енилось со времён его последнего визита. Только у дальней стены просторного склепа появился невысокий жертвенник, сейчас весь залитый кровью; у подножия один на другом свалены никчёмными куклами мёртвые тела со вскрытым горлом. На самом алтаре как раз корчился распластанный человек в одежде салладорского мага, его держали за руки и за ноги четверо других, а пятый занёс над несчастным изогнутый жертвенный нож.
     Передние поури уже сцепились с бросившимися им навстречу младшими чародеями. Живая стена салладорцев, сражавшихся с отчаянием смертников, приостановила даже свирепый порыв карликов; низкорослые воины Фесса молча шли в атаку и молча умирали.
     Конечно, можно вновь прибегнуть к старому приёму, опробованному ещё в Арвесте, когда некромант почерпнул силу у умиравшего солдата. Но для этого надо было осознанно добить раненого; сейчас некромант воздержался бы от подобных шагов. Сущность коварна, кто знает, не тогда ли, не в Арвесте ли вцепились в него её холодные когти?
     Вопли метались под сводами пленными птицами; дрожали факелы, гнущийся строй младших чародеев упорно не подпускал поури к саркофагу Салладорца; и с жуткой равномерностью, словно толкаемый водяным колесом рычаг, поднимался и опускался жертвенный нож над окровавленным алтарём.
     Ко всему привычного Фесса невольно замутило. В подземелье врывались новые и новые поури, в прямом смысле шагали по головам и плечам товарищей, торопясь дорваться до салладорских магов, и строй защитников дрогнул, подаваясь назад то здесь, то там; дикая схватка кипела меж тремя исполинскими гробницами, и некромант не мог не заметить густо покрывавших стены и крышу каждой тёмно-багряных символов. Раньше, когда он впервые очутился здесь, их не было. Жуткие сцены пыток и казней, в изобилии испещрившие древние саркофаги, почти скрылись под письменами салладорских волшебников.
     Они словно бы поднимали не только великого Тёмного мага, заточённого под могильной плитой, но, похоже, решили снабдить Эвенгара достойной свитой.
     Крылатый зверь, великан, дуотт - три ужаса, погребённые здесь в незапамятные времена. И - иссиня-чёрный саркофаг Салладорца; сейчас его тоже густо исчертили рунами. Шесть цепей валялись на земле, толстенные звенья аккуратно перепилены.
     - Рыся! - крикнул некромант; драконицы нигде не было видно.
     - Зде-есь! - откликнулся ему звонкий голос, сейчас - скорее молодой девушки, чем девочки. Рыся могла ведь принять любой облик...
     Фесс едва разглядел её в суматохе сечи; впрочем, поури не оставили свою Ишхар, неважно, в каком виде ей оказалось благоугодно появиться. Те самые пятеро карликов, Молот, Чекан и остальные трое - по всему, своего рода "начальники" отряда поури, - прикрывали Рысю с боков и спины, сражаясь в полуокружении.
     Рядом с некромантом умирали и люди и поури, первые - куда чаще; и нет нужды в истребительных заклятиях, и даром падает жертвенный нож, открывая горло очередному несчастному; Фессу даже почудилось, что вот наконец-то всё окончится без него.
     Как бы не так.
     Копящаяся под низкими сводами злая Сила искала выхода. Салладорские чародеи слишком долго и настойчиво плели сети, выстраивая сложную систему рунных заклятий, чтобы её могла разрушить смерть каких-то учеников.
     Карлики напирали, перепрыгивая через собственных раненых и убитых, давили со свирепым, неостановимым порывом, не задумываясь, жертвуя собой - только чтобы сородич сумел бы ткнуть остриём в открывшийся бок салладорского мага.
     Фесс не успел даже принять участие в схватке, не говоря уж о том, чтобы за шкирку вытащить из неё несносную драконицу. Сердце некроманта так и оборвалось, гулко стукаясь о рёбра, когда жемчужноволосая девчонка изогнулась в лихом пируэте, рубанула вкось - но при этом над самой её головой пронеслась чёрная булава.
     Строй салладорцев распался очень быстро, последние защитники падали под клинками и крючьями карликов, волна поури докатилась до окровавленного жертвенника, где последние из чародеев лихорадочно пытались, как показалось Фессу, сотворить нечто вроде защитного купола. Попытка жалкая и напрасная; всё, что они успели, - это вскрыть горло последней жертве.
