, у  кого  линия  хоть  на
волос отклонится от истинного положения,  того  единственного,  в  котором
уравновешиваются магические потоки!
    ...А тут ещ„ вдобавок - неровный пол, выбоины, трещины и тому подобные
сюрпризы. Решение задачек "на  неровности"  относилось  к  числу  наименее
любимых Тави  занятий.  Больше,  чем  их,  она  не  могла  терпеть  только
благотворительность.
    Когда она, вся взмокнув, наконец обессиленно привалилась  к  стене,  в
глазах у нее вс„ плыло от напряжения,  ныла  перенатруженная  спина.  Зато
пентаграмма - восхитительная, несравненная пентаграмма, учитывая  условия,
в каких пришлось ее чертить! - была готова,  и  чашечки  с  ароматическими
смолами стояли  в  остриях  лучей,  и  специально  подобранные  композиции
кореньев и камней - в основаниях, и аккуратно расщепл„нные надвое свечки -
на главных пересечениях, Наставник мог бы ею гордиться.
    Теперь дело за малым - отыскать козлоногого. И  Сидри.  И...  м„ртвого
Кана. Если чудище уже убралось из того зала, где разыгралась схватка, Тави
спокойно спустится.
    Без кремня и огнива, сами собой, затеплились  свечи,  Мягкие  огненные
язычки скользнули по сложенным в чашки благовониям. Весь этот  обряд  был,
кстати, отнюдь не шаманством, не подделкой или  подпоркой  для  начинающих
колдунов,  ещ„  не  умеющих  сосредоточиться  в  должной   степени.   Тави
чувствовала, как вся эта, на первый взгляд такая нелепая,  бутафория  и  в
самом деле цепляется за какие-то неведомые, глубинные ответвления  потоков
магических  Сил;  цепляется,   тащит   их   на   поверхность,   заставляет
повиноваться беззвучным приказам легионы странных, обитающих в толще  скал
неразумных существ; и как эти легионы, подстегиваемые  невидимыми  бичами,
послушно приходят в  движение,  растекаясь  по  истощ„нным  рудным  жилам,
скользя по едва-едва заметным, тончайшим  водным  ниточкам,  пронизывающим
скалы; спешат, торопятся, бегут, выполняя пока ещ„ не е„,  Тави,  приказы,
но повеление заключ„нных в пентаграмме куда более могущественных сил.  При
попытках проникнуть глубже в  суть  этих  иерархий  Тави  почти  мгновенно
становилось дурно.  Она  не  понимала,  почему  столь  примитивные  при„мы
неожиданно оказываются на удивление действенны, почему  предметная  магия,
магия пришеп„тываний  и  заговоров,  бессмысленных  обрядов  и  ещ„  более
бессмысленных  ритуалов  сплошь  и   рядом   оказывается   сильнее   магии
утонч„нной, магии мысленной, опирающейся лишь на дар и способности  самого
волшебника...
    Тем не менее древнее заклинание Поиска под Твердью сработало на славу.
Тави почувствовала одного  из  своих  спутников.  И,  увы,  Кан-Торог  был
мертвее окружающего девушку камня. Опал„нное подземным огн„м  тело  так  и
осталось лежать возле  стены  огромного  зала,  где  Вольный  принял  свой
последний бой.
    А Сидри? Где он?  Перед  мысленным  взором  Тави  огненно-алым  светом
пылала обнажившаяся на краткое время сеть  тоннелей,  залов  и  переходов;
гнома нигде не  было.  Ни  его  самого,  ни  его  тела.  Он  исчез,  исчез
бесследно, как будто сама Тьма поглотила его, обратив в часть себя.
    Козлоногого, кстати, тоже нигде не  было  видно.  Громадный  зал,  где
разыгралась трагедия, оставался пуст. Сейчас Тави видела его весь, от края
до края - ничего необычного. Тьма куда-то  попряталась,  Псы  скрылись,  и
нигде ни малейших признаков того Т„много Стража, с которым они сражались.
    Только одинокое тело Кан-Торога. И зажатый в руке Вольного меч.
    Тави тяжело  вздохнула.  Похоже,  их  предприятие  закончилось  полным
провалом. Кан убит, Сидри сгинул  бесследно  -  наверное,  утащен  слугами
козлоногого... ведь, даже испугайся он и сбеги, Тави увидела бы его след.
    Нет, об их миссии пора забыть. И думать о том,  Как  выбраться  отсюда
самой. И как рассказать обо вс„м Кругу Капитанов.
    Но прежде всего следует похоронить Кана.
