е разговаривал об отъезде, так что, может, он просто погорячился. Джонатан мне всегда говорил, что он скор на решения - старается подстегнуть себя, доказать самому себе, какой он сильный и суровый. Но на самом деле он совсем не такой. Мой дорогой Джонатан разбирался в людях, а Арнольд - его брат, так что он знал его очень хорошо. Наверное, сказав, что я должна уехать, он вновь пытался обмануть самого себя. Думаю, это мой заросший сад так на него подействовал и кошки, а главное, приезд Эдварда. Знаешь, Сьюзен, мне показалось, он почему-то боится Эдварда. Конечно, в деревне все говорят, что он должен был выделить Эдварду хотя бы часть наследства, может быть, поэтому он так нервничает. Но он поспешил уйти; когда я спросила его, почему он боится приезда Эдварда, он быстренько ушел.
     Сьюзен удивилась.
     - Боится?
     - Да, мне так показалось. Может быть, когда я его так спросила, он понял, что делает что-то не то. Люди еще больше ополчатся на него, если он меня выгонит. Я надеюсь, сейчас он уже одумался. Поэтому я все же смогу оставить котят у себя. Правда?
     Они говорили о чем угодно, кроме Клариссы Дин.
     В два часа Сьюзен вернулась в усадьбу. Она наткнулась на ужасную книгу - о человеке, которого отправили на каторжные работы в Австралию. Книга называлась ?В обмен на жизнь?, и, просматривая ее, она испытала чувство, будто выпустила на волю ураган сил зла. Ей понадобилось время, чтобы загнать их обратно.
     С викторианскими романами в целом было покончено, хотя имелись еще разрозненные томики, рассеянные по разным полкам. Она встала на лестницу и начала исследовать верхние полки и попала в восемнадцатый век. Подшивки ?Спектейтора?  и ?Рэмблера? , ?Путешествия Гулливера? в полном издании. Словарь Джонсона  и первое издание ?Расселаса? . Это, должно быть, ценные книги, но она не могла определить их стоимость. Если Арнольд Рэндом захочет, она могла бы написать близкому другу профессора, у которого был антикварный книжный магазин, и выяснить точно.
     Она продолжала выискивать ценные экземпляры и заносить их в список.
     Около четырех часов она спустилась с лестницы и отправилась на поиски Арнольда. Она нашла его в кабинете: сидя в большом кресле, он читал газету. Он, казалось, был рад видеть ее. Сказал, что не собирался продавать книги, но, если среди них есть ценные, неплохо бы знать об этом. Их как-то оценивали, когда страховали имущество, но оценка эксперта - совсем другое дело.
     Сьюзен начала говорить:
     - Я не эксперт, но, если хотите, могу составить список и послать его эксперту...
     И тут распахнулась дверь, и Дорис Дикон объявила:
     - Мисс Блейк...
     На этот раз мисс Дикон удалось достичь двери первой, но для этого ей пришлось почти бежать.
     - Проходит мимо, даже не замечая,- жаловалась она матери вечером.- В лучшем случае: ?Не беспокойся, Дорис, я знаю дорогу!? Но я-то, в отличие от нее, знаю, как мне положено себя вести; я подошла первая и впустила ее в дверь. Мистер Арнольд аж с лица спал, когда ее увидел. Он разговаривал с мисс Сьюзен о книгах, которые она разбирает, и они оба не слишком обрадовались.
     - Мисс Милдред этим не смутишь,- убежденно заметила миссис Дикон.
     Арнольд Рэндом сидел лицом к двери. Он следил за тем, как она открывалась, и в нем зрело ужасное предчувствие. Милдред! Что ей на этот раз понадобилось? В глазах у него помутилось. Он уже ничего не понимал.
     Милдред Блейк вошла в комнату, напряженно вытянув шею, чуть крючковатый нос, длинное желтое лицо, глаза смотрят пристально, не мигая. Стервятник - вот на кого она была похожа, на это ужасное существо, срывающее мясо с костей. Он вспомнил, что когда-то чуть не женился на ней, и от этой мысли ему стало еще хуже.
     В руках у нее была знакомая черная книга для поборов. Она сказала:
     - Мне надо поговорить с вами, Арнольд.
     В присутствии Сьюзен не нуждались, о чем свидетельствовал легкий кивок в ее сторону. Сьюзен всегда считала мисс Милдред настоящей мегерой, и ей стало жаль Арнольда Рэндома, но остаться было нельзя. Она сказала:
     - Отложим до другого раза, мистер Рэндом,- и вышла.
