- Я очень рада,- любезно ответила Мейбл Консидайн.
     К обществу незаметно присоединилась мисс Уайтекер. Никакая косметика не сумела бы скрыть покрывавшую ее лицо смертельную бледность. Она, как и леди Драйден, надела черное платье. Только оно было совсем простым и закрытым, а приколотая на груди брошь - скромной и почти незаметной. Весь ее облик как будто свидетельствовал о скромности и смирении, и только в глазах сверкала самая настоящая ярость. Герберт Уайтол с трудом скрывал самодовольную улыбку, Эрик Хэйли поглядывал на секретаршу с нескрываемым интересом, а Мейбл Консидайн - с жалостью. ?Боже мой,- думала она,- да ведь бедняжка страшно несчастна! Надеюсь, она не влюбилась в Герберта. С секретаршами это случается сплошь и рядом?.
     Герберт Уайтол взглянул на часы.
     - Лайла опаздывает,- заметил он и, поворачиваясь к леди Драйден, спросил: - Она здорова?
     Вместо ответа та кивнула на дверь, в которую как раз входили Адриан Грей и Лайла. Атласные складки ее платья цвета слоновой кости изящно ниспадали с плеч. Лайла была невероятно красива и очень бледна. Адриан что-то говорил ей, и она слабо улыбалась в ответ.
     Маршам ударил в гонг, и все двинулись в столовую.

Глава 11

     Учитывая подобравшуюся компанию, обед прошел на удивление мило. Герберт Уайтол был в отличном расположении духа и вполне сносно играл роль гостеприимного хозяина. Леди Драйден была настороже и, если атмосфера начинала накаляться, тут же переводила разговор в светское русло. Противостоять ее ледяной учтивости было решительно невозможно. Эрик Хэйли тоже держался в рамках, что с ним случалось не часто, и ограничился свежими скандалами и сплетнями из высшего общества. Возникающие в беседе паузы заполняла Мейбл Консидайн - правда, все остальное время она тоже не умолкала. В результате задача Лайлы, которой предусмотрительно отвели место между Консидайном и Адрианом Греем, сводилась лишь к тому, чтобы не расплакаться да еще изредка вставлять в разговор ?да? или ?нет?. В сущности, в этом не было бы ничего сложного, не пустись Адриан и мистер Консидайн в бесконечный спор о преимуществах поверхностной обработки почвы перед глубокой пахотой; и то, и другое - совершенно за пределами понимания Лайлы.
     Герберт Уайтол сидел по другую сторону овального стола, и на этот счет Лайла тоже могла не волноваться. Справа от него сидели Адриан, профессор и миссис Консидайн. Слева - Джордж Консидайн, мисс Уайтекер, Эрик Хэйли и леди Драйден.
     Эрик с любопытством поглядывал на Милли Уайтекер. Уйдет или останется? И, если второе, как поведет себя в этой ситуации Герберт? Интересно, догадывается ли о чем-нибудь леди Драйден? Впрочем, судя по виду, эта дамочка достаточно умна, чтобы не совать нос в чужие дела. Отлично понимает, что ей нужно знать, а что нет. Эти мысли совершенно не мешали ему в сотый раз рассказывать историю о епископе, его молодой любовнице и налете на ночной клуб. Поскольку он давно уже убедился, что в эту историю ровным счетом никто не верит, единственной ее целью было шокировать миссис Консидайн. Та, однако, была слишком увлечена беседой с профессором Ричардсоном. Она как раз рассказывала ему, какой изумительный работник получился из некоего Джимми Гроува, приходившегося племянником кому-то из слуг профессора, когда история Эрика завершилась, вызвав дружный смех. Миссис Консидайн покраснела и принялась удивленно вертеть головой.
     Повар у Герберта Уайтола был просто великолепный, и к концу ужина все пришли в прекрасное расположение духа. Кофе подали в гостиную, и вскоре все перебрались туда. В натопленной комнате уютно пахло яблоневым деревом; гостей совсем разморило, и разговор постепенно стих. Герберт Уайтол огляделся и, усмехнувшись, отставил свою чашку.
     - Ричардсон,- небрежно бросил он,- вам, наверное, не терпится взглянуть на кинжал?
     - С чего это вы взяли?- ворчливо осведомился профессор.
     - О, мне просто так показалось. Тем более вы собирались доказать мне, что это подделка. Надеюсь, вы захватили с собой лупу? Если нет, могу одолжить свою. Мне всегда было интересно, чего в вас больше: зависти или упрямства. Я даже готов поверить вам на слово.
