тащились
медленно и нехотя; дух войска упал до чрезвычайности,  особенно  при  виде
двух громадных страшилищ, чертивших небо высоко над головами солдат.
    Однако приказам легионеры пока ещ„ повиновались.
    У дальнего края леса видна была горсточка Дану - жалкие полпоры  сотни
против почти тридцатитысячного имперского войска. Дерзких смет„т первый же
залп арбалетчиков  -  если,  конечно,  на  помощь  к  Дану  не  прид„т  их
прославленный Деревянный Меч.
    Впрочем, никакой магии Фесс пока не чувствовал.
    Болело сердце. Ныло постоянной,  неизбывной  болью.  Мир,  который  он
успел полюбить, корчился в муках и, похоже,  ш„л  к  своему  неотвратимому
концу.
    Фесс не ощущал боевой магии, но вот клокочущую  ненависть  Деревянного
Меча и его поистине исполинскую силу угадывал безошибочно. Да, этому  Мечу
не место в мире, ему вообще нигде не место, он  будет  разрушать  вс„  что
угодно, потому что таковым его сотворили. Сам он не виноват.
    Мир уходил. А он, Фесс, лишился своего собственного дома,  высокомерно
почитая войну единственным достойным себя  занятием,  так  и  не  озаботил
сердце иной, чем к себе,  любовью.  Сейчас  он  с  горечью  вспоминал  все
взгляды,  что  бросали  на  него  девушки  этого  мира...  вспоминал  даже
бесчисленных племянниц Клары Хюммель. Скорее всего в Долину ему больше  не
попасть. Капкан захлопнулся. Вс„, что  осталось,  -  постараться  оттянуть
конец того мира, которому он служил. Вот последнее прибежище для чести.
    А впереди  стояли  готовые  к  бою  Дану.  Ничуть  не  пугаясь  мрачно
темнеющих прямоугольников имперского строя. Казалось, Дану сами предлагали
легионам атаковать.
    - Едем, Фесс. Будь настороже. - Император тронул шпорами конские бока.
Вольные остались позади.
    Два всадника неспешно ехали через заснеженное  поле.  Отличная  мишень
для умелых лучников-Дану. Что ж, пусть попробуют.
    Они попробовали. Фесс видел, как  ч„рными  молниями  в  небо  прыгнули
десятков пять длинных стрел, как понеслись вверх, описывая длинные дуги.
    Ну, это ерунда, с этим наш Искажающий Камешек справится играючи...
    Фесс  бросил  несложное  заклятие  из  разряда  скорее  фейерверочных,
ярмарочных, нежели боевых. Стрелы послушно вспыхнули, едва только  долетев
до незримого купола, очерченного Фессом над их с Императором головами.
    Больше Дану стрелять не стали.
    Чем ближе всадники подъезжали к замершему строю, тем сильнее  ощущался
гнев Деревянного Меча. Вс„ растущее на  земле,  от  травинки  до  могучего
дуба, нуждается в воде, а Деревянный Меч  нуждался  в  крови  врагов.  Она
впитается в землю, растворится в ней, но Истинные Деревья Дану отыщут  е„,
вберут в себя, став от этого лишь сильнее.
    Фесс видел сдвинутые брови, искаж„нные  гневом  лица  -  но  притом  и
странно пустые глаза. Дану отдавали свою Силу Деревянному Мечу - и, в свою
очередь, получали Силу от него. Несмотря  на  вс„  сво„  умение,  Фесс  не
рискнул бы выйти  сейчас  один  на  один  против  даже  самого  слабого  и
неумелого из воинов народа Дану.
    Император остановил коня в десяти шагах от замершего строя  -  мечники
впереди, стрелки сзади.
    - Я хочу говорить с вами, - медленно  произнес  Император.  -  Я  хочу
говорить также с имеющейся среди вас Дану по имени Сеамни Оэктаканн.
