мучили половинчиков, механический самосекатель самозабвенно лупил целой связкой кнутов по зажатым в колодках жертвам, и так далее и тому подобное.
     Аглае хотелось закричать, ей вдруг перестало хватать воздуха, однако где-то за спиной по-прежнему звучал властный голос мессира Архимага и она не могла не повиноваться.
     Она не видела, как над её головой медленно разрасталось светящееся матовым облако. Не видела стиснутых зубов и сжатых кулаков Динтры, его покрытого потом лба; не видела торжества на лице Игнациуса, когда матовый свет в облаке уступил место неяркой, но достаточно чёткой картине - Клара Хюммель, вся перевязанная не слишком чистыми бинтами, лежащая на подстилке из лапника. Одновременно ожила большая и сложная схема на широкой раскладной планшетке Архимага, схема со множеством цветных кругляшков, покрытых понятными одному Игнациусу рунами. Аглая, само собой, не знала и знать не могла, что эта планшетка представляет собой схему ведомого магам Долины Упорядоченного. Кругляшки начали двигаться сами по себе, то одна, то другая надпись вспыхивали тем же жёлтым светом, что и девять кристаллов в магической звезде Архимага. Каменные кругляшки прыгали, словно жуки по весне, выстраиваясь в затейливые цепочки, между ними то и дело вспыхивали жёлтым непонятные пунктирные линии.
     ...Архимаг Игнациус в самом буквальном смысле слова обливался потом. Несмотря на всё умение, удерживать поисковую нить оказалось чрезвычайно сложно. Во-первых, Аглая боялась (проклятый Динтра, будь он неладен, напугал-таки модель), и, во-вторых, ощущалось совершенно чёткое и определённое противодействие. Кто-то очень быстро понял, кого и как ищет мессир Архимаг, и сейчас срочно пытался помешать. Пока это ещё не страшно, но, несомненно, говорило в пользу того, что Падшие уже настороже, и гнев их может вот-вот обратиться против Долины. Этого избежать не смог бы никакой, даже самый блестящий стратегист, сколько ни выстраивай цепи ложных аттракторов, Падшие всё равно пройдут по всей цепочке.
     Игнациус это прекрасно понимал. И его план весь строился на опережении. Если Падшие окажутся вынуждены делать то, что предписывают им замыслы мессира Архимага, то...
     Усилием воли он отогнал посторонние мысли. Картинка, изображение раненой Клары (значит, всё-таки не зря Сильвия старалась), у него была. А вот с местонахождением, с точным путём к ней пока обстояло хуже.
     Впрочем, самое главное - что его поиск обнаружен. В противном случае нечего было его и затевать. Искушённые в военных хитростях Древние всегда советовали выманить противника из крепкого места, в котором он засел. Ложное отступление, а потом внезапный удар.
     Именно это и собирался осуществить Игнациус. Если, конечно, всяческие идиоты вроде Динтры не будут мешаться под ногами.
     Однако планшетка наконец-то издала мелодичный звон, и цветные кругляшки замерли, образовав сложный узор.
     Поиск завершён. Всё в порядке. Можно разрывать нить.
     Игнациус подчёркнуто-отточенным жестом бросил последнее заклятье, и в тот же миг Аглая Стевенхорст без чувств рухнула прямо там, где стояла. Один из девяти кристаллов опрокинулся, Игнациус стремительно выбросил руку - и драгоценность медленно и плавно воспарила "на воздуси".
     - Уф... - Игнациус элегантным пассом заставил все остальные кристаллы воспарить над полом и самостоятельно начать укладываться в сундучок.
     - Что с Аглаей, вас, мессир, похоже, совершенно не волнует? - резко бросил Динтра.
     - С ней ничего не будет, - холодно бросил Игнациус. - Странно, что надо говорить об этом опытному целителю.
     - Опытный целитель как раз и знает, что подобные опыты с моделью-зеркалом очень часто заканчиваются эпилептическими припадками с необратимым поражением центральной нервной системы, которые не в силах излечить даже моя магия, - тем же ледяным тоном парировал Динтра. - Опытный маг, во-первых, предупредил бы Аглаю, рассказал бы ей всё, а во-вторых, поставил бы соответствующую защиту. Но защита, само собой, сильно ослабила поисковое заклятие и вообще весьма осложнила бы всю процедуру. Мессир Архимаг, полагаю, не счёл возможным тратить силы и время на подобные мелочи, как защита модели, - последнее слово Динтра произнёс с плохо скрываемым презрением.