     Он прошел в дальний конец комнаты и отдернул широкий занавес, скрывавший сейф, в котором хранилась его коллекция. Вставив в замок ключ, он повернул его и распахнул тяжелую стальную дверцу. Взглядам гостей предстала глубокая полукруглая ниша с обтянутыми синим бархатом полками, на которых выстроились сокровища Герберта Уайтола. На самом почетном месте стояла столь не любимая Лайлой статуэтка. Чуть наклонив голову, она рассматривала какой-то круглый предмет, похожий на яблоко, который держала в своих руках. Она была воплощением красоты, простоты и гармонии, присущих древним.
     - Прекрасна, не правда ли?- не удержался Герберт Уайтол, влюбленно глядя на свою богиню.- Критского происхождения.
     Профессор надул обе щеки, с шумом выпустил воздух и мрачно поправил:
     - Я бы сказал, египетско-греческого.
     Герберт Уайтол снисходительно улыбнулся.
     - Вы почти не ошиблись. На Крите действительно было сильно влияние Египта. Взять хоть триады из слоновой кости.
     - Глупости,- сказал профессор Ричардсон и с удивлением почувствовал, что ему совершенно не хочется спорить.
     - Как бы там ни было, друг мой, она прекрасна,- тихо заметил Герберт Уайтол.- Хотя Лайла и не любит, когда я так говорю, но они похожи как две капли воды. А о красоте не спорят.
     - Ну, хорошо, а где же этот кинжал, о котором вы уже прожужжали мне все уши?- раздраженно спросил профессор.
     Герберт Уайтол улыбнулся и достал кинжал. В лучах лампы сверкнуло длинное тонкое лезвие. Рукоятка из слоновой кости была выполнена в виде виноградной лозы - гибкий стебель, выгнувшийся под тяжестью крупных и спелых ягод. Несмотря на миниатюрность - кинжал вполне мог бы служить заколкой для волос,- это было удивительно функциональное и на редкость зловещее оружие.
     - Только представьте,- заметил Герберт Уайтол,- его привез из Китая сам Марко Поло!
     - Это лезвие никогда не было в Китае,- резко возразил профессор.
     - Вы совершенно правы,- кивнул ему Уайтол.- Оно более позднее, чем рукоятка. Вероятно, лезвие сломалось и его заменили новым. Совершенно очевидно, оно итальянской работы. В крайнем случае, испанской.
     Изначально кинжал входил в приданое Бианки Корнер, вышедшей в тысяча пятьсот сорок первом году за одного из Фальери. Упоминание о нем можно найти в описи ее личных вещей.
     - Какой-то кинжал действительно числился среди ее личных вещей,- хмуро заметил профессор,- но никто на свете не убедит меня, что именно этот. Что до вашего приобретения, в середине восемнадцатого века его купил в Венеции лорд Абингтон, заплатив не столько за вещь, сколько за прилагавшуюся к ней нелепицу про Марко Поло.
     - Нелепицу?- вскинул бровь Герберт Уайтол.
     - Чтобы не сказать хуже,- радостно подтвердил профессор.- Дешевый трюк, рассчитанный на простаков и неучей!
     Мейбл Консидайн дернула его за рукав.
     - Но согласитесь ведь, что красиво! Вы заметили? На одной из виноградин сидит муха... Так она как живая! Я, правда, не одобряю всякое там оружие. Никак не могу отделаться от мысли, что, может, этим самым кинжалом кого-то зарезали. А может, и не раз, если он такой древний.
     Профессор надул щеки и с громким звуком выпустил воздух.
     - Послушать Уайтола,- заявил он,- так Марко Поло перерезал этим кинжалом половину Китая.
     Он оглушительно расхохотался, и Мейбл Консидайн поспешно повернулась к хозяину.
     - Сэр Герберт, а у вас еще сохранились те чудесные пластинки, что мы слушали в прошлый раз? По радио постоянно крутят современных исполнителей, но разве это сравнить с Крейцером, Карузо, Галли-Курчи или Маккормаком? А у вас такая великолепная коллекция! Эти пластинки и в каталогах уже не значатся.
     - Не понимаю, что за удовольствие слушать старые пластинки,- хмуро заметил Джордж Консидайн.- Они на то и старые, что там почти ничего не слышно. Одно шипение.
     - Джордж!- ужаснулась его жена.
     - Ну хорошо, хорошо, молчу. Пусть будет по-твоему.
