ней. За что же упрекать Маргарет? Он был потрясен и не скрывал этого.
     - Бедняга Фредди совсем раздавлен. Фредди Пельхам, конечно, зануда, но сейчас все его жалеют. Еще бы, такой удар: всем растрезвонил, что везет ее за границу, и вдруг такой конфуз... Домой вернулся один, бедняга.
     - Она умерла за границей?
     Арчи кивнул.
     - Фредди решил отправиться с ней в длительное путешествие. Никто не знал, что она была больна. Бедняге Фредди не позавидуешь - вернуться одному! Чудовищно.
     Чарлз, мысленно проклиная себя за нежелание произносить имя Маргарет, все-таки сказал:
     - А разве Маргарет с ними не было?
     - Нет. Для нее это был ужасный шок.
     Чарлз еще раз пересилил себя.
     - Я полагаю, она замужем?
     - Маргарет? Кто сказал тебе эту чушь?
     - Никто. Я просто подумал, что она давно вышла замуж.
     - Так вот, она не вышла замуж - по крайней мере так было до того дня, когда я с ней встречался, а это было десять дней назад. Знаешь, она больше не живет с Фредди.
     - Почему?
     - Никто не знает. Девушки нынче пошли все такие независимые. Она ушла из дому и стала жить самостоятельно, когда Фредди увез мать за границу, и так продолжается до сих пор: она сама зарабатывает на жизнь, и непохоже, чтобы ей это нравилось. Мне и самому жаль. Я всегда любил Маргарет, ты же знаешь,- извиняющимся тоном сказал он.
     Чарлз неестественно засмеялся.
     - Я тоже. И что же она делает?
     - Работает в магазине - много часов, мало денег. Я бы сказал, что все это - мерзкая показуха. Что за прихоть - работать, когда можешь не работать? Девушки этого не понимают, когда уходят из дому.
     - Где она живет?
     - Она говорила, но провалиться мне на этом месте, если я запомнил,- сказал Арчи.- Какая-то квартирка. Родной отец оставил ей деньги, знаешь?
     - Да такая мелочь, что не о чем и говорить.
     - Ах ты мерзкий плутократ!
     - На эти деньги нельзя прожить.
     - Она на них живет, плюс один фунт в неделю.
     Чарлз не сдержал своего удивления:
     - Один фунт в неделю?!
     - Столько она огребает.
     - Невероятно!
     - Говорю тебе, ты мерзкий плутократ. Фунт в неделю - ее цена на рынке. Она сама сказала.
     - Это же эксплуатация! А в чем состоит ее работа?
     - Мерить шляпы для безобразных старух, которым противно на себя смотреть в зеркало. Маргарет надевает шляпку, старуха думает, что она в ней будет как роза, платит пять или десять гиней и уходит довольная, как слон. Даю тебе слово, все так и есть. Забавно, правда?
     Чарлз нахмурился.
     - Что за магазин?
     - "Саутерил" на Слоун-стрит. Жутко изысканный, эксклюзивный.
     Чарлз с трудом отогнал от себя картину, как Маргарет примеряет шляпки для других.
     - Индейцы племени хула-була говорят, что тщеславная женщина подобна пустой яичной скорлупе,- изрек он.
     - Женщины все тщеславны,- сказал Арчи.- Я всего раз встретил не тщеславную, и она была страшна как смертный грех, честное слово. А видел бы ты ночные чепцы моей тети Элизабет! Кстати, она только что составила завещание, по которому все до копейки оставляет приюту для негодников-попугаев, которые улетели от своих преданных хозяек. Говорит, их так много, что даже морж прослезится. Говорит, что чувствует призыв обеспечить им безбедную старость. Придется жениться на богатой наследнице, вот что мне светит. Начну-ка я бегать за этой девицей Стандинг, пока другие не спохватились.
     - Кто такая девица Стандинг?
     Арчи чуть не уронил нож и вилку.
     - Да ты что, газет не читаешь, старый хрыч? Старик Стандинг был мультимиллионер, его смыло за борт во время последнего шквала в Средиземном море. Гнусное, скажу тебе, место - Средиземное море. Мерзкий холодный ветер, мерзкое, переменчивое море - сплошной сквозняк. Ну так вот, его смыло за борт, завещание не могут найти, а У него только одна дочь, которая и огребет весь куш. Я все медлю перед броском, потому что нигде не встречал ее фотографии, а это значит, что она страшна как черт, иначе бы ее фотографии напечатали. А тетя Элизабет в любой момент может изменить завещание, если ее попугай клюнет ее или скажет словечко, от которого, как она считает, она его отучила. Она со слезами на глазах говорила мне, как он изменился в лучшую сторону. Но разве у попугаев что разберешь?
