ость, непереносимая юношеская обида. Сцена эта предстала перед глазами Лесли, словно она сама там присутствовала - отец, грубый и бестактный, возлагающий на дочь честолюбивые надежды, не имеющий ни малейшего представления о том, что действительно принесет ей счастье. И Джером, гордый, как дьявол, бросающийся прочь из дома, чтобы заработать состояние. Все ее чувства и мысли будто перенеслись на двадцать лет назад.
     - Так поэтому ты перестал приезжать?- спросила Лесли.
     - Да. Произвести фурор не удалось, но долгое время я ждал, что вот-вот я наткнусь на удачу, прямо здесь, за УГЛОМ. Я старался не приезжать и не видеться с тобой слишком часто: не хотел второй раз услышать, что я охочусь за твоими деньгами. А потом твой отец умер...
     - И что же?
     Рука Джерома поднялась и снова упала на колено.
     - И это довершило дело. К тому моменту я уже понял, что писатель из меня вышел средненький. Если человек не дурак и не трус, он всегда сможет верно себя оценить. Я писал славные второсортные вещицы, и на большее способен не был. Я мог бы зарабатывать пять-шесть сотен в год, но никогда не заработал бы достаточно, чтобы решиться попросить твоей руки. Ну а после я не мог воспользоваться смертью твоего отца в качестве удобного случая, чтобы сделать тебе предложение. Это звучит несколько напыщенно, но, полагаю, это во мне говорила чертова гордость. Поэтому я стал видеться с тобой еще реже. Я думал: "Зачем понапрасну травить себе душу?" Понимаешь, я никогда... никогда не думал, что у меня есть шанс...
     - И ты сдался.
     - Думаю, да. А теперь... слишком поздно...
     - Разве... Джером?
     - Я весь поломан...
     Румянец, который делал ее похожей на юную девушку, погас. Очень бледная, Лесли протянула к нему руки и сказала:
     - Ты все еще любишь меня? Это единственное, что имеет значение - любишь ли ты меня.
     Он до боли сжал ее руки.
     - Лес...
     Это был наполовину призыв, наполовину рыдание.

Глава 30

     Оставив мисс Силвер, Мэгги Пелл прошла половину пути вниз по черной лестнице и добралась до поворота, когда вдруг услышала чьи-то тяжелые шаги. Девушка отступила назад, в ванную, и оттуда увидела, что Джуди Эллиот поднимается вверх в сопровождении высокого светловолосого молодого человека в штатском и полицейского сержанта. Поднявшись по ступенькам, они вышли в коридор и зашагали прочь. Звук шагов стих, где-то отворилась и захлопнулась дверь. Джуди Эллиот не возвращалась.
     Мэгги немного подождала. Прядь волос выбилась из ее прически и легла на лоб. Девушка сняла фуражку и удостоверилась, что волосы больше нигде не торчат. Если насчет чего она и была привередой, так это насчет прически. Это Глория пусть себе ходит патлатая, Мэгги это совсем не подходит. Ей нравится, когда они зачесаны гладко и блестят, как атлас. А то некоторые девушки ходят в форме, а волосы растрепанные - ну, это вообще следовало бы запретить.
     Наконец, поправив прическу, Мэгги спустилась по лестнице и направилась в кухню. Миссис Робине была сильно занята, когда Мэгги пришла в дом, но уйти, даже не повидавшись с нею, девушка не могла. Теперь же миссис Робине была либо в кухне, либо по соседству, в комнате экономки. Сначала Мэгги заглянула в кухню. Там было пусто, но дверь в буфетную стояла приоткрытой, и с дальнего конца доносились голоса Робинса и миссис Робине. Конечно, Мэгги предпочла бы застать ее одну, но не всегда ведь можно выбирать.
     Пройдя до середины кухни, она вдруг поняла, что Робинсы ссорятся. Обычная история, когда уже вся жизнь позади, и нечем больше развлечься. По мнению Мэгги, миссис Робине совершила большую ошибку, выйдя замуж. Если не получилось найти себе кого-нибудь получше, то лучше вообще остаться одной. Взаимные уступки - это можно понять. Но если какой-то мужчина будет тобой командовать, и в конце концов ты потеряешь саму себя! Нет, с этим никак нельзя смириться, если уважаешь себя, знаешь себе цену.