     ...Нож упал в очередной раз, предсмертный вопль оборвался хрипами и бульканьем. Некроманта словно окатила жаркая волна - начало действовать какое-то заклинание, но какое?.. Явно не боевое, похоже, что салладорцы вообще не использовали сейчас магию, чтобы хоть как-то защитить себя. Не пытались и ударить, как они сделали совсем недавно, отразив штурм Фессовых зомби.
     И за миг до того, как возглавляемая Рысей лавина поури накрыла волшебников возле алтаря, все они, коротко переглянувшись, дружно ударили сами себя длинными жертвенными ножами в сердце.
     Карлики остановились в недоумении. Рыся опустила окровавленную сабельку. Победа, победа полная, все враги мертвы...
     - Папа!
     - Рыся, дочка! - Фесс бросился к ней, перепрыгнув через три повалившихся друг на друга человеческих тела и...
     ...Чёрный саркофаг Эвенгара Салладорского неведомым образом оказался у Фесса на дороге. Некромант больно ударился об острый холодный угол, скривился, хватаясь за бок, - а когда выпрямился, в погребальном покое никого, кроме него, не было. Под ногами - вековая пыль, тут никто не бывал самое меньшее несколько столетий.
     А прямо перед Фессом, небрежно опершись на край распахнутого саркофага, стоял невысокий стройный человек, смуглый, с иссиня-чёрной бородой и вьющимися чёрными же волосами. Глубоко посаженные агатовые глаза пристально смотрели прямо на некроманта. Сросшиеся на переносице кустистые брови, буйные кудри, острый подбородок...
     "Морок, - подумал Фесс. - Вот только от кого?.. Опять Сущность?"
     - Нет, keann Неясыть, не Сущность, - спокойно проговорил Эвенгар. - Никак не она, господин некромант.
     Салладорец говорил на идеально правильном староимперском, без малейшего акцента; язык этот не отличался богатством идиом, живостью оборотов и обилием диалектов даже и в его времена. Язык трудов по высшей магии и исторических летописей, как и высоких дипломатических переговоров.
     - Кто ты? - Фесс, само собой, знал это, но всегда полезно, чтобы визави бы назвался сам.
     - De atterna, ты знаешь, - ответил собеседник некроманта. - Меня часто называют Эвенгаром Салладорским. Настоящие мои имя и место рождения значения не имеют, keann.
     - В этом мире все почему-то предпочитают говорить со мной не напрямую, а в миражах, - заметил Фесс. Сейчас было неважно, что именно он станет говорить. Прощупать этот морок, понять, кто дёргает ниточки этой куклы, и...
     - Никто не дёргает, - возразил Эвенгар. - Постарайся хоть раз в твоей глупой жизни подумать прямо, а не о ловушках и западнях. Ты под любым явлением видишь тройное дно - а там зачастую и одного-то нет.
     - К делу, почтенный, - покачал головой Фесс. - У меня нет времени...
     - Время стоит, пока ты разговариваешь со мной. Никто ничего не увидит и не почувствует. Даже та, которую ты называешь Сущностью.
     - Ты знаешь, кто она такая?
     - Знаю. Это спасение нашего несчастного мира, Неясыть.
     - Посредством его уничтожения? - Фесс позволил себе усмехнуться.
     - Посредством его трансформы. Великой трансформы. - В глубине глаз Салладорца что-то полыхнуло.
     - Трансформы во что? И спросил ли кто-нибудь мнения самих обитателей Эвиала?
     - И что тебе ответит замордованный эгестский серв, издыхающий от непосильной работы раб на плантациях Правой Клешни, гребец на пиратской галере из Кинта Дальнего? Что ответят тебе те, кто не только не умеет писать и читать, но и никогда не слышал, что такое вообще возможно? Что ответят тебе матери, у которых из десятерых детей выживают хорошо если два-три? Все униженные и оскорблённые этого мира, бесчисленная человеческая масса, покрывшая собой просторы Эвиала? Нет, не прерывай меня, Неясыть. Как я уже сказал, времени ты не потеряешь. В твоём мире оно, время, остановилось.