     Чарлз слушал невнимательно. Он решил, что расскажет Арчи о том, что было прошлой ночью, но опустит про Маргарет. Он прервал Арчи, когда тот излагал гениальный план: научить попугая таким страшным ругательствам, от которых волосы встанут дыбом.
     - Арчи, прошлой ночью, когда ты не пришел, я отправился поглядеть на наш старый дом.
     - Да? Заходил туда?
     - Туда любой мог зайти,- сухо сказал Чарлз.- Уличная дверь была открыта, садовая тоже. Я вошел, поднялся наверх и обнаружил в маминой гостиной веселенькую компанию - преступники обсуждали заговор. Они спешили с этим делом как на пожар.
     - Слушай, это ты теперь так шутишь?
     - Нет, это не шутка. Я увидел свет под дверью, услышал голоса. Помнишь, там поперек коридора стоит шкаф - от спальни к гостиной? Мы еще любили там играть?
     - Конечно помню.
     - Я туда залез и посмотрел в дырку, которую мы с тобой затыкали. Там сидел господин в резиновой серой маске и в перчатках, он отдавал приказания премиленькой шайке негодяев.
     - Чарлз, ты шутишь!- Арчи был искренне поражен.
     - Нет, все так и было.
     - Что они собираются...
     - Так вот, как я понял, они уничтожили какое-то завещание. Меня не удивит, если окажется, что они убрали того человека, который его составил. Похоже, они подумывают об убийстве его дочери, если всплывет другое завещание или какое-то свидетельство. Здесь я не совсем понял.
     - Чарлз, ты это серьезно?
     - Совершенно серьезно.
     - Ты не был пьян, тебе не приснилось?
     - Нет.
     Арчи тяжко вздохнул.
     - Ну почему меня там не было?! И что ты сделал? Высунулся из своего укрытия и прошипел: "Все раскрыто",- или что?
     - Я продолжал слушать,- сказал Чарлз. Он дал Арчи скрупулезный отчет обо всем, что видел и слышал. Но о Маргарет Лангтон не упомянул, потому что сам чувствовал, что выглядит во всей этой истории довольно жалко.
     - Ты так и не высунул носа!- недоверчиво воскликнул Арчи.
     - Нет.
     - А... ты дал им уйти, а сам, хитрец, кинулся в обход в полицию?
     - М-м... нет, я не пошел в полицию.
     - Почему?
     - Потому что не захотел.- Он помолчал.- Дело в том, что один из этой шайки мне хорошо знаком, и я решил не впутывать полицию.
     Арчи обдумал услышанное.
     - Послушай, плохо дело! Я имею в виду уничтожение завещания и планы убийства. И в эти игры может быть замешан твой приятель? Ты хорошо его знал?
     - Очень хорошо,- сказал Чарлз.
     - Настолько хорошо, что можешь пойти к нему и выложить напрямик, что в такое шоу не следует ввязываться?
     - Именно так я и думаю поступить.
     - С этим ясно. Теперь про девушку. Как я понял, в настоящий момент они не собираются затевать убийство?
     - Нет,- сказал Чарлз.- Это в том случае, если объявится некое свидетельство.
     - И ты не знаешь, что за свидетельство? Из всего, что мы знаем, получается, что оно может объявиться в любой день на этой неделе. Жаль, что ты не знаешь ее имени. Или знаешь?
     - Ее первое имя - Маргот. Я слышал...
     Арчи поперхнулся кофе.
     - Чарлз, ты мне морочил голову!
     - Нисколько.
     - Честное индейское?
     - Честное индейское.
     - А имя? Ты клянешься, что не морочил мне голову?
     - Нет же! С какой стати?
     Арчи перегнулся через стол и понизил голос:
     - Клянешься, что девушку зовут Маргот? Уверен?
     - Совершенно уверен. А что?
     - А то, что так зовут девушку, о которой я тебе говорил,- девицу Стандинг, дочь старого Стандинга.
     - Маргот?- Пришло время удивляться Чарлзу.
     - Маргот Стандинг,- торжественным шепотом заключил Арчи.