     Архимаг Игнациус ничего не ответил. Аккуратно закрыл крышку сундучка с кристаллами, запечатал заклинанием и только после этого склонился над Аглаей.
     - Целитель Динтра поступил мудро, не вступая в мою фигуру, - он кивнул на девятилучевую звезду. - Целитель Динтра поставил свою безопасность выше безопасности пациента, о которой он только что произносил столь горячие и патетические речи.
     Динтра прищурился, но ничего не ответил.
     - Вот что, сударь мой целитель, - Архимаг уже овладел собой. - Совершенно нечего нам тут ссориться и пыхать гневом друг на друга. То, что я сделал, было необходимо. Не одну сотню лет стоял я во главе Долины, и, мне кажется, доселе ещё никто не мог упрекнуть меня в тиранических наклонностях. Мне нужен был настоящий, глубокий поиск. Мы движемся навстречу грозным событиям, друг мой Динтра. Один раз Совет Долины уже предпочёл позорное бегство честному бою. Я был против, как вы, конечно же, помните. Но подчинился решению большинства. Именно потому, что Долина магов - не тирания. Но сейчас мне надо было закинуть крючок в самый глубокий омут. Так, чтобы Падшие бы наверняка заметили бы приманку. И я могу уверить вас, друг мой, - они заметили. Мои усилия не пропали даром...
     - Мессир Архимаг, раз уж вы были столь любезны, что вслух предупредили меня об опасности, грозящей ступающему на ещё активную нонаграмму, то, быть может, вы всё-таки поможете Аглае, а не будете даром терять время? - ответ Динтры прозвучал непозволительно резко, но Игнациус решил это проигнорировать.
     - Разумеется, разумеется. Но уверяю вас, друг мой, с ней ничего не случилось, - Игнациус небрежно щёлкнул пальцами над самым лицом Аглаи, и бедняга тотчас открыла глаза. Взгляд у неё казался мутным и совершенно бессмысленным.
     - Всё кончилось, дорогая Аглая. Ты оказала неоценимую услугу всей Долине. Это не будет забыто, - напыщенно проговорил мессир Архимаг. - Ну, пойдём, пойдём, пусть Динтра осмотрит тебя, хотя, уверяю, всё прошло самым наилучшим образом.
     Он почти что выволок шатающуюся и всякий миг тяжело повисавшую на нём Аглаю за пределы нонаграммы. Девятилучевая звезда вспыхнула в последний раз и стала медленно угасать.
     - Она вся ваша, дорогой друг, - любезно улыбнулся мессир Архимаг. Динтра лишь метнул на того сердитый взгляд и тотчас же ухватил Аглаю за запястья, закрывая глаза и принимаясь что-то бормотать себе под нос.
     "Подумать только - до сих пор использует вербальные формы! Сколько столетий назад они окончательно вышли из употребления?" - с известным пренебрежением подумал Игнациус.
     Собственно говоря, больше ему тут делать было нечего. Поиск успешно завершён. Мессир Архимаг точно знал, где сейчас Клара Хюммель. И теперь это должны были знать и Падшие. Мышеловка насторожена, приманка помещена на самое видное место; осталось только ждать, когда щёлкнет сорвавшаяся пружина и ловушка захлопнется.
     О возможных последствиях мессир Архимаг сурово запретил себе даже и думать.
     - Мэтр Динтра, если вы ещё не передумали отправляться на поиски, то покорнейше прошу пожаловать ко мне в любое вам удобное время. Думаю, что мешкать нет никакого смысла - тем более сейчас, когда мы точно знаем местонахождение бедной Клары Хюммель.
     - А как насчёт Кэра Лаэды, мессир? - угрюмо осведомился Динтра, не поворачивая головы. Старый целитель совершал какие-то пассы над неподвижно лежавшей на кушетке Аглаей.
     Разумеется, мессир Архимаг не собирался сообщать этому забывшему всякую почтительность целителишке о том, что он по-настоящему видел в сгустившемся над нонаграммой облаке.
     А видел Архимаг там не только Клару. Вернее, Кэра Лаэду он там не видел, а чувствовал. На самом пределе даже собственных чувств, справедливо почитавшихся им весьма и весьма обострёнными. Должен же Архимаг иметь хоть какие-то преимущества над остальными чародеями Долины, кроме возраста, опыта и авторитета...