     В настоящий момент Робине явно пытался командовать:
     - В доме полиция, и все об этом знают! А мистер Джером дает им разрешение производить обыск! Да будь здесь мистер Пилигрим, он их даже на порог бы не пустил! Теперь, насколько я знаю, они в комнате мистера Джерома. "Я дал им разрешение,- говорит он.- И посоветовал им начать с моей спальни". И это хозяин дома!
     Мэгги Пелл вполне разделяла его ужас. Так вот что полицейские делают наверху! Захватывающее убийство на первой полосе твоей газеты - это очень хорошо, но когда дело доходит до обыска в таком поместье, как "Приют пилигрима" - ну, сразу становится ясно: убийство пришло в твой дом. Интересно, они собираются обыскивать все комнаты? Что на это скажет мисс Жанетта? Она услышала, как миссис Робине засопела и всхлипнула. А потом опять раздался голос Робинса, очень сердитый:
     - Какой в этом толк? Говорю тебе, это конец!
     - Не говори так!
     - Что хочу, то и говорю, а ты изволь слушать! И вот что я тебе скажу: хватит уже выть из-за этого человека! Хорошо, что он умер!
     Ее резкий окрик прервал его:
     - Альфред!
     - И не надо мне тут вопить "Альфред, Альфред!". Он погубил твою дочь, разве не так? А теперь он мертв и проклят, и некого за это винить, кроме него самого! А ты тут все хнычешь из-за "бедного мистера Генри"!
     - Альфред...- На сей раз это был испуганный вздох.
     Мэгги тоже испугалась. Ей захотелось оказаться где-нибудь в другом месте. Лучше бы она вообще сюда не приходила! Но она была не в силах уйти. Мэгги услышала, как миссис Робине разразилась горькими рыданиями. Потом раздался глухой звук удара и крик боли. Девушка сделала два шага вперед. Она не может больше стоять и слушать, как оскорбляют женщину!
     И вдруг, совсем рядом с дверью буфетной, раздался голос Робинса, заставивший ее замереть. Теперь он звучал негромко, но тем страннее было то, что этот голос произнес:
     - Заткнись! Слышишь? Закрой рот! И чтоб молчала, поняла? Говорю же, что полицейские думают, что это я сделал. А из-за твоих воплей они еще больше насторожатся. "Что это она все кричит?- скажут они.- Что они все время выясняют, если им нечего скрывать? И что же она скрывает?" "Почему она?- скажут они.- А она знает, кто это сделал. А как еще она может знать, кто сделал, если это не ее муж? Это он!" - вот что они скажут. Ты что, хочешь мне петлю на шею накинуть? Ты ведь именно это делаешь. Говорю тебе, они думают, что это я прикончил твоего проклятого Генри. Я слышал, как они говорили в кабинете. И вот что они думают! Они думают, это я!
     - Так это ты?- дико закричала миссис Робине.- Ты?!
     Мэгги почувствовала, как по ее вискам стекают струйки пота. Даже под угрозой смерти она не смогла бы сделать еще один шаг вперед.
     Позади нее, в коридоре, раздался голос Глории:
     - Мэг, где ты? Мэгги!
     Она развернулась и бросилась прочь из кухни.

Глава 31

     Джуди Эллиот от вершины лестницы повернула направо и чуть впереди Фрэнка Эбботта и сержанта направилась по коридору к спальне Джерома Пилигрима. Распахнув дверь, она пропустила мужчин в комнату. При этом она старалась на них не смотреть, будто они были чумой, настигшей дом, и еще даже отступила, чтобы они ее не коснулись.
     Влюбленному молодому человеку очень неприятно, когда к нему относятся таким образом. Он был о себе довольно высокого мнения. И девушки, с которыми он время от времени знакомился, флиртовал и танцевал, никоим образом не пытались его изменить. Поведение Джуди невероятно его раздражало. В каждом ее жесте читалось: "Рыться в чужих вещах - подлость, а раз ты этим занимаешься, значит ты - подлец".
     Фрэнку удалось немного утолить свою обиду, напустив на себя в ответ совершенно ледяной вид. Он проследовал мимо нее в комнату не просто словно ее там не было, но как будто для него девушки по имени Джуди Эллиот никогда и не существовало вовсе. Ему надо делать свою работу, и это все.
