ись, судорожно выбрасывая из себя поперёк тропы парящие осклизлые щупальца-ветви, усеянные, как и первое, густой щетиной чёрных, до синевы блестящих шипов.
     - Отец! - вырвалось у Ниакрис.
     Он только досадливо отмахнулся - мол, не мешай.
     ...Быть тем, кем он стал, - для этого потребны огромные силы и огромный талант. Бывший ротный чародей "Костоломов Диаза" поднялся очень высоко. Он заплатил за знание самую высокую цену, какую только примут у человека. И просто чья-то жизнь в этой лавке - ничтожная мелочь. Так, горсть медяков.
     И сейчас Некромант, человек, первый (Но не единственный) ученик дуоттов, просто шёл среди кипящей чёрной плоти, небрежными и лёгкими движениями ладоней раздавая незримые оплеухи, от которых тяжеленные извивающиеся ветви так и разлетались в разные стороны, мокро шлёпая о стволы Дикого Леса.
     Это просто. Это игра чистых сил, чистой, незамутнённой ненависти. Когда-то она тоже умела так ненавидеть. Та ненависть сгорела во время отчаянного штурма зачарованного замка, сгорела вместе с тем несчастным вампиром, слишком сильно преданным своему господину.
     А Ниакрис, не имеющая ненависти, - это уже Лейт, не Ниакрис...
     Некромант застыл в небрежной позе на краю тропы.
     - Дочка, - его голос неожиданно сорвался. - Посмотри на это. Тебе понравится.
     Лейт одним движением оказалась рядом.
     Оттуда, где разжимались чёрные склизкие клешни Дикого Леса, открывался широкий вид.
     И отец, похоже, прав - лучшего названия, чем Дно Миров, для этого не сыскать.
     Яма, или скорее чаша, примерно в лигу шириной. И в неё, в эту чашу, рука какого-то безумного бога в ярости нашвыряла обломки, обрывки и осколки причудливых миров.
     Вот - зелёный холм, но на склоне разлеглось нечто вроде чёрной туши какого-то сухопутного спрута; и тут же - вздымаются красные скалы, на них развернуло коричневые крылья существо с длинной змеиной шеей и уродливой, совсем не похожей на благородную драконью головой. Красные скалы рушатся обрывом в фиолетовые заросли, все шевелящиеся, корчащиеся, содрогающиеся; клочья небес всех цветов радуги, очумело мечущиеся облака; агатовые парящие болота с разбросанными тут и там ядовито-жёлтыми пятами широких, круглых листьев.
     Здесь нашлось место застывшему частоколом ледяных игл океану; медленной мелкой реке, влачившей вместо воды массу отвратительного вида слизи; странным перевёрнутым пирамидам, неведомо как удерживавшимся в равновесии на острых вершинах, с широких плоских оснований свисали вниз плети вьющихся растений.
     Безумный мир безумного бога. Кладбище. Мусорная яма. Ров для отбросов. Место, куда выводят коридоры Междумирья, дороги, проложенные для тех, кто имел дерзость возжечь над собой Знак Разрушения. Неужели отец прав?
     - Когда оказываешься в безумном месте, безумные предположения, как правило, оказываются единственно верными, - заметил чародей. Он по-прежнему стоял, не шевелясь, осматривая открывшуюся их взорам чашу.
     - Осторожнее, дочь. Я накинул на нас иллюзию, сейчас мы просто два чёрных шипастых отростка.
     Лейт недовольно поджала губы. Она не ощутила и малейшего присутствия магии, а ведь именно этим она некогда славилась. Да, отец... Некромант... на самом деле мог стереть её в порошок, когда она лезла на приступ. Красный Монах, отцовское альтер эго, шедевр его волшебства, тогда пришёлся очень кстати.
     - Не кори себя, - отец не счёл нужным скрывать, что прочёл её мысли. - Здесь слишком много силы. А у меня накопилось слишком много пустых форм, только и ждущих, чтобы в них что-нибудь отлили. Такое не заметишь. Не бери в голову, дочка. Я так чувствую, прежде чем мы соорудим тут себе мало-мальски пригодное жильё, придётся изрядно подраться.
     - Хоть какое-то развлечение, - сухо заметила Ниакрис.
     - Это ты зря, дочка. Забыла, что я говорил?..
     - Не забыла. Просто пока ещё не поверила. Место странное, но не более того.
     - Верно, - криво ухмыльнулся чародей. - Не верь никому, кроме себя, и даже себе не верь - не я ли тебя всю жизнь этому учил?
