а выхода, край каменного  парапета  -  и  только  пара  слабо  светящихся
кистей, вцепившихся в искрошенный мрамор.
   Фесс услышал сиплое дыхание.
   - Фс-с-с-с.., ха-а-а.., фс-с-с-с.., ха-а-а... Ничего еще не случилось,  а
ноги у бывалого воина Лиги уже подкашивались.
   Над краем поднялась светящаяся же голова.  Женская.  С  длинными  мокрыми
волосами, еще чернее, чем Тьма вокруг, с белой-белой,  как  снег,  кожей,  с
незрячими, заросшими глазницами. Появилась шея и плечи, кожа  по  бокам  шеи
трепетала, там, словно у рыбы, приоткрывались и схлопывались жаберные щели.
   - Фс-с-с.., ха-а-а...
   Существо одним мягким движением поднялось на парапет Девушка  была  нага.
По  тонкому  телу  струилась  темная   влага.   Незрячая   голова   медленно
поворачивалась из стороны в  сторону,  словно  отыскивая  кого-то  невидящим
взглядом.
   Фесс даже дышать переслал. Он и отдаленно не мог представить себе, с  кем
или с чем ему предстоит иметь дело. Тварь не походила ни  на  одно  описание
Domimm Atan, Книги Чудовищ на языке Дану.
   - Tho dealan thabal'! - прозвучал тихий голос. Языка  Фесс  не  знал.  Не
эльфы, не Дану, не Вольные. И уж конечно, не гномы.
   Незрячая голова вновь поворачивается. "Ничего опасного,  Фесс,  пришелица
безоружна! Чего ты ждешь? Иди своей дорогой!"
   Однако он не мог пошевелиться, Девушка осторожно спустилась  на  каменный
пол. Светилось все ее тело; оставляя мокрые следы, она двинулась прямиком  к
застывшему юноше. Незрячие глаза смотрели теперь прямо на него.
   - Фс-с-с.., ха-а-а...
   Наверное, такого не выдержал бы и никто из Вольных. Когда появившуюся  из
воды девушку и Фесса разделяло около пяти шагов, страх наконец взял верх.
   "Кто может жить в этих смрадных тоннелях, куда  Хвалин  исправно  сливает
свои нечистоты? Наверняка некто столь же отвратительный и наверняка опасный.
Действуй, Фесс, руби, а там видно будет!"
   Никогда еще ему не было так  страшно.  Он  не  понимал,  чего  именно  он
боится. Безоружной слепой девчонки, пусть даже и с жабрами?
   "Сейчас она сделает еще один шаг, и я ее зарублю. Нельзя, чтобы она  меня
коснулась!"
   Однако почему же ты не бежишь, почему стоишь, обливаясь потом,  на  одном
месте, Фесс?
   Лезвие глефы, отточенное  лучше  самых  острых  бритв,  свистнуло,  когда
существо  протянуло  вперед  руки  (пальцы  соединены  перепонками),  норовя
коснуться Фесса. Он онемел, он не мог крикнуть, приказать  ей  остановиться,
сам не мог стронуться с места. Он мог только убивать. Серая Лига не  считала
убийство самым лучшим способом обеспечить выполнение задания, но, когда тебя
обездвижил страх, единственный способ снять его - это чтобы руки твои  омыла
горячая кровь врага.
   Лезвие рассекло горло девушки. Хлынула дымящаяся  кровь.  Остро  и  резко
запахло гнилью.
   - А-с-а-а!!!  -  истошно  завопил  Фесс.  Сдерживаться  он  уже  не  мог.
Перепрыгнув через рухнувшее на колени  тело,  бросился  туда,  где,  помнили
ноги, крылся выход - и тут в спину врезалось  нечто  тяжелое;  его  с  силой
швырнуло вперед, на камни, он успел перекатиться на бок, отмахнуться глефой,
услышать вопль, но тут пол вокруг него взорвался  облаками  горящей  зеленой
крошки, в груди нестерпимо защипало.., и все поглотил мрак.

