вдания творимому некромантами, когда всё, что требовалось, - это договориться с Хозяевами лесов?..
     Однако очень скоро он понял почему.
     Корни зелёных растущих созданий взламывают камень, стремясь добраться до водоносных слоев. Всегда "поспешающая медленно", живая сила не терпит рядом с собой смерти и разрушения. Она либо включает гниение и гибель в свой всегдашний круговорот, либо уничтожает их - собственным бессмертием, если не каждого отдельного листа или даже дерева в лесу, но бессмертием всего огромного живого леса, до конца не понятого никем, даже эльфами. При этом пуще совершенно не обязательно быть "эльфийской" или какой-то ещё.
     Некроманта швырнуло на землю. Почва содрогалась в жестоких судорогах. Корни рвались на волю, кусты, словно жертвуя собой, старались вцепиться в мерно шагающих неупокоенных нагими чёрными ветвями, словно многопалыми руками неведомых существ.
     Фесс не видел этого глазами - он чувствовал, как приведённая им в движение мощь рвёт и размётывает облака в небе. Зелёный вихрь, не зримый ни для кого, кроме лишь создавшего и воплотившего его волшебника, бешено крутился над облетевшими вершинами. Деревья, дубы и вязы сейчас казались самыми настоящими воинами, словно - прикажи им, и они сами пойдут навстречу зомби, втаптывая в землю и разрывая на части.
     Но гибкий прутняк не мог остановить молчаливого, неумолимого напора. Неупокоенным всё равно. Они будут идти вперёд, не зная зачем и почему, не страшась самого жестокого избиения, они будут идти до конца, движимые одной лишь своей жаждой...
     Фесса затягивало в мёрзлую, но сейчас раскрывшуюся, подобно материнскому лону, землю. Ему казалось - в его тело впился разом мириад крохотных
     Ростков, и каждый стремительно укореняется, пускает свежие побеги, словно торопясь сделать это нелепое двуногое ходячее тело частью вечного, бессмертного леса, простёршегося от полюса до полюса (пустыня, как известно, - это всего лишь временное отсутствие леса).
     Боль невозможно было терпеть, с ней невозможно было бороться - лес легко смял и подавил сопротивление ничтожного клочка живой плоти. Изо рта и носа некроманта хлынула кровь; он понимал, что отворил ворота такой силе, с которой ему теперь не справиться уже точно.
     Сквозь кровяную муть в глазах он видел, однако, что его усилия не пропали даром. Неупокоенные остановились. Те самые ростки, что жестоко терзали некроманта, облепили нелепые движущиеся фигуры. Со стороны могло показаться, что бесчисленные семена в один момент успели созреть и прорасти прямо на грубых гнилых шкурах подъятых из могилы мертвецов.
     Зомби - что странно - пытались защищаться. Срывали с себя быстро удлинявшиеся побеги, что укоренялись на плечах, под мышками, в локтях, на шее, в глазных впадинах - но куда там! Зелёная не-смерть наступала неотвратимо и всё же - всё же не смогла до конца остановить порыв наступающих. Несколько из них упали, и земля теперь жадно пережёвывала чёрными раскрывшимися губами бесформенные груды праха, сейчас больше похожие на заросшие болотные кочки, невесть как очутившиеся посреди высокого холма в дубовой роще, однако куда больше неупокоенных проломилось сквозь живой заслон, оставляя на своём пути лишь изломанные, втоптанные в землю заросли.
     Да, что-то основательно изменилось в этом мире, если стали другими даже неупокоенные, которым, казалось бы, на роду написано вечно оставаться такими, как и всегда. Эти, подобно встреченным некромантом в подземельях гномов, похоже, могли чувствовать и ощущать гораздо больше, нежели их предшественники, к примеру, из Больших Комаров.
     Кольцо вокруг Фесса быстро сжималось. Хрипя, он кое-как поднялся на одно колено, прошептал заклинание, одно из тех, которыми Даэнур снабдил молодого некроманта на, что называется, самый крайний случай, - чары исправно сработали, зомби словно взорвался изнутри, разлетевшись по всей поляне веером дурно пахнущих останков, однако после этого волшебства Фесс понял, что не в силах пошевелить даже пальцем. Сознание стремительно заливал серый туман.