    Невозмутимость Дану исчезла  словно  под  напором  урагана.  Их  строй
заколебался -  и  Фесс  увидел,  как  воины  поспешно  расступаются  перед
невысокой, совсем ещ„ молодой девушкой, в руках  которой  обманчиво  мирно
покоился Деревянный Меч.
    - О ч„м хочет говорить со мной Император людей? - Она говорила четко и
правильно, без малейшего акцента.
    - Об этом не говорят в чистом поле, на ветру и под снегом.
    - Я не верю тебе! - отчаянный выкрик,  в  котором  больше  ужаса,  чем
презрения.
    -  Кто  же  кому  верит  в  наши  поистине  последние  времена?  Фесс,
пожалуйста, раскинь шатер.
    Несложное заклятье сработало тотчас. Брошенный на снег купол вздулся.
    - У меня нет оружия. - Император распахнул плащ. - Ты будешь  говорить
со мной, не убирая руку с эфеса твоего Иммельсторна. Ты согласна?
    Дану яростно возроптали. Фесс слышал отдельные возгласы,  которые  мог
разобрать (язык Дану не числился среди его коньков), - ничего хорошего они
не сулили.
    Тем не менее девушка медленно вышла из строя. Высокий  Дану,  судя  по
всему - вождь, попытался е„ остановить:
    - Thaide! Csiin!
    Сеамни Оэктаканн  не  ответила.  Просто  пошла  прямо  на  Императора,
нацелив Деревянный Меч ему в грудь.
    Император спешился. Небрежно бросил поводья Фессу и следом за девушкой
скрылся за пологом шатра.
    Они стояли друг перед другом -  Император  в  простой  ч„рной  куртке,
безоружный, и девушка-Дану в тонкой серебристой кольчуге, высоком шлеме, с
готовым для удара Иммельсторном.
    - Что ты можешь предложить мне, несчастный? - Она  пыталась  взвинтить
саму себя ненавистью, однако глаза отчего-то смотрели виновато.
    - Ты убила меня. Теперь мы квиты, - сказал Император, сбрасывая плащ.
    - Я? Тебя? Не играй словами, хуманс! Ты стоишь  передо  мной  живой  и
здоровый!
    - Разве ты забыла бой в безымянном городке? Ты хотела убить мальчика -
не слишком-то красящий доблестную Thaide dinnodie.
    - Но... -  девушка  явно  растерялась,  -  ведь  это  только  видение,
иллюзия...
    - Когда ты была в нем, это не казалось тебе ни видением, ни  иллюзией,
Сеамни. И ты помнишь мои слова.
    - К-какие?..
    - Один раз я уже убил тебя. Потом ты убила меня. На твоем клинке тогда
осталась моя кровь. Разве не так? Девушка вздрогнула и опустила глаза.
    - Сеамни... Агата... зачем нам воевать? Даже с магией Деревянного Меча
тебе не одолеть моих легионов. Ты это  знаешь.  Ты  готова  умереть...  но
тогда род Дану угаснет навсегда. Деревянному Мечу  вс„  равно,  он  думает
только о мести. Но ты, предназначенная для того, чтобы дарить жизнь, а  не
отнимать, - неужели ты не думаешь о том, что  случится  потом?  О  да,  ты
надеешься перебить всех моих. Ты думаешь, что Иммельсторн защитит тебя. Но
посмотри на это!
    Император резко вскинул белую перчатку, и Агата тотчас  скорчилась  от
острой боли. Правитель поспешно уронил руку.
    - Иммельсторну это очень не понравилось. Теперь ты знаешь, что у  меня
есть не совсем бесполезное средство. Этого твой Меч учесть не мог. Это дар
не нашего Мира и Сила не нашей магии. Она зла и  беспощадна,  но  на  этом
поле она будет в самый раз. Ты хочешь рискнуть, Thaide-Провидица?  Что  ж,
давай. Я могу менять одного твоего за сотню моих и вс„  равно  останусь  в
выигрыше. Но, по-моему, нам нет смысла грозить друг другу.
    "Свет! Т„плый свет в глазах, тот  же  самый,  что  и  в  том  памятном
видении!"