***

   Нодлик молился. Наверное, впервые в жизни. Встав на колени, прижав руки к
груди, он, завывая, со слезами просил у всех богов, Новых, Старых, Молодых и
прочих, прощения за многочисленные  свои  грехи.  Грехов  у  него  и  впрямь
накопилось изрядно. Он выкрикивал слова громко, уже ни на  кого  не  обращая
внимания. Ему было все равно. Смерть уже совсем  близко.  Клубящаяся  черная
стена на востоке поднималась очень быстро. Ветер мчал ее все дальше и дальше
на закат, видно было,  как  извиваются  исполинские  дымные  змеи,  стремясь
вырваться вперед.
   Они сидели в замершем посреди дороги фургоне. Эвелин  с  застывшим  лицом
перебирала золотые и серебряные монеты - господин Онфим  бросил  всю  кассу.
Таньша, Смерть-дева, - та просто по-детски обиженно плакала,  тянула  долгое
"и-и-и-и" на одной ноте - верно, все никак  не  могла  понять,  как  же  это
господин Онфим, коему она всегда с такой готовностью  грела  постель,  вдруг
бросил ее подыхать под Ливнем?
   Братцы-акробатцы, когда господин Онфим дал шпоры коню,  сперва  бросились
следом, кричали, умоляли, падали на колени в грязь, тянули руки... Всадник в
алом плаще не обернулся. Ему  было  глубоко  плевать  на  все  эти  вопли  и
стенания. Перемазанные, вымокшие, дрожащие, Тукк и Токк притащились обратно.
Затопили печурку и теперь сидели, невидящими глазами глядя в огонь.
   Еремей - заклинатель змей только и  знал,  что  бродить  вокруг  фургона,
пытаясь  облегчить  душу  разнообразными  проклятиями  по  адресу  господина
Онфима.
   Кицум сидел рядом с Агатой. Старый клоун,  похоже,  остался  один  (кроме
девушки-Дану), кто не лишился присутствия духа.
   - Ну что, девочка? Пришло время умирать? - Кицум неожиданно улыбнулся.  -
Что ж, это неплохо. Лучше умереть,  чем  видеть,  что  сотворят  со  страной
заполучившие Иммельсторн. Извини, мне не выговорить его как положено.
   - Кицум, кто ты? Откуда знаешь мою речь?.. Мое.., мое детское имя?
   - Какое это теперь имеет значение, девочка? Очень скоро мы умрем.  Думаю,
уже через пару часов. Тучи летят, словно целая стая драконов их тащит...
   - Ну так все равно - скажи, Кицум! Ну, пожалуйста! Раз уж  мы  все  равно
умрем!
   Старик  пожал  плечами.  Зябко  поежился,  плотнее  завернулся   в   свой
обтрепанный кафтан.
   - Я был воином. Так получилось, что присягнул Патриархам Лиги. Серая Лига
- слышала о такой?
   Агата кивнула. О Серой Лиге предпочитали говорить шепотом - как  и  о  не
имеющем цвета Ордене Нерг.
   - Получил приказ. - Он вздохнул. - И не выполнил его...  Так  что  теперь
умереть - самое простое, да и вообще единственное...
   - А наша речь? - нетерпеливо,  словно  от  этого  зависело  невесть  что,
напомнила Агата.
   - Ваша речь.., до чего  же  вы  все-таки  заносчивы  и  горделивы,  Дану!
Думали, никто из людей не догадается, не прочтет ваши рукописи?  Их  ведь  к
нам попало множество. Ваши библиотеки не только сжигались... -  Он  смущенно
покряхтел. - Хотя в основном сжигались, конечно же.
   - Кицум! - тихо сказала Агата. - Нам сейчас умирать. Тебе  приходилось?..
Мне тоже. Не крути, пожалуйста. Хотя бы сейчас. Можно прочесть  наши  книги,
но ты говоришь совершенно без акцента! Как истинный Дану! И знаешь мое имя!
