герой может подняться, если у него разбито горло".
     - Видишь ли, дорогой Неясыть, - Этлау с деланным интересом воззрился на собственные ногти. - Мера твоих деяний перевесила меру терпения уже даже и не земных сил. Забирай повыше. Сил Небесных. Наш Господь, Спаситель, иже еси на Небеси, вручил мне, своему смиренному слуге, силу и власть положить конец не только твоим злодействам, но и тому пути во Тьму, по которому ты грозишь уволочь за собой весь Эвиал - подобно тому, как крошечный, ничтожный камешек порождает своим падением исполинскую неостановимую лавину. И потому я здесь. Со своими добрыми братьями, многие из которых, уже отдав свои жизни, ныне пребывают в счастливом посмертии с нашим небесным Повелителем. И у меня одна цель. Уничтожить тебя. Что бы там ни говорили предания и предсказания об опасности, подстерегающей тех, кто дерзнёт положить конец деяниям Разрушителя. И не трудись оправдываться - я знаю точно, кто ты. Мне многое было открыто - в ниспосланных моим Повелителем видениях. В слабости своей я далеко не сразу нашёл в себе силы поверить им. Я скорблю об этом. Но ведь лучше поздно, чем никогда. Отчего ты молчишь, некромант? Отчего ты не отвечаешь мне? Тебе ведь очень хочется спросить меня о судьбе твоих дорогих друзей, которых ты столь доблестно и благородно бросил раненными, когда сломя голову удирал из Эгеста. Гном, и орк, и та странная девчонка, в которой, я готов был бы поклясться, есть толика эльфийской крови. Готов был бы, не знай я, что полуэльфиек не бывает. Ты по-прежнему молчишь, некромант Неясыть? Поразительное бесчувствие. Впрочем, чего же ещё ожидать от вас, некромантов. Чудища вы богомерзкие, как и те зомби, от которых вы нас якобы защищаете. Ну, что ты молчишь?
     Фесс не позволил себе даже усмешки. Неспешно, шаг за шагом он сокращал расстояние. Один бросок. Магия тут отменена. Амулет Этлау действует, и так, что не сломаешь.
     - Интересно, - задушевным голосом сказал инквизитор, - когда же ты наконец поймёшь. Ты всерьёз подумал, что я стану драться тут с тобой на кулачках? Нет, честное слово, Неясыть, я считал тебя умнее и не думал, что ты так легко угодишь в столь простую ловушку.
     Ловушку? Фесс не чувствовал ничего подобного. Время для них с Этлау словно бы остановилось. Они вдвоём, собственные отражения в кривом зеркале волшебства. Инквизитор безоружен, он никогда не слыл особо ловким рукопашным бойцом. Дело надо кончать.
     Фесс прыгнул.
     Уже в прыжке он внезапно ощутил, как его левое плечо врезалось словно в жгучую липкую паутину. Он словно завис над белым песком - и уже падая, уже катясь, заметил торжествующую ухмылку на губах инквизитора.
     Ну конечно. Очевидно, это заклятье было наложено заранее, и, подобно тёмной волне Фесса, не погашено, когда талисман отца-экзекутора начал работать.
     Задыхаясь, Фесс рухнул на песок. Вскочил, отплёвываясь и чувствуя, что незримая паутина начинает стягиваться всё туже и туже.
     Руки Этлау оставались презрительно неподвижны, скрещены на груди. Инквизитор, похоже, не сомневался в успехе.
     Но тогда зачем же все эти сотни, если не тысячи солдат вокруг некрополя?