     ...Но бесчисленная масса несчастных, забитых, влачащих животное существование - это только одна сторона. Эвиал задыхается от этих мириадов душ. Леса вырубаются, реки иссыхают, земли истощаются, пустыни наступают. Ты скажешь - люди слышали это от начала времён? Да, верно, и не прислушивались. Ты скажешь - вдосталь в Эвиале ещё и лесов, и полей, и рек. И тоже будешь прав. Но, - Салладорец усмехнулся, - из моего нынешнего обиталища отлично видно время, когда всего этого перестанет хватать. Так что Сущность, если ею правильно воспользоваться, спасёт и мир от людей, и людей от мира. Мир прекрасен сам по себе, без нас. Наше в нём пребывание - это трагедия. Вечные разумные души не должны облекаться плотью.
     - Постой, а почему надо спасать людей от мира?
     - Потому что закрытый мир с Кристаллами Магии - это ведь не шутка. Не зря и не просто так Эвиал стал закрытым. В своё время я едва не лишился рассудка, тщась разгадать эту тайну.
     - Что ты хочешь сказать?.. - начал было Фесс, но Эвенгар останавливающе поднял руку.
     - Не прерывай меня. Время остановлено, но долго его так не продержать. Так вот, keann, - люди и нелюди живут в Эвиале давным-давно, им кажется, что это самый обыкновенный мир. Ничего другого они не знают. Из эвиальской ловушки им не выбраться. Но скопленная в пределах этого мира магия, проклятые её Кристаллы - они медленно изменяют всех нас, изменяют всё вокруг. Изменения эти накапливаются век за веком, незаметно, так что даже самые лучшие чародеи ничего не заподозрили - а потом должен случиться резкий скачок.
     - Скачок? Куда? Зачем? - не удержался Фесс.
     - Не знаю, - усмехнулся Эвенгар. - Об этом стоит спросить у тех, кто поручал тебе отыскать Мечи.
     - Ты знаешь и об этом? - поразился Фесс.
     - Иногда полезнее быть мёртвым, чем живым, - саркастически заметил Салладорец. - Во всяком случае, возможностей у меня в этом саркофаге всяко больше. Я могу следить почти за всеми... э-э-э, скажем так, сильными мира сего. Ты давно заинтересовал меня, с первого твоего мига в Эвиале. Не скрою, отыскать ключ мне удалось не сразу. Но - удалось. И я знаю о Мечах. Не слишком ли много совпадений, Неясыть? Тебе не кажется, что угодить в закрытый мир, подобный Эвиалу, - это нужно специально постараться? Тебе не кажется, что этот мир тебе подсунули нарочно - тебе, одному из тех, кто нарушит это равновесие?..
     Но я отвлёкся, Неясыть. Итак, как я сказал, - Сущность готовит великую трансформу Эвиала. В своих интересах. Но такую же трансформу готовят и те, кто в незапамятные времена создавал Кристаллы Магии и приставлял к ним свирепых стражей. Людям не из чего выбирать. Страдание, вечное и неизбывное, - в их земной юдоли. Страдания и муки трансформы, задуманной творцами Кристаллов, - и здесь, и за гранью бытия. И, наконец, трансформа Сущности, освобождающая смертных - да и бессмертных тоже - от бренных тел...
     - Это всех в призраки, что ли? - опять не выдержал Фесс.
     - Ты не понимаешь, - высокомерно уронил Салладорец. - Ты не в силах подняться над примитивными конструкциями, почитаемыми "высокой философией". Призраки - чушь, ерунда, годится только пугать безграмотных, забитых селян. Нет, Неясыть. Это принципиально новая форма существования. Аспект нашего "я" становится единым во множестве лиц. "Я" перестаёт существовать в примитивном тварном космосе обычного мира. Отпадает необходимость в еде, питье и тому подобном. Нет тела, нет "своего" - и безграничный океан первичной материи, ждущей своих творцов.
     - То есть бывших безграмотных, забитых поселян?
     Эту вспышку ярости Салладорец подавил уже с заметно большим трудом.
     - Они забиты и безграмотны здесь. Потому что тварный мир требует для выживания в нём тварных же методов. Устройств. Водяных колёс и ветряных мельниц. В широком смысле слова, само собой. А чтобы это придумывать, нужно... особое соображение. Данное не всем. Так возникает неравенство. Проистекающее не из наших душ, а из наших тел. Души же все хороши.
     - Даже душа убийцы?
