, одаренные высшей мудростью здравого смысла, имеют мужество достигать такой ясности. Что до меня, я - средоточие эмоций. Я не могу анализировать, я только чувствую. Когда надо мной проносится холодный ветер, я вздрагиваю и молчу.
     Мисс Гвинет покраснела. Она порывалась заговорить, но он еще не скоро предоставил ей такую возможность.
     Мисс Силвер прислушивалась к разговору, но продолжала смотреть на Питера Брэндона. Временами она видела его отражение в стекле - не очень ясное, оно зависело от того, как наклонялся шофер, одетый в плотное черное пальто, и от угла, под которым встречный свет отражался от окна. Тем не менее мисс Силвер убедилась, что мистер Брэндон сильно не в духе, что делало его дерзкий поступок еще более нежелательным.
     Автобус дернулся и решительно затормозил, прибыв в Дипинг, а пассажирам из Дип-Энда предстояло еще тащиться пешком три четверти мили. Питер Брэндон поинтересовался у Августуса Ремингтона, где находится Дип-Энд, и заодно спросил, сможет ли он найти там жилье на ночь.
     - Я приехал к родственнице, которая сейчас там живет. Моя фамилия Брэндон.
     Немедленно вмешалась Гвинет:
     - Мистер Брэндон! Позвольте представиться. Ваша тетушка была нашим дражайшим другом, а как вы знаете, ваша кузина - наша гостья, моя и моей сестры. Моя фамилия Тремлет, мисс Гвинет Тремлет. Я надеюсь, не случилось ничего плохого? Мы так рады, что Ина гостит у нас.
     При имени Ина он даже вздрогнул. Мисс Силвер подумала, что он был бы просто находкой для немого кино - у него, как она это называла, было говорящее лицо. Но мисс Гвинет запуталась в шарфах, засовывая их под застежку пальто, и в этот момент не смотрела на Брэндона. Справившись с шарфами, она посетовала, что у них больше нет свободных комнат, но выразила надежду, что мистера Брэндона примет миссис Мастерc.
     - У нее чудесная комната, и чистота там идеальная. Я знаю, что она свободна, потому что Годарт, который прожил у миссис Мастерc полтора года, ухитрился получить в Дипинге квартиру в муниципальном доме и, конечно, сразу же решил жениться. Они с Мейбл Уэлстед только и ждали, когда найдется пристанище. Миссис Мастерc ни в какую не желала селить у себя супружескую пару. В Дипинге им вообще-то удобнее, потому что он там работает. Но не знаю, все ли вас устроит, мистер Брэндон. Видите ли, она каждое утро на три часа уходит прибираться к Крэддокам; Джиму Годарту она оставляла холодный ленч, а завтракал и ужинал он вместе с ней и ее свекром. Он у нас тут самый старый долгожитель.
     Вынужденная молчать в автобусе, мисс Гвинет отвела душу. Питер начал бояться, что его затопит. Улучив момент, он твердо сказал, что ему все равно, где обедать и ужинать, и что комната миссис Мастерc - это как раз то, что ему нужно.
     Ему пришлось повторять это снова и снова, пока они не подошли к коттеджу, где ему опять не давали вставить слово, поскольку мисс Гвинет была переполнена разнообразной информацией, а миссис Мастерc, как только она на миг умолкала, принималась твердить, что, право, не знает, стоит ли ей вообще связываться с жильцами, что она не очень доверяет всем этим городским господам.
     Последнюю точку в споре поставил мистер Мастерc. Встав за спиной невестки, он поманил Питера пальцем и завел его в дом. На кухне было тепло, горела печка, светилась лампочка, стол был накрыт к ужину. Пахло копченой рыбой и парафином, тоненько посвистывал чайник, урчала кошка. Старик указал на стул: ?Садитесь?. Потом, просунув голову в дверь, прорычал в темноту:
     - Мария, лучше иди займись посудой! Это мой дом, и он здесь будет жить!
     Задолго до этого, точнее говоря, через десять минут после отхода автобуса из Ледлингтона, Фрэнк Эбботт ворвался в закрытый, зашторенный Кантри-банк. Его сопровождал инспектор Джексон; старший полицейский офицер Ледлингтона и шеф окружной полиции уже их ждали. На улице были густые зимние сумерки, в помещении - яркий свет, позволяющий досконально разглядеть два трупа. Еще утром Фрэнк разговаривал с этими людьми, они были живы, были полны сил. Теперь они не могли давать показания - только кровь предъявляла немое обвинение. Управляющий был женат, двое детишек школьного возраста. Клерк - тот самый Гектор Узин, который сумел выявить подтертую банкноту, полученную мисс Уикс. Фрэнк смотрел на них, и в нем закипала холодная ярость. Молчание нарушил шеф полиции.