     - На сей раз я сожгу тебя, некромант, - негромко посулил отец-экзекутор. - Сожгу тебя торжественно, на главной площади Святого города, на главной площади Аркина Это большая честь, некромант Ее удостаивались лишь самые злонамеренные и знаменитые из ересиархов и малефиков
     Фесс рванулся, стараясь освободиться, - напрасно Заклятье инквизитора работало исправно Незримая нить подсекла Фессу ноги, так что он покатился по песку - вниз по склону, в провал между двумя песчаными волнами
     - Какое патетическое зрелище, - рассмеялся Этлау - И как жаль, что твоя девушка не дожила до этого дня О, признаюсь, признаюсь, она умерла не сразу Признаюсь также, что принял в этом некоторое участие Кричала она очень громко Звала тебя на помощь, некромант Только ведь звать тебя бесполезно Думаю, уже ведьма из Кривого Ручья показала это со всей очевидностью Ты ничего не хочешь сказать, некромант7
     Само собой, Фесс не отвечал Напрягая все силы, некромант пытался разорвать опутавшую его невидимую сеть - в конце-то концов, ведь удалось же ему преодолеть действие амулета Этлау там, в Эгесте, что бы ни случилось потом1
     Инквизитор засмеялся
     - Не трудись Все просчитано до тонкостей, - гордо сообщил он - Наши заклятья уравновешивают друг друга, а здесь только мы с тобой И моя магия действует, а твоя - он издевательски развел руками
     Некромант уже с трудом мог пошевелиться Все попытки прибегнуть к чарам натыкались на глухую стену Инквизиторы на самом деле постарались Что называется, на славу
     По лицу Фесса струился пот Не может быть, чтобы он проиграл вот так донельзя глупо, проиграл еще до начала настоящего поединка.
     - Подёргайся, подёргайся, - милостиво дозволил Этлау. - Твоя девочка тоже долго дёргалась. Не мог же я, на самом деле, дать ей умереть на голых, холодных камнях! О нет, она умирала в тепле... даже я б сказал, что там было немного жарко. Понимаешь, когда тебя кладут на решётку для поджаривания, трудно...
     Что он собирался сказать, так и осталось неведомым.
     Фесс ощутил, как путы внезапно начинают трещать. Словно чья-то рука провела по ним остро отточенным лезвием. Белый песок взвился смерчами, небо потускнело, солнце камнем покатилось к горизонту, метнулся в сторону растерянный Этлау... а некромант, уже ринувшийся было за ним, вдруг оказался на полу своей пирамиды, рядом с окровавленной Миройей. Эльфийка уже не стояла - лежала, скорчившись, в самой середине начерченной Фессом звезды. Из рассечённой ланцетом некроманта руки по-прежнему бежала кровь.
     ...А в вершине пирамиды ещё дрожало, угасая и истаивая, короткое видение, которое Фесс тем не менее запомнил крепко-накрепко.
     Тёмная волна превозмогла-таки сопротивление белого пламени. В барханы вокруг Этлау и его присных словно грянуло исполинским раскалённым молотом, и песчаные дюны взвились на воздух, взорвавшись словно бы изнутри. Столбы песка и пыли, перевитые пламенем, летящие по воздуху тела святых братьев, отброшенные чудовищной силой взрыва. Всё окуталось облаком тонкого летучего праха, плотью умиравших в зажжённом некромантом огне песка, воздуха и даже света.
     Но что же случилось? Что произошло, почему замершая в равном противоборстве сила некромантии всё-таки превозмогла воздвигнутые Этлау защитные барьеры?..
     Ответ пришёл сам, стоило Фессу взглянуть на неподвижную эльфийку. В правой руке она сжимала ланцет, глубоко вогнав его в собственную грудь.
     - Не-е-е-ет!!! - заорал Фесс, бросаясь к Миройе. Длинные, словно весенние ольховые серёжки, ресницы дрогнули, веки медленно приподнялись.
     - Я успела... - услыхал некромант слабый шёпот. - Я успела... вы теперь доберётесь до леса. Передай королеве... я сделала всё, что могла...
     - Молчи, - Фесс одним прыжком оказался рядом с эльфийкой. - Молчи. И не вздумай мне тут героически умирать. Мы тут не для того, слышишь? Вот тоже мне эти эльфийки - хлебом не корми, дай красиво умереть!...
     Он ещё говорил эти пустые слова - только бы поддержать, только бы не дать соскользнуть ещё глубже к Серым Пределам. Но при виде жуткой раны - Миройя ещё и поворачивала клинок в ней, усиливая боль, доводя себя до самого края, - у Фесса опускались руки и тоскливо сжималось сердце.
     ...Видение наверху почти что погасло. Фесс успел заметить лишь растерянно попятившихся солдат и груду тел на том месте, где стоял Этлау со своими приближёнными.
     Неужели с ним покончено? Не верится что-то в такой успех...
     Хотя Сила, отданная некроманту Миройей, и в самом деле поражала воображение. Ничего удивительного, что барханы рассыпались пылью, а тела валяются в десятках шагов от места схватки. Удивительнее, как при этом вся пустыня не превратилась в одно сплошное море огня. Очевидно, часть мощи всё-таки принял на себя талисман инквизитора...