     Джуди закрыла за ними дверь с похвальным самообладанием. Она могла бы хлопнуть ею с такой силой, что задрожали бы стены, но, вспомнив о том, что она все-таки горничная, девушка подавила этот порыв. Отвернувшись от двери, Джуди увидела, что из противоположной двери выходит Лона Дэй.
     - Что происходит, Джуди?- Голос Лоны звучал расстроенно, в глазах светилась тревога.
     Щеки Джуди вспыхнули, глаза засверкали.
     - Они обыскивают дом.
     - О... как неприятно!
     - Ужасно!
     - Но зачем? Что они ищут? Что они ожидают найти?
     - Не имею ни малейшего представления.
     Трехлетнему ребенку стало бы ясно, что Джуди потеряла самообладание и вовсе не торопится его восстановить. Мисс Дэй устремила на нее задушевный взгляд и сказала:
     - Думаю, им лучше знать. Где они сейчас?
     - В комнате капитана Пилигрима.
     - О боже... Но он же должен сейчас отдыхать...
     У Джуди дернулось плечо.
     - Он внизу. Он велел мне отвести их наверх.
     - О боже...- беспомощно повторила мисс Дэй.- Но они же не будут беспокоить мисс Жанетту?
     - Она должна перейти на время обыска в комнату мисс Коламбы.
     Джуди закипела от гнева, представив, как двое мужчин перебирают вещи старой леди, роются в ее ящиках! Отвратительно!
     - О боже!- воскликнула Лона.
     Джуди не удалось скоро уйти. Бывали моменты, когда Лона была в первую очередь медсестрой, практичной, опытной, уверенной в себе. Но иногда она могла просто прилипнуть, вцепиться в тебя мертвой хваткой. Джуди не питала особой любви к прилипалам, но чтобы от них избавиться, требуется напор и грубость. А это не в ее характере.
     Лона уже довольно долго распространялась о том, как ее нервируют всякие преступления и полиция (по крайней мере, так впоследствии Джуди описывала этот момент), когда она, Джуди, разозлилась настолько, что заявила:
     - Они нервируют не только вас. Но обе мы должны выполнять свои обязанности. Так что ступайте к мисс Жанетте и сообщите, что ее комнату собираются обыскивать.
     Если она втайне надеялась рассердить мисс Дэй, то, вероятно, была разочарована. В ответ она получила лишь тяжелый вздох и взгляд, молящий о жалости.
     - Ну, я даже не знаю, что она скажет. Я была бы сейчас не прочь поменяться с вами должностью.
     Джуди спустилась по черной лестнице и забрала из шкафа в ванной комнате свои принадлежности для уборки. Перед ленчем, когда закончился обыск в комнате Роджера Пилигрима, она успела в ней подмести. Теперь же было бы неплохо натереть там полы, это поможет выплеснуть накипевшие чувства. Это к тому же позволит держаться подальше от обыскиваемой комнаты, так как комната Роджера расположена в другом крыле. А чем дальше окажется от нее Фрэнк Эбботт, тем ей будет легче. Опустившись на четвереньки, Джуди принялась яростно тереть пол.
     Немного позже Альфред Робине покинул кухню с намерением подняться в свою комнату. Его смуглое лицо было бледнее, чем обычно, но манеры крайне сдержанны. Поставив ногу на первую ступеньку, он услышал, как в конце короткого коридора, расположенного под прямым углом к лестнице, распахнулась дверь в сад. В дом вошла мисс Коламба, шагая так тяжело, будто тащила на себе непосильную ношу. Опустившись на скамейку под вешалкой, недалеко от двери, она привычно окликнула Робинса:
     - Тебе придется стянуть с меня башмаки. Я сама не справлюсь.
     Начиная с того момента, когда раскрылась дверь, Робине уже знал все, что за этим последует. Ему нужно изобразить на лице самое любезное выражение и вернуться. Но когда он подошел, мисс Коламба никак не отреагировала. Она продолжала сидеть неподвижно, ее массивное тело бессильно обмякло, плечи зарылись в свисающие с крючков пальто и макинтоши. Робине стоял рядом, сдерживая раздражение, которое поднималось в нем как дрожжи. Чуть погодя мисс Коламба сказала:
     - Боже, как я устала!- И, помолчав, добавила: - Завидую овощам. Некоторые так живут. Чувств не больше, чем у кабачка. Чувства причиняют боль. Лучше совсем без них.