     - Вот такие дела,- сказал он.

Глава 22

     На следующий день газеты пестрели жирными заголовками: ?Еще один банк ограблен?, ?Двойное убийство в Ледлингтоне?. Спустившись утром вниз, мисс Силвер увидела, что миссис Крэддок безуспешно пытается утихомирить детей, обсуждающих эти новости. Завидев мисс Силвер, Морис кинулся к ней, размахивая газетой, и забросал вопросами:
     - А вы слышали, как там стреляли? Ваш автобус пришел как раз в это время! Целых двоих убили! Вы были рядом с банком? Что-нибудь слышали? Жаль, я не поехал с вами, мне очень-очень нужны мраморные шарики, а они продаются прямо напротив банка, и я бы услышал стрельбу и его бы увидел! В газете его называют Забинтованным бандитом! У него вся голова была завязана!
     - Мой дорогой Морис!
     - Да-да! Вся голова, так что его нельзя было разглядеть! Это он здоровско придумал, правда? Мисс Силвер, если бы я его увидел, то ни за что бы не упустил! Я бы ка-а-к дал ему по ноге, а если бы он стал стрелять, я бы спрятался за машину!
     - Я бы тоже ему ка-ак дал!- зазвенел голос Бенджи.- Я бы вот так!- Он с размаху пнул ножку стола, ушибся и отчаянно заревел.
     Морис продолжал, не переводя дыхания:
     - Там ведь была машина, а в ней девушка! Прекрасная блондинка - вот как ее называют! Она его увезла! Прекрасная блондинка и Забинтованный бандит, класс! И они сразу уехали! Но у полиции есть улика! Вот, читайте, это здесь!
     Мисс Силвер взяла у него из рук газету и с пристрастием осмотрела его ногти.
     - Мой дорогой Морис, где ты так перемазался до завтрака? Пожалуйста, пойди и хорошенько вымой руки. Бенджи, это не стол виноват, а ты сам. Ты его лягнул, а не он тебя.
     На покрасневших глазах Бенджи разом высохли слезы. Он засмеялся.
     - Вот было бы смеху, если бы он меня лягнул! Вот бы все столы и стулья начали лягаться и драться! Вот было бы смешно, если бы это большое старое кресло лягнуло миссис Мастерc!
     До сих пор Дженнифер молчала, думая о чем-то своем, но тут накинулась на Бенджи:
     - Ничего смешного! Это было бы ужасно!
     Миссис Крэддок усталым голосом сказала:
     - Дети, дети, пожалуйста...
     И тут открылась дверь, и вошел Певерил Крэддок.
     И тут же наступила тишина. Морис замолк на полуслове, Бенджи буквально захлебнулся хохотом. Дженнифер попятилась, пока не наткнулась на свой стул. Она с треском его отодвинула и села. Мальчики разбежались по своим местам и стали есть остывшую кашу. Дженнифер к ней не притронулась, но выпила целебный чай, потом встала и налила себе еще.
     Как правило, мистер Крэддок за завтраком прочитывал газету и имел при себе вторую на случай, если захочется почитать еще. В это утро он вообще не был расположен к чтению, просто молча сложил и отложил их в сторону. Причем вид у него был отстраненный, а брови были нахмурены. Похоже было, что он уже прочел новости и что отреагировал он на них весьма болезненно. Мисс Силвер довольно скоро обнаружила, что, несмотря на постоянные заявления праве детей на свободу самовыражения, он был совершенно нетерпим ко всему, что не совпадало с его мнением или каким-то образом затрагивало его комфорт. То, что Дженнифер его боится и не любит, было очевидно, но даже Морис придерживал язычок под этим грозным взглядом, а когда тушевался Морис, у Бенджи тоже пропадал весь азарт озорничать. Они сидели тихо, как мышки, и глотали кашу, а Крэддок хмуро посмотрел на чашку кофе, выразил неудовольствие сосисками и вопросил, сколько раз говорить, что он не ест холодные тосты.