     О нет, он не "собрал последние силы". Их просто не осталось, ни последних, ни вообще каких-либо. Вздрагивающая - от слабости плоти, не духа! - рука поднесла к горлу короткий кинжал. Его конец будет быстрым и почти безболезненным.
     Именно в этот миг среди деревьев зазвучала, пронеслась от дуба к дубу негромкая, прихотливая мелодия - пела флейта, печально и скорбно, словно сострадая всем, кому суждено погибнуть под этим небом.
     Там, далеко внизу, среди ивняка мелькнула лёгкая, почти что невидимая тень. Тонкие руки, сотканные из едва заметных жемчужных нитей тумана, поднесли к незримым губам простую деревянную палочку, скорее всего только что подобранную, - поднесли, и палочка запела, словно самая настоящая флейта. И немудрёной мелодии этой внезапно и мощно отозвался весь восставший в ярости лес.
     Некромант ощутил, как разжимаются тиски боли. Эльфийская флейта не могла ни остановить мёртвых, ни вызвать на поле брани какие-то ещё, быть может, даже более могущественные силы. Но она делала то, в чём эльфы всегда были непревзойдёнными искусниками в повелевании зелёными растущими созданиями. Флейта звала, манила, она приказывала и запрещала - и впившиеся в Фесса тысячи тысяч крошечных ростков послушно умирали, отваливались, отпадали простой сухой порослью, теперь уже совершенно нестрашной и неопасной.
     Некромант осторожно приподнял голову. Ни один из неупокоенных не уцелел. Корни растений раздирали мёртвую плоть, жадно вгрызались в неё - чем-то это напоминало работу того диковинного деревянного паука-разрушителя на западной границе Нарна с Железным Хребтом. Руки и ноги неупокоенных отваливались от тел, судорожно дёргались, словно стремясь подползти обратно, - но корни знали своё дело. Они оплетали зомби сплошной сетью, они впивались в землю, намертво притягивая к ней врагов.
     Приходя в себя после приступа боли, Фесс приподнялся.
     И понял, почему Вейде, несмотря на всё своё могущество, так ни разу и не пустила в ход это заклинание - даже она, несравненная врачевательница, и уж, наверное, не только людей, но и деревьев.
     Могучие дубы вокруг Фесса были мертвы. Магия высосала из них все силы, кора пластами опала с поражённых мгновенной гнилью стволов, ветки надломились, жалобно касаясь земли, словно запоздало умоляя Великую Мать о помощи. Некромант растерянно огляделся - ещё трепыхались прикрученные к чёрной земле неупокоенные, а пятно смерти вокруг места сражения расползалось всё шире и шире.
     Правда, теперь граница этого пятна продвигалась вперёд всё медленнее, лес упорно сопротивлялся новой и небывалой беде - но случившееся и так повергло бы в ужас и отчаяние любого эльфа.
     К счастью, Фесс эльфом отнюдь не был.
     Отчаяние лишает силы и мужества. Что сделано, то не изменишь. Иди вперёд и помни, Что твой долг возрастает каждый день, каждый час, и наступит миг, когда тебе придётся платить по всем щедро выданным счетам.
     Песенка флейты оборвалась. Однако некромант по-прежнему видел слабую тень, медленно скользившую среди деревьев. И ольха, рябина, густой орешник послушно расступались перед ней, хотя разве могли их ветки задержать или хотя бы даже оцарапать призрака?..
     Простое заклятье из начальных курсов малефицистики позволяло Фессу не терять из виду странное привидение. Вообще ему ещё не приходилось сталкиваться с призраками, во всяком случае, с такими. Некромантия Эвиала оказалась перед лицом грозной опасности, нашествие неупокоенных было хуже вторжения любой армии, любой, даже самой разорительной войны, и призраки были вытеснены как бы на периферию интереса Тёмных магов, хотя, конечно, соответствующими заклинаниями он владел. Спиритуальная составляющая никогда не была сильной стороной оригинальной некромантии Эвиала, что мог - теперь мог - оценить Кэр Лаэда.
     Задыхаясь, припадая на левую ногу, Фесс бросился вниз по склону. Теперь нельзя терять ни мгновения. Заклятье долго не удержит призрака, ему, должно быть, непереносим каждый миг этого существования, ведь для них плыть даже сквозь воздух - всё равно что пробиваться сквозь колючие заросли человеку с содранной кожей.