   - Серая Лига знает все, - Кицум отвернулся. - Когда Онфим купил  тебя,  я
послал весть. И получил ответ. Откуда его взяли Патриархи, не ведаю.
   - Патриархи.., не ври, Кицум!
   - Я не вру, - вздохнул клоун. - Не вру, данка. Довольствуйся этим.
   И замолчал. Замолчал, глядя вверх, на неумолимо наплывающие тучи.
   Лес вокруг замирал. Лишь несколько запоздалых птах суматошно  носились  в
воздухе. Им-то что, забьются в дупла... А человеку Ливень не пережить.  Даже
в лесу. Сломай ветку - и Ливень обратит  ее  в  ничто.  Встань  под  дерево,
закопайся в землю - разъедающая плоть влага найдет дорожку. Спасения нет.
   Интересно,  вдруг  подумала  Агата,  почему  вдоль  Тракта  не  выстроили
каменных укрытий? Или же не строили специально? А, впрочем, какая разница...
   "Жаль, Онфим, не я отомщу тебе. Но тебе отомстят, я знаю. Непременно".
   - Идем, Агата, - Кицум тяжело поднялся - Не хочу я, - он кивнул в сторону
Нодлика и остальных, - ни на кого из них  смотреть.  Перед  смертью  надо..,
надо вздохнуть свободно. Эх, хотел вместе с тобой бежать,  да  Онфим  хитрее
оказался. Пойдем, пойдем, теперь бояться нечего.
   Агата послушно соскользнула с передка не нужного уже никому фургона.
   - Идем, - плечи Кицума поникли, он тяжело волочил ноги. - Идем.., побудем
немного без них перед концом...
   Эвелин мутно поглядела им вслед, продолжая пересыпать никчемные монеты...
***

   Хвалинский узел затягивался.  Мне  пришлось  даже  чуть-чуть  подтолкнуть
события. Вольным и Сидри нельзя было мешкать. Ондуласт оказался сильнее, чем
я полагал. Довольно-таки быстро пришел в себя, и - молодец -  сумел  оживить
память. После чего немедленно кинулся с докладом.
   Вроде бы получил обратно первую ступень. Хотя в этом я не уверен.  Радуга
не сильнее меня, но и я не сильнее Радуги.
   Потом все как будто бы успокоилось. И, наверное,  я  предался  бы  своему
излюбленному занятию - писанию хроник,  если  б  не  Смертный  Ливень.  Тучи
приближались куда быстрее, чем я рассчитывал; и оттуда, из-под надвигающейся
стены  сплошной  смерти,   я   уловил   слабый,   слабый   отзвук   чьего-то
нечеловеческого отчаяния.
   Брошенные на дороге там готовились умирать.
   К этому я так и не смог привыкнуть. Да, я знаю, откуда взялись Ливни,  не
раз видел во снах исполинскую  твердыню  на  вознесшихся  к  небу  Окраинных
Горах, на восходном берегу Океана, откуда исходят они, прежде чем обрушиться
на наш мир, но привыкнуть к погибающим каждый год на Тракте - нет, не  смог.
Каждый раз Ливни застают кого-то врасплох. Каждый раз. И каждый раз я вижу в
кошмарах тот  высокий  замок..,  и  становится  еще  горше  от  собственного
бессилия.
   О, если бы, как в старых добрых сказках, там сидел  какой-нибудь  злобный
колдун! Тогда бы я знал, что делать. Но весь ужас в том, что никакого злодея
там нет. Да и сам замок.., не одно ли мое воображение  сотворило  его?  Взор
мой бессилен достичь Окраины. А непостоянные, в прямом смысле слова ветреные
духи Воздуха все талдычат по-разному.
   Не могу, когда...
   Ниобий! Мраком и Светом, Водой и Силой заклинаю тебя... Явись!
   Я едва успел начертить пентаграмму.