    Агата отступила на шаг, к самому пологу шатра.
    "Вс„  это,  конечно  же,  ложь  и   уловки   злых   хумансов.   Радуга
могущественна и хитра, у не„ множество  ловушек  и  капканов.  Меня  хотят
запугать.
    Золотой туман, спасительное забыть„,  избавление  от  тяжкого  бремени
мыслей... только ты способен погасить этот т„плый свет в его глазах..."
    Деревянный Меч послушно отозвался на зов.
    -  Грязный  хуманс!  Готовься  к  смерти!  На  сей   раз   ты   умр„шь
по-настоящему!
    Она атаковала. Стремительным прямым  ударом,  так  что  рука  едва  не
вырвалась из плеча - собственно говоря,  Меч  напал  сам,  просто  потащив
девушку за собой.
    Император уклонился в последний миг  -  щеку  обдало  холодом.  Клинок
пронесся совсем рядом.
    Второй замах. И вновь хуманс  уклоняется.  Он  ловок,  он  не  уступит
ловкостью ни Седрику, ни другим знатным Дану. Опасный враг. Опасный  враг.
Опа...
    Слова звучат в ушах до тех пор, пока  не  утрачивают  смысл,  пока  не
превращаются в шум.
    Третья атака. Ну же!
    Лезвие режет ч„рную куртку Императора, и в тот  же  миг  белая  латная
перчатка словно клещи стискивает эфес Иммельсторна.
    Близко-близко вдруг оказываются т„плые глаза. Дыхание человека и  Дану
смешиваются. Деревянный клинок выпадает из ослабевшей кисти,
    - Подбери и продолжим, - говорит Император. Он не держит больше Агату.
Почему же она стоит так близко?
    - Подбери Меч, - повторяет хума... нет, просто  человек.  Не  двуногий
скот.
    - Я снова предлагаю тебе мир. - Теперь, когда золото не застит взор, к
его словам прислушиваешься. - Я мог бы перебить вас всех. Я не хочу ничьей
крови. Да будет мир!
    - Но... наши земли... - вырывается у Агаты.
    - Разве мало места на востоке?
    - Нет, но...
    - Я вижу, ты хочешь сражаться, дочь Дану. Подбери Меч!
    Куртка на его груди промокла и ещ„ больше потемнела  от  крови.  Узкие
ладони Агаты касаются мощных, вздутых  мускулов.  Ему  больно,  но  он  не
пода„т вида.
    - Мои воины...
    - Выбирай, Thaide. Если тебе нужна только власть, хотя бы  на  краткий
миг, пока вас не раздавили легионы, - оставайся Видящей. Если же нет...
    - То что?
    Его лицо оказывается совсем близко. Щекочущее дыхание касается уха.
    - То вот что!
    Тяжелые руки ложатся ей на талию, привлекают ближе...
    И Агата не сопротивляется. Она внезапно  закрывает  глаза  и  опускает
голову ему на плечо.
    Серебристая кольчуга окрашивается его кровью.
    Ноги Агаты подкашиваются. Она знает,  что  сейчас  будет,  -  и  хочет
этого.
    ***
    Фесс повел рукой, ставя непроницаемую завесу перед любым  звуком,  что
попытался бы вырваться из шатра.
    ***
    Гномы заметили врага издали. Вон  они,  имперцы,  встали,  перегородив
поле; думают, что, если их бока защищены заснеженным лесом,  гномы  ничего
не смогут с ними сделать!
    Взвыли рога. Подгорные воители не прятались.  Пусть  враг  защищается,
пусть он атакует - Драгниру вс„ равно. Он сокрушит хумансов, как делал это
уже не раз.
    Войско гномов стремительно разворачивалось. Три хирда - большой и  два
малых. Вс„ по канону воинского искусства, Пусть знают.
    Сидри стоял рядом с ковчегом Драгнира. Сегодня такой день, что не грех
будет и достать заветное сокровище. Сила Глубин отдала в руки гномам  всех
их врагов - и хумансов, и Дану. Это  хорошо.  Дело  будет  окончено  одним
ударом.