     Совершенно неожиданно Эрик Хэйли тоже поддержал эту идею, и, подождав, пока Герберт Уайтол снова запрет свою коллекцию, все вернулись в гостиную. Роль ди-джея, разумеется, взял на себя Эрик Хэйли.
     - Так-с,- деловито начал он.- И что же мы будем слушать? Я тут что-то слышал про Крейцера... Миссис Консидайн? Леди Драйден?
     Сибил Драйден было решительно все равно. И музыка, и коллекция слоновой кости казались ей одинаково скучными. У пластинок, однако, было то преимущество, что они не действовали на профессора, как красная тряпка на быка. Поэтому леди Драйден кротко улыбнулась и заявила, что ей нравится все, подумав про себя, что в это ?все? уж точно не входит нелепый энтузиазм Мейбл. В шестьдесят с лишним лет скакать от радости как девчонка - это было выше понимания Сибил Драйден.
     Профессору, как выяснилось, нравились старые итальянские арии для тенора и сопрано. Джордж Консидайн попросил поставить что-нибудь попроще, ?чтобы хоть насвистеть потом можно было?. В результате отбирать пластинки отправились в кабинет все четверо.
     Лайла осталась в гостиной. Она сидела на диване возле Адриана Грея и рассматривала альбом, в котором тот собирал эскизы, подготовленные для реставрации дома. Слушая негромкие объяснения своего друга, Лайла чувствовала, что понемногу приходит в себя.
     Герберт Уайтол присел рядом с леди Драйден.
     - Решили дать нашей девочке немного снотворного?- вполголоса спросил он.
     - Именно. Пусть успокоится. Кстати, Билл Уоринг сейчас здесь.
     - Здесь?
     - Явился на ночь глядя и заявил, что желает видеть Лайлу. Мне удалось его выставить, но он все равно будет звонить завтра. Думаю, Лайле все же придется поговорить с ним. Удивительно упрямый молодой человек. Непременно хочет, чтобы она лично сообщила ему о разрыве помолвки. Возможно, оно и к лучшему. Если он устроит сцену - а он обязательно ее устроит,- то напугает Лайлу до смерти. Она совершенно не выносит подобных вещей. Знаете, чем больше я об этом думаю, тем больше склоняюсь к мысли, что его приезд нам только на руку. Разумеется, я буду присутствовать при их встрече.
     - Разумеется,- сказал Герберт Уайтол, давая понять, что тема закрыта.
     Леди Драйден искоса взглянула на него и перевела разговор на предстоящую свадьбу. Вскоре из кабинета появилась шумная компания, нагруженная пластинками. Все говорили одновременно, стараясь перекричать друг друга. Особенно старалась Мейбл Консидайн, которой посчастливилось найти целых две пластинки из тех трех, что она когда-либо слышала.
     - Это было еще до моего замужества,- радостно объясняла она.- Представляешь, Джордж, сколько времени прошло с тех пор? Мы с мамой путешествовали. Венеция! Неаполь! Рим! Флоренция! Милан! А какие чудные витражи там были в соборе! Как сейчас помню: слева от алтаря, такие все зелененькие и еще голубые! Надеюсь, они не пострадали во время бомбежек. А в Венеции мы дважды ходили смотреть оперу: ?Фаворитку? и ?Лючию ди Ламмермур?. Или все-таки слушать? Вечно я забываю, как правильно. По мне, так, конечно, ?смотрели?, потому что слушают радио, а в опере даже бинокли выдают. Только вот пояснения эти, либретто, очень уж у них путаные. Правда, я все равно итальянского не знаю, так что до сих пор не знаю, в чем там в ?Фаворитке? дело было. С ?Лючией?-то проще, она по Вальтеру Скотту. Я оттуда целых две арии наизусть помню: уж больно красивый тенор их исполнял. И голос у него был просто изумительный. Он у меня и сейчас как живой перед глазами стоит.
     Она пристроилась на диване рядом с Лайлой и Адрианом; ее щеки пылали, и она действительно очень напоминала восторженную молоденькую девушку.
     - Сейчас молодежь Вальтера Скотта уже не читает. А очень зря. Есть у него такой роман, ?Невеста Ламмермур?, вот по нему оперу и поставили. Я-то его читала, когда мне и четырнадцати еще не было, поэтому кое-каких персонажей уже подзабыла, но девушку точно звали Люси Эштон, а ее брата - Генри. Да, кажется, так. И он заставил ее расстаться с молодым человеком, которого она любила,- вот как этого зовут, хоть убей, уже не помню. А еще там есть Эдгар и Равенсвуд, хотя нет, кажется, это один и тот же человек.
