вой Император, когда последний из говоривших - консул Клавдий - закончил свою речь и сел. - Нет. Илдар важен, спору нет. Но два легиона - это почти десять тысяч мечей, да ещё и ополчение, злое и готовое сражаться. Семандра привела к крепости едва ли двадцать тысяч всадников, а конница по стенам не лазает. Под Илдаром они застряли надолго, говорю вам. Казнь тех легионеров... она, как ни ужасно, сослужила нам неплохую службу. Люди рвутся в бой, они хотят драться. Нет, за Илдар я пока спокоен.
     - Да будет позволено мне спросить моего Императора. - Клавдий по уставу ударил себя правым кулаком по латам чуть ниже левого плеча. - Мы не ведём с собой достаточно легионов, чтобы решить дело одним ударом. На Суолле ни Тарвус, ни Семандра не могут наступать. Река широка, течение быстро, а мосты или разрушены, или в наших руках.
     - Можем и потерять, - прокряхтел трибун Антоний.
     - Можем. Но если справимся с суолльской армадой, вернём, - возразил Император.
     - Но как, повелитель? Как? - настаивая Клавдий.
     - Пока не знаю. Если они ударят здесь, здесь и вот здесь - что я и сам сделал бы на их месте, - то парировать мы сможем так, так и вот так. А вот ежели полезут наискосок, сюда... - и Император, склонившись над картой, принялся двигать по ней фигурки, обозначавшие свои легионы, а также пешие с конными корпуса противника.
     По пути к Суолле Первый легион обрастал новыми бойцами. Привлечённые блеском лучшего легиона Империи, тут же, на месте записывались новые рекруты. Из них сперва решили сформировать резервную когорту, но одной когорты не хватило, и к пригородам Сельме легион вышел, имея одиннадцать полных манипул новобранцев и заполняя двенадцатую - то есть целых три когорты. Немалый резерв в умелых руках.
     Последнюю ночь перед встречей с армией Тарвуса ни Император, ни Сеамни не спали. Дану за всю многодневную дорогу хорошо если произнесла дюжину-другую слов, ехала молча, погружённая в какие-то свои думы. Император не досаждал ей вопросами. Когда придёт время, его Тайде всё скажет сама. Только старался обнять покрепче, когда наступала ночь.
     Но в этот последний вечер Дану заговорила:
     - Я пыталась увидеть, Гвин. Эти семандрийцы что-то затевают, не могу пока понять, что именно, но нечто донельзя мерзкое. Стягиваются, как черви к гнилому мясу. Сейчас, сейчас, сейчас...
     Бормотание Сеамни переросло в завораживающую литанию. Дану раскачивалась, плотно зажмурив глаза и прижав тонкие пальцы к вискам, отгородившись от мира, прощальным и жутковатым даром Деревянного Меча тянулась через реки, поля и холмы - туда, где реяли пурпурно-золотые вымпелы Семандры, бок о бок с доброй полусотней штандартов других королевств, ринувшихся делить шкуру неубитого медведя - Мельинской Империи. Точнее, сами-то они считали этого медведя вполне мёртвым. Император намеревался развеять эти их заблуждения. Причем наиболее чувствительным для вторгшихся способом.
     Литания постепенно затихала. Сеамни замерла, безгласная, недвижимая, невидящая провидица, вглядывающаяся в материи, о которых простому смертному лучше даже и не догадываться.

***

     В незримом мире бродили тени, множество их. Иные нелепы, иные - пугающи. Где-то глубоко внизу пламенела исполинская трещина, багряный прочерк на сером неразличимом фоне, и каким-то образом Сеамни понимала, что это полыхает Разлом. Разлом, из которого поднялась Белая тень, чтобы похитить её. Гвин, её Теин поверг страшилищ, но уничтожить их, наверное, было не в силах человеческих. Простая сталь разрушит их орудия, но не скрытую истинную суть.
     А впереди поднималось нечто иное. Колышущаяся завеса тех же багряных расцветок. Все оттенки, все мыслимые вариации. Она, эта завеса, достигла узкой чёрной ленточки, в которой Сеамни угадала реку Суолле - достигла и остановилась. На время, а на какое - зависело уже от удерживавших противоположный берег легионов.
