вот из-за чего маги посылали два легиона  в  Бросовые  земли!  -
хлопнула себя по лбу Агата. - Я знаю... мне говорили...
    - Они посылали против нас  два  легиона?  -  Седрик  поднял  брови.  -
Высокая честь для последнего отряда Дану... двенадцать тысяч мечей  против
наших двух сотен клинков и луков. Но где же эти легионы сейчас?
    - Повернули назад, - кратко ответила Агата.
    - Ты - Thaide, тебе виднее, - поклонился Седрик.
    - Да, мне виднее, - подтвердила  девушка.  -  Слушай  же  меня,  вождь
Седрик, ибо устами моими  сейчас  говорит  сам  Деревянный  Меч.  Ид„м  на
Мельин. Ид„м, нигде  не  задерживаясь.  Хватит...  игр  с  хумансами.  Под
стенами нашего древнего города мы посчитаемся с ними за  вс„.  Иммельсторн
защитит нас!
    Иммельсторн защитит нас! - подхватил Седрик. - Веди нас, "Thaide!
    ***
    В великой Мельинской Империи наступала зима. Как  назло,  в  этот  год
великих разорении  и  бедствий  она  оказалась  суровой.  Прорвавшиеся  на
дальний юг метели заметали ч„рные обугленные кости Мельина,  покинутого  и
людьми, и Нелюдью. Страшные древние катакомбы  под  городом  опустели.  Те
немногие строения, что остались целы, стояли брошенными -  знать,  все,  у
кого имелось хоть сколько-нибудь золотых, поспешили убраться подальше.
    Совсем  обезлюдела  и  местность  к  юго-западу  от  города,  когда-то
оживл„нную дорогу зан„с снег. Голубоватые сугробы - каких здесь не помнили
уже десятки лет - залегли вокруг одинокого холма с дольменом. Вот только у
подножия его невесть  откуда  появился  небольшой  свежесрубленный  домик.
Чародей Акциум возв„л его за считанные часы - попросту  приказав  деревьям
самим валиться, очищать себя от веток, коры и  сучьев,  после  чего  самим
тесаться и  укладываться  в  сруб.  Потом  настал  чер„д  камней  -  самим
сложиться в печку. Тави хлопала в ладоши и хохотала, глядя на это чудо.
    - Эх, давненько я ничего не строил, - вздохнул чародей после того, как
работа была окончена. - Д приятно, знаешь. Словно и не было ничего... - Он
вздохнул и оборвал фразу.
    Несмотря на все уговоры  Тави,  Акциум  так  и  не  открыл  ей  своего
прошлого. Для ученицы могущественного волшебника оно  осталось  тайной  за
семью печатями.
    Девушка и волшебник остались  здесь,  у  подножия  зловещего  кургана.
Волшебник ни за что не хотел покидать проклятого места, как  Тави  его  ни
упрашивала.
    - Ковен козлоногих мы до конца еще не  уничтожили,  -  втолковывал  он
девушке.  -  Мы  приостановили  их,  мы  облегчили  участь  магов  Радуги,
сдерживающих натиск врага, но до конца дыра ещ„ не заделана. Да  и,  кроме
того, разве только в дыре дело? Задача в том, чтобы враг  раз  и  навсегда
забыл сюда дорогу. Я ломаю себе голову над тем, как сделать этот  мир  для
врага и вовсе невидимым, как бы несуществующим. Пока вот что-то ничего  не
придумал.
    - Ты придумаешь. Учитель, как же иначе! - с жаром воскликнула Тави.
    - Так ведь это посложнее,  девочка,  чем  сложить  дом  или  чем  лаже
провидеть собственное будущее, - печально  улыбнулся  маг.  -  Беда  всего
волшебства - и древнего, и нового, - что оно очень уж неохотно берется  за
необычные задачи. Магия формальна,  в  ней  слишком  большую  роль  играют
заклятия - то есть, по сути, формы, в которые маг облекает свою силу.  Вот
сейчас мы и становимся заложниками этого.  Эх,  эх,  вот  если  бы  я  мог
позвать на помощь...
    - Кого? - немедленно спросила Тави.
    - Ты их не знаешь. Когда-то эти  двое  были  моими  врагами,  потом...
потом злость и обида прошли. Нас по-прежнему нельзя назвать друзьями,  но,
во всяком случае, некое  понимание...  было  достигнуто.  Э-эх!  -  Акциум
вздохнул. - Ну да ладно. Я чувствую, ждать нам осталось недолго... даже  и
домик этот обжить не успеем... Император движется к Мельину.