    Тави вновь вздохнула и погасила заклятье. Надо идти вниз.  Дорогу  она
отыщет - волшебница она в конце концов или нет?
    ***
    Патриарх  Хеон  мог  быть  доволен.  Снадобье  Ланцетника  действовало
над„жно. Можно  сказать,  било  наповал,  лишая  силы  даже  самые  мощные
заклятья Радуги. Пращники из личной охраны Патриарха забросали башню магов
тлеющими св„ртками с искусно составленной  смесью  множества  трав  -  дым
напрочь отбивал у  волшебников  способность  колдовать.  А  потом  искусно
разогревший  толпу  Марик  взял  башню  приступом.   Разумеется,   первыми
пробившимися внутрь (но  отнюдь  не  полегшими  в  рукопашных  схватках  с
ошалевшими от всего случившегося защитниками) были не уличные оборванцы  -
тем достались пленницы, - а люди  Патриарха.  Очень  быстро  и  решительно
наложившие лапу как  на  денежный  ящик  магов,  так  и  на  весь  арсенал
волшебных средств. Ланцетник и его помощник гном не теряли времени  даром,
торопясь выпотрошить захваченную башню. Все  отлично  понимали,  что  маги
очень, очень скоро опомнятся.
    Посыльные меж тем приносили все сплошь хорошие вести. Император поднял
три когорты, очистил придворные миссии Орденов  и  сейчас  двигался  к  их
подворьям. Одна когорта - Аврамия - ид„т на помощь сюда, в  Ч„рный  Город.
Волшебники,  похоже,  растерялись  и  не  знают,  что  делать.  За  секрет
противодействия их чарам Патриарх в сво„ время заплатил Ланцетнику столько
золота, сколько тот  смог  унести,  а  унести  он  смог  поистине  немало,
несмотря на свою выдающуюся худобу. Правда, львиную долю добычи  Ланцетник
потом оставил в руках ловких шулеров, работавших на Хеона, так  что,  если
не считать некоторого гонорара карточным виртуозам, потери  свои  Патриарх
возместил.  Впрочем,  окажись  Ланцетник  хоть  самим  святым   Дунстаном,
презиравшим все людские пороки, и  не  вернись  к  Хеону  и  малой  толики
потраченного золота, он бы ни о ч„м не жалел. Потому что не признанный той
же Радугой лекарь, травник, алхимик, оружейник и самую малость маг,  хотя,
само собой, без патента. Ланцетник  сумел-таки  отыскать  такое  сочетание
самых  на  первый  взгляд  безобидных  растений,   дым   которых   обладал
способностью парализовать саму способность магов творить чары,  вызывая  у
них жесточайшие приступы болезненного кашля. Изобретение Ланцетника было с
успехом испробовано - сперва на ведьмах или иных  хоть  немного  владевших
магией и приговор„нных к смерти самой же Радугой.
    И вот настал зв„здный час...
    Под земл„й было сухо и чисто.  Патриарх  заранее  позаботился  о  том,
откуда он станет командовать атакой,  Как,  впрочем,  и  о  том,  куда  он
отступит в том случае, если атака окажется неудачной.
    В этом и состояло его отличие от Императора. Императору отступать было
некуда.
    - Что с башней Флавиза? - отрывисто спросил Патриарх.
    - Окружена-с, сейчас задымляют-с, ваше патриаршество.
    - Экселенц! - Бесцеремонно расталкивая сгрудившихся вокруг  Патриарха,
к нему пробирался Ланцетник. - Экселенц! Мы нашли... в общем...  талисман,
очень мощный, позволяющий...
    - Короче, мэтр Ланцетник, - поморщился Патриарх.
    - Радуга оправилась от неожиданности и сейчас перейд„т в контратаку, -
упавшим голосом сообщил алхимик.
    - Почему ты так уверен? - с каменным лицом спросил Патриарх, игнорируя
явный испуг на лицах его людей.
    - Амулет... талисман... он... позволяет оценить...
    - Короче, подсказал талисман. - Хеон оборвал мэтра. - Ты  уверен,  что
это...
    - Уверен, экселенц, - проскрипел Ланцетник, - Надо как можно скорее-,
    - Это ясно и так. - Патриарх начал отдавать  приказы:  -  Рассыпаться.
Пусть магия Радуги жж„т тупых мужланов, что  полезли  сейчас  с  вилами  и
топорами на ночные улицы Мельина. Переждать. Но башню Флавиза...
    - Туда-то они и ударят в первую очередь, - сухо скрипнул Ланцетник.  -
Туда вот-вот ворвутся... Патриарх и глазом не моргнул.