     Она вопросительно посмотрела на Адриана Грея, и тот рассмеялся.
     - Боюсь, тут я вам не помощник. Из Вальтера Скотта я читал только ?Айвенго? и ?Талисман?.
     - А я его всего прочла, от корки до корки. Я тогда заболела, и целых три недели провела взаперти дома, а кроме Вальтера Скотта, читать там было нечего, вот у меня все в голове и перепуталось. Вот только про Люси и помню. Больно уж грустная история. Ее насильно разлучили с любимым и заставили выйти замуж за другого. Ну, в первую же брачную ночь его и убила. А сама потеряла рассудок, бедняжка, а вскоре и совсем умерла. А потом ее возлюбленный приходит к ней на могилу и поет. Мистер Хэйли как раз эту пластинку сейчас и ставит.
     Зазвучала увертюра, и миссис Консидайн, смолкнув, откинулась на спинку дивана, закрыла глаза и принялась слабо помахивать рукой в такт изумительному голосу Маккормака: ?Bell' alma innamorata, bell' alma innamorata ne congiunga il Nume in cielo?.
     Лайла же невидяще смотрела в альбом, который держал перед ней Адриан. Дочитать до конца хотя бы одну из книг Вальтера Скотта она так и не сумела, хотя несколько раз честно пыталась. В конце концов ей попалась в руки и ?Невеста Ламмермур?, открывшись на той странице, где сбежавшиеся на крик Эштоны застают обезумевшую Люси, сидящую в забрызганной кровью ночной рубашке перед убитым ею супругом. Лайла тут же захлопнула книгу, но было уже поздно. Ночью ей приснился кошмар, и больше она уже про Вальтера Скотта не хотела и слышать. И вот сейчас рассказ миссис Консидайн снова оживил в ее памяти этот страшный образ - дрожащий в воздухе крик; Люси, скорчившаяся на кровати, безумный взгляд, кровь и кинжал. Кинжал с рукояткой из слоновой кости. На виноградинах, как роса, дрожат капли теплой еще крови.
     ?Bell' alma innamorata ne congiunga il Nume in cielo. Bell' alma innamorata, bell' alma innamorata?,- рыдал голос Маккормака, оплакивая смерть Люси.
     У Лайлы все поплыло перед глазами. Она почувствовала, как Адриан Грей сжал ее руку.
     - Лайла, милая, что с тобой?
     Она взглянула на него расширившимися от ужаса глазами.
     - Какая страшная история...
     - Да,- мягко сказал он,- но все это было очень уже давно... Если вообще было. В итальянских операх всегда так: целая куча персонажей, от которых автору приходится тем или иным образом избавляться, чтобы в финале они не мешали главным героям исполнить свои коронные арии. Грустно, конечно, но и смешно.
     Кровавое видение начало стремительно таять. Скоро от него остались только глаза Люси и кинжал с ручкой из слоновой кости. Потом исчезли и они.
     Адриан улыбнулся.
     - Этот скорбящий джентльмен, однако же, повторяется. Интересно, сколько раз он уже спел это ?Bell' alma innamorata?? Я все пытаюсь подсчитать и постоянно отвлекаюсь на голос Маккормака.
     Лицо Лайлы немного порозовело. Она почти уже пришла в себя.
     - Это ведь итальянский?- спросила она.- О чем он поет?
     - Что ему не терпится ?воссоединиться со своей любовью на небе?,- улыбнулся Грей.- Не то чтобы я был большим знатоком итальянского, но догадаться не трудно.
     Пластинка кончилась и остановилась. Мейбл Консидайн вскочила и бросилась к проигрывателю, требуя поставить следующую. Как назло, следующая пластинка оказалась безнадежно испорченной. Мощный голос Карузо и хрустальный вокал Галли-Курчи сплелись в ужасающий визг и вой, когда игла, сорвавшись, проехалась через всю пластинку.
     Герберт Уайтол поморщился.
     - Может, хватит уже издеваться над нашими ушами?- обратился он к Эрику Хэйли.- Предлагаю поставить что-нибудь, что можно слушать без ущерба для нервной системы. Страшно подумать, что за каждую из этих пластинок я заплатил по гинее.
     - Как вы можете говорить такое, сэр Герберт!- возмутилась Мейбл Консидайн.- Эти пластинки просто великолепны! Другое дело, что их нужно слушать на старых граммофонах.