   И отдать приказ земляному духу. Пусть мне потом будет плохо, очень плохо,
пусть я опять нарушу запрет и буду мучиться, но.., эти, гибнущие  на  Тракте
оттого, что тучи погнала вперед чья-то яростная воля, - они должны  получить
шанс. Не знаю, спасутся ли они, но...

***

   О случившемся на арене Император не сказал никому. Собственно  говоря,  и
рассказывать-то было некому. Эскорт Вольных? Маги свиты? Или, может, Сежес?
   Император только дернул щекой.
   Служители вынесли тело мастера Н'дара. Смерть на арене -  дело  нередкое.
Никого не удивишь.
   "...Итак, кто-то упорно стремится убить меня. И притом самыми изощренными
способами. Сперва - оборотень, теперь - это чудовище...  Но,  поскольку  мне
все это привиделось, то...
   Погоди, а листья?
   А что листья ? Я мог валяться без сознания. Мне могли отвести  глаза.  Не
зря же так раскалился  перстень.  Могли  подбросить  и  листья.  Меня  хотят
уверить, что Дану желают моей смерти ? Вот ведь вздор какой. Можно подумать,
я не знаю, что все без исключения Дану желают именно этого. Или  меня  хотят
уверить, что за покушением стоит.., м-м-м.., тайный магический  Орден  этого
племени ? Еще большая чушь. Шито белыми нитками, как говорила одна  из  моих
нянек. Небось, небось не обошлось без Радуги. Кому еще, кроме этих проклятых
колдунов и  волшебничков,  провалились  бы  они  все  в  самую  глубокую  из
преисподен - кому еще нужна моя покорность? Кто читает  мои  мысли,  следит,
куда я иду, с кем говорю и с кем сплю? Не они ли? Они...
   Проклятые лицемеры. Что, что, что,  во  имя  святого  неба,  что  вам  не
хватает? - Император сжал кулаки. - У вас - власть. У вас нет врагов,  кроме
вас же самих. Та ночная перебранка..,  похоже,  они  не  слишком  то  ладят,
славные Ордена Радуги. Вот если б удалось натравить один на другой!  Как  бы
славно получилось!.."
   Император поспешил загнать крамольные мысли поглубже. Эскорт  приближался
к дворцу. Завтра он отправится на похороны мастера Н'дара, неважно,  кем  он
был - человеком или оборотнем. Он храбро и умело сражался. Император воздаст
ему почести. Его семья - если, конечно, у него была семья  -  ни  в  чем  не
будет нуждаться.
   А магам он все равно ничего не скажет.
   Дворец. Раньше здесь стояла немудреная крепостица, возведенная  на  чужих
фундаментах прежних хозяев Мельина. Потом, по мере того как  нелюдские  расы
отступали все дальше и дальше от столицы  и  убывала  опасность,  крепостицу
мало-помалу разбирали. Вокруг уже сооружался обвод  стен  Белого  Города,  и
хозяева Империи стали возводить дворец.
   ...Громадное здание уступами  спускалось  вниз  с  Замковой  Скалы.  Сама
вершина ее оставалась открытой  -  кто-то  когда-то  предсказал  кому-то  из
первых Императоров, что государство останется  непобедимым,  пока  не  ляжет
первый кирпич на вершину Замковой Скалы. С тех пор  прошло  уже  много  лет,
Империя пережила  и  смуту,  и  вторжения  пиратов,  и  отделение  восточных
провинций (там теперь полдюжины королевств  да  десятка  три  герцогств),  и
крестьянские войны, и, конечно же,  бесконечные  битвы  с  Нелюдью.  Владыки
Мельина свято блюли завет, вершину не осквернили  ни  заступ,  ни  мастерок.
Дворец, сам по себе похожий на крепость,  почтительно  оставался  внизу,  не
дерзая подняться выше Широкая и чистая улица - по сторонам  сады,  невысокие
сборные заборчики, за ними уютные особняки  орденских  придворных  миссий  -
потом желтоватые с белыми колоннами стены самого дворца. После того  как  он
перестал быть крепостью, архитекторы развернулись вовсю.
