слыхать, что под  толстой  пенькой  скрывается
тонкая железная нить - из особого, неразрывного  железа,  секрет  которого
хранили лишь несколько гномьих семейств. Говорили, что эта  нить  способна
резать даже закал„нную броневую сталь,  способна  рассечь  надвое  летящий
клинок. Правда, сам Фесс этого оружия в действии никогда не видел.
    Монах  почувствовал  взгляд  Фесса,  неприязненно  взглянул  на  него,
выразительно положив  правую  руку  на  узел  вер„вочного  пояса.  Вольные
придвинулись ближе, обнажая клинки; арбалетчики подняли оружие.
    -  Что  тебе,  Божий  человек?  -   спросил   Император   из-за   спин
телохранителей. Фесс видел, как он поднял правую руку, направляя на монаха
перстень с ч„рным камнем.
    - Послание, -  кратко  сказал  монах.  Поклоны  он,  очевидно,  считал
необязательной для себя мирской суетой. - От Его  преосвященства.  -  Рука
монаха нырнула за пазуху,  извлекла  внушительный  деревянный  футляр  для
свитков, опечатанный несколькими красно-белыми печатями.  -  Велено  ждать
ответа.
    Все титулование адресата монах опустил тоже.
    - Пожалуйста, прими письмо, Фесс, - спокойно сказал Император. - А  ты
подожди в сторонке, Божий человек.
    Монах коротко д„рнул головой и повернул коня. Фесс мимоходом  взглянул
на благородное животное и порадовался за слуг архиепископа - гонцам  своим
он давал настоящих скакунов.
    Под внимательными взглядами Вольных Фесс  ощупал  футляр.  Его  пальцы
пробежались по деревянному ящичку точно по флейте  -  в  поисках  потайных
пружин, что могли бы внезапно выстрелить отравленной иглой. Нет. Ничего. И
никаких следов магии.
    Он сорвал печати.  Внутри  лежал  свиток.  Самый  простой  свиток.  Не
разворачивая, Фесс протянул его Императору.
    - Хорошо, - ровным голосом сказал тот, закончив чтение,  -  Эй,  Божий
человек! Передай Его преосвященству, что я сожалею.
    - Больше ничего? - крайне непочтительно рыкнул монах.
    - Больше ничего, - усмехнулся Император. Не  говоря  ни  слова,  монах
повернул лошадь.  Кто-то  из  арбалетчиков  поднял  оружие,  взял  прицел.
Император отрицательно покачал головой. Стрелок крякнул и подчинился.
    Спросить, что было в письме, Фесс не решился. А Император молчал.
    Спокойно  прошла  и  следующая  ночь.  И   следующий   день.   Легионы
приближались к цели. Гонцов больше не было. Вообще ничего не было.  Войско
шло. "Каша варится" - говорили про такие дни бывалые центурионы.
    На третий день войско увидело башню.
    "Сколько ж раз я е„ видел?- подумал Император, сидя в седле и глядя на
вознесшиеся к самым облакам шпили. Казалось,  тучи  настолько  низки,  что
даже задевают острия. Башня стояла во всей своей жутковатой красе.  И  она
была далеко не единственной. - Ещ„ шесть... а  если  считать  с  Нергом  -
семь. Да ещ„ бесчисленные башни, разбросанные по городам. И  ещ„  потайные
убежища  Радуги  в  отдаленных  местах  Империи.  Школы   молодых   магов,
упрятанные в такой глуши, что до них не доскачешь даже за месяц.  Владения
и богатства Радуги велики... слишком велики. Она кажется  неодолимой,  как
кажется неприступной сама эта башня. И вс„-таки мы  возьмем  ее.  Сломаем.
Согнем, пусть даже она каменная, эта башня. Воля Империи, которая  никогда
не отступала, если браться за что-то всерь„з".
    На  почтительном   отдалении   от   башни   Шестой   легион   возводил
контрвалационную  линию.  Маги  должны  думать,  что  Император   затевает
длительную, по всем правилам,  осаду.  Сперва  -  контрвалационная  линия,
затем - циркумвалационная... рвы, волчьи ямы, частоколы,  валы  и  прочее;
неспешно  разворачивающийся  осадный  парк.   Спешно   собирались   виней,
"черепахи" и  мускулы;  без  гелиполей,  осадных  башен,  Император  решил
обойтись. Он не мог терять столько времени.