     И в этой багряной тьме медленно набухали какие-то пузыри, тёмные, словно запекшаяся кровь. И они, эти пузыри, стягивались к одному месту, к изгибу Суолле, где на восток выдавалось крутое речное колено. И где на обрывистом западном берегу, где из-под земли выступали её прочные каменные кости, стоял город-крепость Згабе.
     Сеамни напрягла зрение, пытаясь вглядеться в кровавую тьму, разобрать, что же именно замыслил враг, однако перед ней словно бы воздвиглась каменная незримая стена. Она попыталась прорваться силой; однако в ответ на это из-за непроницаемого красного занавеса грянул сокрушающий, небывалый удар, швырнувший её обратно, в мир земли, небес и скал; обжигающая боль, невидимые когти, раздирающие разом и душу, и тело; и Сеамни очнулась на полу императорского шатра.

***

     Лицо и шею Видящей Дану густо заливала кровь. Император сорвался с места - его словно ожгло кнутом, обхватил Тайде за плечи, поднял... Глаз опытного воина искал раны и не находил их. Гладкая кожа выглядела совершенно целой, кровь сочилась из каждой поры, широко раскрытые глаза Видящей слепо уставились в полог шатра.
     - Тайде!.. - проклятье, ни одного магика под рукой, одни только травники. Но всё равно. - Кер-Тинор! Сесторий! Стража!
     - Н-не надо... - губы Сеамни разомкнулись. - Сейчас... уже... уже всё.
     Ворвавшиеся в шатёр Серебряные латы и Вольные замерли при виде окровавленной Дану и коленопреклонённого Императора. Кер-Тинор, капитан Вольных, телохранителей Императора, осторожно опустился рядом.
     - Мой Император...
     - Кер, твои соплеменники отличались умением...
     - Так точно, мой Император, - лаконичный Вольный уже коснулся затылка и шеи Сеамни, обильно пачкая пальцы её кровью. - Магический удар, мой Император.
     - Я-а... справлюсь... - слабо запротестовала Сеамни, однако Кер-Тинор и не думал прислушиваться. Ледяное лицо Вольного не дрогнуло, лишь чуть сощурились глаза. Тайде глубоко вздохнула, на щёки возвращался румянец жизни.
     - Ей следует быть осторожнее, мой Император, - хладнокровно посоветовал Вольный, вставая. От взгляда мельинского правителя не ускользнуло, что начальник его стражи чуть пошатнулся, отдавая положенный салют. Раньше Кер-Тинор запросто бы изгнал любого из служивших Мельину Вольных, позволь они себе такое. Капитан за краткий миг отдал все силы. Все, и даже больше.
     - Благодарю тебя, Кер. Прошу, не манкируй отдыхом, - Император поблагодарил Вольного лёгким кивком. Они не признавали пышных изъявлений монаршей милости. - Ты мне нужен и нужен...
     У Императора чуть не вырвалось "и нужен годным для боя", однако он вовремя оборвал себя. Заподозрить и высказать вслух, что Вольный может быть хоть один миг не готов для боя, означало нанести гордому воину страшное, несмываемое оскорбление, аннулирующее все клятвы на верность сюзерену.
     - Слово моего Императора будет исполнено, - поклонился Вольный. - Дозволение удалиться?
     - Дозволение дано, - ответил уставной фразой Император. Нет, всё-таки Вольные - они как дети. Никак не могут наиграться в солдатики, даже сами готовы служить оловянными фигурками.
     Шатёр опустел. Тайде на самом деле стало лучше, она сама смогла добраться до походного кресла.
     - Что это было? Что случилось? - кинулся к ней Император.
     - Магия, Гвин. Жестокая, кровавая и древняя, - прошептала Дану. - Не та, что встретилась нам в Разломе, совсем не та. Магия Мельина, плоть от его плоти. У них есть чародеи, Гвин.
     - Догадываюсь, - мрачно проронил Император. - Слишком уж гладко у них всё шло. Слишком хорошо координированы удары. Такое невозможно без магической пересылки сообщений. Нам же приходится полагаться только и исключительно на гонцов. Но... тебе удалось?..
     - Мне удалось, - слабо улыбнулась Тайде. - Почти уверена, они станут атаковать возле Згабе. Там и войска... и чародеи, если я правильно всё поняла. Там., там их тьмы, мой Император.