    - Фихте! Подкрепление к башне Флавиза. Пусть  пока  не  вмешиваются  и
держатся в тени. Отправь два полных тагата.
    - Но, экселенц... - не выдержал Ланцетник.
    - Тебе, кстати, лучше тоже отправиться туда, - обернулся  Патриарх.  -
Двинемся сразу после их удара.
    Ланцетник  прикусил  язык  и  как-то  бочком-бочком  заковылял  прочь.
Приказы Патриарха Хеона не обсуждались и не повторялись.
    - Атакуем башню Лив! - доложил очередной гонец.  Дождался  патриаршего
кивка и тотчас умчался прочь.
    - Что-то Император задерживается... - задумчиво  проговорил  Хеон  как
раз в тот миг, когда и пол, и стены, и потолок заходили ходуном, а  воздух
отчего-то наполнился горьким запахом - пережж„нного пепла,  как  выразился
служка Фихте.
    Люди вокруг Патриарха замерли. О, ни один из них  не  был  трусом,  но
сейчас Хеон ощутил, как над  всеми  ними  начинают  расправляться  совиные
крылья Страха.
    Слишком уж могущественна Радуга. И слишком уж неудобно  то  оружие,  с
которым они вышли против Орденов Семицветья.
    - Что, оробели? - спокойно, не  повышая  голоса,  сказал  Патриарх.  -
Намочили штаны? Сейчас побежим сдаваться и просить прощения? Фихте!  Давай
гони своих бездельников! Я должен знать, что там случилось...
    ***
    Аврамий вс„ сделал правильно.  Ему  в  отличие  от  того  же  гнома  -
помощника Ланцетника - не требовалось  копить  обиды  на  магов.  В  любой
Империи есть люди, превыше всего - и даже собственной жизни - ставящие так
называемое благо государства, разумеется, так, как они его сами  понимают.
Под благом Империи легат  понимал  безусловное  повиновение  Императору  и
всяческое укрепление его. Императора, власти. Так решили боги,  так  решил
Спаситель. Значит, так будет лучше и для людей. А когда  на  Империи,  как
пиявки, висят маги... то чем скорее они уйдут, тем лучше.
    Радугу Аврамий знал не понаслышке. Его родная сестра была  волшебницей
Ордена Лив. И семья ничего не слыхала о ней вот уже  семь  лет  -  с  того
момента,   как   четырнадцатилетняя   девочка-подросток   без    колебаний
переступила порог башни магов в Мельине.
    Когорта шла неплохо. Легат служил не  так  долго,  однако  все  старые
воинские хитрости знал назубок. В городе достаточно более-менее безопасных
крысиных нор, где можно отсидеться. Центурионы не станут спешить  выдавать
беглецов, если дело, по их мнению, грязное.  Однако  сейчас  манипулы  шли
ходко и ровно, не нарушая строя, длинной железной змеей, протянувшейся  по
улицам замершего от ужаса города.
    И  никто  не  пытался  улизнуть  от  отработки  своего   легионерского
жалованья.
    Белый Город остался позади. Впереди - Кожевенные ворота и  за  ними  -
город Ч„рный. Там, где сейчас вот-вот начн„тся настоящее дело.
    Кожевенные порота... Слишком узки. Стары  и  слишком  узки,  Манипулам
придется перестраиваться на коду. Затор. Потеря времени...
    Когорта Аврамия не зря набиралась из мельинских  уроженцев.  И  потому
никто не удивился его команде:
    - Через стену! На крюках!
    Отчего-то легату очень не  хотелось  протискивать  свою  когорту,  все
восемьсот мечей, через узкое игольное ушко старых ворот. Стража от них уже
ушла, но тяжеленные створки были наглухо закрыты. Засов - настоящее бревно
- задвинут до отказа.
    - Открывайте! - бросил легат.
    Его когорта уже разворачивалась вправо и влево от ворот.  Легионерские
сапоги ступали по плоским крышам, во  множестве  летели  забрасываемые  за
края бойниц крюки с длинными вер„вками; десятки людей уже лезли вверх.
    Несколько воинов рысью подбежали к воротам. Засов медленно двинулся  в
сторону.
    Легат Аврамий  отчего-то  с  тревогой  взглянул  на  вечернее  небо  -
по-осеннему т„мное и недоброе. И - отош„л подальше от Кожевенных ворот.
    В следующий миг Радуга  показала,  что  слухи  о  е„  растерянности  и
неспособности контратаковать, мягко говоря, преувеличены.
