едпоследней. Основное - как  раз  в  недостающей.  Хотя...  -  он  покачал
головой, - Илэйнины пророчества не для серьезных чародеев. Это для молодняка
хорошо.  Стрр-р-рашные   тайны!   Зловещие   предзнаменования!   Невероятные
заклятья!.. Романтично. Захватывает. Для тех, кто сам трудиться не  любит  -
сущая находка... Ладно, Дану, раз ты не захотела ни свободы, ни богатства  -
разговор наш закончен.
   Приятно, знаешь  ли,  иногда  поговорить  с  тебе  подобными.  Даже  если
никакого толку не вышло. Посидишь в  темнице,  потом  кончится  Ливень  -  и
ступай на все четыре стороны. Мне, повторяю, ни жизнь твоя, ни смерть  ни  к
чему. - Маг махнул рукой и отвернулся. - Нет, все-таки я  не  понимаю.  Ваше
дело проиграно. Окончательно и бесповоротно, еще под Гунбергом. Я  понял  бы
тебя, предлагай я предательство: выдать там убежище сородичей или  что-то  в
этом роде... Но война давно окончена, Дану. Ты никого не предашь. Только  не
надо громких речей о тенях предков! -  он  предостерегающе  поднял  руку.  -
Мертвым все равно. Они мертвы. А ты жива. Пока еще. И, согласившись  на  мое
предложение, сможешь добраться до своих, если захочешь. Сомневаешься?.. А-а,
понял, ты решила, что я таким образом дотянусь до твоей  родни?  Ошибаешься,
Seamni, ошибаешься, потому что все это я знаю и так. Радуга  достигла  такой
мощи, что уже не слишком-то  нуждается  в  прознатчиках.  Теперь  мне  точно
известно, где  скрываются  Дану.  Известно,  потому  что  в  наших  руках  -
Деревянный Меч. Я подозревал, что твои соплеменники нашли убежище в Бросовых
землях - больше просто негде, - а теперь знаю точно. Ну,  подумай  еще  раз,
Дану...
   - Нет! - почти выкрикнула Агата.  И  заплакала.  Волшебник  разочарованно
вздохнул.
   - В темницу, - он вяло махнул рукой. - В темницу ее, глупую...

Глава 13

   Никогда еще Фесс не оказывался так близко к Ливню. Тучи закрыли все небо,
клубящиеся потоки неслись низко, над  самой  головой.  Кожу  начинало  жечь.
Ливень готов был вот-вот разразиться.
   И нигде - ни укрытия, ни прибежища; ни каменной крыши, ни пещеры.  Только
и оставалось, что нахлестывать коня, хотя животное и так  мчалось,  обезумев
от ужаса.
   Ливня боялись не только люди.
   Воину Серой  Лиги  очень  везло.  От  погони  он  оторвался  в  сплетенье
хвалинских улочек;  правда,  первоначальный  план  -  скрыться  в  городских
лабиринтах - рухнул, он и не мог исполниться. Хвалин замер в ожидании  беды,
все двери на замках, все окна на запорах, каждая щель забита,  заколочена  и
законопачена, так что и комар носа не просунет. Оставалось  надеяться,  что,
загоняя коня, Фесс выберется из-под  ливневой  полосы  -  от  города  на  юг
тянулся широкий и удобный  Тракт.  В  отличие  от  Острагского,  здесь  были
каменные убежища. Но сейчас они наверняка полны... Монахи  Обители  Спасения
будут,  невзирая  на  Ливень,  двигаться  от  укрывища  к  укрывищу,  волоча
исполинские облицованные  камнем  "дома"  на  колесах,  выручая  застигнутых
бедой. Плата их высока - спасенный обязан был три года отработать в  Обители
- но разве это дорого в сравнении с жизнью!