     - Не будем о прошлом, - отвернулась Лейт. - И о том... о чём ты меня учил.
     - Прости, - теперь настала очередь отворачиваться чародею.
     - Давно простила, - ледяным голосом отозвалась девушка. - Отец... у меня нет сил сейчас говорить об этом.
     - Тогда не будем, - с поспешной и в чём-то даже жалкой готовностью отозвался Некромант.
     - Не будем, - кивнула Ниакрис. - Лучше пойдём и взглянем сами...
     - На что? - резко бросил чародей. - Это Дно Миров. Точнее, одна из его чаш. Та, что связана с Эвиалом.
     Здесь полным-полно бешеных тварей и безумных чародеев. Сколько мы здесь продержимся?
     - Сколько б ни продержались - всё лучше, чем в Эвиале.
     - Лучше. Но всё равно...
     - Ты хочешь идти вперёд и идти один, - проницательно заметила Ниакрис.
     Её отец покраснел, словно мальчишка, пойманный на краже яблок.
     - Нет уж. Пойдём вместе. Я не для того зажигала Знак Разрушения, чтобы тебя разорвала на части дикая тварь из Дикого Леса.
     - Ну, вот и дождался, - проворчал Некромант. - Выросла доченька. Защищает старого, немощного отца...
     - Уж какая есть, - ядовито ответствовала Ниакрис. - Ну, долго будем тут ещё время терять? Идём уж.
     Отец молча кивнул. Спуск им предстоял нелёгкий, прямо из-под ног отвесно уходил вниз иссиня-чёрный склон, блестящий, словно политый водой. Лейт осторожно склонилась над обрывом - испещрившие его точки и впадинки каких-то норок не внушали ей доверия. Совсем не внушали.
     Тем не менее Некромант, её отец, не колебался ни мгновения. С великолепным презрением он просто шагнул с обрыва, заставив дочь отчаянно броситься следом. Но рука Лейт захватила лишь воздух, отец плавно опускался вниз, полы его плаща раздувались, и вид он, надо признать, имел гордый и даже величественный.
     Правда, длилось это недолго. Из норки в чёрной скале стремительно выметнулось гибкое серое тело; несмотря на всю реакцию, Ниакрис так и не успела разглядеть, что это за тварь. Чародей охнул, как-то неловко дёрнулся, согнулся, едва не выронив посох.
     - Отец! - вскрикнула Лейт, едва не бросаясь вниз. Как она могла быть столь неосторожной! Как могла упустить из виду такую возможность!
     - В... всё в порядке, - донёсся снизу слабый голос Некроманта. - Н...ничего страшного. Пустяк, царапина. Я спускаюсь дальше.
     Однако аура волшебника - незримая ни для кого, кроме Ниакрис (во всяком случае, она на это надеялась), - аура волшебника подёрнулась темно-лиловым цветом боли и страдания. Плавный щёгольский спуск больше походил теперь на беспорядочное падение. И поздно было уже бросаться следом, потому что верёвкой чародей не обвязался (верно, счел это ниже своего достоинства).
     Тем не менее до земли он добрался. С видимым трудом выпрямился, помахал Ниакрис рукой.
     - Прыгай, дочка. Только подальше от утёса. Тут полно всяких любителей бесплатной кормёжки. Я тебя опущу.
     Лейт потребовалось собрать в кулак всё мужество Ниакрис, той, что бестрепетно и отчаянно лезла на штурм заколдованного замка. Обрыв имел в высоту добрых три сотни локтей.
     ...Она прыгнула, оттолкнувшись что есть мочи. И на миг мелькнула безумная мысль - "а ведь если он хочет от меня отделаться, то..."
     Однако не прошло и доли мгновения, как девушку окутало словно мягкой периной; незримый кокон стал неспешно опускаться. Лейт взглянула - поверхность утёса и в самом деле покрывали бесчисленные отверстия чьих-то нор. Из черноты то и дело возникали донельзя малосимпатичные челюсти, клыки, резаки, клешни и тому подобные средства расправы с ближним. Сквозь Ниакрис потоком струилась Сила, бесконечные реки Силы, и она не удержалась - когда навстречу ей в напрасной попытке достать лакомую добычу вновь мелькнуло серое змеиное тело, она от всей души послала наперерез послушно сорвавшийся с пальцев поток пламени.
     Корчащаяся в муке змея низринулась вниз. По серому панцирю весело и борзо бежали огненные струйки, это пламя невозможно залить водой и сорвать ветром.