     Дженнифер вышла, чтобы сделать другие тосты, а Эмилия поставила чашку и заискивающе спросила:
     - Ты видел газеты? Ужасная новость, правда?
     На нее кинул взор сам Зевс:
     - Я считаю, что это не совсем подходящая тема для завтрака, но раз уж ты заговорила, могу сказать, что я потрясен. Только вчера я был в этом банке, разговаривал с менеджером. Случай ужасный, но не для семейного обсуждения. Эмилия, а нельзя было сделать кофе покрепче? Сколько ложек ты положила?
     Миссис Крэддок виновато залепетала:
     - Я... я... миссис Мастерc...
     - Ты позволяешь миссис Мастерc варить кофе! После всего, что я сказал! Я не смею рассчитывать на то, что все мои желания будут выполняться, но я, по-моему, особо подчеркнул, что за кофе ты должна следить сама. Миссис Мастерc не видит разницы между сырой водой, кипяченой и прокипевшей на плите несколько часов. В эту бурду положили вдвое меньше кофе, чем полагается, а потом нещадно долго ее кипятили. А где, спрашивается, моя травяная отдушка? Ты же знаешь, что она не только улучшает вкус, но и нейтрализует губительное действие кофеина. Что там Дженнифер копается, она жарит тост или заодно печет хлеб?
     - Но у нас... много хлеба...
     - Если она его сожжет, я есть не буду,- проскрежетал Певерил Крэддок.
     К счастью, тост не подгорел. Поставив перед ним тарелку, Дженнифер налила себе еще целебного чаю и пила его мелкими глотками, держа чашку между ладонями, как будто ей было холодно.
     Полиция приехала вскоре после десяти.

Глава 23

     Подъезжая к Дип-Энду, Фрэнк Эбботт сказал инспектору Джексону:
     - Послушайте, я хочу, чтобы при опросе присутствовала мисс Силвер, а единственный способ это устроить таков: надо собрать всех вместе. Она их знает, а мы нет, и мне нужно ее мнение об их ответах. Видите ли, я не хочу ничего упустить. Не знаю, сколько она рассчитывает здесь пробыть, но если они подумают, что она связана с полицией, к ней будут относиться настороженно. Так что если вы не против, давайте сначала соберем обитателей Колонии в Дип-хаусе и устроим общий разговор, а потом, в случае необходимости, их можно будет вызывать поодиночке. Я вас здесь высажу, и вы доставите Ремингтона, Миранду и сестер Тремлет, а я попробую отловить неуловимого Робинсона. Да, и приведите мисс Эллиот. Она живет у сестер Тремлет. Думаю, сейчас все дома.
     Инспектор Джексон согласился, Фрэнк остановил машину и высадил его.
     Он подъехал к западному крылу и десять минут безуспешно старался достучаться до Джона Робинсона. Все окна, выходящие во двор, были заколочены, а ворох сухих листьев на пороге и паутина на двери свидетельствовали о том, что дверью давно не пользовались. Звонок не работал. Он долго стучал, но в ответ слышал только эхо стука, разносившееся по двору. Тогда он пошел вдоль глухого забора, отходящего от передней стены дома, окликая: ?Эй! Ашга!? После шестого-седьмого раза послышатся ответ - мужской голос спросил:
     - Чего надо?
     - Мне нужен мистер Робинсон.
     - Ну?
     - Вы Робинсон?
     - Да. Что вам от меня надо?
     - Ответить на несколько вопросов. Я инспектор Эбботт из Скотленд-Ярда, приехал с инспектором Джексоном из полиции Ледшира, мы проводим расследование. Мы будем признательны, если вы присоединитесь к остальным членам Колонии, собравшимся в апартаментах.
     Из-за забора донесся отнюдь не мелодичный свист. Мистер Робинсон сказал:
     - А в чем дело?
     - Опрос. Рутинная процедура, предписанная при проведении расследования.
     - Ха, даже для рутинной процедуры нужна причина. Ладно, узнаю, когда присоединюсь к честной компании. Вам придется смириться с моей рабочей одеждой.- Голос удалялся.
     Фрэнк уже заволновался, не ушел ли он насовсем, когда слева послышались шаги и перед ним предстал запыхавшийся Джон Робинсон. Вышеназванная рабочая одежда оказалась весьма впечатляющей: фланелевые брюки с множеством прорех, густо заляпанные грязью, и два свитера, надетые так небрежно, что один торчал из-под другого: на шее, на запястьях и сквозь дыры на локтях. Это яркое зрелище дополняла бородка, растрепанная грива волос и густые брови над темными глазами.