   Однако, как назло, все убежища куда-то подевались. Позади оставались миля
за милей, кончились предместья, потянулся лес, стих, как всегда  это  бывает
перед самым Ливнем, ветер;  тоскливо  заныло  сердце,  подкатило  неизбывное
"неужели конец?., не хочу-у!".
   Скоро, скоро, совсем уже скоро... Пуста дорога; и живые и неживые  -  все
попрятались. Вот-вот струи Ливня проверят, хорош ли твой дом.  Фесс  вскинул
голову - и обомлел. Впереди, над деревьями, он увидел край Ливня!..
   Лицо жгло все сильнее и сильнее. В воздухе  разливалось  злое  волшебство
Ливня, неудачливый  аколит  магической  Академии  чувствовал  это.  Спасение
близко, если только...
   Он бросил заклятье. Никогда воин Серой Лиги не станет  творить  чары  без
крайней на то нужды, Радуга не должна знать о твоих способностях, но сейчас,
похоже, такой край как раз и наставал.  Загнанный  конь  готов  был  вот-вот
рухнуть. А до спасительного края - ну, быть может, пара миль, не  больше.  В
этом году Ливень шел севернее обычного. Впрочем, бывало, что уходил и к югу.
   Конь бешено заржал - точнее, не заржал, а почти  что  закричал  от  боли.
Новые силы рвали мышцы и сухожилия, после такой гонки животное обречено,  но
иного выхода у Фесса не было. Или он убьет коня - или  погибнет  сам.  Юноша
знавал монахов, таких, что без колебаний бы выбрали жизнь коня,  пожертвовав
своей. Фесс к таким, увы, не принадлежал. Что делать, смертный несовершенен.
Даже если он в дальнем родстве с Архимагом Долины.
   Ядовитый воздух, казалось, вот-вот выжжет  глаза.  По  морде  коня  текла
кровь, капли срывал встречный ветер, алым веером кропя дорогу. Край ливневых
туч приближался.
   ...После того как пал конь, Фессу хватило сил, чувствуя, как  разрывается
сердце,  пробежать  с  полмили,  прежде  чем  небо  над   головой   внезапно
просветлело, и в лицо ему глянуло неяркое  солнце  поздней  осени.  Шатаясь,
Фесс пробежал еще сотни две шагов и свалился. Все. Сил больше нет. Приходите
и берите меня, волшебники, я не смогу сопротивляться...
   Однако никто, конечно же, не пришел. Фесс видел, как со зловещим шелестом
рухнула на мир стена Смертного Ливня, видел, как корчились деревья,  как  на
его глазах погиб какой-то глупый заяц - забежал, наверное, слишком далеко от
родных мест, его здешние сородичи давно уже попрятались.  Но  сам  воин  был
жив. Пусть он лишился и коня, и оружия - все это не беда. Теперь - в Мельин,
как можно скорее в Мельин, пока не случилось непоправимого!..
   Позади злобно шелестел Ливень. Пошатываясь, Фесс некоторое время  смотрел
на опутавшие лес бесчисленные, протянувшиеся из облаков зеленые нити. Откуда
это зло? И отчего никто, та же хваленая  Радуга,  не  противостоит  ему?  Не
может, не умеет? Куда там! Скорее просто не хочет.
   Он двинулся по вымершей, пустой дороге. Безоружному, без лошади и  денег,
ему предстояло одолеть полтысячи миль. Проклятый Ливень.  Проклятая  Радуга,
из-за  которой  ему  даже  не  воспользоваться  магией  -  пусть  даже   той
ограниченной, что была ему доступна.
   Но, как бы то ни было, он должен дойти. Патриарх Хеон узнает обо всем.  И
об этом должен узнать Император. Теперь уже  Фесс  не  сомневался,  что  сам
Патриарх получил задание от Императора.
   Да, это настоящий властелин. Такому приятно служить. Он сумел -  неведомо
как, но  сумел!  -  проникнуть  даже  в  замыслы  всесильной  Радуги.  Сумел
разгадать их и сумел ответить  на  удар  ударом.  Теперь  только  бы  успеть
предупредить его...