     ...Вскоре он увидел её - словно лёгкий взмах кисти на предзимнем чёрно-коричнево-сером пейзаже. Тень медленно плыла по направлению к Дренданну, и это тоже полностью соответствовало теории. Призрак стремился к месту упокоения тела - и единственной надеждой Фесса оставалось перехватить его именно сейчас, потому что потом вызвать его обратно из Серых
     Пределов будет не по силам даже десяти таким некромантам, как Даэнур.
     Однако призрак с каждой минутой двигался всё медленнее и медленнее, деревянная флейта - на самом деле обычная сухая ветка - упала на землю...
     Фесс успел подхватить её. Деревянная палка, ничего иного и ожидать было нельзя. Но... "сумей сыграть на железной флейте без единого отверстия, и это будет означать, что ты достиг Просветления", - вспомнилась фраза из одного древнего и странного трактата, читанного еще в Орд осе.
     Сыграй на железной, без единого отверстия флейте, некромант, - словно рассмеялся чей-то чужой голос, - Сыграй, и тогда ты узнаешь много интересного.
     Фесс нерешительно поднёс покрытую корой палочку к губам. Кажется, давным-давно, в Долине, его учили музыке, как и всякого мальчика из "хорошей семьи", но здесь...
     Здесь это не подействует.
     Забудь всё, чему тебя учили. На флейте без отверстий не сыграешь. Никогда и ни за что.
     И потому Фесс, просто поднеся "флейту" к губам, только и смог, что беззвучно окликнуть легко скользящую впереди него тень. Не её истинным именем. Тем, что само сорвалось с его губ, бессвязным и бессмысленным на первый взгляд набором звуков.
     В которых тем не менее явственно звучали обертоны языка Светлых эльфов.
     Тень остановилась. Фессу показалось - на него в упор взглянули два огромных миндалевидных глаза; вздор, потому что у призраков нет глаз.
     Некромант медленно опустился на колени, плотно зажмуриваясь и вычитая из реального весь окружающий его мир. Весь, кроме зыбкой тени, жемчужного росчерка на чёрной коре.
     ...Посреди океана тьмы - но тьмы не грозной, не
     Неведомой, но нежной и ласковой, словно тёплая южная ночь, - посреди моря мрака прямо из неумолчных вод поднимались мраморные ступени небольшого храма. Фесс сидел на ступенях, опустив ноги в мягко накатывающуюся и отступающую воду, и это было невыразимо приятно. Все тревоги и напасти последнего времени куда-то исчезли, он бездумно смотрел, как звёзды перемигиваются в вышине, как прочерчивают небосклон короткие стрелы метеоров, как скользят в вечном танце легионы воздушных духов... Из-за спины доносилась негромкая мелодия, в ближнем притворе играли на флейте.
     ...Она подошла неслышно, как и положено эльфийке. Выступила из плетёных сандалий - не сбросила, а именно выступила, и села рядом. На травянисто-зелёном плаще не дрогнула ни одна складка.
     - Привет тебе, некромант. Привет и спасибо.
     Мягкий и обволакивающий голос. Фесс только теперь дерзнул поднять голову - и, о нет, он увидел не жёлтый оскал черепа, не колышащуюся мглу призрака - но тонкое личико эльфийки с дивными, лучащимися золотисто-зелёными глазами.
     - Спасибо тебе, - повторила она. Губы едва-едва, но всё же шевельнулись. Тень ещё не забыла, что иначе говорить вроде как и невозможно, хотя на самом деле прекрасно могла обходиться одними звучащими мыслями.
     - За что же? - слова с трудом пробились сквозь застывший в горле комок. Наверное, это шутила дурные шутки его память - лицо неведомой эльфийки мало-помалу начинало обретать сходство с лицом Рыси.
     - Я могу говорить. Пусть даже и недолго. Спасибо... - она обернулась к Храму, - спасибо тому, кто бережёт этот мир, он дал нам встретиться здесь.
     - Море Призраков? - внезапно осенило некроманта.
     - Именно. Но... нет, я - это не она, - вдруг перебила себя эльфийка. - Не обманывай себя, некромант. Я не видела её среди мёртвых. Среди живых, впрочем, тоже.
     Фесс с трудом подавил дрожь.
     - Торопись, некромант, - проговорила тень у них за спиной: тень, что застыла, скрестив на груди руки-крылья, подле крайней мраморной колонны. Эта тень тоже была знакома... Нарн?!.