     - Боюсь, все куда проще,- возразил хозяин.- Просто тогда еще не было ничего лучшего.
     Эрик Хэйли улыбнулся и покачал головой. Профессор же громко запротестовал:
     - В жизни не слышал большего вздора! Эти пластинки делали для граммофона. Разумеется, на нем их и надо слушать. Тогда и со звуком проблем не будет.
     - Согласен,- усмехнулся Герберт Уайтол.- Нет звука, нет и проблемы.
     - Не ловите меня на слове!
     - Друг мой,- безмятежно продолжал хозяин,- почему бы вам в таком случае не пойти в своих рассуждениях чуть дальше и не заявить, что дилижанс был гораздо удобнее и надежней всякий там ?даймлеров? и ?роллс-ройсов??
     Лысина профессора начала стремительно багроветь.
     - По крайней мере, они были безопасней. В те времена на улицах не гибло столько народа.
     - В те времена, дорогой мой, на улицах и народа-то не было. Однако, если вы так ратуете за возврат к прошлому, отчего же явились сюда в смокинге, а не в набедренной повязке?
     Профессор смерил его ненавидящим взглядом.
     - Явись я в набедренной повязке, то не забыл бы и каменный топор. А уж тогда, клянусь, вам бы не поздоровилось...
     - Боюсь, профессор, в таком виде вас бы сюда не пустили,- расхохотался Герберт Уайтол.
     Профессор уже тяжело дышал.
     - Знаете что, Уайтол? На вашем месте я не был бы так самоуверен.
     Эрик Хэйли от души веселился, наблюдая за этой сценой. ?Бедняга Консидайн! Совершенно не знает, куда деть руки. Того и гляди сломает эту несчастную пластинку. А жена-то! Ну в точности взволнованная наседка. Вон как головой крутит. Только что не кудахчет. А этим двоим и дела нет. Воркуют над своим альбомом как ни в чем не бывало. Хороший Адриан парень. Ему бы еще немного мозгов... Лайле, по правде говоря, тоже. А может, оно и к лучшему. На черта Герберту умная жена? Хватит с него и умной свекрови. Леди Драйден ему еще крови попортит, это уж как пить дать. Герберт, правда, и сам парень не промах. Такому палец в рот не клади. Однако, если Ричардсон не угомонится, будет скандал. Пора их растаскивать?.
     Поводив рукой над пластинками, он выбрал Баха и, усмехнувшись, включил звук на полную громкость. Величественная музыка мощной волной хлынула в комнату, моментально положив конец всем пререканиям.

Глава 12

     В половине одиннадцатого Консидайны стали прощаться. Когда они были уже в холле, на лестнице появилась мисс Уайтекер, одетая для выхода: темно-синий костюм, маленькая синяя шляпка, перчатки и зонтик. Подойдя к Герберту Уайтолу, она что-то негромко ему сказала. Тот нахмурился.
     - Что так вдруг?- Он раздраженно поджал свои тонкие губы.- Я вам запрещаю.
     - Мне все равно,- ответила мисс Уайтекер.
     Они говорили очень тихо, и только Джордж Консидайн, стоявший к ним ближе всех, слышал эти слова.
     Мисс Уайтекер подошла к Мейбл Консидайн, которая деловито обматывала голову красным шифоновым шарфом.
     - Миссис Консидайн, подбросите меня до деревни? Я как раз успеваю на последний автобус до Эмсворта. Позвонила сестра. Она серьезно заболела, и мне нужно немедленно ехать к ней.
     - Конечно, моя дорогая! Но уже так поздно. А если вы не успеете на этот автобус? Что тогда? Вам обязательно нужно ехать именно сейчас?
     - В том-то и дело, мисс Консидайн. Сестра там совсем одна, да еще с маленьким ребенком на руках. Да не волнуйтесь вы за меня. До автобуса куча времени.
     Мейбл Консидайн набросила пальто, больше напоминавшее рабочий халат, закрутила вокруг шеи шарф, подаренный Джорджу в гольф-клубе, удовлетворенно оглядела себя в зеркале и в который раз стала прощаться.
     Наконец она открыла дверь и отшатнулась: в лицо ей ударил сильный порыв ветр. ?К дождю?,- заметила мисс Консидайн. Когда дверь за Консидайнами и мисс Уайтекер закрылась, леди Драйден развернулась и молча ушла в гостиную. Профессор Ричардсон помялся еще немного в холле и заявил, что ему то