   За спиной  все  еще  слышалось  шуршание  падающих  с  неба  струй.  Если
разобраться, Смертный Ливень не был таким уж страшным бедствием - после него
не оставалась полоса выжженной дотла пустыни. Зачем-то он  был  нужен  этому
миру, миру, который Фесс уже привык считать своим домом.
   Царило безветрие. Настигая одиноко шагающего путника,  из-за  спины  полз
распространявшийся вокруг Ливня кислый омерзительный  запах.  Наверное,  так
могла бы пахнуть сама Смерть, вдруг подумал юноша.  Не  оголенный  костяк  в
черном плаще, какой любили  изображать  Старуху  в  старинных  трактатах  по
демонологии, а то неведомое, неповторимое и ужасающее  своим  величием,  что
приходит к каждому из нас в конце его пути.

   Гроза вонзает извивы клинков
   В немую покорную твердь,
   В конце дороги из снов и стихов -
   Табличка с надписью "Смерть"...

   Отчего-то вспомнились давние, детские еще стихи, писанные  в  безмятежном
покое Долины, в родном доме, рядом с тетушкой Аглаей, такой ласковой,  такой
доброй.
   Почему он ушел? Она ведь осталась одна-одинешенька. Клара  Хюммель  не  в
счет.
   "Стой, Фесс, что с тобой?!"
   С внезапной яростью он что было сил стукнул себя по  лбу  -  до  искр  из
глаз.
   "Как ты можешь думать о тетушках и Долине сейчас, ты,  воин  Серой  Лиги,
один из лучших в своем ремесле? Как ты мог  предаться  подобным  мыслям,  не
задумавшись над главным - не слишком  ли  много  счастливых  совпадений  для
одного  побега,  да  не  откуда-нибудь,  а   из   твердыни   самой   Радуги,
могущественного и кровожадного Арка ? Ты услыхал разговор двух магов, Илмета
и Командора, - разговор, за содержание  которого  Патриарх  должен  выложить
половину принадлежащих Лиге сокровищ. А тебе эти сведения достаются чуть  ли
не случайно. Подслушанный на лестнице разговор! И потом, ты беспрепятственно
выбираешься наружу. Двое мальчишек на страже.., несерьезно. Да и манхалия...
   Тебе не приходило в голову, что тебя провели,  словно  мальчишку?  Ты  не
думал, что тебя выпустили сознательно, как раз и рассчитывая на то,  что  ты
со всех ног кинешься к Патриарху? Тебе подсунули нечто.., признаться,  нечто
донельзя горячее.., и теперь им остается только проследить, что  ты  станешь
делать. Нет сомнения, Фесс, все твои приметы, твой эфирный  след,  отпечаток
твоей ауры, тень твоего сознания - все уже в архиве Арка,  и,  значит,  всей
Радуги. Ты не  задумывался  об  этом?  Нет?  Очень  зря,  воин  Серой  Лиги.
Семицветъе не умеет шутить. И свои башни  они  охраняют  как  следует.  Тебя
выпустили. Накачали отравленной ложью и выпустили.  Так  забрасывают  чумную
заразу в осажденный замок, когда проваливаются все  мыслимые  способы  взять
его".
   Фесс  остановился.  Обхватил  руками  голову  и  взвыл,  точно  волк,  от
нестерпимого  стыда.  Наверное,  обычный  воин  Лиги,   гордый   собственной
проницательностью, этим бы  и  удовольствовался,  но  Фесс  был,  как-никак,
прирожденным магом.