     Фесс рванулся к пролому, махнул рукой торчавшему неподалёку посыльному скамаров.
     - Готовьсь! На прорыв сейчас пойдём! На про-
     Рыв!... Гони к набольшему, всех в сёдла! Эльфиек - в сёдла!
     - Понял, сударь маг! А ты-то сам, господин? Мы тебя тут не бросим!
     - Беги! Обо мне не беспокойся! Я следом за тобой буду!..
     Фесс рывком поднял бесчувственную Миройю на руки. Звезда на полу ещё не угасла окончательно, силы были выпиты не до дна. Вообще-то не полагалось оставлять неисчерпанным до конца магический источник, но сегодня такой день, что не до правил. Скамарам надо нанести удар. Сейчас, именно сейчас, пока инквизиторы растеряны, пока ещё не собрались с силами, не организовали отпор!..
     Правда, пришлось ещё задержаться, пока некромант не развязал путы на обеспамятовавшем пленнике.
     За стенами пирамиды уже слышалось конское ржание, крики, команды, лязг оружия. Скамары сбивались плотным клином, по бокам становились те, у кого лучше доспехи, запасных лошадей брали в середину строя. Эльфийки и в самом деле тоже были в сёдлах и тоже, подобно бесценным сейчас заводным коням, - под защитой скамарских спин.
     - Быстрее, господин маг! - крикнул вожак. - Ты прав, сейчас ударить надо, они там мечутся, словно тараканы ошпаренные!
     - Держите, раненая у меня! - Несколько эльфиек бросились к подруге. Фесс едва успел передать с рук на руки Миройю, как...
     Что такое? Снова то же самое чувство, словно он смотрит в упор в глаза отца-экзекутора преподобного Этлау, словно сошёлся с ним врукопашную, грудь на ФУДЬ.
     Уцелел, гад?! - мелькнула страшная мысль.
     - Гоните, гоните! - заорал Фесс.
     Назад, в пирамиду, где всё ещё слабо тлеет зелёным пламенем начертанная на полу звезда. Пожалуй, он таки рановато освободил того серого, сейчас бы он пригодился - после Миройи Фесс чувствовал, что способен голыми руками разорвать и отправить в Серые Пределы не одного солдата святых братьев, а всех их, сколько бы ни нашлось на свете.
     - Стой, маг! - завопил в ответ вожак скамаров. - А ты-то сам?!
     - Не ждите меня! Прорывайтесь! Потом меня подберёте!
     - Где?! Совсем ума лишился через свою магию! - отбросил вежливость разбойник, но Фесс одним прыжком уже влетел в пролом "своей" пирамиды.
     Серый куда-то уполз, хотя, наверное, его нетрудно будет найти по следам. Звезда всё ещё тлела, и не потребовалось много времени, чтобы во всех деталях увидеть, что творится и в самом некрополе, и вокруг него.
     Вокруг некрополя царила паника. Кто-то из серых побежал к разбросанным взрывом телам; кто-то кричал, размахивал руками, призывая своих идти вперёд; кто-то, напротив, пятился и отступал, выставив пику или меч; такие сбивались кучками, спина к спине, плечо к плечу. Единого строя инквизиторов больше не существовало.
     А в самом некрополе вожак скамаров, как и положено вожаку, впервые понял, что происходит. И что нельзя упускать этот драгоценнейший момент вражьей растерянности. И что не следует ждать упрямого некроманта.
     Кричали эльфийки, наверное, умоляя разбойников задержаться, - главарь только вскинул руку, что-то коротко и гортанно выкрикнул, и его отряд, две сотни всадников, рванулся с места в галоп.
     Тем не менее двух лошадей для Фесса скамары оставить не забыли.
     И последнее, что успел заметить Фесс, прежде чем усилием воли погасить видение, - был Этлау. Живой, хотя весь покрытый кровью и копотью, белые одежды инквизитора превратились в жалкие лохмотья. Однако он был жив, жив, жив!
     Инквизиторского талисмана Фесс сейчас не чувствовал. То ли Этлау на время потерял над ним власть, то ли чудесную вещицу ослепило и оглушило обрушившееся со всех сторон тёмное пламя. Во всяком случае, это надо было использовать. Это единственный шанс. Пусть даже с теми малыми силами, что остались после первого удара.