     - Згабе... хм... - Император обхватил подбородок. - Интересно. В общем, не самое очевидное решение. Крепость очень сильна, возводилась как тыловая опора войскам, если те не удержат Селинов Вал... как раз на тот случай, что и у нас. В крепости, само собой, стоит гарнизон, но наш берег там почти отвесный, течение быстро, а мост заперт самой крепостью. Тарвус не держал там много войск. Ближе к Сельме с обеих сторон заливные луга, переправляться куда легче, легионы собраны в тех местах.
     - Семандра на это и рассчитывает, - заметила Сеам-ни. - Навалиться всей силой, пока их не ждут.
     - Они умоются кровью, - покачал головой Император. - Чтобы удержать Згабе, хватит двух когорт на стенах.
     - Чего не сделают мечи, достигнет магия. Или... предательство.
     - Предательство... - Император потемнел. - Проклятые бароны. Ни на кого нельзя положиться. Никогда не знаешь, сражаются ли они за тебя, потому что так им велят долг и честь, или же только притворяются, чтобы в нужный момент ударить в спину.
     - Потому что ты не смотришь им в глаза, Гвин, - заметила Сеамни.
     - Смотреть в глаза мало. Будь здесь Фесс, он бы сумел...
     - Нам остаётся только надеяться, что он победил, - тихонько обронила Тайде. - Он не может не победить. И я верю, что когда он исполнит свой долг в Эвиале, он вернётся сюда, в Мельин...
     - Только до его прихода нам нужно справляться своими силами, - закончил Император. - Значит, Згабе... Что ж, это даже лучше.
     Император улыбнулся. Так, наверное, мог бы улыбнуться волк, завидев отару, - пусть даже с собаками и вооружёнными пастухами.
     Граф Тарвус и его свита выехали навстречу Императору. При виде кортежа граф спешился, остальные же поступили в соответствии с сословным этикетом: легаты, трибуны и заслуженные центурионы из простонародья преклонили одно колено, дворяне, голубая кровь, ограничились глубоким поклоном.
     Император в свою очередь соскочил с коня, тоже приветствуя своих воинов в соответствии с традицией - правый кулак к сердцу.
     - Встаньте, друзья. Незачем выглаживать коленями дорогу. Пришла пора ввести новое правило - приветствовать Императора как командира, не более, - правитель Мельина передал поводья конюхам. - Рад видеть, друг Тарвус.
     - Мой Император... - граф почтительно склонил голову. - Надеюсь, мой приветственный адрес, выражающий искреннюю и глубокую ра...
     - Перестань, - поморщился Император. - То, что сделано тобою здесь, на Суолле, стоит всех адресов мира, вместе взятых. В Империи ещё не придумана достойная награда. Но я обещаю тебе, что эту лакуну я заполню лично.
     - Благодарю моего Императора, я делал то, что сделал, не для наград. Угодно ли будет повелителю услышать мой доклад?
     Император кивнул. Последние сводки он знал и так, однако обычай предписывал иное. Граф Тарвус заслужил уважительное отношение к своей гордости.
     ...Доклад графа длился недолго. Кратко, точно, скупо и по-деловому он сообщил о положении своих легионов и корпусов противника, последние столкновения, потери, сведения от взятых "языков". Всё новые и новые отряды семандрийцев, воспользовавшись тем, что легионы Тарвуса зализывали раны после зимней кампании, уходили на север, туда, где сжималось кольцо вокруг Лушона.
     - И ещё они явно примеряются к Згабе, мой Император. Берега Суолле там не столь круты, а стены крепости, сооружённой как раз вследствие этого, не столь высоки и Не столь прочны, как хотелось бы. Слишком давно не надстраивались да и просто не ремонтировались. Двое пленных показали, что выше по течению, в Згабских лесах, заготавливаются лодки и плоты. Туда стягивается Двадцать первый легион, я намеревался также подкрепить роариев ещё и Вторым. Надёжный легион. - Император кивнул в знак одобрения. Тарвус внушительно откашлялся и продолжал:
     - Згабе мы, несомненно, удержим, даже особенно не ослабив центра. Тревожное положение складывается...
     - Погоди, господин граф, - вытянул руку Император. - Згабе они, конечно, не возьмут, если мы встанем там стеной. Но сколько мы сможем так стоять?