Глава 8

     Мистер Хейл пришел в заметное раздражение, когда на следующее утро заявился Эгберт, а за ним появился огромный кожаный чемодан, набитый неразобранными бумагами. Один из клерков мистера Хейла внес его в кабинет и поставил на пол. Эгберт плавным жестом приказать открыть его.
     - Он не заперт, я никогда ничего не запираю, просто сдвиньте эти, как их там,..
     Клерк сдвинул эти-как-их-там и откинул крышку. Перед глазами предстала груда бумаг.
     - Вот!- сказал Эгберт.- Мой человек говорит, что здесь все.
     Мистер Хейл посмотрел на чемодан, клерк - на мистера Хейла. Большой конверт с печатью налоговой инспекции лежал поверх голубого листка из блокнота. Мистер Хейл принюхался. От чемодана исходил сильный запах духов. Он подозревал, что пахнет голубая записка - служащие налоговой полиции едва ли душат свои конверты.
     - Валяйте сортируйте,- в полном изнеможении подбодрил его Эгберт.
     - Я думал, что вы предпочтете сами их рассортировать.
     Эгберт покачал головой.
     - Не хотел себя утруждать.
     - Но ваша личная переписка...- начал мистер Хейл. Он пожирал глазами голубой листок.
     Эгберт зевнул.
     - Не хочу себя утруждать. Пусть он разбирается.
     Мистера Хейл кивнул, и клерк принялся за бумаги. Содержимое чемодана в основном составляли неоплаченные счета. Попадались и другие надушенные листочки - розовые, лиловые, коричневатые. Были там два носка на подтяжках, искусственный цветок в возрасте глубокой старости, зеленая атласная тапка с золотым каблуком, несколько фотографий девиц, усыпанных жемчугами, в коротких юбочках.
     - Кассель, откладывайте в сторону письма,- сказал мистер Хейл.- Мы ищем письмо, написанное рукой последнего мистера Стандинга. Не знаю, помните ли вы его почерк.
     - Конечно помню, сэр. Вот это, например.
     Мистер Хейл взял у клерка письмо, взглянул на Эгберта и спросил:
     - Желаете ли вы, чтобы я его прочел? Похоже, это часть письма вашего дяди.
     - Читайте. Хоть вслух. Я ничего не имею против.
     Мистер Хейл перевернул листок и нахмурился.
     - Здесь ничего нет про мисс Стандинг. Думаю, я не буду... э... читать его вслух.
     - Оно про то, что он забаллотирует меня в клуб?
     - Нет,- сказал мистер Хейл.
     Эгберт был слегка озадачен.
     - Тогда про что же?
     - Похоже, в нем мистер Стандинг отказывается дать вам взаймы.
     - А, это... У него гадкая манера выражаться, вы не находите?
     Мистер Кассель развернул скомканный лист бумаги. Не поднимаясь с колен, он повернулся и положил его на письменный стол.
     - Должен ли я это прочесть, мистер Стандинг?
     - Можете все читать, мне все равно. Я не хочу себя утруждать.
     Лист был сильно измят. Когда мистер Хейл увидел адрес и дату на письме, у него загорелись глаза, и он издал невнятное восклицание. На бумаге стоял штамп отеля на Мальорке и дата двухнедельной давности. Он вслух прочел адрес и дату, потом, не отрывая глаз от письма, сказал клерку, который все еще рылся среди счетов:
     - Достаточно, Кассель. Это то письмо, которое мы искали.
     Мистер Хейл повернулся к Эгберту.
     - Это письмо было написано за два дня до того, как ваш дядя утонул. Как я понимаю, это последнее в его жизни письмо. Его значение нельзя недооценивать. Как вы могли не осознавать этого?
     - Я не интересуюсь делами,- сказал Эгберт.- Я уже говорил вам. Моя линия - это Искусство.
     Мистер Хейл стукнул кулаком по столу.
     - Не может быть, чтобы вы не осознавали важность этого письма!
     Эгберт зевнул.
     - Вряд ли я внимательно прочел его. Дядины письма меня не интересуют, знаете ли.
     - Мистер Стандинг, я буду читать, а вас я попрошу слушать очень внимательно.
     Эгберт растянулся в большом кресле. Вполне возможно, что слушал он внимательно, но вид у него при этом был полусонный.