     Кэр Лаэда тоже был где-то там. Поблизости. В странном и непонятном мире Эвиала. Мире, о котором сам Игнациус предпочитал без нужды не вспоминать. Потому что именно там много-много лет назад он потерпел своё единственное поражение (к счастью, не оказавшееся летальным) - когда постарался понять, что же такое тамошние Кристаллы Магии и кем в точности они сооружены.
     Впрочем, сейчас ни Кристаллы, ни их, гм, малосимпатичные Хранители мессира Архимага ничуть не волновали. Падшие и то, что последует за исполнением его плана, - вот настоящие вещи. Вот где реальность. Мощь. Власть. Всё, что угодно. Вплоть до бессмертия и собственного божественного статуса - по его, Архимага, выбору.
     Но и это, в конце концов, не главное. Главное - оно...
     Почувствовав, что сердце начинает бешено колотиться, Игнациус вновь заставил себя отогнать непрошенные мысли.
     ...Сборы его, как и положено, были недолгими. В конце концов, отправляя Сильвию, Игнациус просчитывал и вариант, если девчонка не справлялась и в дело приходилось вступать ему самому. Не самый лучший исход, но важен конечный результат, а не способы его достижения.
     Раскрывая один из тайников с артефактами, сделанными собственными руками, купленными, вымененными, добытыми в бою, похищенными и так далее, Игнациус позволил себе усмехнуться. Он никогда не отличался слепой верой в могущество мёртвых вещей. Сила мага - в нём и только в нём самом; всё прочее призвано лишь облегчить его главную задачу.
     Но сегодня он не пренебрёг запасами. Настал день, который Игнациус ждал очень, очень долго - целые века, ждал с бесконечным терпением, широко раскидывая сети, твёрдо веря - крупная рыбка в конце концов непременно клюнет. Не сегодня, так завтра. Или через месяц, через год, через столетие. Он умел ждать и потому дождался.
     Негатор магии двунаправленного действия. Возьмём обязательно. Очень удобно - лишить противника и малейшей возможности творить даже самые простые заклятья. Долго обеспечивать такую благодать не под силу никакому артефакту, но Игнациусу и не потребуется слишком много времени.
     Скромный прямой клинок невзрачной серой стали, рукоять обмотана потёртой чёрной кожей. Игнациус надел перчатку, прежде чем взяться даже за безопасный как будто бы эфес. Воплощение давней мечты многих и многих чародеев, называвших себя "тёмными", - меч, мгновенно поглощающий всю жизненную силу жертвы. Даже малейшая царапина, нанесённая им, - смертельна, и против него не существует никакой магической защиты. Во всяком случае, мессиру Архимагу она неизвестна. Ножны с мечом Игнациус повесил за спину.
     Кинжал, в противоположность первому, богато украшенный. Воронёное, чуть волнистое лезвие, по клинку вьются золотистые змеи, в глазах - инкрустированные рубины. Казалось бы, безделка, парадное украшение богатого и солидного царедворца в летах, а не боевое оружие. Если не знать, что этот кинжал способен извергать прожигающее всё и вся пламя на два десятка шагов, пламя, перед которым не устоят ни камень, ни сталь, ни песок.
     Кристалл Поиска. Ни к чему мессиру Архимагу зря блуждать по Межреальности, тем более если те, кто имел несчастье ему понадобиться, уже найдены.
     Некоторое время поколебавшись - брать или не брать второй клинок, - Игнациус всё-таки надел перевязь с лёгким, чуть изогнутым мечом с круглой небольшой гардой и длинным, на две ладони, эфесом. Разумеется, тоже магическим. Серый клинок за спиной может оказаться... слишком эффективным.
     Вообще-же мечемашество мессир Архимаг недолюбливал, считая уделом молодых, горячих и плохо в силу этого соображающих натур. Задача настоящего чародея - создать ситуацию, в которой против его врага уже не понадобится никакого оружия. Иными словами - сделать всё чужими руками. А если понадобится, то и клинками.
     Небольшой аккуратный заплечный мешок с сухими хлебцами и фляга воды довершили экипировку Архимага. Защитными доспехами он пренебрёг.