     - Сколько угодно, повелитель, - не без гордости ответил Тарвус. - Со всей ответственностью заверяю моего Императора, что правый берег Суолле останется за нами. Что бы ни случилось.
     - Нет, друзья, - покачал головой Император. - Этого допустить нельзя.
     Молчание. Консулы и легаты недоумённо переглядывались.
     - Мы или разобьём Семандру в открытом бою, или про земли к востоку от Суолле придётся забыть. - Император оглядел своих приближённых.
     - Мой повелитель, но, удержавшись какое-то разумное время на этих рубежах, мы сможем... - попытался возразить Тарвус.
     - Наступать? Нет, мой добрый граф. Что-то подсказывает мне, что вторжение это - не случайно. И я страшусь оголённого тыла. Разлом сейчас спокоен, но я был там, куда ведёт этот провал, и мне очень не понравилось то, что я там увидел.
     - Мой Император считает, что Разлом представляет сейчас угрозу? - напрягся Клавдий. - Но я считал, что...
     - Ты поступил совершенно правильно, консул. Сейчас Разлом и впрямь безжизнен. Но мне сдаётся, что таким он пребудет не всегда. В схватке сошлись, друзья, такие силы, что обычному человеку об этом лучше даже и не задумываться, а просто крепче держаться за меч. Многое знание порой мешает. Обессиливает страхом. Так что мы не можем, как встарь, вести неспешную войну, помаленьку, по частям отвоёвывая обратно свои земли. Нет, друзья. Мой план другой. Слушайте...

***

     Пять дней спустя Император, сменив знаменитые латы с василиском на простой доспех обычного легионера, вместе с графом Тарвусом и консулом Клавдием лежали в кустах над самым берегом полноводной и быстрой Суолле.
     Весна всё увереннее вступала в свои права. Чёрные ветки украсились ожерельями набухших почек, дороги превратились в сплошную кашу, в лесах снега оседали медленнее, и чащобы превратились в непроходимые снеговые болота. Только безумец станет наступать в такое время.
     Однако семандрийцы так, похоже, не думали. Вода в Суолле не располагала к купанию, единственный мост здесь, в Згабе, упирался прямо в крепостные ворота Хороший мост, каменный, крепкий и широкий, с высокими перилами, а впереди - две широкие привратные башни, вынесенные далеко вперед, так что с моста не спрыгнешь - пропасть глубиной в десять человеческих ростов и острые камни внизу Прочные дубовые створки, окованные железом, за ними - отпускная решетка из толстых, в руку, железных прутьев Тоннель с многочисленными бойницами под потолком, люками для метания камней, скатывания врага кипящей смолой замыкали вторые ворота и вторая решетка Так просто не подступишься и не ворвешься.
     На левом берегу Суолле тоже пристроилось небольшое укрепление-бульварк, но там засели семандрийцы Бившие со стен Згабе катапульты изрядно потрепали бульварк, обрушив обе башенки и часть стены Тем не менее именно там скопился целый, наверное, полк се-мандрийцев, рано поутру выкативших на мост здоровенный уродливый таран, со всех сторон прикрытый толстыми досками, напиленными в окрестных лесах За тараном пробирались пешие воины, прячась за высокими, больше человеческого роста деревянными щитами на колесах Следом за ними наступала пехота, подражая имперскому легиону тесным строем Вообразив, что они могут легко перенять знаменитую "черепаху" имперцев, некоторые семандрийцы подняли щиты над головой.
     - Мой повелитель - не удержавшись, выдохнул граф Тарвус. - Так, значит, миледи Сеамни была права.
     - Я не привык сомневаться в ее словах, - суховато ответил Император, и граф тотчас прикусил язык.
     Все шло, как и предсказала Видящая Дану, пусть даже и бывшая.
     На противоположном берегу, вне досягаемости катапульт и требушетов крепости, тучей чернело вражье воинство Заготовленных, по словам Тарвуса, плотов пока никто не видел. Впрочем, что могло помешать семандрийцам начать переправляться выше по течению? Да, берега там изрядно круты, но когда в дело вмешивается магия, полководцы становятся весьма самоуверенны Семандрийцы могли себе это позволить. Легионам не перейти реку. А если и перейдут, лёгкая конница сама выберет дистанцию боя. Засыплет когорты стрелами. Сменяя друг друга, сотни станут атаковать и атаковать, пока измученный враг не покажет спины. И тогда-то начнётся настоящая потеха.