     Робине уставился в пол. Все в нем кричало: "Это правда!" Гнев в его душе бурлил все яростнее. Почувствовав, что больше не вынесет, он опустился на колено и сказал:
     - Давайте я помогу вам снять башмаки.
     Но мисс Коламбу спешить не заставишь. Ему следовало это знать. Она все делала в собственном темпе. Такова мисс Колли - будет делать все так, как хочется ей, не тебе. И не важно, что ты при этом чувствуешь.
     Она смотрела на Робинса, пока он не почувствовал, что сейчас закричит. И в своем привычном темпе сказала:
     - Ты пробыл здесь... Сколько, Альфред?
     Она нечасто так его называла. Он ответил:
     - Тридцать лет.
     - Это очень долго.
     Наступило молчание. Потом она вновь заговорила:
     - Жалко, нельзя вернуться назад. Но все-таки нельзя.- Мисс Коламба вытянула ноги: - Ну ладно, снимай! Они весят тонну.
     Когда она наконец обула домашние туфли, поджидавшие ее под скамейкой, Робине подумал, что наконец-то сможет уйти. Но удача повернулась к нему спиной. На одном из окон в утренней гостиной заело задвижку. Джуди Эллиот не смогла ее открыть. Лучше бы ему пойти и починить ее сейчас, пока не забыл.
     Робине сделал последнюю попытку сбежать:
     - Там сидят мистер Джером и мисс Лесли.
     - Ну, он сейчас должен отдыхать. Я выпровожу его. А ты пойди и посмотри, что там с задвижкой.
     Мисс Коламба никогда бы и не подумала, что тем двоим, в утренней гостиной, надо сказать друг другу что-то такое, чего они не могут сказать в ее присутствии. Лесли и Джером знакомы уже сорок лет, а этого вполне достаточно, чтобы сказать друг другу все, что только можно. Поэтому она бесцеремонно ворвалась в комнату, и, будь ее поступь полегче, мнение ее могло бы сильно измениться. Но даже в комнатных туфлях мисс Коламба топала так громко, что Лесли успела отдернуть руку, к которой прижимались губы Джерома, и отступить к камину. Она стала поближе к огню, надеясь, что жар от пламени послужит достаточным объяснением ее пылающих щек. Волна счастья залила ее с головой, и Лесли боялась, что теперь все заметят исходящий от нее радостный свет. А она пока не была готова с кем-то делиться своим счастьем. Оно принадлежало им с Джеромом, а больше никому - пока. Еще рано, только не сейчас, не среди всего этого ужаса.
     Робине направился к окну, а мисс Коламба, приветствовав Лесли быстрым дружеским кивком, начала уговаривать Джерома отправиться к себе - сейчас ему полагается отдыхать.
     Лесли наконец взяла себя в руки.
     - А мне пора к детям. Я пришла только на минутку, а Джером меня задержал.
     Она не смотрела на него, но услышала, как он поднялся на ноги.
     - В моей спальне полно полицейских, тетя Колли. Не думаю, что там можно отдохнуть.
     - Полицейские? В твоей комнате?
     - Ты же дала им разрешение? Я тоже.
     Она стояла, мрачно нахмурившись, в своих вельветовых штанах, заляпанных землей, в огромном рыбацком свитере, делавшем ее еще более обширной. Лесли увидела, как задрожали ее квадратные руки. Но в следующую секунду они уже спрятались в карманах, потеснив складной нож, обрывки просмоленной бечевки со старыми и новыми наклейками.
     Руки ее дрожали, но не голос. Она проговорила хрипло:
     - Что им нужно? Что они надеются найти?
     - Не знаю.