     Скамары тем временем с гиком вырвались из некрополя. Фесс слышал их яростные боевые кличи, топот мчащихся коней, панические и полные ужаса вопли оказавшихся на пути конницы инквизиторов... Конечно, командуй серыми толковый стратег, он сумел бы остановить этот порыв. Всадников он встретил бы стрелами, сомкнул ряды тех, кто не поддался панике, подтянул запасную конницу... но, похоже, все, кто мог отдавать такого рода распоряжения, сейчас лежали бездыханными на золотом песке, а младшие начальники, очевидно, просто растерялись.
     Потом Фесс услыхал грохот столкнувшегося железа, отчаянные вопли умирающих - и заставил себя на время забыть об этом. Он чувствовал каждый шаг Этлау и словно наяву видел, как за молчаливо шагающим инквизитором быстро собирается целая толпа его воинов. Серые обретали вождя, а это было самым худшим, что только могло сейчас произойти.
     Ну что ж, отец-экзекутор, не знаю, отчего ты не прибегнешь к своему талисману (хочется верить, что просто сейчас не способен), не знаю, отчего ты решил предложить мне состязание в чистой магии, но я надеюсь доказать тебе, что Кривой Ручей был просто досадной случайностью в моей карьере чародея.
     Ярко полыхнула звезда. Некромант словно ощутил выросший за плечами молчаливый воинский строй, готовый двинуться вперёд по одному его знаку. Жаль, очень жаль, что все неупокоенные стражи некрополя сгорели в им самим разожжённом пламени, но тут уж ничего не поделаешь. "Обойдёмся тем, что есть. Ты вспоминал Эгест, отец-инквизитор? Вспоминал мою Рысь? Ну так получай же! Тебе уже должна быть знакома эта штука! Помнится, отцу Марку она пришлась очень даже по душе!"
     Взмах посоха. Каменное навершие горит злым, торжествующим огнём. Давай, давай, шагай, святой отец, шагай ко мне поближе!
     В мелькании обрывков тёмного дыма над звездой Фесс увидел призрачные очертания нагих черепов с алчно распахнутыми пастями. Они вырвались из пирамиды, сплошным потоком устремляясь навстречу серым, имея одну-единственную цель - инквизитора по имени Этлау.
     Сейчас Фесс словно бы смотрел пустыми глазницами каждого из черепов, потоком смерти несущихся над пустыней. Видел бьющихся скамаров, уже разметавших первый заслон, набросав на белый песок несколько десятков тел в серых плащах, и сейчас рубящихся с бросившейся вдогон конницей. Видел оправившихся от первой растерянности пеших воинов - многие бежали следом за отрядом скамаров. Но видел он и то, с каким ужасом на лицах бросались прочь или падали ничком те из инквизиторов, кто оказался на пути летящих черепов.
     А те мчались, тонко и протяжно завывая - словно ветер свистел на торчащих острых зубах и на краях пустых глазниц. Их лавина резко устремилась к земле - едва завидев мерно шагавшего Этлау, за спиной которого успел собраться немалый - несколько сотен - отряд.
     Инквизитор что-то резко закричал, вскидывая руку и сотворяя в воздухе знак Спасителя. Фесс помнил, как одно такое благословение отправляло в Кривом Ручье обратно в Серые Пределы любого неупокоенного, - но на сей раз некромант то ли вложил куда больше сил в своё заклинание, то ли, напротив, поубавилось мощи у самого инквизитора. Несколько черепов рассыпались серым прахом, точно с разгону налетели на невидимую стену. Несколько просто бессильно рухнули в песок, утопая в нём, точно в воде. Но громадное большинство пронеслось дальше, низвергнувшись, словно рой исполинских пчёл, на самого Этлау.
     Собравшимся вокруг отца-экзекутора серым мужество не изменило даже в этот миг. Воины обступили взвихрившийся тёмный столб, стараясь мечами и пиками достать черепа, кружащиеся вокруг Этлау. Самого отца-экзекутора воющая туча накрыла с головой; слышалось только яростное шипение творений некромантовой магии, вновь встретивших старого врага.
     Что творится там, под покровом чёрного тумана, то и дело рассекаемого серой молнией проносящегося черепа, Фесс не знал. Внезапно высоко и страшно взвыл чей-то нечеловеческий голос внутри кружащегося вихря - Фессу очень хотелось бы верить, что это предсмертный стон отца-экзекутора.