   Стража у подъемного моста отсалютовала повелителю.
   На престоле Империи, что естественно, оказывались очень разные люди. Если
б не Радуга, вдруг подумал молодой Император, кто знает,  обошлось  ли  дело
несколькими  отколовшимися   на   востоке   провинциями?   Стальные   скрепы
чудовищного, раскинувшегося от восхода  до  заката  тела  Империи..,  ржавые
скобы, вбитые в живую плоть, раны исходят сукровицей и гноем,  но,  не  будь
их, этих скоб, кто знает, чем это бы кончилось?
   "Небо и Земля, о чем это я? Боги! - вдруг ужаснулся  Император,  отпуская
эскорт. - Я начал хорошо думать о Радуге?..
   Просто ты отдаешь ей должное, - возразил он сам себе. - Вспомни,  Третью,
последнюю Смуту, когда только  начались  Смертные  Ливни  и  народ  бросился
наутек из северных провинций, когда беженцев, считая  проклятыми,  поселяне,
впервые объединившись с благородными,  ловили  по  лесам,  точно  зверье,  а
поймав, торжественно  сжигали  на  деревенских  площадях  перед  немудреными
храмами ? Кто остановил тогда Ливни, не дал им распространиться на  юг?  Кто
научил людей, как противостоять этой напасти, кто успокоил, их, кто спас  от
безумия целые области? Радуга. Радуга, будь она проклята!.."
   В зале, где собирался Малый Коронный Совет,  Императора  уже  ждали.  Все
семеро придворных волшебников. Сежес блистала в роскошном облегающем платье,
совершенно не  похожем  на  пышные  вороха  юбок,  что  носили  герцогини  и
баронессы.
   Император остановился. Двое Вольных, что остались с ним, мгновенно уловив
его напряжение, шагнули вперед, загораживая повелителя собственными телами.
   - Превеликие Боги! - громко, напоказ зевнула Сежес. - Повелитель, ну  как
вы не поймете, что осторожность следует  соблюдать  где  угодно,  только  не
здесь, не с нами, мы ведь вас, как-никак, вырастили...
   "Вырастили!" - взорвалось в голове Императора. Взорвалось с такой силой и
страстью,  что  справиться  и  загнать  вглубь  крамолу  не  удалось.  Сежес
выразительно приподняла правую бровь. Она не считала нужным таиться. "Да,  я
читаю твои мысли, - говорил ее взгляд, - и что ты  теперь  сможешь  со  мной
сделать?"
   "Когда зверь начинает дергаться слишком сильно,  повод  укорачивают.  Все
правильно, только я не зверь".
   На упрек волшебницы он не ответил.  Незаметным  жестом  приказал  Вольным
расступиться Подошел к трону -  украшенное  золотом  красное  дерево,  цвета
Империи. Волшебники стояли, ожидая, пока он сядет.  Внешняя  почтительность,
способная обмануть глупца, не его.
   - Вы можете сесть, - сухо сказал он. Скрестил руки на груди,  так,  чтобы
видеть камень в перстне. Наивно, конечно, надеяться, что эта  штука  поможет
справиться с семью Верховными магами, магами вне разрядов  и  ступеней.  Они
носили  скромные  орденские  одеяния  (кроме   Сежес,   конечно),   но   под
одноцветными  плащами  крылись  сердца,  полные  гордыни.  Неудовлетворенной
гордыни. Наверное, они все завидуют Сежес, мелькнула мысль. Она-то  вон  как
вырядилась...
   Маги послушно опустились на крытые  мягкими  коврами  скамьи.  Ковры  эти
привозились с Южного Берега и стоили  целое  состояние.  Скамьи  сделали  по
приказу прежнего Императора  -  железный  человек,  он  обожал  советы.  Ему
казалось, что так он управляет страной. Бывало,  собрания  затягивались,  и,
дабы не утруждать афедроны почтенных пэров Империи,  на  Юге  были  заказаны
ковры. Мастерам повезло - Император расплатился. Хотя мог попросту отобрать,
и никому не пришло бы в голову возвысить голос.