     Резким голосом мистер Хейл стал читать, глядя на смятую страничку:
     "Дорогой мой Эгберт,
     я не дам тебе денег и не одолжу. Твои письма уже не в первый раз служат мне напоминанием, что я должен сделать завещание и покончить с таким положением, когда незаконность рождения моей дочери может бросить на произвол судьбы все, что я выстроил тяжким трудом. Даже если бы она была законным ребенком, я не стал бы подвергать ее риску, связанному с большими деньгами. Как только я вернусь в Англию, я составлю завещание, и не советую тебе на многое рассчитывать. Единственное, что тебе нужно,- так это постоянный и настойчивый труд.
     Э. Стандинг"
     - Очень грубое письмо, вы не находите?- сонно сказал Эгберт.- Помнится, я его чуть не разорвал.
     - Если бы вы его разорвали - считайте, вы разорвали бы три миллиона фунтов,- невыразительным голосом сказал мистер Хейл.

Глава 9

     Чарлз Морей прогуливался по Слоун-стрит - двадцать ярдов туда, двадцать обратно. На другой стороне улицы светилась витрина с единственной шляпкой на подставке и куском золотой парчи, небрежно брошенным к подножью ярко-зеленой вазы с еловыми шишками. Чарлз знал, что там находятся эти вещи, только потому, что постоял перед витриной, разглядывая их. Сейчас же он мог видеть в тумане только пятно света на другой стороне улицы. Он надеялся, что сможет разглядеть Маргарет, когда она выйдет из магазина.
     Чарлз подошел к фонарю и посмотрел на часы. Было уже больше шести, и туман с каждой минутой становился все гуще. Он перешел через улицу и снова принялся расхаживать туда-сюда.
     Маргарет вышла в четверть седьмого. Он был всего в двух шагах от нее и все-таки чуть не упустил. Скользнула тень в тумане - и исчезла.
     Внутреннее состояние Чарлза странным образом менялось: сначала возникла твердая уверенность, что это Маргарет. А затем он ощутил, что она близко, совсем рядом с ним. Она шла впереди, но ему казалось, что если бы он держал ее в объятиях, как это бывало прежде, она не могла бы быть ближе, чем сейчас. Если бы он мог заглянуть ей в лицо, то разглядел бы даже ее мысли! Пришлось признаться себе в том, что все, что Чарлз видел раньше, было миражом,- реальная Маргарет не поделилась бы с ним ни единой мыслью.
     До сих пор он считал, что встретиться с ней будет интересно, и только. Ему не приходило в голову, что он разозлится. Но не прошел и десяти ярдов, как почувствовал, что зол как никогда в жизни,- зол, что Маргарет сама зарабатывает на жизнь, зол, что она впуталась в какой-то нелепый и преступный заговор, но больше всего зол на то, что она заставила его разозлиться. К злости примешивалось любопытство: что стоит за всем этим? Что это все означает? В нем пробудился дух исследователя, и этот исследователь подавал сигнал тревоги. Он обязан был раскопать это дело до самого дна.
     Видимо, незаметно для себя он ускорил шаг, потому что, когда они проходили под фонарем, он оказался к ней ближе, чем собирался держаться. Фонарь висел над ними как светлое облако.
     - Здравствуй, Маргарет,- сказал он легко и приветливо.
     Для Маргарет этот голос донесся из тумана - и из прошлого. Она слышала шаги - и вдруг Чарлз Морей окликает ее по имени! Чарлз. Она обернулась - в ореоле света она казалась похожей на привидение. Быстрое движение принадлежало Маргарет, все остальное было размытым пятном.
     - Чарлз!
     Невероятно знакомый голос! Может, это его собственный голос говорит с ним? Он был потрясен - злость закипала в нем.
     - Чарлз, как ты смеешь меня пугать!
     - Я тебя испугал?- Он говорил просто и ласково.
     У Маргарет перехватило дыхание.
     - Я думала, меня кто-то преследует. Это так страшно, когда за тобой кто-то идет в тумане.
     - Я ждал тебя и чуть не упустил. Этот осел Арчи забыл твой адрес, вот мне и пришлось ловить тебя здесь.
     Они пошли рядом. Свет фонаря становился все слабее.
     - Зачем тебе ловить меня?- спросила Маргарет.
     Он пожал плечами.
     - Я уезжал. Возможно, ты этого не заметила. Человек возвращается, встречается с друзьями...
     - С друзьями? Разве мы друзья? Вот уж не думала, что ты когда-нибудь захочешь меня увидеть.