     Он кивнул в знак приветствия и заметил:
     - ?Иди на зов славы, но когда она тебя возвысит, вспомни обо мне?, как сказал Томми Мор. А если у вас появится мысль упечь меня в тюрьму за то, чего я не делал, то должен сказать, у меня есть семья: куры, черный дрозд с перебитой лапой и ручная крыса по прозвищу Сэмюель Вискас. Из всей компании только она может за себя постоять, так что взываю к вашей гуманности - если у полиции таковая имеется, я очень надеюсь, что имеется.- У него был тихий, приятный голос и деревенский выговор, который стал заметнее, когда он подошел ближе.
     Они пошли к другому крылу; им открыла миссис Мастерc, проводила в кабинет и пошла доложить мистеру Крэддоку, что пришел полицейский и ?этот Робинсон?; всем своим видом она давала понять, что всегда чуяла, что с этим типом что-то неладно.
     Мистер Крэддок вошел в кабинет, держась как положено хозяину дома и - ситуации. Словно директор школы, к которому пришла нежданная делегация. Демонстративная вежливость и великодушное понимание.
     Полиция... он не верит своим глазам... конечно, он окажет любое содействие... А другие члены Колонии? Конечно, если они пожелают... О да, конечно, конечно...
     На нем были вельветовые синие, приглушенного оттенка, брюки и блуза того же цвета с небольшой красной вышивкой на вороте и рукавах. Волосы и борода были тщательно расчесаны и пахли бриллиантином. На мгновенье его взгляд задержался на Джоне Робинсоне.
     Мистер Робинсон выдержал этот взгляд с безмятежным спокойствием. Он смотрел на Певерила так, как будто подыскивал подходящую цитату для его описания. Он колебался между довольно обидным высказыванием и более мягким, которое казалось ему гораздо менее точным, но в этот момент в кабинет вошла целая толпа: сестры Тремлет, Томазина, Августус Ремингтон и Миранда, их сопровождал инспектор Джексон. Раздались приветствия, вопросы. Сестры были возбуждены, Миранда, чья рыжая голова возвышалась над всеми, насуплена и молчалива.
     Августус Ремингтон выражал бурный протест:
     - Пропадает рабочее утро! У меня как раз возникла идея, пока еще эфемерная, ускользающая...- Он обращался к Гвинет.- ...навеянная исключительным оттенком шелка, который я приобрел вчера; ценнейшая творческая находка, дорогая, но хрупкая, как крыло бабочки. Вы, как никто другой, можете меня понять, дорогая; на этой стадии любое прикосновение, вздох, холодное дуновение антипатии - и нарождающаяся идея рушится, задыхается, ускользает. Надеюсь, что в данном случае этого не произойдет, но ужасно встревожен.
     Он продолжал разглагольствовать, пока ходили за Эмилией Крэддок и мисс Силвер. Томазина подумала, что в повседневной одежде - вельветовые брюки и ярко-зеленая рубаха - он похож на кузнечика, если только можно себе представить кузнечика с растрепанными соломенными волосами. Но она была слишком озабочена собственными проблемами, чтобы задерживаться на нем дольше. Он, конечно, чокнутый, но большинство присутствующих были если не чокнутые, то очень странные люди, так что это неважно. Она вернулась к мыслям о Питере Брэндоне. Надо же, осмелился сюда приехать! И мало того: миссис Мастерc приняла его! И прямо в автобусе ухитрился наткнуться на мисс Гвинет! Если полиции нужно кого-то зацапать, пусть арестуют его. Так ему и надо.
     Эти романтические мысли были прерваны приходом мисс Силвер и миссис Крэддок, которая была так бледна и так нервничала, будто ее втолкнули в клетку со львами, а не в комнату с людьми, которых она видит каждый день. Испуганно озираясь, она села на первый попавшийся стул, на самый краешек. Рядом свободного стула не было, и мисс Силвер пришлось перейти в другой конец комнаты. Отсюда ей все было хорошо видно. Сестры Тремлет и Томазина расположились вместе, за ними мистер Крэддок, с другой стороны - на подоконнике, спиной к свету - уселся Джон Робинсон. Напротив, у другой стены, сидели Августус и Миранда; она - в самом большом кресле, он - на низенькой скамеечке, что показалось ей забавным. Оба инспектора придвинули свои стулья к письменному столу.