     - Кто тебя убил? - заставил себя спросить Фесс. - Кто? Половинчики? Они взяли тебя в рабство? Они лгали, что эльфийки бегут к ним из Вечного леса своей собственной волей?!
     - Да, они убили меня, - последовал вздох. - Они прорвались в Лес... схватили кого успели... погнали на юг. Совсем недавно, как ты понимаешь...
     - Значит, те три, которых я видел...
     - Нет, в этом тебе не солгали, - последовал неожиданный ответ. - Невысоклики торгуют всем. В том числе и свободой. Когда за свободу они могут получить большую прибыль, они никого и пальцем не тронут. Кое-кому из моих товарок и впрямь не сиделось в Вечном лесу. Им хотелось приключений, свободы, интриг, поклонения... Невысоклики торговали всем этим. И действительно не обманывали. Правда, пока ещё выгоднее, как ни странно... Теперь-то я знаю, что одни и те же ходят в наш лес за добычей и переправляют беглянок в Эбин.
     - Как такое может быть?! - поразился Фесс.
     - Они стараются представить дело так, что на Вечный лес нападают другие, дальние колена их народа. Порой им это удаётся, - грустно промолвила эльфийка. - Вейде, конечно, предупреждает, предостерегает... но не все ей верят. А меня захватили вместе с ещё восемью девушками. Нас должны были отправить в Мекамп.
     - На рабский рынок? - скрипнул зубами некромант.
     - Если бы... Из рабства ты можешь бежать. Тебя может выкупить королева. Нет. Нас должны были отправить в Мекамп, а оттуда в Салладор... зачем, не знаю, - но наши жизни должны были оборваться там. Верь мне. Призраки не ошибаются и не лгут.
     - Должны были оборваться... Жертвоприношение? - внезапно осенило Фесса. - Ритуал? Эльфийка кивнула.
     - Не знаю, где и во имя чего... но ты прав. Ритуал. Отъятие жизни. Я увидела это во сне. И попыталась бежать. Потому что в тысячу раз лучше умереть сражаясь, чем под жреческим ножом. Прости, эта мысль не нова, но каждый проживает её так, словно он сам открыл её впервые, если ты понимаешь, о чём я.
     Фесс кивнул. У него снова перехватило горло.
     - Они нагнали., они ходят по следам, словно псы. Велели остановиться и бросить оружие - я убила стража, у меня был и лук, и меч .. я застрелила пятерых, прежде чем они подобрались ко мне, и зарубила ещё одного, пока меня вязали... а потом... у меня был ещё нож. И я... сама...
     Некромант промолчал. Никаких слов говорить сейчас было нельзя.
     - А потом пришёл ты... - Голос упал до еле слышного шепота. - Спасибо тебе. Ты вырвал меня из... ох, прости, не могу говорить...
     - Нам пора, - сказал обладатель могучих крыл. - Не беспокойся за неё. Я сделаю всё, что в моих силах. Спасибо, что дал мне такую возможность, некромант. Хотя Серые Пределы, как ты понимаешь, подчиняются только одной Хозяйке и только она одна имеет там полную власть. Да, и ещё... Тогда, при первой встрече... я совершил то, что, увы, обязан был совершить. Заклятье было слишком могущественно... Ты спросишь по-
     Чему? - потому что руками несчастной ведьмы управляли в те мгновения совсем другие силы, силы, вызвавшие меня из бездн горя и... того, чего вам, живущим, лучше даже и не знать. Даже тебе, некромант. Или - особенно тебе, некромант. Прощай! Это не мой храм, не я, увы, поставлен беречь этот мир. И... прости, если сможешь. Когда-нибудь, я верю, мы встретимся на звёздной дороге и поговорим... нам найдётся, о чём поговорить, брат.
     Удар свистящего бича боли - и мир "реальный" рухнул на некроманта давящей неподъёмной глыбой. Исчезло море, исчез Храм, исчезла эльфийка, так и не назвавшая ему своего имени. Он стоял на коленях, одежда промокла, ледяная липкая морозь пробиралась по телу, так что зубы некроманта выбивали частую дробь.
     "Значит, ты промышляешь ещё и этим, Дренданн... ну что же, боюсь, что вам придется стать моим первым платежом в счёт долга Великой Шестёрке".