     - Душа убийцы не убивает. Убивает тварное тело, движимое тварным же сознанием, - возразил Салладорец. - Ты не читал моего трактата?
     Фесс покачал головой.
     - Не то чтобы совсем не читал...
     - А, понятно, - пренебрежительно фыркнул Эвенгар. - Открывал, трясясь от ужаса. Думал, что страшная Тьма вот-вот протянет к тебе руки...
     - Не только, Салладорец. Боялся метки, притягивавшей Инквизицию.
     - А! - усмехнулся Тёмный маг. - Почувствовал? Догадался?
     - Трудно было не сделать этого, - как можно холоднее ответил некромант.
     - А как ещё отличить тех, кто и впрямь готов пойти до конца, от нытиков и хлюпиков? - резко бросил Салладорец. - Это моя метка, Неясыть, поставленная осознанно и с пониманием, что необходим отбор. Прекраснодушные мечтатели не спасут мир и не освободят всех, закованных в телесный плен. Инквизиция делает за меня мою работу.
     - Что же нужно, - с усилием проговорил Фесс, - что же нужно, чтобы твоя работа завершилась?
     - Сейчас - уже совсем немногое, - усмехнулся Салладорец. - Все было рассчитано правильно, Неясыть. Мне достаточно быстро удалось понять, что Западная Тьма сама по себе не преодолеет воздвигнутых на западе защитных барьеров.
     - Кто их воздвиг? Что за барьеры?
     - Сейчас уже неважно, - отмахнулся Эвенгар. - Воздвигли, полагаю, посланцы неких высших сил из-за пределов Эвиала. Точнее, союз неких сил. Одной из которых, несомненно, был некий Спаситель. Его личность одно время занимала меня, но исключительно с философской точки зрения, если можно так выразиться, для гимнастики ума... Однако я отвлёкся. Итак, я знал, что барьеры для Тьмы (или Сущности, как ты предпочитаешь её называть) практически непреодолимы. Она способна как-то влиять на события в Эвиале, но мало, слишком мало для моих целей.
     - А зачем трансформа самой Сущности?
     Салладорец хитро улыбнулся.
     - Собственно говоря, ни для чего. Я долго исследовал этот вопрос и пришёл к такому выводу, хотя, быть может, и ошибся. Я полагаю - это единственно возможный для неё способ существования, примерно так же, как и для лавины есть только один путь - катиться вниз по склону горы. Как возникла Западная Тьма, каковы её "истинные" цели - мне безразлично. Важно, что она способна обеспечить трансформу. Скажем так, трансформа - одна из её целей. Остальное - нас не касается. Зачем ей власть над пустым миром, мне поистине неведомо. Да и не слишком интересно, разве что с чисто теоретической точки зрения, любопытная коллизия на тему великого разума, допускающего единственной формой существования только абсолютное одиночество.
     - Так что же нужно делать? - Фесс старался сохранить спокойствие.
     - Что делать? Я давным-давно уже всё продумал. Преграда на пути Сущности не могла быть неодолимой. Если вышние силы, неважно какие, сделали её доступной человеческому взору и человеческой руке, от неё эта стена и падёт, рано или поздно. Мне оставалось только запастись терпением и ждать. Разработанный к тому времени комплекс заклятий превращал отчаянно гонявшуюся за мной Инквизицию в моих первейших помощников - неужто ты думаешь, что я не смёл бы их всех с лица земли, когда они окружили мой дом в Эргри, имей я таковое желание? Или почему, по-твоему, я создал трактат, позволявший каждому желающему совершить первую часть трансформы самостоятельно, но сам этим не воспользовался, а? Вернее, воспользовался, но совершенно не так, как можно было бы предположить? Как ещё, кроме как по моей воле, могли святые братья заполучить моё тело?
     Фесс ошарашенно молчал.
     - Я всё предусмотрел. Предугадать действия скованных догмами фанатиков несложно. Они повели себя именно так, как я и предвидел. Меня похоронили со всеми мыслимыми предосторожностями, там, где и следовало, где я давно приготовил себе лежбище...
     - А почему просто не сожгли, развеяв прах по ветру? - поинтересовался Фесс. - Зачем возиться с погребениями, да ещё настолько сложными?