   Если Радуга составляет заговор, каждая деталь в нем ложится точно на свое
место и случайностей не допускается. И уже тем более не  допускается  гибель
своих - разумеется, Командоров, а не послушников.  Но  Командор  Арбель  был
мертв по-настоящему. Это меняло все дело - если  кто-то  и  решил  составить
подобный заговор, откуда он мог знать, что Фесс  станет  действовать  именно
так, а не иначе, откуда он мог знать, что  тот  сумеет  уложить  опытнейшего
боевого мага (Арбель не играл в поддавки  и  умирать  никак  не  собирался);
откуда он мог знать, что Фесс окажется именно на этой лестнице именно в  это
время?.. Хотя на последний аргумент нашлось бы  и  возражение  -  расставить
подобные пары подсадных уток  по  всем  возможным  путям  отхода  не  стоило
больших усилий.
   И потом - неужто в башне все были так уж уверены, что он выберется из-под
Ливня? Жеребец вынес его, однако с тем же успехом мог и не  вынести.  И  что
тогда? Весь блистательный замысел псу под хвост?! Нет, Радуга далеко не  так
проста. И уж, конечно, Фессу не позволили бы убить Командора. А в  том,  что
он мертв, бывший ученик Академии не сомневался. Обычный воин еще мог  бы,  а
Фесс - нет. Его удар не просто смял и разорвал слабую человеческую плоть, он
обратил в ничто неосторожно открытые астральные  составляющие,  а  этого  не
переживет ни один маг. Простой Смертный - может ничего и не заметить, но для
чародея это означает лишь немедленную (правда, безболезненную) смерть.
   Итак, или кто-то на самом верху Радуги решил  сыграть  настолько  крупную
ставку, что отказался от всех веками освященных традиций Семицветья, или...
   Или Фессу и впрямь очень повезло.
   А  может,  кто-то  очень  быстро  разобрался,  что  к   чему   и   удачно
сымпровизировал?
   Голову можно ломать бесконечно, мрачно подумал Фесс. И  так  повернешь  -
вроде бы верно, и эдак - тоже. Ясно одно - Нечто и  впрямь  попало  в  башню
Арка. Он не сомневался.  Если,  конечно,  и  это  тоже  не  есть  хитроумная
ловушка. Какой из него в конце концов боевой маг? Разве он сумеет грамотно и
полностью отсечь толково наведенную помеху? Не льсти себе,  не  сумеешь.  Ну
разве только наводить ее станет какой-нибудь недоучка.
   Дорога плавно огибала лесистый холм. Облетевшие дубы и буки вскарабкались
по пологому склону и замерли, точно окаменевшие от горя  люди  с  беспомощно
вскинутыми руками. Серое небо, за спиной - Ливень... Тишь и безлюдье.  Самое
время для Нечисти.
   Фесс заставил себя остановиться. До холма оставались какие-то  две  сотни
шагов.
   У самого поворота воин Серой Лиги заметил каменный дольмен, весь поросший
седым мхом-ползуном. Осенний день короток, тем более во  время  Ливня  -  не
стоило пренебрегать удобным ночлегом. В дольменах удобно обороняться -  вход
только один, и притом достаточно узкий. И недаром ведь сооружен он тут, этот
каменный шатер. Холм уж больно подозрительный.
   Нечисть, в противовес всему, что о ней говорят сказки, как раз  не  очень
любит затхлые болотистые овраги, буреломы и тому подобные места, где ей  как
будто бы полагается обитать. Причина проста - там нечего жрать.
   И вот, особенно - перед и во время Ливня, Нечисть выходит  на  охоту.  Во
время него она, конечно же, держится подальше от  гибельной  завесы,  однако
давно уж замечено, что переносит Нечисть эту беду  куда  легче  людей.  Нет,
конечно же, и вислюги, и кро-волюбки, и убраки, и оборотни, и суккубы -  все
они погибнут, оказавшись под Ливнем, но, если человек  погибал  в  считанные
минуты, Нечисть могла держаться часами. Почему, отчего -  не  знала  и  сама
всесильная Радуга.