    Пусть маги думают,  что  сейчас  начнется  самая  обычная  осада.  Под
прикрытием виней впер„д выдвинутся  метательные  машины;  затем  к  стенам
придвинут ограды, перед которыми пройдет мускул, таща здоровенный таран  и
попутно выравнивая землю. По этим  подходам  поползут  осадные  башни;  из
многочисленных виней начнут заваливать фашинами рвы; засевшие на гелиполях
стрелки заставят  осажд„нных  покинуть  стены.  Мускул  или  "черепаха"  с
тараном брешируют стену, после чего  останется  только  отдать  команду  к
общему приступу. Вес это вместе займет не один месяц.
    Разумеется, так воевать с магами станет только безумец.
    Легионеры усердно копали. Маги ничем не выказывали своего  присутствия
- хотя Императору даже не требовалась помощь Фесса,  чтобы  почувствовать,
как за каждым его движением наблюдают. И притом очень пристально.
    Ни  та,  ни  другая  сторона  не  выслали  послов,  словно   молчаливо
согласились с тем, что переговоры бесполезны.
    Император не раз и не два ловил на себе напряж„нные взгляды свиты -  о
ч„м написал архиепископ? Удовлетворять их любопытство Император не спешил.
Он не был уверен, что, узнав  о  содержании  письма,  все  его  войско  не
разбежится в тот же миг. Что бы ни случилось, маги  получат  свое.  Ч„рный
жертвенник, залитый кровью несчастного щенка, будет  наконец-то  отмыт.  И
песок арены, на которой гибли дети Дану,  тоже.  Если,  конечно,  о  песке
можно так сказать.
    Первый легион за спиной Императора занимался военными упражнениями.  В
Первом служили только самые лучшие; попасть туда считалось большой честью.
Высокие стройные силачи, все как на подбор;
    считалось,  что  они  способны  обратить  в  победу  даже   безнад„жно
проигранный бой.
    Теперь им предстояло померяться силами с магами.
    Городок же Сколле, где, конечно же, побывали и фуражиры, и разведчики,
оказался пуст. Люди ушли, забрав имущество и угнав скот. И, надо  сказать,
это заботило Императора куда больше, чем все маги вместе взятые.  Если  им
удастся превратить эту войну в войну людей...
    Спустился вечер. Тихий  осенний  вечер  с  моросящим  дождичком.  Маги
ничего не предпринимали. Они ждали. Они могли позволить себе ожидание.
    В лагере имперской армии горели многочисленные костры. Сновали фигуры,
где-то ещ„ слышался стук заступов. Осажд„нные, что наверняка  смотрели  на
вс„ это из высоких окон башни, могли быть спокойны. Ни в эту  ночь,  ни  в
следующую Император ничего не предпримет. Да, собственно говоря, он  и  не
может ничего предпринять.
    ***
    За три дня Тави и маг Акциум одолели добрых шестьдесят  миль.  Не  так
плохо для пары пеших путников. Правда, с каждым днем, даже с каждым  часом
волшебник становился вс„ мрачнее  и  мрачнее.  Порой  он  замирал,  словно
вслушиваясь в какие-то едва уловимые отзвуки; Тави же, как  ни  старалась,
ничего расслышать, конечно, не смогла.
    Маг сдержал сво„ обещание. И начал  е„  учить.  Да  такому,  что  Тави
только и успевала закрывать отваливающуюся от изумления челюсть.
    Этот чародей, совершенно очевидно, скрутил бы  в  бараний  рог  любого
волшебника Радуги с той же легкостью, с какой человек походя срывает  лист
с дерева. Он пл„л сложнейшие заклятья, посылая  к  воронам  все  привычные
Тави законы сложения чар.
    -  Но  как  же  так?  -  только  и  могла  слабо  вопрошать  Тави.   -
Преобразование в системе "ветер - огонь - кристалл"... оно запрещено всеми
трудами по магии, потому что  кристалл  антагонистичен  ветру  по  природе
своей и потому вносит в базис заклятья  неустранимые  возмущения,  которые
потом уже не погасить...
    - Кто тебе сказал такую глупость?! - негодовал в таких случаях Акциум.
- Надо же, додуматься до такого! Ветер, видите ли,  у  не„  антагонистичен
кристаллу! Ты решила, что это так, ибо ветер подвижен  и  изменчив,  в  то
время как кристалл, напротив, почти что вечен и неизменен, если только  мы
не подвергнем его огранке?
    -Да...
    - А теперь попробуй работать  с  кристаллом  так  же,  как  с  ветром.
Почувствуй плен„нный в  кристалле  свет.  Почувствуй  его  мятущийся  дух,
почувствуй его отчаяние, его стремление разорвать тесную клетку, вырваться
наконец на волю! Уподобь это его стремление вечной  свободе  ветра!  Ощути
внутреннюю свободу кристалла - забудь о его правильных гранях!..