    - Ну и что? Какое нам дело до Императора? У него своя война, а у нас -
своя.
    - Нет, - покачал головой чародей. - Я ощущаю его  приближение.  Раньше
такого не было. Его война перестает быть только его  делом.  Кажется,  она
косн„тся и  нас.  Ну  ладно,  хватит  разговоров,  давай  спустимся  вниз,
посмотрим, что там и как.
    Внизу,  в  подземной  погребальной  камере,  ничего   не   изменилось.
Неподвластный тлению, в странном смешении не-жизни и не-смерти, лежал труп
вырвавшегося из саркофага чудища. В его тени сознания ничто не изменилось.
    И жуткие видения надвигающейся Бездны больше не тревожили Тави. Хотя -
она знала - враг никуда не делся. Он просто притаился, где-то за пределами
и Мира, и  Междумирья,  в  недоступных  человеческому  пониманию  областях
реальности, терпеливо подготавливая свой новый штурм.
    Чародей и его ученица вернулись на поверхность. Оба  чувствовали,  что
передышка будет очень короткой.
    Войско гномов после одержанной  победы  недолго  простояло  на  месте.
Потеря даже и двухсот бойцов для армии,  не  насчитывающей  и  пяти  тысяч
секир, весьма  чувствительна.  Надо  действовать  быстро,  пока  проклятые
хумансы растерянны, надо идти вперед, где за горизонтом затаился неведомый
пока что враг, где наверняка скапливаются  новые  имперские  легионы,  где
лежит проклятый город проклятого народа - Мельин. Надо, не теряя  времени,
идти  туда.  Прочие  города  подождут!  Драгнир  должен   отведать   крови
Императора людей - и  тогда  владения  хумансов  рухнут,  а  сами  людишки
обратятся в бегство. Поясной Тракт в„л  небольшую  рать  гномов  прямо  на
восток  -  туда,  где  все  яснее  и  ч„тче  обрисовывалась  грозная  тень
неведомого врага.
    ***
    Имперская армия в срок и без всяких происшествий достигла  мельинского
пепелища. Отправленные на запад разведчики принесли весть, что  гномы,  не
отвлекаясь ни на что, скорым маршем двигаются к столице.
    - Песни поют, мой повелитель, - добавил вернувшийся центурион, старший
над одним из дозорных отрядов. -  Красиво  идут.  Легко.  Мы  нападать  не
стали.
    - Всему сво„ время, - ответил Император и отпустил солдата.
    За спиной имперцев  осталось  м„ртвое  мельинское  пожарище.  Миновало
всего несколько дней, но стоило поработать снегу,  и  ч„рные  руины  стали
казаться невообразимо древними.  Из  города  ушли  даже  мародеры.  Однако
воинский лагерь Императора возле северных  ворот  жил,  являя  разительный
контраст с опустевшим хаосом бесформенных развалин в пределах кольца стен.
    Когорты и манипулы  получали  пополнение.  Сформированный  Императором
учебный легион исправно муштровал новобранцев. Напуганные размахом  войны,
явились кое-кто из баронов с изъявлениями покорности и  задержанными  было
по  смутному  времени  податями.  Явилась  депутация  мельинских   купцов,
рассеявшихся после гибели Мельина по окрестным  городам.  Эти  долго  вели
хитрые речи, сводившиеся в общем к тому, что от войны один убыток и что е„
пора кончать. Правда, положенный налог они вс„ же снесли.
    Навстречу Дану Император разведчиков не отправлял. Вместе с Фессом они
оживляли магическое зеркало - и Император долго смотрел на лицо  той,  что
несла Деревянный Меч. Он досконально изучил каждую е„ ч„рточку.  Он  знал,
как она смеется, как плачет; иногда ему казалось, что он  способен  читать
по с„ губам, хотя это, конечно, было не более чем иллюзией - языка Дану он
вс„ равно не знал.
    Дану шли тоже очень быстро. И тоже не ввязывались ни в  какие  стычки.
Войскам был отдан строгий приказ не пытаться преградить им путь. С  магией
Деревянного Меча Император мог справиться только сам.
    Небольшой  конный  отряд,  который  он  отправил  навстречу  гномам  -
тревожить их издалека стрелами, - вернулся ни с чем.
    - Славно муть какая-то глаза застит, как только  к  ним  подъедешь,  -
виновато оправдывался легат, стоя на одном  колене  перед  Императором.  -
Стрелы поверх голов летят. А у них арбалеты - что ни болт, так по месту. Я
целый десяток там даром потерял...
    - Видишь? - сказал Император Фессу, когда легат был отпущен  восвояси.