     Мисс Милдред уселась, Арнольд, поднявшийся ей навстречу, продолжал стоять.
     - Что вы хотите, Милдред?
     Ее улыбка ужаснула его.
     - А вы не догадываетесь?
     - Конечно нет.
     Она положила книгу на колени.
     - Вы, должно быть, очень довольны.
     Так оно и было. Но ему не хотелось, чтобы об этом говорили вслух. Сначала он чувствовал облегчение, которого только стыдился. Но сейчас это чувство прошло. Услышав замечание мисс Блейк, он внутренне подобрался и очень холодно ответил:
     - Я не понимаю, что вы имеете в виду.
     - Не понимаете?- Она постучала по черной книге пальцем в перчатке. Дырка была заштопана, грубая и безобразная штопка напоминала плоское ползучее насекомое.- Тогда я объясню вам, дорогой мой Арнольд. Надо сказать, смерть мисс Дин лишила меня покоя - без сиделки Ора совсем невыносима,- вам она, вероятно, принесла большое облегчение.
     - Облегчение?
     - Естественно. Вполне возможно, ваш брат Джеймс рассказал ей о своем завещании. Скажу больше, я слышала, как она говорила по телефону Эдварду, что ей надо сказать ему что-то очень важное по поводу его дяди.
     Арнольд Рэндом нащупал носовой платок и вытер вспотевший лоб.
     - Что она говорила?
     Взгляд Милдред Блейк был полон зловещей иронии.
     - Зачем вы спрашиваете? Наверняка вы тоже все слыша?. Параллельная линия - это просто подарок судьбы, когда хочешь быть в курсе всех дел. Но если вам угодно притворяться, пожалуйста. Как вы хорошо знаете, она ему ничего не сказала. И больше никому ничего не скажет. А вот я скажу: вы неблагоразумны. Я понимаю, вы не могли ждать, пока она заставит Эдварда выслушать ее откровения. Она, разумеется, хотела восстановить справедливость, чтобы затем выйти за облагодетельствованного наследством замуж. Но Эдвард так старался ее отвадить, что не обращал внимания на эти намеки о завещании дяди Джеймса. Тем не менее она была очень настойчива, так что ждать вам было нельзя. Жаль только, что вы выбрали пятницу.- Помолчав, она добавила: - Опять.
     Он смотрел на нее, зажав платок в руке.
     - Не понимаю, о чем вы говорите.
     Она продолжала развлекаться.
     - Все знают, что по пятницам с девяти до десяти вечера вы упражняетесь в церкви. Уильям Джексон утонул в протоке в одну пятницу, Кларисса - в другую. Кстати, вы, должно быть, хорошо ее знали. Или нет? Может, даже приставали к ней?
     Он покраснел от гнева.
     - Это только не хватало! Мне она совсем не нравилась!
     Она постучала по черной книге.
     - Я бы на вашем месте не очень об этом распространялась. Я вас серьезно предупреждаю, Арнольд: все это не очень хорошо выглядит. Сначала вы уезжаете, и я должна играть на органе. Но в таком случае вы уже не можете сказать, что вечером вы репетировали в церкви, поэтому утром вы бросаете в наш почтовый ящик записку, что в конце концов остаетесь. Это значит, у вас есть предлог, чтобы встретить Клариссу Дин у протоки.
     - Вы с ума сошли! Что вы такое несете?
     - Я не сошла с ума, напротив, я очень разумна. И, пожалуйста, не тратьте ни моего, ни своего времени, не пытайтесь доказать, что вы не имеете никакого отношения к смерти мисс Дин. Я все равно не поверю вам, и вы можете так меня разозлить, что я потеряю всякое желание помогать вам.
     Он сделал шаг по направлению к ней и сказал дрожащим от гнева голосом:
     - Я не видел ее! Я не прикасался к ней! У меня и в мыслях не было ничего подобного!
     Она издала короткий, отрывистый смешок.
     - Хотела бы я посмотреть на того, кто вам поверит! Уильям Джексон был единственным свидетелем того завещания, которое вы скрыли. Он утонул в протоке. Кларисса Дин знала о завещании и пыталась сказать о нем Эдварду. И вот пожалуйста - она тоже утонула в протоке. И оба утонули в пятницу вечером, один в прошлую пятницу, другая - в эту. В это время вы были в церкви, совсем рядышком.