   Да, холм определенно дурной. Фесс вспомнил - с этим бегством едва  память
не отшибло напрочь! - Холм Сильванов. Когда-то здесь было их капище.  Да-ну,
первые хозяева этих  земель,  придя  сюда  откуда-то  с  востока,  истребили
идолов, раздробили в пыль жертвенные камни, но аура  недоброй  магии  так  и
осталась  витать  над  красивой,  высоко  вознесшей  кроны  рощей.  Конечно,
истинному чародею она вреда причинить не могла - что ему неумирающая  память
тупых древних божков,  только  и  умевших,  что  требовать  жертвы!  Но  вот
неосторожному селянину заходить сюда ночью, особенно в полнолуние, без нужды
никак не следовало. Как не следовало появляться здесь и в дни солнцеворотов.
Ходили слухи, что сильваны и иные  родственные  им  существа,  что  ни  год,
собираются тут на свои бдения, и горе тому, кто попадется им на глаза!
   Разумеется, Семицветье не раз  и  не  два  выпускало  эдикты,  разоблачая
"нелепые  слухи  и  возмутительные  домыслы  о  рекомом  Холме   Сильванов".
Разумеется, маги Флавиза и Гарама не раз собирали здесь народ как раз  в  те
самые зачарованные  дни;  и,  разумеется,  от  всего  этого  народ  верил  в
"нехорошесть" холма еще сильнее. Дольмен здесь соорудили очень давно и  чуть
ли не сами эльфы - их считали особенными доками в  делах  Нечисти  и  потому
проклятую Епископатом постройку не только не снесли, но, напротив,  вроде  б
как даже содержали в порядке, тщательно, само собой, скрывая это и от  магов
и от священников.
   На всякий случай  Фесс  сделал  небольшой  круг  по  лесу.  Выломал  себе
изрядный дрын в качестве оружия и решил, что остальное зависит лишь  от  его
рук.
   Внутри тесного дольмена оказалось неожиданно сухо и уютно. Ни сырости, ни
мокриц, ни пауков, ни даже непременных вдоль обочин большой дороги фекальных
куч. Стены покрыты ползуном.  На  земляном  полу  -  охапки  соломы.  И  что
удивительно - тоже сухой и чистой. У входа - старые пепел и угли.
   По недолгому размышлению Фесс решил огня не разжигать. Плох родившийся  в
Долине, что  не  сумеет  согреть  себя  без  костра  долгой  осенней  ночью.
Подкоротил слишком длинный сук, чтобы не цеплять за стены,  размахиваясь,  и
устроился поудобнее, перекрыв вход в дольмен несложным охранным заклинанием.
Не  слишком  осторожно,  но,  если  он  надеется  быстро  достичь   Мельина,
сегодняшнюю ночь следовало отдохнуть. Кто отважится шарить по дороге в такой
близости от Ливня?
   Из людей - никто. А Нечисти Фесс не боялся. Он знал, что она  опасна,  но
при этом не боялся. Этому сызмальства учат  каждого,  родившегося  в  Долине
магов,  Визардс  Вэлли  на  одном  из  сказочных  языков  сказочно   далекой
вселенной...
   Он сидел, слившись со сгустившейся в дольмене тьмой. Тьма, как и Свет, не
бывает ни плоха, ни хороша сама по себе. Она просто есть. Фесс знавал немало
совершенно отвратных созданий, собиравших настоящие кровавые жатвы  в  самый
разгар сияющего летнего дня.
   Мало-помалу свет угас. Серые осенние  сумерки  затопили  все  вокруг,  на
темном фоне восточного неба слились с мраком ветви деревьев. Заклятье  жадно
пило силу темноты, наливаясь мощью. Хвала Равнодушным  Богам,  кое-что  Фесс
все-таки помнил.
   Он расшнуровал обувь.  Лег,  расслабился.  Он  должен  поспать.  Сознание
бодрствующего в ночи особенно беззащитно перед заклятьями Поиска. Кто знает,
может, весть из оставшейся под Ливнем башни Арка способно  достичь  Мельина?