     - Давай-давай, - мстительно прошептала девушка, однако снизу тотчас же донёсся недовольный голос чародея:
     - Ума лишилась, дочка?! Ты б ещё покричала погромче - тут мы, тут, идите, берите нас?! Думаешь, здешние набольшие по сторонам смотреть обычая не имеют?!
     Отец был прав, и Ниакрис прикусила язык, загоняя обратно уже готовые вырваться едкие, непокорные слова. Не хватало им ещё тут ссориться...
     Тем не менее она благополучно достигла "низа". Над головой матово светился ровным светом купол "неба" - никакого "солнца" здесь, само собой, и в помине не было. Под ногами оказался какой-то упругий мох не шибко приятного ядовито-фиолетового оттенка. В нём тоже кишмя кишела какая-то мелкая противная живность, и в первый миг Ниакрис ощутила нечто вроде облегчения - если это похоже всего лишь навсего, скажем, на Змеиные леса Кинта Ближнего, то это ещё полбеды. Собственно говоря, это даже и не беда. Безмозглые чудища - они и есть безмозглые. Сила - это ещё не всё.
     - Мрак и бездны, - услыхала она негромкое проклятие отца. Некромант стоял, согнувшись. Низ плаща распорот, подол потемнел от крови.
     - Ты ранен? - Лейт метнулась к нему.
     - Нет, порезался, когда наводил красу на ногти, - ядовито ответствовал чародей. - Будь осторожна, дочка, - эти жучки под ногами, по-моему, неплохо владеют боевой магией.
     - Магией? - непритворно удивилась Ниакрис. Встала на колени, вгляделась в деловитую суетню многоногой мелочи... и чуть ли не с криком отпрянула.
     - Полюбовалась, девочка? Это тебе похлеще, чем у поури, - желчно заметил отец. - Дно Миров. По другому и не скажешь, - последние слова он почти что выплюнул.
     - Это... люди?..
     - Ага, - кивнул чародей. - Хотел бы я знать, кто их превратил в муравьев... или же, напротив, муравьев сделал почти что людьми. Да ещё и позволил им повелевать магией. А ты говоришь...
     Ниакрис ничего не говорила, но вступать в спор по этому поводу сочла излишним.
     А люди-муравьи под ногами невесть откуда свалившихся на их крошечные головки гигантов уже готовились к отпору. Заполошные метания в разные стороны закончились, среди причудливой травы выстраивалось нечто вроде боевого порядка.
     - Ишь ты, - покачал головой чародей, - не боя...
     Из травы прямо в лицо ему прянула самая настоящая молния. Сознание Ниакрис не успело даже заметить угрозу - а вот Некромант не сплоховал. Изящный и небрежный жест - молния распалась облаком блистающих искр у самого лица. Отец болезненно дёрнулся и ругнулся, прижимая ладонь к лицу.
     - Не совсем успел, - пояснил он спустя секунду, приходя в себя. - Очень прыткие ребятишки, хоть и ростом малы. Пойдём отсюда, дочка, не будем их сердить - кто знает, может, когда-нибудь они нам и пригодятся.
     Лейт с сомнением пожала плечами, но спорить вновь не стала. Она против собственной воли и в самом деле принимала на себя роль дочери.
     - Идём туда, - показал отец. - Мне придётся лететь, нога ещё кровит, пока не затянул.
     - Ты и летать умеешь? - Ниакрис уже устала удивляться.
     - Невысоко и недалеко, - смутился чародей. - Так, чуть-чуть... и не летать - левитировать, если уж придерживаться точных терминов.
     - А куда? Тут всё вверх тормашками поставлено!
     - Значит, найдём самое безумное место. Оно, по теории, должно оказаться ближе всего к нормальному. Приближаясь с другой стороны, так сказать.
     Ниакрис огляделась. Верно, тут всё безумное. И здесь предлагается искать "самое безумное"?
     - Как тебе во-он те горушки круглые? Они, по-моему, и вовсе в воздухе висят, - она вытянула руку.
     - Молодец, девочка, - одобрил её выбор отец. - Туда и пойдём.
     - А есть что станем? Я, конечно, у поури к чему только ни привыкла, да и потом разносолами не баловалась, но...
     - Отыщем место и поохотимся, - заверил её отец.
     Идти сперва оказалось нетрудно. Но только сперва.