     Его лицо стало серым, а губы - бледно-синими. Ему осталось только повторить то, что он сказал в первую минуту, растерявшись от страха:
     - Вы с ума сошли!
     Она мотнула головой, а потом стала ею покачивать... От этого ритмичного движения тошнота подступила к горлу - ее голова в потрепанной шляпке, хищный нос, как клюв вороны, падкой до мертвечины, блеск глаз. Все это двигалось из стороны в сторону, качалось как маятник...
     Тьма заволокла глаза.
     Когда он пришел в себя, то обнаружил, что стоит опершись обеими руками о стол, а она снова сидит неподвижно. Ждет. Смотрит на него и ждет. Он вспомнил, что, когда существовали камеры пыток, человеку, который терял сознание, давали время прийти в себя, чтобы снова пытать.
     Когда он выпрямился, то вытянул руку за спину, нащупал кресло и упал в него. Ему нечего было сказать. Если хочет, пусть сама говорит.
     Она самодовольно заговорила:
     - Не стоит доводить себя до такого состояния, Арнольд. Вам это вредно. Давно пора понять, что я хочу помочь вам. В конце концов, мы старые друзья. Вас потрясло обилие улик против вас, если,- она остановилась и сделала ударение на последнем слове,- если рассказать все полиции. Но эти улики ничего не значат, пока никто не знает о втором завещании Джеймса. Сейчас оба свидетеля мертвы, Кларисса Дин тоже. Ни она, ни Уильям Джексон не расскажут полиции об уничтоженном вами завещании, единственной реальной причине их смерти. Одна я могу это сделать. Я слышала, как Уильям Джексон обвинял вас в том, что вы скрыли завещание от поверенного, я могу засвидетельствовать, что вы этого не отрицали. А вот это уже опасно! Если вас заподозрят в сокрытии завещания, все остальное приложится само собой: мотив убийства Уильяма Джексона, мотив убийства Клариссы Дин. Вы в моих руках. Я могу уничтожить вас, могу и спасти. Звучит несколько мелодраматично, но так оно и есть. Если я расскажу полиции все, что знаю о завещании, они, разумеется, сразу смекнут, что это вы убили Уильяма Джексона и Клариссу Дин. Единственно возможный вывод. Если я буду молчать, никто не сможет ничего сказать им, и они никогда не узнают, что ваш брат написал второе завещание, по которому вы остаетесь ни с чем. Надеюсь, вам все ясно. Я согласна пойти на риск, его надо компенсировать. Не думаете же вы, что я сделаю это просто так? Ну как?
     Он смотрел на нее и чувствовал полное свое бессилие. Если она пойдет в полицию, все кончено. Ему представлялся камень, висящий на краю обрыва. Он еще не качнулся, но стоит тронуть его, он упадет, и ничто не сможет остановить его. Он мысленно увидел, как камень покачнулся, начал падать и, набирая скорость, подпрыгивая на выступах, скрылся из глаз.
     Он смотрел на Милдред Блейк и ненавидел ее со всей силой отчаяния.
     - Вы - дьявол!- сказал он.

Глава 20

     Только к вечеру первые брызги из потока сплетен, к тому времени уже набравшего силу, достигли инспектора Бэри. Он взял показания у Эдварда Рэндома и викария, у обеих мисс Блейк, но никто из них даже не обмолвился о вечерах у викария по пятницам и о том, что мисс Симе и миссис Стоун положили начало невероятным слухам о жестоком коварстве Эдварда Рэндома. Инспектор Бэри был не из местных, он приехал в Эмбанк пару лет назад, но мачеха его жены была кузиной мисс Симе, а ее дядя был женат на дальней родственнице Стоунов. Дядя владел кондитерской в Эмбанке, и дела его процветали. Старая миссис Стоун наведывалась к нему дважды в неделю за увесистой корзиной с остатками. Суббота была одним из ее дней, во время визита она не молчала. Навестив отца с мачехой, миссис Бэри позвонила дяде и, сообщив ему то, что сказала мисс Симе, присовокупила к услышанному долю, внесенную миссис Стоун. Когда ее муж вернулся с работы, она подала ему обе истории, еще горячие и хорошо приправленные. Выслушав их, он сначала нахмурился, а потом ухмыльнулся.