    И то же самое с ветром. О да, он хаотичен, он неупорядочен, он сам  по
себе, однако он подчиняется строгим законам. Вспомни,  что  я  рассказывал
тебе о причинах зарождения  вихрей.  Вспомни  о  строгих  иерархиях  духов
воздуха. Вспомни об их взаимодействии - разве не напоминает это  структуру
кристалла? А когда ты научишься инвертировать формы  заклятий  под  разные
стихии и источники силы, ты получишь  в  сво„  распоряжение  неисчерпаемый
арсенал. Давай рассмотрим хотя бы известный всем файербол, сиречь огненный
шар. - Увлекшись, Акциум говорил с подлинным азартом.  Между  его  ладоней
тотчас вспыхнула миниатюрная сфера чистого пламени. Это волшебство он себе
позволял. - Мы можем работать с ним как с простой огненной стихией. Каковы
главные  е„  составляющие?   Уничтожение,   распад,   горение,   истечение
запасенной силы. Но давай попробуем усложнить методы. Взгляни -  разве  не
прекрасен танец этих крошечных саламандр, заключ„нных в сфере из  огня?  А
теперь вспомни, что я говорил тебе о плененном в кристалле свете.
    - Но, Акциум, здесь же...
    - Ну, конечно, огонь  -  стихия  разрушения.  Это  излюбленное  оружие
Хаоса. Но помни, в любом распаде надо  уметь  усмотреть  зарождение  новой
структуры. Хотя бы на считанные мгновения,  пока  будет  действовать  твое
заклятье.  В  этом  нелегко  разобраться...   потому   что   можно   порой
скомбинировать и впрямь несоединимое. Не заклинай мух  при  помощи  закона
пауков, гласит старое изречение.
    - Но как же отличить? - впадала в отчаяние Тави.
    - Некоторые простые пары антагонистов тебе прид„тся просто заучить.  В
дальнейшем  ты  сможешь  делать  это  уже  без   вмешательства   рассудка,
машинально...
    ...Разумеется, Тави не могла оставить  без  внимания  подавленность  и
печаль е„ нового наставника.
    - Не знаю, не знаю, - он только и делал, что качал головой в ответ  на
е„ настойчивые расспросы. - Я пытаюсь отыскать козлоногого  -  разумеется,
не применяя никакой активной магии. И до меня доносится странное эхо.  Эхо
истерзанной земли. Земля напугана, Тави, и напугана смертельно. Нет,  нет,
не спрашивай меня, чем именно. Вс„ равно сейчас сказать не смогу. Пока  мы
не добредем до Мельина и не  отыщем  настоящего,  первичного  гнезда  этих
бестий.  Тогда  станет  ясно,  что  делать...  -  глаза  Акциума  внезапно
сделались больными и тусклыми, - если, конечно, Заточивший меня не  начн„т
действовать. Ты не забыла, что я бежал из заключения?
    - Не забыла...
    - Не хлюпай носом. Ты уже настоящая волшебница... Как жаль, что у  нас
нет хотя бы года... Так вот, если со мной что-то случится -  ты  закончишь
дело за меня.
    - К-как?.. - жалко пролепетала Тави.
    - Ты перебь„шь их всех, - без тени сомнения,  вполне  серь„зно  сказал
Акциум. - Я не хочу, чтобы этот мир обратился в ничто. Я  полюбил  его.  А
козлоногие... Сперва я решил, что это - Хаос. Но  я  ошибался.  Это  нечто
иное. Совсем иное.
    - Но как же я тогда с ними справлюсь?
    - Будешь драться, - пожал плечами маг.  -  Мне  казалось,  ты  неплохо
умеешь это делать. Не раскисай, чародейка! Держи себя в руках! Любой  враг
страшен только до тех пор, пока ты о н„м ничего не знаешь.  Воображение  -
штука полезная, но не всегда.
    Слухи о мельинском побоище докатились до  них  на  третий  день  пути.
Промчавшись по Тракту, измученный гонец осадил коня у трактира, скатился с
седла наземь. Одет он был в имперские цвета. Наспех  влил  в  себя  кружку
пива, кое-как отряхнул плащ, развернул свиток  -  и  начал  читать,  гордо
глядя поверх голов сбежавшегося народа.
    Он читал - и на быстро растущую толпу падало м„ртвое  молчание.  Никто
не осмеливался  даже  пошевелиться,  не  то  что  нарушить  речь  герольда
каким-нибудь выкриком.