- Мечи защищают тех,  что  собрались  вокруг  них  словно  около  знамени.
Бессмысленно посылать против них мои  войска.  И  ещ„  более  бессмысленно
пытаться взять числом.
    Фесс вновь вздохнул. Ему очень не нравился замысел Императора.  Внешне
вс„ выглядело очень логично, но... Когда имеешь дело с  артефактами  такой
мощи, никогда нельзя быть уверенным в том, как они себя поведут.  Если  же
Мечи объединятся - перед ними не устоит никакая магия.
    За эти дни бывший воин Патриарха Хеона свыкся  с  мыслью  о  том,  что
домой ему уже не вернуться. С помощью Искажающего Камня  Фесс  долго  и  в
мельчайших деталях восстанавливал  вс„  случившееся  в  подземельях  башни
Кутула. Сперва он решил, что его чары разрушило  вырвавшееся  чудовище,  -
кстати, где они кружат, чего ждут? Ни одно так ни разу и не показалось,  -
однако многократно повторенный опыт  дал  иной  ответ.  Вс„  было  сделано
правильно. Заклятие потеряло силу, потому что перестало  существовать  то,
на что оно было нацелено. Маяка, что всегда был рядом с домом,  больше  не
существовало или по крайней мере не было на прежнем месте.
    Сперва накатило отчаяние. И только тренированная  воля  -  о  нет,  не
боевого мага, не жителя т„плой и уютной  Долины,  а  воля  ночного  воина,
воина Серой Лиги - помогла остаться в живых,  а  не  броситься  на  остри„
собственной глефы. Долины нет! Как такое могло случиться? Что произошло  с
ней? Все погибли? Какой-нибудь безумный магический эксперимент, обративший
его старый дом в ничто?
    "Нет, - сказал он  себе.  -  Ты  гадаешь,  а  от  этого  только  хуже.
Искажающий Камень не может помочь тебе в этом. Правды ты  не  узнаешь  уже
никогда. Значит, привыкай к  мысли,  что  этот  мир  и  есть  теперь  твой
настоящий дом. Ты - советник Императора. Отныне  правда  этого  мира  есть
твоя правда, Фесс. Забудь о Долине. Очень может быть, что она вовсе даже и
не погибла. Очень может быть,  что  просто  по  каким-то  причинам  сбился
прицел твоего заклятья. Очень может быть... да вс„  что  угодно!  В  конце
концов, Долина не прибита сапфировыми гвоздями к небосводу.  Конечно,  для
этого требуются огромные силы,  но  переместить  е„  вполне  можно.  Мысль
совершенно бредовая - кому и зачем понадобилось такое? - но ничуть не хуже
предположения, что дом тетушки Аглаи погиб в огне. Вероятность та  же".  А
иных причин Фесс, как ни старался, измыслить не мог.
    Никто не догадывался, что у него на душе. В имперском  войске  он  все
ещ„ оставался почти что чужаком. Приближ„нные Императора, старые  служаки,
легаты и старшие  центурионы,  сторонились  непонятного  малого,  вдобавок
умеющего колдовать.
    Естественно, к  императорскому  войску  стягивалось  немало  лихого  и
веселого люда, в  том  числе  и  вполне  симпатичных  девиц,  промышляющих
известным и верным среди солдат делом.  Фесс  только  морщился  при  одной
мысли о них. Нет. Он не монах, не святой, но  -  после.  После  того,  как
завершится эта величайшая в его жизни Игра, смертельно опасная, гибельная,
завораживающая... Два Меча, два могущественных создания древней  магии,  к
которой все привыкли относиться столь пренебрежительно. Помимо воли самого
Фесса, они захватывали воображение,  вытесняя  все  прочие  мысли.  Поэзия
схватки, дикая песнь  смерти  поневоле  завораживали.  Взглянуть  на  них!
Сойтись в бою с их обладателями! И самому узнать, чего  стоят  всякие  там
древние пророчества и легенды! И - как  знать?  -  не  удастся  ли  и  ему
наложить руку на эти сокровища?
    Конечно, Фесс не раз  и  не  два  спрашивал  себя,  почему  Радуга  не
пытается напасть? Из осторожности Император разбросал легионы,  расположив
их внутренние лагеря довольно далеко друг от друга - чтобы их  не  накрыло
какое-нибудь особо мощное заклятье  Радуги,  вздумай  Семицветье  вс„-таки
обратить внимание на его войско.