     Тяжёлый таран медленно полз по мосту. На крепостном парапете взвился длинный хобот требушета, камень описал высокую дугу, пролетел мимо моста, рухнул в воду, взбив высокий столб брызг. Император досадливо поморщился.
     - Отметь, - повернул он голову к молодому центуриону, - расчёты не пристреляли мост заранее. Легат понесёт наказание.
     Центурион (совсем мальчишка, младший сын влиятельного рода, из тех немногих, кто сохранил верность Императору) поспешно кивнул. По лицу его легко читалось, что упомянутому легату он не завидует.
     За первым каменным ядром последовало второе, третье, четвёртое. Нельзя сказать, что "небо потемнело от них", и оказалось, что прислуга метательных машин всё же знала своё дело. Четвёртое ядро грянуло аккурат в самую гущу пробирающихся следом за тараном семандрийцев, раздавив и зашибив нескольких. Баллисты метнули копья, от которых не спасали и щиты на колёсах.
     Однако таран дотащился до самой крепости целым и невредимым, а семандрийцы оставили на мосту самое большее два десятка тел. Куда больше их вливалось и вливалось на мост; со стен полетели и арбалетные стрелы, собирая немалую жатву, однако враг, почти достигнув стен Згабе, метнул вниз с моста десятки верёвочных лестниц. Закинув овальные щиты за спину, пехота Семандры лихо и бодро полезла вниз.
     - Мой Император, - не выдержал Тарвус. Более хладнокровный консул просто сдвинул брови - без сомнения, прикидывая, как бы он парировал эту угрозу. - Они решили скопить силы под берегом, где их не достать ни камнем, ни стрелой!
     - Они же не дураки, граф. На месте их полководца я поступил бы точно так же, - Император оставался спокоен. - Штурмовые партии соберутся там, потом полезут на стены. Вон, по мосту уже тащат лестницы...
     - Мой Император, но, быть может, всё-таки стоит...
     - Обрушить мост? Нет. Пусть идут. У нас прекрасная позиция. Обмен будет десять к одному, если не пятнадцать.
     Тарвус покачал головой. Он всё ещё сомневался. Хороший полководец, но вот рисковать он привык только собой и своей дружиной добровольцев. А в сражении зачастую доблесть и мужество военачальника в том, чтобы нанести рассчитанный удар, пожертвовать когортой, двумя, тремя, но выиграть сражение и сохранить жизни десяткам тысяч.
     Войска Семандры плотно запрудили весь мост, и катапульты Згабе собирали обильную жатву. Восточные провинции никогда не отличались стойкой и умелой пехотой, но сейчас, приходилось признать, они держались хорошо. Семандрийские требушеты метнули было несколько ядер в сторону крепости, но расположенные на высоком берегу и стенах имперские быстро заставили их замолчать. Ядра крушили деревянные конструкции, поневоле более массивные - требовалась куда большая дальность - и, следовательно, представлявшие лучшую мишень. Но под берегом, куда могли достичь только сталкиваемые из бойниц камни, скопилось уже несколько сотен семандрийцев, и они продолжали прибывать. Кто-то падал, сбитый пущенным со стен ядром, первые тела поплыли по течению, подхваченные быстрой Суолле, однако штурмующих это не обескуражило.
     Десятки рук раскачали массивный таран, и первый удар потряс крепостные ворота. Сработанные на совесть, укреплённые скрещенными железными полосами, они, само собой, не были неразрушимы. Рано или поздно они поддадутся.
     - Только бы не заподозрили... - прошептал Император.
     - Не должны, повелитель, - в тон отозвался проконсул. - Если только не вмешается какая-то совсем уж новая магия.
     ...Потребовалось всего пять ударов, чтобы сорванные с петель створки рухнули наземь. Штурмующие несли урон от стрел сверху, из привратных башен лили и смолу с кипятком, однако гарнизон Згабе был невелик (и противник это, похоже, отлично знал). Легионеры, хоть и собравшись все возле ворот, не могли остановить наступавших.
     А под берегом вправо и влево тянулись нитки семандрийской пехоты в ярких золотисто-пурпурных одеян