Бесчисленны тайны Радуги, и не родился еще мудрец, что сумел  бы  объять  их
все, без остатка.
   Главное - цель, подумал вдруг Фесс. Цель, а все остальное -  неважно.  Он
насмерть схватился с Радугой, и  теперь  уже  не  будет  покоя  ни  ему,  ни
Семицветью, пока один из  них  не  признает  своего  поражения,  как  бы  не
казались несоразмерны силы.
   Когда мрак в  дольмене  стал  совсем  непроглядным,  Фесс  заставил  себя
уснуть. Кто бы ни явился к нему в гости этой  ночью,  он  обязан  выспаться.
Завтра нужно одолеть самое меньшее миль пятьдесят -  непонятно  только,  как
это сделать и откуда возьмутся  лошади,  коих  он  вознамерился  загнать  до
смерти.
   Проснулся он резко, толчком, усилием  воли  гоня  прочь  дремоту.  Кто-то
большой, темный, живой, стоял перед узкой щелью входа в каменное  укрытие  и
тяжело дышал. Даже до предела напрягшись, Фесс смог различить  лишь  смутный
силуэт громадной фигуры; над головой поднимались два изогнутых рога. В  лицо
юноше потянуло ледяным ветром. Вокруг растекалось гнилостное зловоние,  тоже
все какое-то ледяное и липкое.
   Фигура чуть двинулась, и  Фесс  различил  положенный  на  плечо  великана
здоровенный меч-двуручник.
   Существо пришло сюда за ним.
   Фесс не  шелохнулся.  Поздно  было  гадать,  почему  он  не  почувствовал
приближение этого создания раньше, почему заклятье подняло  тревогу  лишь  в
самый последний момент, когда  врагу  оставалось  сделать  один-единственный
последний шаг; надо было  драться,  спасая  собственную  жизнь,  потому  что
иначе...
   - Просыпайся, - грубовато, но без злобы рыкнуло существо. - Хотя ты и так
не спишь. Давай-давай, шевелись. Я не хочу стоять тут до утра. И не  трясись
так, я не стану входить внутрь, хотя мог бы - смотри, червь!
   Вперед потянулась сотканная из мрака ручища. Пальцы  -  бесплотные  пятна
тьмы - коснулись Фессовой незримой паутины, закрывавшей щель, небрежно сметя
прочь ничтожную преграду. Заклятье  погасло  вмиг,  не  подав  и  намека  на
тревогу.
   - Я мог бы войти и взять тебя сонного, но предпочитаю беседу, - прорычала
ночь. - Вставай, Смертный, вставай, и мы станем говорить!
   - О чем? - как можно более невозмутимо спросил Фесс, не меняя позы.
   Как такие существа могут спокойно расхаживать по владениям  Радуги?!  Как
надменные маги терпят их присутствие?!
   Фесс очень старался не выдать обуявшей его паники.  Тварь  из  Тьмы  явно
стремилась его не испугать - жуткая, мертвящая сила  пряталась  глубоко  под
плащом, там же, где и истребительная, всесжигающая ненависть ко всему живому
- Фесс чувствовал их, как чувствовал то,  что  этим  разрушительным  началам
пока что не дается воли. Быть может, от его ответов зависит, обретут ли  они
вообще когда-либо свободу.
   - О чем ты хочешь спросить меня,  незнакомец?  -  было  очень  трудно  не
пустить в голос постыдную дрожь. - И,  кроме  того,  на  дороге  не  принято
говорить, когда один сидит, а другой стоит, точно слуга. Здесь нет ни  слуг,
ни господ, только путники. Разожжем огонь и  поговорим,  как  принято  среди
оказавшихся вместе ночью на Тракте.
   - Ты молодец, - одобрительно рыкнул  пришелец.  -  Другим  бы  давно  уже
понадобилась свежая смена подштанников, да и, пожалуй, не одна. Благодарю за
приглашение, но ко