     Этому месту и в самом деле лучше всего подходило название Дно Миров. Фиолетовый мох быстро кончился. Путь преградила расщелина, залитая непроглядным мраком, и из неё рвался вверх поток сухого жара. Над расщелиной не дрожал воздух - тут нечему было дрожать. А справа и слева вздыбливались... нет, не две скалы, а что-то вроде громадных живых колонн, сотканных из мириадов вьющихся, переплетённых стеблей, побегов и листьев. Листья скорее походили на сплющенные желтоватые пальцы с уродливыми обломанными ногтями. С вершины левой громады низвергался вниз небольшой, но звонкий водопад. Откуда бралась там влага, ответить бы не смог никто. Возможно, тоже из другого мира...
     - Пробиваться силой бессмысленно, - резюмировал отец.
     - Вправо-влево?.. - Если нет пути вперёд, логично свернуть, с некоторым раздражением подумала Ниакрис.
     - Гм. Вправо-влево. Да нет. Придётся поворачивать. Пойдём в обход.
     ...Дно Миров, по-видимому, не знало, что такое ночь. Всё тот же мягкий свет продолжал разливаться по окрестностям - и ни малейших признаков сумерек или заката. Со времён жёсткой храмовой школы Ниакрис умела точно определять, сколько минуло времени - они с отцом шли уже без малого четырнадцать часов. Некромант, как и говорил, плыл над самой землёй, Лейт - угрюмо и упрямо меряла шагами безумную "землю" Дна.
     ...Они не сумели обогнуть с виду такой милый и мирный зелёный холм с разлёгшимся на склоне чёрным многощупальцевым чудовищем, так что пришлось потрудиться огню и стали.
     - Ну, теперь-то о нас уже все местные собаки узнали, - проворчал отец, когда они оставили дымящийся, выжженный склон позади. Спрут тоже неплохо умел обращаться с магией и раскинул по окрестности целую сеть мелких, почти невидимых отростков-щупов. Ниакрис заработала приличные ожоги на щеке, шее и плече, у чародея-отца вновь открылась и закровоточила рана на ноге. Ну, а мелкие ссадины, царапины (и довольно глубокие), и синюшные следы от присосок гада - уже не в счёт.
     Дно Миров представлялось идеальным местом для любителя опасностей и нескончаемых поединков. Но... где же им преклонить голову? Есть ли здесь нормальная вода, которую можно пить, не боясь отравиться? С мясом трудностей не возникнет - хотя деликатесом такую добычу не назовёшь. Кто-то ведь не поленился собрать здесь целый зверинец. Тут не встретишь мирного оленя или косулю. Здесь все жрут всех. Большие - малых. А малые сбиваются в стаи и, в свою очередь, жрут больших. Круговорт, ничего не попишешь. Сам ешь кого-то и кому-то в свою очередь служишь пищей.
     Заканчивался их первый "день" на Дне Миров - поневоле Ниакрис тоже приняла это название; да и трудно было бы не принять: отец повторял его непрестанно, словно вбивая в голову непонятливой дочери.
     Остались справа опрокинутые пирамиды, остались слева красные скалы с распластанным на них выверном. С этим чудищем они решили пока не связываться. Вот и Летучие горы, как немедленно прозвал их Некромант, - каменные громады и в самом деле парили, ни на что видимое не опираясь. Вблизи они показались Лейт даже красивыми. Под густой растительностью (невесть откуда берущей воду для жизни) скрывался тёмно-синий сапфир, густой, непроглядный, но даже отсюда было видно, что камень огранён.
     - Кладбище, - только и покачал головой Некромант. - Уж в этом-то ты можешь мне поверить. Кладбище - и живого, и того, что сотворено было мёртвым.
     - Так, может, и не Дно Миров? Может, свалка?
     - Может, и свалка, Ниа. Только вот чует моё сердце, что на эту свалку не только нас с тобой зашвырнуло...
     Лейт прикусила язык. У неё уже готов был вопрос: "Как долго нам тут сидеть? И что будем делать дальше?"
     - Осмотримся, дочка. Дух переведём. А потом... думаю я, что домой нам возвращаться смысла нет.
     - Почему, отец? - удивилась Ниакрис.
     - Волны Великой Реки... боюсь, они несли нас слишком быстро и неведомо куда. Сколько прошло времени на равнинах Эвиала, не знают даже боги, которых мы с тобой так и не увидели даже за миром. Может, мгновение, и гномы всё ещё стоят, оцепенев, вокруг той проклятой дыры, в которую мы ухнули; а, может, тысячи и тысячи лет, так что умерли не только все люди, которых мы - нет, не знали, но хотя бы могли знать, - но ушли в небытиё и современные нам государства. Города распались пылью... или же перестроены до неузнаваемости, языки совершенно иные, реки изменили свои пути, и...