    Император начал войну с магиками. Всем добрым подданным  вменяется  не
оказывать чародеям никакой помощи, не платить десятины,  не  предоставлять
убежища; все, кто желает,  -  пусть  вступают  в  войско.  На  этой  войне
легионеру положено будет полуторное жалованье.
    Кое-кто  кидал  шапкой  оземь  и  отправлялся  навстречу  вербовщикам.
Большинство же обывателей  занялись  тем,  чем  и  положено  в  преддверии
большой войны:  стали  зарывать  и  прятать  имущество.  Многие,  особенно
имевшие родню на дальних границах Империи, не без  оснований  решили,  что
пришла пора навестить свойственников.
    Маг Акциум выслушал принес„нные  известия  молча.  Только  уголок  рта
подрагивал. Вокруг них с Тави гудела таверна  -  десятки  людей  вопили  и
орали одновременно, кто - топя свой страх в  подозрительно  крепком  пиве,
кто - мучаясь томительной нерешительностью, а кто - только прикидываясь, а
на самом деле слушая и запоминая имена.
    Грады  и  веси  Империи  кишели  соглядатаями  Радуги,   в   громадном
большинстве теми, кто не имел ни грана магической Силы.
    - Только этого нам и не хватало, ученица, - тяжело вздохнул чародей. -
Император сцепился с Радугой... и, значит, рассчитывать  на  их  помощь  в
нашем деле нельзя.
    - Рассчитывать на чью помощь? - опешила девушка.
    - На помощь Радуги, разве меня поразила внезапная шепелявость, а  тебя
- столь же внезапная потеря слуха? -  поморщился  маг.  -  Радуга  не  вся
состоит  из  свихнувшихся  злодеев  или  прекраснодушных  идиотов,  что  в
принципе ещ„ опаснее. Я рассчитывал поговорить со стариком Гахланом... ещ„
кое с кем из его кружка. Пойми, Тави, беды этого мира должно решать силами
этого же мира. Каждое мое заклятие, да что там заклятие! - каждый мой  шаг
может  оказаться  роковым  для  этой  тверди.  Такое  тебе  в  голову   не
приходило?.. Очень плохо, если нет, тогда получается, что я лишь  теряю  с
тобой время!..
    - Наставник, Радуга - мои враги, они едва не убили меня, они...
    - Я знаю это не хуже тебя, Тави, Просто иногда надо понять,  что  твоя
месть есть не больше, чем твоя  месть.  Ты  схватилась  с  Красным  Арком,
однако это ещ„ не значит, что любой маг Синего  Солея  или  Голубого  Лива
точно так же ринется на  тебя,  едва  завидев.  Они  все  разные,  там,  в
Радуге...
    Тави опустила голову. Вс„ накрепко затверж„нное с  самого  детства,  с
огненного аутодафе, говорило - никакого доверия врагу.  Никаких  сделок  с
ним. В тот миг, когда ты решишь, что обставила Семицветье,  на  твоей  шее
захлестн„тся петля, которую не разорвать никаким заклятьем.
    А Учитель, великий  маг,  которого  она  знает  лишь  несколько  дней,
похоже, куда больше думает о том, как бы спасти весь этот  мир  -  обычное
занятие для великих магов, на меньшее они не размениваются. И что значат в
сравнении с этим чувства какой-то там Тави, если он опять занят всегдашним
долом самых больших магов?
    Она, изгой, которому предстояло вернуться  к  Вольным  и,  стоя  перед
Кругом Капитанов,  рассказать  о  гибели  Кан-Торога,  о  предательстве  и
бегстве Сидри с драгоценной добычей, о преследовании Радуги, - она  просто
не могла сейчас думать о каких-то там судьбах мира. Е„ собственная  судьба
представлялась тонкой нитью с медленно смыкающимися железными  половинками
ножниц над нею. Едва ли Круг Капитанов будет  очень  доволен  случившимся.
Тави может долго  распинаться  о  коварстве  гнома,  но  ничто  не  сможет
отменить одного простого и гибельного для не„ вопроса:
    "Ты  наша  волшебница,  тебя  послали  с  Каном   именно   на   случай
непредвиденного, и нечего говорить теперь, что вс„ это оказалось  тебе  не
по силам!"
    Что  она  станет  делать  тогда?  Лишиться  последней,  пусть  даже  и
призрачной надежды быть в один прекрасный день  принятой  народом  Вольных
как полноправный воин; внешне  она  не  отличалась  от  них  -  поработали
заклятья,  но  кровь,  как  правильно  говорил  Кан,  невозможно  заменить
никакими заклятьями.