    Однако там, впереди -  древний  враг,  куда  более  опасный,  чем  все
легионы Империи вместе взятые. Иммельсторн, Деревянный Меч; сказания о н„м
гномов наполнены ужасом и кровью. Он появлялся -  я  победы  оборачивались
поражениями. Почти что разбитые Дану гнали  рати  гномов  от  самой  своей
столицы; потребовалось устлать телами подземных  воителей  не  одно  поле,
прежде чем удалось одолеть врага. А может, это всего лишь сказки, которыми
бежавшие с поля брани объясняли свою  трусость,  -  никто  ведь  не  видел
Деревянного Меча воочию...
    И вот он здесь. Ну что же, Драгнир ждал достаточно долго.
    Гномы стояли в молчании. Они ждали, пока противник  поверн„тся  к  ним
лицом. Нанести удар в спину сейчас -  бесчестье;  вчера  же  это  была  бы
вполне допустимая военная хитрость.
    От строя хумансов отделилась  тройка  парламент„ров.  Гномы  не  стали
тратить время на пустые разговоры. Гонцов подпустили поближе и расстреляли
из арбалетов. "Мы не ударим вам в спину, но не будем и  говорить.  Сегодня
бой будет насмерть, до тех пор, пока не  пад„т  последний  из  вашего  или
нашего племени".
    Начальствующие над хирдом ждали, пока легионы развернут строй. А потом
все три хирда пошли в атаку.
    ***
    Фесс видел изготовившихся к последнему броску гномов. Видел,  как  они
хладнокровно и спокойно перебили отправившихся к ним для переговоров.  Что
ж, понятно - они будут драться до конца.  Они  пришли  мстить.  Жаль,  что
ошибся Император, жаль, что не успел уладить  дело  с  Дану,  -  а  теперь
прид„тся биться на два фронта.
    Он послал весть. Император должен выйти и возглавить войско.
    -Сеамни...
    На е„ губах пузырилась кровь - она искусала их,  сдерживая  крик.  Они
забыли о том, что шат„р раскинут на поле боя.
    - Сеамни, там...
    - Пришли гномы. Я знаю. - Она  улыбнулась.  -  Послушай,  я...  должна
сказать тебе...
    - Потом все слова, потом! Сейчас надо сражаться.
    Ты со мной?
    Она не успела ответить.
    ***
    Фесс знал, как его звали,  высокого  воина  с  надменным  взглядом,  в
дорогой высеребренной кольчуге, с тонким жемчужного оттенка мечом в руке.
    Седрик остановился, глядя снизу вверх на неподвижного всадника.
    - Народ Дану зов„т свою Видящую.
    - Она  свободна  выйти,  когда  пожелает.  Подожди,  когда  переговоры
завершатся.
    Седрик несколько мгновений молчал. Глаза его внезапно  изменили  цвет,
сделавшись янтарно-золотыми.
    Фесс опоздал с броском на долю секунды. Уже вс„ поняв, он прыгнул,  но
Седрик сейчас был могущественнее любого воина, когда-либо странствовавшего
под этим солнцем. Меч распорол  ч„рный  полог;  Фесс  метнул  нож,  однако
лезвие лишь со скрежетом скользнуло по кольчуге.
    Деревянный Меч хорошо охранял своего избранника. Он, Иммельсторн, явно
решил бросить прежнюю Видящую.
    Двое, стоявшие посреди шатра,  были  уже  одеты,  но  Деревянный  Меч,
словно забытая капризным реб„нком игрушка, валялся в стороне. У самых  ног
Седрика.
    Фесс взмахнул глефой, уже понимая, что жить осталось совсем немного  -
оголовки стрел Дану, казалось, вот-вот вопьются в затылок  и  шею.  Седрик
играючи отбил удар, ответное движение жемчужного клинка отбросило Фесса  в
сторону. Дану подхватил Деревянный Меч.
    - Во имя древней мести - убивай!