     - Итак, все вс„ знают! Я все утро провел на месте преступления, и никто не сказал мне, что у этой девушки был роман с молодым Рэндомом, никто даже словом не обмолвился, что они ссорились посреди дороги или что он отбрил ее по телефону. Ни единого словечка! Но заплатить за автобусный билет в Эмбанк и шептаться об этом со своими родственниками - всегда пожалуйста.
     Миссис Бэри вскинула рыжую хорошенькую головку.
     - Это и мои родственники!- сказала она.
     Он рассеянно поцеловал ее.
     - Не имею ничего против твоих родственников, Лил!
     Она во второй раз энергично вскинула голову.
     - Только попробуй!
     - Не буду, клянусь своим мундиром,- добродушно ответил он.- Слушай, Лил, ты этих людей знаешь, а я нет. Что из всего того, что они наговорили, правда, а что домыслы, приплетенные для большей убедительности?
     Они были женаты не так давно, однако она уже знала, когда не стоит дразнить его. Миссис Бэри перестала кокетничать.
     - Мисс Симс - болтушка, но не врушка,- уже серьезно сказала она.- Если она говорит, что слышала что-то по телефону, значит, она действительно это слышала. Она будет долго описывать подробности, но скажет только правду. Она может довести буквально до нервного истощения, вспоминая, случилось что-то ровно в четыре или в пять минут пятого.
     - А эта миссис Стоун?
     - Отвратительная старуха,- призналась Лил.- Слава богу, она мне не родственница. Если на то пошло, она всего лишь дальняя кузина тети Айви. Некоторые не удостаивают внимания тех, кто так обнищал, как Стоуны, но дядя Берт и тетя Айви очень добры к ней.
     - Отвратительная, говоришь, старуха? А можно ли ей верить?
     - Не знаю. Она тут известная выдумщица, все время ноет, что они с дочерью чуть ли не умирают с голоду. Бог знает, сколько она вытащит всего из дяди Берта и тети Айви!
     Рано утром в воскресенье, вооружившись информацией о будущих свидетелях, инспектор Бэри отправился в Гриннингз. Обе дамы подтвердили свои рассказы и, как ему показалось, говорили правду. По крайней мере, ни одна из историй не отличалась от версии, изложенной ему женой. Мисс Симе понадобилось немало времени, чтобы рассказать свою. Ему пришлось выслушать, что она точно делала в тот момент, когда зазвонил телефон, о роженице, из-за которой доктора не было дома, и почему она не зажигала свет в кабинете, и множество мельчайших подробностей того, как она увидела, кто звонил из телефонной будки. В конце концов она добралась-таки до слов, которые повторила ему Лил: ?Эдвард, дорогой, мне нужно тебя видеть, очень нужно! Я должна кое-что тебе рассказать!?
     В этих словах мисс Симе была уверена. Но потом ее внимание отвлек звук открывающегося замка, и дальше она могла только подтвердить, что да, мистер Эдвард очень грубо разговаривал с бедной девушкой.
     - Пришел доктор, надо было подавать ужин, больше я не могла ждать. Вы не представляете, какая морока с едой в доме врача. Ведь неизвестно, когда он придет, а все должно быть горячим.
     На эту излюбленную тему она могла бы говорить долго, но возможности не представилось. После она жаловалась миссис Александер, как люди стали суетливы - уходят, даже не закончив беседы. ?Сочувствую бедной Лил, если он и дома так себя ведет. Она - дочь моей кузины Эмили. И как ее угораздило выйти замуж за полицейского??
     Миссис Стоун была в саду. Инспектору пришлось дважды стучать во входную дверь, только тогда она наконец вынырнула из-за угла с подвернутым подолом, в котором было с полдюжины яблок. Яблоки, как она объяснила, упали ночью.
     - Приходится ждать, когда сами упадут, не могу же я трясти дерево или лезть на него. У меня дочь - хворая. Хроническая больная, как говорит доктор Крофт. У нее совсем нет аппетита, разве любит иногда съесть яблочко.
     Инспектор заметил, что сам тоже любит яблоки. Миссис Стоун оказалась не менее словоохотливой, чем мисс Симе. Она открыла дверь и показала, где именно она стояла с подсвечником в руках, когда провожала мисс Сьюзен.
     - И подошли эти двое. Они ужасно ссорились.
     - Что значит ?ссорились?? Вы слышали, что они говорили?