     Когда все расселись, инспектор Джексон четко произнес своим густым басом:
     - У меня нет сомнений в том, что все вы хотите помочь полиции. Инспектор Эбботт прибыл из Лондона, чтобы помочь нам разобраться с банкнотами, которые мы усиленно искали. Две из них поступили отсюда. Одну сдала в ледлингтонский Кантри-банк мисс Уикс, хозяйка магазина ?Все для рукоделия? в Дедхаме. Она говорит, это была выручка, полученная во вторник, и назвала тех, кто мог расплатиться этой купюрой. Трое из них здесь присутствуют, и я их спрашиваю: не могли бы они вспомнить какие-то факты, которые облегчат работу полиции. Например, сумму счета, какими деньгами они платили, и если это были банкноты, то не считают ли они, что в них было что-то особенное?
     - Я никогда в жизни не посещал подобные магазины,- величаво сказал Певерил Крэддок.
     Августус всплеснул руками:
     - Неужели, дорогой Певерил! Вы многое потеряли! Там рядами лежат мотки шерсти, они похожи на шерсть овечки, но особой породы - с радужной расцветкой, неизвестной трудолюбивым селянам; там сияют переливчатые шелка, мерцая десятками нежнейших оттенков; яркие пластмассовые спицы, как копья света...
     Инспектора Джексона удивить было трудно. Он деловито поинтересовался:
     - Вы что-нибудь покупали у мисс Уикс во вторник?
     Августус затуманился:
     - Может быть. Я искал шелк определенного оттенка - бесплодные поиски. Что касается дня недели - боюсь, ничем не могу помочь. Для меня время - понятие иллюзорное. То мы плывем по нему, то оно течет мимо нас. Я не могу сказать, был ли то вторник, когда поиски привели меня в Дедхам.
     Мисс Гвинет подалась вперед, отчего загремели коричневые бусы, сделанные из семян.
     - Вы точно были там во вторник! Потому что когда я Днем к ним зашла, они сказали, что вы у них были. Мисс Уикс сказала, с мисс Хиль я не разговаривала. Мисс Уикс сказала, что ей очень жаль, что у нее не нашлось нужного вам оттенка.
     - Почти неуловимый оттенок,- пробормотал Августус.
     Джексон твердо сказал:
     - Итак, это было во вторник. Вы помните, сколько вы заплатили?
     - О нет, любезный. Деньги - это так вульгарно, я не держу в мыслях столь прозаичные вещи.
     Он шепелявил; Джексон подумал, что в детстве над ним за это насмехались. У него самого было два сына, и, если бы они вот так кривлялись и мололи такую чепуху, он бы перекинул их через колено и угостил бы ремнем. Он коротко сказал:
     - Мисс Уикс говорит, что счет составил тридцать два шиллинга и еще шесть пенсов.
     - Видимо, она права.
     - И что вы дали ей один фунт, десять шиллингов и полкроны.
     - Какая огорчительная наблюдательность!
     - Вы согласны с ее заявлением?
     Он в мольбе воздел руки:
     - Любезный, не спрашивайте меня! Я уверен, что она права.
     - Тогда должен вас спросить, не заметили ли вы чего-нибудь необычного в фунтовой купюре.
     В этот момент Джон Робинсон вдруг заявил, что надежда неизбывна в нашем сердце. Августус вздохнул:
     - Я не замечаю денег. Я вам уже говорил. Они существуют - с этим приходится мириться, но я не допускаю их в свое сознание.
     Инспектор был настойчив:
     - Вы можете сказать, как к вам попала эта купюра?
     Августус покачал головой:
     - Думаю, через банк. У меня есть в Дедхаме скромный счет. Мои средства невелики, но время от времени я обналичиваю чек.
     - Ладно, мы сами установим дату, когда вы предъявили им последний чек, или вы все-таки вспомните?
     - О нет.
     Джексон обратился к мисс Гвинет, и она с готовностью сообщила: она купила полметра канвы, самой неброской, три мотка ниток цвета голубой раффии и по одному - красных, желтых и зеленых. И заплатила один фунт, этого было мало, но у нее оставался кредит, потому что она вернула два мотка, купленные неделю назад, не рассмотрела их как следует из-за тусклого освещения.
     - Оттенок оказался совсем не тот, инспектор, а мисс Уикс очень щепетильна на этот счет. Так вот,