    И вс„ же, вновь и вновь - почему? Семь Орденов сильны. И тем не  менее
Императора встретили только маги младших ступеней. Где  же  магистры,  где
командоры, где, в конце концов, Верховные маги? Или же они тоже догадались
о вырвавшихся из векового сна Мечах и теперь выжидают, пока гномы. Дану  и
имперцы не ослабят друг друга  до  такой  степени,  что  Радуге  потом  не
прид„тся даже марать рук? Очень может быть... Семицветью не жаль  красивых
дворцов и не жаль людей - здания можно построить заново, а  детей  бабы  и
так нарожают. Что магам до их горя и страданий?..
    Однако хуже  всего  -  это  слухи  и  знамения,  что  расползаются  по
имперским землям со скоростью лесного пожара под сильным ветром.
    Грядет возвращение Спасителя. Ибо два Зверя  уже  свободны  и  вот-вот
падут оковы на третьем. Покайтесь все, кто может, потому что  близок  уже,
близок Последний Суд!
    Архиепископ  Мельинский  тоже   не   остался   в   сожж„нном   городе,
благоразумно убравшись от него подальше, в свою зимнюю резиденцию на самом
южном берегу Империи; оттуда  он  продолжал  рассылать  свои  воззвания  и
призывы к покаянию. Император, как мог, охранял  от  полубезумных  монахов
свои легионы, но ведь всем поголовно уши не заткн„шь!
    ...До Перелома Зимы оставалось всего два дня, когда  секреты  принесли
долгожданную весть -  отрад  Дану  приближается  к  Мельину.  Гномам  тоже
осталось не более двух-тр„х переходов.

                                                                  ГЛАВА 15

    Мой Император, легионы готовы.
    - Хорошо, Клавдий. Ступай, я позову тебя, как только приму решение.
    - Повиновение Империи! - Легат отсалютовал и вышел из шатра.
    - Что скажешь, советник Фесс? - повернулся Император.
    - Мой  повелитель,  здесь  присутствует  граф  Тарвус.  Мне  невместно
говорить раньше его.
    - Вообще-то  на  советах  у  повелителя  младшие  говорят  первыми,  -
огрызнулся граф.
    - Нарушим сегодня порядок, граф. Скажи, что ты думаешь.
    - Повиновение Империи, - хмуро ответил Тарвус.  -  Мой  повелитель,  я
считаю, надо немедленно  выступать.  Надо  атаковать  гномов.  С  Дану  мы
справимся и так. Их всего лишь горстка.  Пусть  даже  они  и  владеют  той
магией, о которой повелителю было  угодно  поведать  своему  слуге.  Гномы
гораздо опаснее. Наша позиция здесь, возле самого Мельина, весьма уязвима.
    - Можно отступить за крепостную стену, - заметил Император. -  Что  ты
возразишь на это, граф?
    - Возражу, что этот план  никуда  не  годится,  повелитель.  Гномы  не
дураки. Сюда, к Мельину, их влеч„т прежде всего глупая жажда мести.  Когда
они увидят, что город разрушен, у них не будет  никаких  причин  атаковать
его. Они спокойно отступят и займутся любимым делом - резн„й в близлежащих
краях. В одном дневном переходе от Мельина есть всем известное поле...
    - Ты прав. - Император поднял руку. - Я понял тебя, граф.  Что  скажет
теперь мой советник?
    - Повелитель, по всем потокам магических сил переда„тся какое-то очень
странное возбуждение. Я не  понимаю  его  причин.  Словно  поднялся  самый
настоящий шторм! Алмазный и Деревянный Мечи уже почувствовали друг  друга.
Им некуда  деваться.  Они  в  ловушке.  Я  могу  лишь  преклониться  перед
прозорливостью моего Императора.  Наши  враги  неизбежно  схватятся  между
собой. Нам останется только выждать и добить случайно уцелевших.
    - Ты уверен в своих словах, советник Фесс? - Тарвус сдвинул  брови.  -
Видит вечное небо, я ничего бы не хотел,  кроме  того,  чтобы  твои  слова
оказались правдой, но - ты уверен?
    Вместо ответа Фесс поднял мерцающий Камень.
    - Он едва-едва выдерживает напор противодействующих начал.  Драгнир  и
Иммельсторн слишком близки, чтобы мирно  разойтись.  Легионы  должны  быть
готовы к любой неожиданности.
    - Если такова будет воля моего  Императора,  я  отдам  соответствующие
приказы, - склонился Тарвус. - Я согласен с советником Фессом.
    - Но я отнюдь не уверен, хорошо ли это, если  Мечи  вс„-таки  сойдутся
друг с другом... - прошептал про себя Фесс так тихо,  что  ни  Тарвус,  ни
даже Император его не услышали.