     Стук в дверь. Динтра точен. Несмотря на пикировку, старый толстый лис решил-таки отправиться с ним, Игнациусом. Ну что ж, этот вариант тоже предусмотрен и просчитан. Мало кто в Долине умеет как следует планировать. Вот почему он, Игнациус, и возглавляет её невесть уже сколько лет.
     - Мессир Архимаг, - глаза старого целителя были непроницаемы. - Я приношу свои извинения за несдержанность. Тщательно всё взвесив...
     - Пустяки, пустяки, ну что вы, друг мой, - разумеется, тотчас же замахал руками Игнациус. - Я понимаю, я всё понимаю. Мне ведомо, сколько дорога вам Аглая, сколь близки вы всегда были с её семьёй... Забудем об этом. Нам предстоит пройти вдвоём дальнюю и опасную дорогу. Прикрывать друг другу спины. Может, даже рубиться плечом к плечу... ибо и вы, друг мой, не побрезговали на сей раз презренной сталью?
     - Нет, мессир Архимаг, - на лице Динтры появилась странная улыбка. Рука погладила эфес висевшего сбоку клинка. - Не побрезговал.
     - Не сочтите за оскорбление, старый друг, но не разрешите ли взглянуть поближе? Никогда не видел вас с оружием такого рода, а ведь вы знаете - я ценитель и коллекционер. Старая, мальчишеская ещё страсть... - как бы смущённо и чуть виновато закончил Архимаг. Немного доверительности с Динтрой сейчас не помешает. Тем более, что этот меч Игнациуса и впрямь заинтересовал.
     Динтра аккуратным движением - плавным и ловким, текучим, словно вода, неоспоримо свидетельствовавшим о громадном (невесть откуда взявшемся) опыте, выдвинул клинок из скромных, обтянутых чёрным ножен. Сверкнула и засияла начищенная до блеска странная голубая сталь, и Игнациус невольно отшатнулся - от меча прямо-таки тянуло Силой, древней, глубокой и до поры сдерживаемой. Мессир Архимаг невольно припомнил свои ощущения от чёрного фламберга Сильвии, и его губы сжались - оружие его гончей не шло с этим мечом ни в какое сравнение.
     Двумя руками, отвернув острие в сторону, Динтра протянул клинок Игнациусу.
     - Минутку, - торопливо проговорил Архимаг, и его ладони окутало небольшое серое облачко. Миг спустя оно исчезло, а со стены сорвалось и поспешно подлетело к хозяину расшитое полотенце. - Такие вещи надлежит брать со всем почтением и чистыми руками... Великие небеса, друг мой, откуда ж вы добыли такое сокровище? Я считал, что знаю всех более-менее значимых мастеров ковки и зачаровывания мечей в относительной близости к нашей Долине, но это...
     - Дела давно минувших дней, - ответил целитель. - Память о бурной молодости.
     - Помилуйте, друг мой, - всплеснул руками Игнациус, - Разве вы когда-либо принадлежали к Гильдии боевых магов? Если только мне не изменяет память...
     - Память никогда не изменяет вам, мессир, - сдержанно поклонился Динтра. - Но я имел обширную практику. А начинал, так сказать, с военно-полевой хирургии. Вот в одном мире я и натолкнулся на подобное. Я... гм... служил тогда у одного из местных лордов, постоянно... гм... находившегося в состоянии войны. Надо сказать, вынужденной, ибо нападали на него со всех сторон. И вот один поход забросил нас на юг. К некоей горе, где правило какое-то чудище, реликт давно ушедшей эпохи... тех самых Древних Богов, что, по легендам, предшествовали богам Молодым, которых вы, мессир, справедливо именуете Падшими. Там было славное дело. Я не сражался сам, только помогал раненым. Но в конце концов стало горячо. Пришлось браться за оружие даже тыловикам и обозникам. Легкораненые вернулись в строй. Пришлось и мне поработать железом. И вот... вы держите в руках мою награду. Лорд был щедр. И высоко, как видно, оценил мои услуги. С тех пор я и храню сей клинок. Конечно, большей частью просто как память. Но в былые годы пару-тройку раз довелось им воспользоваться. Пока не стал слишком старым для дальних вылазок и не осел окончательно в нашей замечательной Долине.