    Аврамий видел, как это было. Видел, как облака внезапно набрякли  алой
сияющей каплей. Как эта капля  потянулась  вдруг  вниз,  как  стремительно
истончилась огненная нить, ещ„ удерживавшая страшный подарок магов  высоко
над земл„й,  и  как  наконец  эта  нить  не  выдержала  и  огненная  капля
сорвалась.
    Земля встала на дыбы. Жидкий огонь плеснул во все стороны,  и  вс„,  к
чему он прикасался, тоже обращалось в огонь. А.  там,  куда  упала  капля,
там, где только что были Кожевенные ворота и прилегавшая к  ним  небольшая
площадь (вместе с парой-тройкой домов), там  сейчас  кипел  кот„л  чистого
белого пламени. В небе же, разм„тывая тучи,  стремительно  рос  черно-алый
огненный гриб, плюющийся короткими молниями,  разбрасывающий  вокруг  себя
десятки и сотни таких же капель,  что  и  породившая  его  самого,  только
поменьше...
    От десятка легионеров не осталось ничего, даже пепла.
    Аврамий с трудом приподнялся на  локте.  Дорогу  преграждал  кост„р  -
кост„р,  в  котором  пищей  пламени  служил  сам  камень.  Горели  скелеты
привратных башен, горели остовы соседних домов, по  несчастью  возвед„нных
слишком близко; пылала  мостовая,  расплавленная  алая  масса  мало-помалу
проваливалась вс„ глубже и глубже, словно огонь, раз получив  пищу,  и  не
думал  успокаиваться.  С  шипением  и  треском  полыхала  стена  -   точно
деревянная, а не из крепчайшего камня. Однако легионеры как ни  в  ч„м  не
бывало продолжали лезть через не„.
    Аврамий дал знак сигнальщикам. Пусть разверзнутся небо и земля,  пусть
облака запылают огнем, когорта должна услышать знакомый приказ: "Рассыпься
и жди!"
    Удостоив пожар не более чем парой взглядов,  легат  махнул  окружавшим
его охране и сигнальщикам. Время идти за стену и им. Когорта жд„т.
    А маги хоть и сильны, но тоже промахиваются.
    "Будем надеяться,  что  этот  промах  не  останется  единственным",  -
подумал легат, отпуская вер„вку по другую сторону стены.
    Оставаться  в  стороне,  когда  его  воины  штурмуют  подворье   Лива,
Император не  мог  и  не  хотел.  Вычурные  доспехи  с  гербом  державы  -
разъяр„нным василиском - были выкованы гномами.  Император  сам  испытывал
нагрудник.  Пущенное  со  всей  силы  копь„  сломалось,  а  на   блестящей
поверхности металла не осталось даже царапины.  Давно,  очень  давно  были
сотворены эти доспехи... в те годы,  когда  люди  и  гномы  помирились  на
время.
    Когда вместе сражались  против  эльфов  и  Дану.  На  высокой  арочной
галерее внезапно появилась облач„нная в голубое женская фигура.  Император
едва успел вскинуть руку, останавливая  мигом  нацелившихся  в  волшебницу
арбалетчиков.
    Он угадал - чародейка высоко подняла не  отягощ„нные  оружием  руки  в
знак того, что хочет говорить. Понятно, что маги не нуждались  в  мечах  и
стрелах, однако повернутые к врагам открытые ладони всегда означали только
одно - знак мира, предложение переговоров.
    - Что произошло, повелитель?! -  с  неподдельным  отчаянием  в  голосе
выкрикнула волшебница. - Зачем это безумие? Почему ты убиваешь нас? Что мы
тебе сделали?..
    Ч„рный камень в перстне Императора потеплел, как и всегда, если  рядом
начинала твориться какая-то волшба.
    Сулле, второму легату и командиру  манипулы  арбалетчиков,  достаточно
было одного едва заметного кивка головы повелителя.
    Воздух на миг потемнел и сгустился от стрел.
    А перед облач„нной в голубой плащ чародейкой засветился жемчужно-серый
овал призрачного щита. Слишком мало времени  оставалось  у  нее  на  более
изощренное заклятие.
    Тяж„лые железные дроты,  что  насквозь  прошивали  всадника  в  полном
защитном вооружении, бессильно отскакивали от новосотвор„нной преграды.
    - Это твое последнее слово, Император? - донеслось с высокой  галереи.
- Тогда да узришь ты гнев...
    Император вскинул руку. Впереди  уже  нарастал  рев  хлынувших  внутрь
подворья легионеров; у Голубой волшебницы оставалось совсем  мало  времени
на достойный  ответ,  и  Император  надеялся,  что  его  ч„рный  камень  в
состоянии хотя бы ненадолго отвлечь чародейку.