    Их разговор прервал один из Вольных:
    -Повелитель,  к  тебе...  твоей  аудиенции  покорнейше  просит  Сежес,
Верховный маг Голубого Ордена Лив!
    Император вздрогнул. Фесс едва не выронил  Искажающий  Камень.  Тарвус
схватился за меч.
    - Приведи е„ сюда. И две дюжины арбалетчиков тоже. - Голос  Императора
уже вновь был спокойным и сдержанным.
    - Останьтесь, ты, советник, и ты, граф. Послушаем, с чем пришли к  нам
магики!
    Если бы Император обратился таким голосом к Фессу, тот  бы  немедленно
дезертировал.
    Сежес  стояла  неподвижно,  очень   высокая,   тонкая,   несмотря   на
окутывавший волшебницу одноцветный голубой плащ. Вокруг не„ - впрочем,  на
почтительном  расстоянии  -  толпились  легионеры,  стрелки  и   копейщики
вперемежку.
    - Она не хочет  войти  в  шат„р?  -  громко  осведомился  Император  у
капитана Вольных.
    - Она сказала, что будет  говорить  здесь.  Император  пожал  плечами.
Когда-то (казалось, очень-очень давно!) он  мечтал  об  этой  встрече.  Он
рисовал е„ себе во всех  подробностях,  смаковал,  упивался  одним  только
ожиданием - однако после штурма башни,  после  груды  тел  его  легионеров
возле рвов и во дворе крепости... Наверное, он просто подумал:
    "А зачем мне это? Мой щенок  отомщ„н  сторицей".  "Нет!  -  взорвалось
что-то в сознании. - Нет! Я  не  успокоюсь,  пока  ты,  Сежес,  не  будешь
валяться на груде отбросов со вспоротым животом  и  отрезанными  сиськами.
После того как, с тобой как следует позабавятся баронские дружинники - они
на это дело особенно падки".
    - Я хочу, чтобы мои слова услыхали твои воины, Император,  -  раздался
холодный голос волшебницы.
    - Я не позволял тебе говорить, - надменно бросил Император. Левая рука
его поднялась.
    Их разделяло около полусотни шагов. Император чувствовал дрожь  каждой
жилки своей противницы. Он готов был поклясться, что успеет  упредить  ее,
реши  Сежес  использовать  магию.  На  левой  руке  разом  заныли   шрамы,
оставшиеся после штурма башни; однако Сежес, кажется, поняла.
    И содрогнулась.
    Они  молча  пошли  мимо  сбегавшихся  со  всех  сторон  и   салютующих
легионеров. Граф поклонился и,  поймав  одобрительный  взгляд  Императора,
удалился. Фесс, внутренне содрогаясь, двинулся за своим повелителем.
    ...В  шатре  остались  трое:  Сежес,  Император  и  Фесс.   Волшебница
скользнула по молодому воину  недоуменным  взглядом,  потом  почувствовала
спрятанный у него за пазухой Искажающий Камень, и глаза е„  зло  сузились,
однако она промолчала.
    Сесть волшебнице Император не предложил. Правда, и  сам  тоже  остался
стоять, выразительно поглаживая белую перчатку.
    - У меня нет времени играть с тобой в глупые игры, мальчик, - сварливо
сказала Сежес. Не дожидаясь никаких приглашений, села в  кресло,  вытянула
ноги в заляпанных грязью высоких дорожных сапогах. -  Не  стой,  как  укор
совести, мне надо с тобой поговорить.
    Ничего не отвечая. Император медленно поднял белую перчатку повыше.
    Броня  тускло  сверкнула.  По  белым  хитроумно  изогнутым  пластинкам
потекли быстрые тонкие ручейки оранжевого пламени - словно гнев Императора
обретал в этот миг плоть.
    Сежес охнула, непроизвольно вскидывая руку и закрывая глаза  от  этого
безжалостного блеска. Фесс уловил мгновенное содрогание магии - волшебница
с быстротой мысли сотворила защитный  экран,  облекший  е„  словно  мягкий
плащ. Однако оранжевые отблески вес равно резали ей глаза.
    - Я так и знала, - с трудом переводя  дух,  вымолвила  она.  -  Оружие
нашего  врага!  Принес„нное  тебе  этим...  этим...  -  Она  с  ненавистью
уставилась на Фесса; однако за этой ненавистью крылись также недоумение  и
страх. Она или не понимала, кто он такой, - хотя, судя по словам командора
Арбеля, Архимаг Игнациус был почитаем среди магов Радуги, - или  не  могла
уразуметь, что ему здесь надо.
    - Ты пришла вести со мной переговоры или оскорблять моих вер