    Коричневатый клинок с шипением расс„к воздух. Фесс, пытавшийся встать,
несмотря на острую боль в колене, увидел, как Император перехватил  оружие
Дану закованной в магическую броню левой рукой.  Лицо  перекошено,  однако
сил хватило - Седрик пошатнулся, рухнув на одно колено.
    - Бежим! Фесс!..
    Стрелы уже летели.
    Искажающий Камень в руке воина  полыхнул  вновь.  Пламенные  росчерки,
стремительно сгорающие в зимнем небе, - стрелы Дану  не  в  силах  устоять
против магии Радуги и Фесса.
    Император рывком вскинул Агату в седло. Кони ринулись через поле.
    - Она  предала  нас!  -  взвыл  Седрик,  поднимаясь  на  ноги.  Остри„
Деревянного Меча  под„ргивалось,  словно  оружие  само  искало  жертву.  -
Истребим всех! С Иммельсторном и древней правдой - впер„д!
    ***
    Почти точно так же вскричал  и  гном  Сидри  Дромаронг,  поднимая  над
головой освобожд„нный из кристаллического плена Драгнир.
    Легионы Империи не тронулись с места. Первый  ряд  опустился  на  одно
колено;  над  щитами  поднялись  рыла  арбалетов.   Левое   крыло   успело
повернуться навстречу гномам - там  уже  начиналась  резня.  Две  когорты,
отделившись от главных сил, старались обойти гномов с фланга; им наперерез
двинулся один из малых хирдов. Император осадил коня; уже скакали Вольные,
бежали легаты - бой начался,  какие  будут  приказы,  кроме  лишь  одного,
понятного и так: "Держаться!" Пешие Дану сильно отстали. Агата,  казалось,
была в полуобмороке. - Капитан, за не„ ты ответишь мне головой! -  рявкнул
Император, передавая тело девушки на руки предводителю Вольных, Тот  молча
склонил голову - мол, вс„ понял, не надо больше слов.
    - Загнуть правый фланг! Клавдий, Первый легион  -  весь  назад!  Граф!
Благородный Тарвус, твоя дружина должна сковать Дану. Старайтесь  поменьше
убивать.
    - Но, мой повелитель...
    -  Никто  другой  не  сможет  выполнить  этот  приказ,   кроме   твоих
панцирников. Действуй, граф, после боя станешь герцогом  Империи,  клянусь
василиском!
    - Гер... - подавился от изумления Тарвус. -  Повиновение  Империи!  Мы
выполним приказ и не умр„м, мой повелитель!
    - Фесс!
    - Внимание и повиновение, мой Император.
    - Как ты думаешь, Иммельсторн и впрямь  сцепится  с  Драгниром?  -  На
щеках Императора разгорался румянец. Вс„-таки ему не было ещ„  и  двадцати
пяти лет.
    - Смотрите сами, повелитель, -  гномы  намерены  прорвать  наше  левое
крыло, отряд Дану бросил попытки настичь вас и заворачивает туда  же.  Мне
кажется, стоит отдать приказ...
    - Навкратий! Передай приказ -  манипулам  левого  крыла  расступиться,
пропустить гномов! В ближний бой не ввязываться, держаться на  расстоянии,
елико возможно! - И, понижая голос, Император вновь обратился к  Фессу:  -
Держи наготове свой Камень.
    Семь сотен панцирников графа Тарвуса двигались навстречу Дану  широким
полумесяцем. Бойцы были вооружены массивными и длинными двуручными мечами,
а они требуют простора. У иных  в  руках  мелькали  луки  и  арбалеты;  не
останавливаясь, стрелки на ходу разряжали сво„ оружие. Как и ожидал  Фесс,
ущерб Дану удалось нанести небольшой - пара бойцов упала,  но  и  вс„.  Не
приходилось сомневаться: их защищал Деревянный Меч -  и  притом  с  каждым
мигом вес лучше. Тех двоих уложил первый залп, а все последующие пропадали
даром.
    На левом фланге легионеры