     Потом накатила боль отдачи. Эвиал не прощал чародеев, творящих особенно сильные заклинания. Некромант едва удержался на ногах, в глазах на миг всё померкло; а еще миг спустя он ощутил уже другую боль - боль распадающихся, горящих в неведомом огне его черепов, брошенных против отца Этлау.
     Инквизитор держался. Неведомо как, но держался. Фесс не видел деталей схватки - но отголоски пущенной в ход магии впечатляли. И даже более чем впечатляли.
     Странное это было волшебство. Даже не святая магия Спасителя - её, в конце концов, Фесс видел достаточно ещё в Ордосе. Нет, Этлау владел чем-то совершенно иным, идущим словно бы из-за пределов этого мира, чем-то невероятно чужим, холодным и грозным, во многом родственным магии Спасителя, какой её знали обитатели Эвиала - но куда, куда могущественнее. Даже без гасящего волшебство талисмана инквизитор был страшным противником.
     Неистово крутящийся смерч поволок к себе нескольких солдат в сером, оказавшихся слишком глупыми или беспечными и не убравшихся вовремя подальше. Словно в кошмарном видении Фесс разглядел, как мимоходом пронёсшийся череп поглотил плоть с левой руки и плеча инквизитора, оставив нагую кость. Солдат с безмерным удивлением воззрился на останки собственной руки - и беззвучно распростёрся на песке.
     Но вот из кружащегося вихря вылетел один череп, другой, третий... они летели, ещё в воздухе рассыпаясь на мелкие серые осколки. Толчки магии Этлау стали ощутимее - словно инквизитор теснил наседавших на него врагов.
     А тем временем скамары, окончательно прорвав сдавившее было их кольцо, стремительно уходили прочь, оставив позади неподвижно замершие тела тех, кто дерзнул встать у них на дороге.
     С ними всё будет в порядке, подумал некромант. Пора уходить самому, пока Этлау занят черепами...
     Он успел даже сделать несколько шагов к лошадям, когда чёрный смерч изнутри внезапно пробила ветвящаяся белая молния. Огненными каплями брызнули во все стороны пылающие черепа, боль рушащегося заклинания стиснула Фессу грудь, словно тисками. Из разлетающихся обрывков тьмы на яркий дневной свет выступил Этлау - сейчас как никогда похожий на какого-то демона из бездны, какими слуги Спасителя любили пугать своих неграмотных прихожан. Кровь покрывала его всего, стекала по плечам, рукам, обнажённой груди, животу; на нём, что называется, не найти было живого места. Почти что обнажённый - со знаком Спасителя на груди, безоружный, Этлау едва шёл, шатаясь, мало что не падая - однако же он шёл, и при виде такого рядовые инквизиторы, казалось, вообще забыли о своём страхе. Никого уже не заботила погоня - пусть себе эти скамары уходят, сами по себе они никому не нужны, кроме разве что салладорцев, вот пусть салладорцы сами с ними и воюют. Святая Инквизиция пришла сюда за одним-единственным человеком - некромантом Неясытью, и без этого человека святые братья отсюда сегодня не уйдут.
     Некромант ощутил устремлённый на него взгляд экзекутора. Этлау шёл не для того, чтобы победить или умереть Он шёл вообще не сражаться, а творить возмездие, вершить справедливость, творить Великое Добро и вообще спасать мир от нависшей над ним страшной угрозы в лице некроманта Неясыти. Им двигали сейчас не корысть, не алчность и даже не жажда власти. Вера Этлау опаляла, обжигала. Это была даже не вера. Это была убеждённость, словно инквизитор сам лично видел Спасителя во плоти и лицезрел все описанные в святых книгах чудеса.
     Простые солдаты падали перед отцом Этлау на колени; а миг спустя вскакивали, устремляясь следом за ним. Вновь нагнулись пики, поднялись мечи; на Фесса уже шла не растерянная толпа - наступало войско, сильное даже не числом, а поистине жутким своим порывом. Казалось, поведи их сейчас Этлау в пропасть - они пошли бы за ним не раздумывая и так же не раздумывая отдали бы жизни по первому его слову или даже знаку.
     Фесс метнулся к коням. Мешкать нельзя. Инквизитор выиграл этот раунд, и чтобы у него, Фесса, появилась возможность реванша, надо убираться отсюда
     Как можно быстрее, куда угодно, но лучше всего - по следам прорвавшегося отряда скамаров.
     И в тот же миг он ощутил, что кто-то словно бы прочёл его мысли. Перед глазами некроманта вновь в