    Теплота камня означала творение чар. И сейчас эта теплота  поднималась
от перстня вверх по  руке.  Камень  -  и  заключ„нное  в  н„м  существо  -
готовились исполнить приказ. Подарок самой Радуги  обращался  против  не„.
Пусть это далеко не самый сильный амулет, не самый сильный талисман, но  в
течение многих столетий он верой и правдой служил повелителям Империи,  он
помнил каждое биение сердца каждого из Императоров, он знал вкус их крови,
что, случалось, лилась на него из ран; и нынешний владелец перстня  верил,
что вс„ это не могло пройти бесследно,
    Вокруг  вытянутой  руки  Императора  стремительно  сгущалось  багряное
облако. Вс„, о чем он мог сейчас мечтать, - это если не рассеять, то  хотя
бы растянуть прикрывавший волшебницу щит. Силы камня  пришли  в  движение;
они видели цель и сами знали, что делать.
    Десятки и сотни крошечных крылатых существ, состоящих  из  одних  лишь
кожистых крыльев и жилистых лап с громадными когтями,  что  призваны  были
для одной-единственной цели, с истошным воем рванулись в  атаку.  Им  было
отпущено совсем немного времени, вся жизнь их длилась несколько  мгновений
- долететь до щита волшебницы... и вс„.
    Могучие силы, вызвавшие эти существа к жизни, давшие им  на  мгновение
новые тела, вновь св„ртывались  тугими  глобулами,  уходя  внутрь  ч„рного
камня.
    По руке Императора струилась  кровь,  обильно  сочась  прямо  из  пор.
"Камень ничего и никогда не делает даром,  если  только  не  спасая  жизнь
своего господина - или, может,  просто  того,  кому  он  разрешает  носить
себя?" - вдруг подумалось Императору.
    Повелитель повернулся к Сулле, но командир арбалетчиков уже вс„ сделал
сам.  Имперские  стрелки  умели  перезаряжать  сво„  страшное  оружие   за
считанные мгновения, с невообразимой быстротой ловя прицел.
    П„страя  туча  вызванных  камнем  существ   уже   вцепилась   в   края
сотворенного волшебницей щита.
    - Прочь! Прочь, вы!.. - услыхал Император отчаянный вскрик девушки.
    Слишком поздно.
    Крылатые твари горели и корчились  в  мгновенно  брошенном  чародейкой
огненном шлейфе, но  свое  дело  они  сделали.  На  краткий  миг,  но  они
растянули, разорвали несокрушимую, казалось бы,  преграду,  открыв  дорогу
второму залпу арбалетчиков Суллы.
    На сей раз имперские стрелки не промахнулись.
    Огонь ничего  не  мог  сделать  с  железными  дротами.  Растянутый,  с
прорехами щит тем не менее отразил почти все стрелы - за исключением двух.
Одна вошла в щеку волшебницы, пробив навылет голову,  другая  впилась  под
левую грудь.
    Маги Семицветья живучи. Могучие чары не раз  и  не  два  спасали  даже
самых тяжелораненых. И, наверное, будь стрела лишь одна,  волшебница  Лива
сумела бы спасти себя.
    Но на два смертельных ранения е„ не хватило.
    Арбалетные стрелы отбросили девушку к дальней стене галереи  -  такова
была сила удара.  Голубое,  ещ„  не  успевшее  пропитаться  кровью  платье
исчезло за изломом парапета.
    Когорта отозвалась восторженным р„вом.
    Легионы Империи умели брать приступом любые крепости. Вот и  сейчас  -
не прошло и мгновения, а  вверх  уже  летели  канаты  с  крюками  и  самые
отчаянные уже карабкались по ним, точно обезьяны в южных лесах.
    Однако здесь не было мэтра Ланцетника  с  его  травами.  Гибель  одной
магички ещ„ не означала поражения остальных.
    Император скомандовал общую атаку. Скорее, скорее, пока  остальные  не
оправились от потрясения, пока не выстроили новую защиту; он понимал,  что
использовать черный камень вторично уже не сможет.
    Резервные манипулы двинулись на приступ.

                                                                   ГЛАВА 2

    Будь я проклята! - громко сказала Клара Хюммель сама себе. -  Пусть  я
достанусь на потеху оркам, если я хоть что-нибудь понимаю!
    Она стояла возле южных, Морских ворот Мельина. Широченный,  вымощенный
брусчаткой Тракт вел на  полдень,  к  недальнему  морю,  вел  по  высокому
речному прилугу. Внизу теснились пристани - многие купцы предпоч