    - Что с тобой? - заметил е„ опущенную голову Акциум. - Не по нраву мои
слова? Девочка, я видел тебя и твоих спутников, еще когда сидел  в  келье.
Мне ни к чему тебя обманывать; я догадываюсь, что идти тебе просто некуда.
Не переживай. Радуге я тебя не отдам. И с изуверами,  что  десятками  жгли
детей при самомалейшем нам„ке на магические способности, я связываться  не
собираюсь тоже. А быть может, нам с тобой не  потребуется  никакой  помощи
вовсе, - закончил он, явно стремясь приободрить Тави.
    Однако в это очень слабо верилось.

                                                                  ГЛАВА 10

    После того как отступила  боль,  унялось  головокружение  и  в  глазах
перестали  мелькать  алые  круги,  Клара  Хюммель  вернулась  к  холму   с
дольменом. Она потратила уйму сил,  чтобы  отправить  в  Долину,  Архимагу
Игнациусу, как  можно  более  подробное  сообщение  -  вместо  того  чтобы
двинуться туда самой.
    А вернувшись, Клара Хюммель нескоро ушла от дольмена. Тайна, скрытая в
глубинах гробницы, заинтриговала е„ до  чрезвычайности;  она  не  помнила,
чтобы кто-то из магов Долины прежде сталкивался с таким.
    Не приходилось сомневаться: тварь в  склепе  была  родн„й  этих  самых
Созидателей Пути. Так что же, выходило, они уже приходили в  этот  мир?  И
были вынуждены отступить? Почему? Отчего? И когда все это случилось?..
    Конечно же, сухие, рационалистически  мыслящие  создания,  отягощ„нные
очередной великой целью (Кларе не раз приходилось  убеждаться,  что  почти
все неприятности - именно от  таких,  отягощ„нных  сознанием  собственного
величия), не случайно оставили е„ одну у  дольмена.  Разумеется,  они  все
рассчитали и теперь могли  только  посмеиваться,  наблюдая  за  отчаянными
попытками разъяр„нной волшебницы добиться хоть чего-то, не применяя опасно
сильных заклятий.
    Курган был очень стар, много старше  и  самой  Мельинской  Империи,  и
городов нечеловеческих рас, когда-то в изобилии разбросанных по  северному
континенту. Кларе пришлось изрядно повозиться, прежде чем ей удалось точно
определить дату - тварь в каменному гробу начинала  беспокойно  д„ргаться,
как только  чародейка  пускала  в  ход  даже  самое  невинное  заклинание.
Пришлось порыться в памяти, вспоминая основательно забытый  курс  алхимии,
раздел "Датировки. Методы полевых определений".
    Итак, скелеты вокруг погребальной камеры  -  человеческие.  Совершенно
точно человеческие, не эльфов, не Дану и уж тем более не гномьи.  Людские.
А это, в свою очередь, значит, что когда-то,  задолго  до  зв„здного  часа
державы Дану, здесь жили люди.
    Двенадцать тысяч лет назад пращуры нынешних  хозяев  Мельина  и  всего
северного материка выкопали глубокий котлован, погребя на  самом  его  дне
кошмарное порождение истребительного Хаоса. Принесли ритуальные  жертвы  -
наложенные чары оказались настолько прочны, что продержались  тысячелетия.
Потом закрыли  гробницу  камнями,  бр„внами,  насыпали  сверху  курган.  И
напоследок соорудили дольмен.
    Спрашивается, зачем? Дольмены испокон  веку  считались  вратами  Силы,
пут„м, по которому духи умерших могли на время возвращаться в  сохран„нные
от тления тела, выбираться на поверхность, уже облеч„нные плотью  -  если,
конечно, при погребении были правильно наложены все заклятья.
    Клара забыла про сон и отдых. Она не могла позволить себе  магического
светильника, пришлось разложить самый обыкновенный костерок.  Сколько  раз
ей пришлось изругать себя последними словами за то, что так мало знала  об
истории мира Мельинской Империи! Вс„, что ей доводилось  слыхать,  -  мол,
люди пришли из-за южных морей, победили наспех собранное ополчение Дану на
Берегу Черепов (в других мирах Клара могла  припомнить  ещ„  примерно  две
дюжины таких же названий), после чего люди, точно половодье, разлились  по
всем землям обширного материка. Отчего и почему они бежали сюда, на север,
что послужило причиной Исхода, Клара, конечно же, не знала.