     - Гм... - задумчиво проронил Игнациус, бережно держа на весу голубой меч. Оружие было поистине замечательным. Кое-где по клинку тянулись короткие росчерки рун, но Архимаг хотя и почитал себя великим знатоком мёртвых языков, ничего разобрать не смог. Такой меч просто не имеет права висеть у этого жирного каплуна, с невольным возмущением подумал Игнациус. Такую вещь надо тщательно изучить. Возможно, где-то ещё живы традиции тех мастеров... возможно, что-то удастся перенять... - Друг мой, но что же это был за мир? Полагаю, это не тайна?
     - Нет, не тайна, мессир, - в глазах Динтры плясали странные огоньки, и Игнациус готов был поклясться, что этот оказавшийся далеко не простым целитель сейчас отчего-то просто насмехается над мессиром Архимагом. - Мир назывался Хьёрвард, мессир.
     - Никогда о таком не слышал, - совершенно искренне признался Игнациус. - Друг мой, когда наше путешествие закончится, не соблаговолите ли вы...
     - Разумеется, мессир, я всё покажу. И проведу, если будет нужно, - усмехнулся Динтра.
     - Буду крайне признателен, - склонил голову Архимаг.
     - А теперь не пора ли нам в дорогу? - осведомился целитель, вкладывая клинок обратно в ножны. В покое Игнациуса кто-то словно задул ярко горевшую свечу. - Время уходит. А никто не знает, в каком из потоков Великой Реки нам доведётся очутиться. Может, пройдёт мгновение, а может...
     - Разумеется, разумеется, вы правы, дорогой друг, - заторопился Игнациус. - В путь, и да помогут нам все силы Добра и Света...
     - Борьба бобра с ослом... - тихонько проворчал Динтра.
     - Что-что, друг мой?
     - Нет, ничего, ничего, мессир. Полагаю, карта пути у вас уж наготове?
     - Обижаете, дорогой целитель. Разумеется. И я сейчас её высвечу, чтобы вы тоже видели...
     Два пожилых мага двинулись к границе Долины, провожаемые изумлёнными взглядами случившихся в это время на улицах городка чародеев.

Глава восьмая
МЕЛЬИН

     Всё-таки прикосновение раскалённого железа - не шутка. Боль была такая, что даже Император с его выносливостью и волей шипел сквозь зубы, плевался и изрыгал такие проклятия, что вогнал бы в краску даже пиратских боцманов. Сеамни впервые за всё их время вместе позволила себе закричать на него - правда, шёпотом.
     - Как ты мог! Я чуть не умерла, Гвин, чуть не умерла, у меня сердце остановилось!
     - Тайде, - он привлёк её к себе здоровой рукой. - Моя Тайде. Обещаю, что больше не стану так поступать. Честное императорское.
     Она слабо улыбнулась.
     - Вы, мужчины, не можете без красивых, но глупых жестов... Жестов, от которых сами покрываетесь шрамами, а ваши женщины умирают со страху...
     - Ты бы не умерла, - сказал он серьёзно. - Ты - моя Тайде. Видящая народа Дану, Молодых эльфов. А кстати, всегда хотел тебя спросить - почему Молодых?..
     - Хитрец... - она слабо улыбнулась, стёрла слезинку из уголка глаза. - Не переводи разговор. Да потому и звались "молодыми", что отделилась и ушла от эльфов молодёжь, которой хотелось жизни, а не ожидания какого-то грядущего "великого пути". Медитация, отвлечённая магия, штудии древних авторов... Теперь-то я понимаю, чего они хотели. Вырваться из Мельина, уйти тропами в иные миры...
     - Какие миры?
     - Видишь ли... - Сеамни замялась, - с давным-давно забытых лет среди Бессмертных живёт предание об Эльфийских мирах, мирах, где нет никого, кроме Перворождённых, где они владеют всем и могут жить в соответствии со своими желаниями, не отвлекаясь ни на что, ни на какие тревоги иного рода...
     - Тоска, наверное, смертная, - пожал плечами Император.
     - Верно. Дану тоже так считали. И ушли. И заняли все земли...
     - Да-да, от Берега Черепов до Хребта Скелетов. Создали свою собственную Империю...
     - У нас никогда не было Империй! Мы жили в народоправстве! - возмутилась Сеамни.
     - Да я просто тебя дразню, - Император с шутливо-виноватым видом развёл руками. - Нет, серьёзно, очень хорошо понимаю предков Дану. А уж что делать в мирах, населённых одними бессмертными и прекрасными эльфами, придумать не могу тем более.
     - Я тоже, - призналась Сеамни.