     - Сперва нет. Но не всегда же надо прислушиваться к словам, чтобы понять - люди ссорятся. Он сердился, а мистера Эдварда лучше не сердить. Мне сразу стало жаль бедняжку, хотя я еще не знала, кто она. Ей тоже было обидно, это точно. Она говорила ?Эдвард!? и ?дорогой?, и ?не сердись!?. Сказала: ?Я не могу этого вынести!? А потом: ?Ты пугаешь меня!? И пусть миссис Александер и другие сколько угодно твердят, что этой девушке нечего было бояться. Я ей так и сказала: ?Может, и нечего, только она думала по-другому?. Своими собственными ушами слышала, как она сказала: ?Ты пугаешь меня, когда ты такой!? А он сказал, пусть, дескать, оставит его в покое. И мисс Сьюзен Вейн это слышала. Она выдумала, будто мисс Дин растянула связки, но плакала та не из-за связок, можете мне поверить.
     Инспектор нашел Сьюзен Вейн в южном коттедже. Она была в шляпке, и он решил, что она собирается в церковь. Ну ничего, он ее долго не задержит.
     Она провела его в гостиную, где было только две кошки, и сказала, что пойдет доложить миссис Рэндом.
     - Я думаю, она одевается, мы собрались в церковь.
     - Я хотел бы поговорить с вами, мисс Вейн.
     - Со мной?
     Глупо, но она нервничала. Еще глупее показывать это ему. А он встал у окна, так что она оказалась лицом к свету.
     - Садитесь, пожалуйста.
     - Спасибо.- Он выбрал стул у окна, а это было еще хуже.
     Она пристроилась на подлокотнике большого кресла. Свет падал прямо ей на лицо. Инспектор видел ее глаза - серые, необычного оттенка, а кожа на лице очень нежная. От его взгляда нельзя было укрыться. Она распрямила плечи и сложила руки на коленях.
     - Слушаю вас.
     - Мисс Вейн, у меня есть показания миссис Стоун, которая живет по соседству с домом викария. Она сказала, вы заходили к ней в четверг вечером. Вы не запомнили, когда ушли от нее?
     - Думаю, примерно в четверть восьмого. У нас в половине восьмого ужин, но от миссис Стоун уйти очень трудно. Она любит поговорить.
     - Да, я заметил,- сухо сказал Бэри.- Я с ней беседовал. Она сказала, что, когда провожала вас, со стороны протоки подошли двое - мистер Эдвард Рэндом и мисс Кларисса Дин. Они ссорились. Она сообщила мне свою версию того, что они говорили. Я пришел выслушать вашу версию.
     Он увидел, как она изменилась в лице и уставилась на свои руки.
     Мысли Сьюзен лихорадочно забегали. Если он говорил с миссис Стоун, он знает все, что знает она. Не надо ничего отрицать. Ложь бессмысленна. Она инстинктивно поняла это, да к тому же она не умела лгать. Она подняла на него глаза и сказала:
     - Это не было ссорой.
     - Вы не могли бы рассказать мне, что вы слышали?
     Она немного нахмурилась, пытаясь вспомнить.
     - Сначала только голоса, его голос, Эдварда Рэндома...
     - Вы узнали его?
     - Да. Слов я не слышала, только голос.
     - Он говорил громко? Сердито?
     - Нет, не громко. Мне показалось, его... вывели из себя.
     - Так, продолжайте.
     - Девушка была Клариссой Дин. Вы это знаете. Она... вела себя очень глупо... устраивала ему сцену.
     - Объясните, пожалуйста, что вы имеете в виду.
     На светлой коже Сьюзен проступил румянец.
     - Я понимаю: ужасно так говорить об умершем человеке, но она была из тех, кто любит из всего устраивать представление. Она всегда разыгрывала спектакль и всеми способами старалась навязать людям те роли, которые она для них выбрала. Ей было очень скучно с мисс Блейк, и она пыталась заставить Эдварда Рэндома подыграть ей.
     - Это он вам сказал, мисс Вейн?
     Она еще больше покраснела.
     - Я сама это видела. Она постоянно ему звонила, пыталась назначать свидания, все в таком роде.
     - Вам говорил об этом мистер Рэндом?
     Она покачала головой.
     - Нет, конечно! Он был очень занят, принимал дела у мистера Барра и часто приходил домой очень поздно. Когда его не было, я подходила к телефону. Когда он был дома, мы с миссис Рэндом невольно слышали, что он отвечал по телефону. Телефон стоит в маленькой задней комнате. Обычно он оставляет дверь открытой.
     Инспектор снова