     Это была прежняя Маргарет - до ужаса бестактная. От такого открытия Чарлз чуть не подскочил - ему хотелось ударить ее, сделать как можно больнее. Но он сдержался и продолжил, демонстрируя равнодушие:
     - Почему бы мне не захотеть тебя увидеть? Все-таки мы десять лет дружили, не думая ни о какой помолвке. Или не десять? Да, мы десять лет были друзьями, потом в течение шести месяцев были помолвлены, а потом - перестали быть помолвлены. Выходит, помолвка - это небольшой эпизод, и его можно забыть. Согласна?
     Какой женщине понравится, когда ее считают эпизодом? Чарлзу было приятно это сознавать. Он сознавал также, что проткнул-таки ее защитную броню.
     - Как мы можем быть друзьями? Как ты можешь желать дружить со мной?- гневно возразила Маргарет.
     Чарлз засмеялся.
     - Девочка моя, почему бы нет? Будем современны. Знаешь, такие вещи недолго продолжаются. Ты ожидала, что я через четыре года стану разыгрывать трагедию? Тогда я, естественно, был раздражен, но человек не может жить в раздражении целых четыре года.- Он помолчал, потом нанес следующий удар - и удар сокрушительный.- Я не без удовольствия ждал встречи с тобой... но я, конечно, считал, что ты замужем.
     - Замужем?! Я?!
     - А как же,- сказал Чарлз.- Не думаю, что ты отвергла меня ради того, чтобы просто позабавиться. Разумеется, у тебя кто-то был.
     Маргарет повернулась к нему и вскинула голову.
     - Ты говоришь это только для того, чтобы уколоть? Или веришь в это?
     Чарлз опять засмеялся.
     - И того и другого понемножку. Но какое это имеет значение?
     Она издала какой-то звук - не то вздох, не то рыдание. В действительности же она была просто сильно рассержена, а потому прерывисто дышала.
     - Послушай,- сказал Чарлз,- если хочешь, я выложу на стол свои карты, почти все. Я предлагаю стереть тот эпизод и восстановить статус-кво. Если ты на это не пойдешь, я, естественно, должен буду прийти к заключению, что ты остерегаешься встреч со мной, что они тебя смущают и причиняют боль.
     Да, вот теперь уж Маргарет точно разозлилась!
     - Дорогой мой Чарлз, тебе не приходит в голову, что мне с тобой просто скучно?
     - Нет. Мы с тобой могли по-дружески ругаться, могли бешено ненавидеть друг друга, но скучно нам никогда не было. Когда я могу прийти повидаться с тобой?
     - Ты не можешь ни прийти, ни повидаться.
     - Слишком болезненно? Слишком тебя смущаю?
     Ответа не последовало. Ему показалось, он слышит, как восстановилось ее дыхание.
     - Предлагаю вернуться к временам, которые были до того эпизода. Тебе, кажется, было лет десять, когда вы переехали на Джордж-стрит? Помнится, тогда ты не выбирала выражений. Может, и сейчас не стоит утруждать себя, подыскивая слова? Почему бы тебе не стать прежней и говорить все, что хочешь сказать?
     Маргарет ничего не сказала. Она шла не поворачивая головы. Чарлз шел рядом. Жаль, что такой туман! Он хотел бы видеть ее лицо. Он дал ей возможность собраться с мыслями, потом заговорил снова:
     - Никак не подберешь достаточно плохих слов, достойных меня?
     И вновь он не услышал ответа.
     - Так когда я могу тебя навестить?
     Молчание - туман - темный скользкий перекресток - Бэзил-стрит. Они перешли через улицу и прошли сквозь следующее туманное пятно света.
     - Раньше у тебя не было привычки дуться,- как бы размышляя, заметил Чарлз.
     Маргарет резко обернулась. Теперь она стана похожа на злую школьницу.
     - Как ты смеешь?!
     Чарлз был чрезвычайно доволен.
     "Туше!" - мысленно поздравил он себя, а вслух сказал:
     - Извини, я совсем растерял хорошие манеры. Видишь ли, четыре года я был лишен благотворного влияния женщин. Так когда я могу тебя навестить?
     Они подошли к тротуару Найтбриджа, и он невольно остановился на темном краю. Было совсем темно, огни фар машин, медленно ползущих мимо, были еле различимы; шум дорожного движения сливался в один отупляющий монотонный звук. Казалось, он надвигается со всех сторон.
     Чарлз остановился, и Маргарет Лангтон, воспользовавшись этим, пошла вперед. Когда он оглянулся, пытаясь найти ее, она уже скрылась в