     - Ты не слышал, что я назвал их фанатичными догматиками? Или догматичными фанатиками, что одно и то же. Они в плену собственных страхов. Туманные строчки в Анналах Тьмы навели их на мысль, что страшный и ужасный Салладорец - не кто иной, как сам Разрушитель Воплощённый. А его убивать, сжигать и вообще развеивать по ветру крайне опасно. Поэтому они были рады-радёшеньки, когда поняли, что со мной случилось. Разумеется, я представил это как результат действия их собственных заклятий. Так что мне оставалось просто ждать, когда кто-нибудь и впрямь обрушит - случайно или намеренно - охранную цепь и Западная Тьма поползёт на восток.
     - Тьма ползёт, - сказал Фесс. - Ты дождался. Что же дальше? И зачем ты говоришь со мной? Исповедь главного злодея, как в иных сказках?
     - Это соответствует моему плану, - хихикнул Эвенгар. - Мои слова должны подтолкнуть тебя к определённым действиям. Разумеется, на благо мной задуманного.
     - А если я не стану действовать по твоей указке?
     - Станешь, станешь. Ты не можешь оставаться в бездействии, это твоя болезнь. Ты вечно лезешь в самое пекло. Но... я допускаю многовариантность твоего поведения, и мой замысел тоже имеет множество степеней свободы. Во Тьме к цели ведут тысячи дорог, и только Свет распространяется по прямой.
     - Что же будет?
     - Ты увидишь, - спокойно посулил Салладорец. - Во-первых, я воскресну. Мои коллеги, столь немилосердно порезанные твоими карликами, тем не менее выполнили поставленную задачу. А ты, - Салладорец ухмыльнулся, - останешься доставлять удовольствие святым братьям. Твои заклятия почувствовал даже я, лёжа в гробу. Так что достаточно скоро они до тебя доберутся, если не здесь, то в другом месте.
     - Каким же это образом?
     - У магов Эвиала есть способы быстро переноситься с места на место. У лучших магов Эвиала, само собой. Как и у твоих поури, насколько я понимаю. Ты, конечно, ринешься в бой... ну, словом, понятно.
     - Эвенгар. - Фесс очень старался говорить спокойно и чётко. - Так всё-таки, что есть трансформа? Я знал одну твою... м-м-м... последовательницу, которая...
     - Уничтожила Арвест? - перебил Салладорец. - Да, да, конечно. Атлика. Очень способная девочка.
     - Где она сейчас? Что с ней стало?
     - Прошла первую стадию трансформы. - Голос Эвенгара тожественно зазвенел. - Вторую стадию со всеми верными смогу пройти только я.
     - Ты так говоришь, будто после трансформы останутся какие-то различия...
     - Конечно, останутся! Но не те, что сейчас, когда есть сильные и слабые, богатые и бедные, храбрые и трусы. Попробую привести тебе такую аналогию... м-м-м... будут различия, как между разными цветами. Нельзя ж сказать, что красный цвет грабит и притесняет цвет синий или что зелёный отнимает последнее у фиолетового. Сущность освободит людей от их телесных оболочек...
     - То есть просто убьёт?
     - Убьёт? Что за примитивное мышление... - поморщился Салладорец и аристократично приподнял левую бровь. - Я сказал именно то, что хотел сказать. Сущность освободит людей от плена в их телах. Выпустит на волю тонкую неопределимую субстанцию, делающую живое - живым.
     - То есть облагодетельствует?
     - Так тоже можно сказать. А после этого уже придут в действие мои заклятия.
     - Твои?
     - Конечно. Чьи ж ещё? Не твои ж, Неясыть. Я тебя, как видишь, на свою сторону не переманиваю. Ты - такое же звено в моих планах, как и все остальные.
     - А я-то удивлялся, зачем ты мне всё это рассказываешь, Салладорец...
     - Теперь понял? Тогда умолкни и слушай дальше. Если б ты и в самом деле прочёл мой трактат, мне не пришлось бы прибегать к таким сложностям - ты сам пришёл бы ко мне. Я ввёл понятие эссенции жизни, оплодотворяющей косную материю, и пришёл к выводу, что эта эссенция способна изменять всё плотское, тварное и наша задача лишь в том, чтобы дать ей достойное применение. Растрачивать эссенцию жизни - а её запас небезграничен - на скотское существование, подобное жизни "простых людей" (последние слова Салладорец произнёс с нескрываемой брезгливостью), - просто преступление.
     - А как же дет