   - Можете говорить, - холодно сказал Император.
   Еще одна  никчемная  и  пустая  фраза.  Маги  будут  говорить,  когда  им
вздумается и сколько им вздумается. А если  кто  попробует  вставить  слово,
заткнут рот заклятьем.
   Речь повел Реваз. Кашлянул  в  кулак,  встал,  поклонился  и  снова  сел.
Подданному не пристало стоять, когда повелитель сидит на троне и  спрашивает
его совета.
   "Ложь, ложь, всюду ложь. В мелочах. И по-крупному.  Империей  правят  эти
семеро.., или те, кто никогда не  появляется  на  людях.  Архимаги,  которых
никто никогда не видел, не слышал и не знает даже, как они выглядят.  А  как
можно победить невидимого врага?"
   - Мой повелитель. Поистине прискорбные события прошлой ночи побудили нас,
верноподданных магов  семи  Орденов,  объединиться,  дабы  со  всем  тщанием
расследовать...
   Реваз страсть как любил поговорить.
   Остальные  шестеро  застыли,  как  изваяния,  всем  видом  своим  выражая
величайшее внимание. Для чего, если  речь  Красного  мага  им,  конечно  же,
известна до мелочей?
   Услышанное сперва не слишком удивило Императора. Чего-то подобного  он  и
ожидал. Богомерзкие, богопротивные эльфы и Дану.., в  сговоре  с  гномами  и
кобольдами.., при помощи иных нечеловеческих рас.., включая,  увы,  и  столь
любимых повелителем Вольных.., учинили покушение,  воспользовавшись  кое-кем
из отбросов семи Орденов.., ренегатами, беглыми колдунами..
   С этого момента Император стал слушать очень внимательно.
   - Моему повелителю пришло время узнать, - холодно  произнесла  Сежес,  не
спрашивая позволения говорить,  -  что  семь  Орденов  ревностно  следят  за
чистотой своих рядов. Подобно тому, как добрый  садовник  ради  блага  всего
сада выкорчевывает с корнем... - последовала уже набившая оскомину притча  о
том, что  негодные  побеги  следует  безжалостно  выпалывать,  а  пораженные
гниением члены - отсекать без  милости,  прижигая  оставшуюся  рану  каленым
железом. - Есть те,  от  кого  избавилась  Радуга.  Перед  тем  как  изгнать
такового, его лишают Силы. Однако среди таких попадаются и особо  одаренные.
Случается, что им удается сохранить некую  толику  способностей.  Сердца  их
черны и полны злобы. Ничего удивительного, они легкая добыча для врагов рода
человеческого... Прошу прощения, продолжай, брат Реваз.
   Маг Арка спокойно ждал, пока Сежес кончит свою пламенную речь.
   - Нам удалось установить, что здесь замешаны Нелюди.  И  люди,  когда-то,
увы, носившие высокие звания магов Радуги.
   - Можете назвать имена? - отрывисто спросил Император.
   - Пока еще нет, мой повелитель, - спокойно ответил Красный  волшебник.  -
Мы прошли лишь первую половину дороги. Но - за остаток  ночи  и  сегодняшнее
утро... Мы считаем, что это немало.
   Император на миг задумался.  Маги-ренегаты..,  или  это  очередная  ложь,
чтобы придать убедительность собственной выдумке? Так или иначе,  это  стоит
использовать.
   - Я недоволен, почтенные, - холодно,  в  тон  Сежес,  сказал  он.  -  Еще
чуть-чуть - и покушение бы удалось. Не вы ли всегда уверяли меня,  что  мощь
Радуги беспредельна?
   - Гхм.., это не так, -  с  достоинством  возрази