     Фесс резко поднялся с колен. Закружилась голова, но это ничего, это скоро должно пройти.
     Оглушительно звенела тишина. Предзимний лес успокаивался, приходил в себя после схватки магических сил; победа далась нелегко, мёртвые деревья застыли, беспомощно вскинув изломанные ветви к серому небу. Погибли красавцы дубы, погиб молодой подрост вокруг них, погибла гвардия вязов, и даже скромные рябины роняли с иссушенных ветвей, словно капли крови, последние нерасклёванные ягоды.
     Понятно теперь, отчего Вейде никогда не пользовалась этим заклинанием. Да, лес справился с неупокоенными, превратил их в перегной, в то, на чём взойдут новые побеги - Смерть даёт силы Жизни, и Жизнь произрастает из Смерти, - но и заплатил при этом непомерно высокую цену.
     Фесс поднял глефу, счистил с неё налипшую землю. Ни один из зомби уже не дёргался, побеги прошили их корнями насквозь, и некромант видел, как на гонких ветвях набухают почки. Побеги обречены на гибель, листва не перенесёт холодов, но своё дело они сделали.
     Могущественна эльфья магия, могущественна и порой не менее убийственна, чем самая изощренная людская, изначально, казалось бы, нацеленная на убийство и уничтожение.
     Фесс медленным шагом обошёл погибшую рощу, касаясь ладонями изрытой трещинами коры. Дубы стояли величественные и в смерти, ещё долго станут они сопротивляться времени, пока не подточат их жуки-древоточцы и лесные исполины не рухнут наземь - чтобы, в свою очередь, стать пищей для молодой поросли, что спустя десятилетия поднимется на их месте.
     Некромант не говорил "простите меня". Слова глупы, пусты, годны лишь на то, чтобы их носило ветром. Дубы, как и всё живое, не хотят оставаться неотомщёнными. Месть не вернёт им жизни, но зато убережёт от гибели многих и многих других.
     ...Когда дрожь в руках и головокружение прошли окончательно, некромант размеренным шагом двинулся к Дренданну.
     Собственно говоря, нужно ему было немногое - забрать оставленные в кладбищенской земле фальчион и посох, удостовериться, что всё в порядке с погостом... и чуть-чуть, совсем чуть-чуть поболтать с почтенным головой Дренданна милостивым государем Фирио.

***

     Фесс не скрывался. Вышел на аккуратную проселочную дорогу, со свежей отсыпкой - кто-то старательно заравнивал оставленные тяжёлыми тележными
     Колёсами колеи. Навстречу некроманту попалась пара невысокликов - муж в зелёной рабочей куртке понукал уныло бредущего ослика, нагруженного объёмистыми вязанками хвороста, жена в тёплом цветастом платке несла корзинку с какими-то кореньями. Фессу они поклонились сдержанно и с достоинством.
     Он ответил коротким кивком. Поневоле ему то и дело приходилось повторять про себя слова Сфайрата: "Ты некромант, а не странствующий рыцарь, одержимый навязчивой идеей насадить повсюду "добро" и "справедливость" - разумеется, исключительно в своём понимании".
     Ты сможешь принести всех дренданнских обитателей в жертву Великой Шестёрке?
     - Не смогу, - вслух сказал Фесс. - Прав Сфайрат - плохой из меня некромант. Никудышный, прямо скажем.
     До деревни он не дошёл, свернул с дороги прямо через присыпанную мокрым снежком поросль - к погосту.
     ...На развороченном мёртвом погосте было пусто и тихо. Фесс постоял несколько мгновений, прислушиваясь к своим ощущениям, - как ни странно, его заклятья возымели-таки действие, правда, не совсем такое, как он рассчитывал, но...
     Фальчион Фесса одиноко торчал возле расколовшейся каменной плиты, чуть в отдалении валялся чёрный посох. А на корточках около меча, с пристальным интересом рассматривая оружие, сидел тот, кого некромант меньше всего ожидал здесь встретить.
     - Сударь мой Фирио, - проговорил Фесс, даже не пытаясь скрыть своего удивления. - Вот так встреча, милостивый государь...
     - Ждал я тебя, волшебник, - дренданнский голова аккуратно вытер руки вышитым носовым платком и поднялся. Смотрел он прямо в глаза некроманту и взгляда не отводил. - Знатный у теб