     - Хватит поэзии, отец, - решительно отрезала Ниакрис. - В Эвиале прошли века? Что ж, не думаю, что наше искусство там станет ненужным.
     Чародей только покачал головой.
     - Честно говоря, я бы не возражал, если бы наши странствия вывели нас куда-нибудь... - он неопределённо покрутил поднятым пальцем, - в нормальный мир, ты понимаешь меня, дочка? Нормальный мир. Без этих идиотских пророчеств и проклятий. Без мерзких предателей-дуоттов, которых следовало бы уничтожить всех до единого. Без Западной Тьмы, без инквизиции и церкви. Где мертвецы тихо лежат на погостах, а не порываются сбросить могильную плиту, словно одеяло, и отправиться на прогулку. Где люди и нелюди живут в мире. Где на море паруса мирных купцов, а не пиратов и не хищных имперских галер. И я верю, что такой мир можно отыскать. Я... - он внезапно шагнул к девушке, и лицо его словно посерело от внезапно навалившегося груза годов. - Я мечтал о доме. О доме на морском берегу. У горных подножий. В лесу. Я бы построил дом... и мы стали бы жить там. Я наконец занялся бы своими изысканиями... писал бы книги... взял бы учеников и учил их только добрым, мирным заклятьям... А ты... ты... ты бы выросла, Лейт, девочка. Ты нашла бы человека себе по сердцу...
     - И нарожала бы тебе целый десяток внучат и внучек, - ровно проговорила Ниакрис. Чародей не видел, как у неё стала подёргиваться щека.
     - Не вижу ничего плохого в десятке внучат, - постарался улыбнуться чародей, но у него это не слишком получилось. - Что же тут такого, Лейт?.. Девушки должны брать себе мужей. Одного, во всяком случае. Ничего не буду иметь против, если тебе захочется иметь двух.
     Она сжала кулаки так, что обломанные, короткие ногти впились в ладони.
     - Я воин Храма, - бесцветным голосом проговорила Ниакрис.
     - Но ты не прошла испытания, - как мог, мягко возразил отец. - Три убийства...
     - Я убила. Я убила страшного Некроманта Востока.
     - Одного. Но не трёх. И ты убила личину, не меня самого, хотя должна была.
     - У меня ещё осталось время, - упрямо повторила Ниакрис. - И я чувствую, что это моё деяние было угодно Силе Храма.
     - Погоди, постой, дочка, - чародей примирительно протянул руку. - Ты что же, хочешь сказать...
     - Что нет никакой Лейт, которая могла бы выйти замуж и нарожать тебе внучат! - выкрикнула она наконец и сразу же стало легче. Щеки вдруг сделались мокрыми. - Она сдохла, эта твоя Лейт, её сожрали поури в Пятиречье! Сперва оттрахали, а потом сварили и слопали! Или ты забыл?!
     - Нет, - опустил голову чародей. - Я ничего не забыл. Ты права. Права... - казалось, он сейчас заплачет.
     - И не дави мне тут на жалость! - отчаянно выкрикнула она. - Пожалеть его, видите ли, требуется! Бедная, невинная овечка! Тьфу!
     Отец вздрагивал и только всё сильнее и сильнее вжимал голову в плечи. Он не отвечал. Он просто стоял, уронив руки, и Ниакрис вновь ощутила запах свежей крови. Крови - и отравы: резанувшая ногу чародея тварь была ядовита.
     Ниакрис вовремя опомнилась. У неё был шанс его убить. Но она простила... хотя простила ли до конца, кто знает? Иногда ей кажется, что да, а потом вдруг захлёстывает настолько одуряющая волна ненависти, что хочется выть и кататься по этой странной земле.
     - Одно из двух, Ниа. Или ты всё-таки убьёшь меня - или сможешь простить до конца, - вдруг услыхала она.
     - До конца? - она вздрогнула. Сейчас это отчего-то прозвучало как кощунство. - Мама, дедушка, дядя... ты убил их всех. Всех!
     - Ты знаешь, почему я это сделал, - последовал вздох.
     - Ну да! Высшие интересы! Ради спасения мира! Разумеется!
     - Ты знаешь, что я готов был умереть, - тяжело возразил отец. Брови его сошлись.
     -