     Затвор на окне сильно заело - Робине никак не мог его отодвинуть. Он услышал, как мистер Джером, прихрамывая, зашагал в холл проводить мисс Лесли. Но потом прошел вместе с ней к стеклянной двери на улицу. Не будь Робине в таком нервном напряжении, он бы особо это отметил. Но сейчас он хотел лишь одного - поскорей закончить это никчемное занятие, подняться наверх, и если мистер Джером один, все ему выложить. Больше он терпеть не может. Если мисс Колли уйдет, он сможет перехватить мистера Джерома на обратном пути от двери. Но мисс Колли и не думает уходить. Стоит, засунув руки в карманы, и ждет, когда он починит задвижку. В доме поселилось убийство, и грядет Судный день, когда тайны всех сердец будут раскрыты. А перепачканная землей мисс Колли стоит и ждет, пока он починит окно! Он яростно рванул задвижку, и она подалась, а мисс Колли - уже тут как тут, приказывает ему достать немного масла и смазать ее.
     Проходя через холл, Робине сквозь широко раскрытую дверь увидел, что мистер Джером и мисс Лесли разговаривают в стеклянной галерее. Если поспешить, можно поймать мистера Джерома, пока он не ушел наверх.
     Но когда он вернулся с маслом назад, дверь уже была закрыта. А мисс Колли, насупив брови, стояла на том же месте, по-прежнему пряча руки в карманах.
     И даже когда он расправился с задвижкой, мисс Колли его не отпустила. Раз уж он принес масло, пусть заодно проверит и смажет остальные задвижки. Обнаружилось, что еще одну задвижку заело точно так же, как и первую. И ему пришлось долго с ней воевать под пристальным взглядом хозяйки. Странно она смотрит на тебя - как на пустое место. Это ничего не значит. Просто у мисс Колли такой взгляд. Но от этого в голову лезут всякие мысли. Тайны всех сердец - ему никогда не нравился этот отрывок из Писания. Если у человека есть что-то, принадлежащее только ему, то это его мысли. И какие они - никого не касается. Но мисс Колли ничего не имеет в виду. Просто у нее такая манера.
     Часы на стене утренней гостиной, все в розовой эмали и позолоте, показывали без четверти четыре, когда Робинсу наконец удалось вырваться и уйти наверх. К этому моменту Фрэнк Эбботт и полицейский сержант перебрались на чердачный этаж и приступили к обыску его собственной комнаты. Впоследствии было письменно зафиксировано, что Робине подошел к двери Джерома Пилигрима, но поговорить с ним ему так и не удалось. После чего он поднялся в комнату на чердаке, откуда два дня назад упал Роджер Пилигрим.
     А примерно без десяти или без пяти четыре он выпал из того же окна и тоже разбился насмерть.

Глава 32

     Фрэнк Эбботт и ледлингтонский полицейский сержант услышали крик и сразу вслед за ним - удар и звук падения. Они как раз вынули из комода в комнате Робинса все ящики, поставив их друг на друга у окна. Заслышав крик, сержант опрокинул верхний ящик и ободрал голень. Прежде чем они смогли добраться до окна, им пришлось разобрать эту баррикаду, а потом еще раскрывать оконные створки.
     Пока они все это проделывали, Джуди Эллиот, находившаяся этажом ниже, уже успела выглянуть из окна и ошеломленно смотрела на тело Альфреда Робинса, лежащее на том же месте, где совсем недавно лежало тело Роджера Пилигрима. Над Робинсом склонился Пелл и коротко констатировал:
     - Дело ясное - помер.
     - Не трогайте его!- крикнул сверху Эбботт.- Не трогайте ничего. Мы сейчас спустимся.- И бросился к двери.
     Но дверь была заперта. Фрэнк уставился на дверь, а сержант уставился на него. Ключа не было.
     Сержант наклонился и заглянул в замочную скважину.
     - Он там, с другой стороны. Ерунда какая-то! Когда мы вошли, он торчал с этой стороны, клянусь!
     Фрэнк кивнул.
     - Мне тоже так показалось, но лично я клясться бы не стал... Нет, не знаю. Вы не слышали, чтобы кто-то открывал дверь?
     Сержант выпрямился.
     - Мы и не могли услышать, мы же шуршали этими бумагами.
     На полу перед ними было разложено содержимое нижнего ящика - стопки старых бумаг, пожелтевшие от времени вырезки из газет - "Пионер", "Военные и штатские". Индийские газеты, заполненные новостями тридцатилетней давности, событиями прошлой войны, самые поздние выпуски - тысяча девятьсот восемнадцатого года. На этом неудобном ложе покоятся рубашки теперь уже мертвого человека. А поверх них, там, куда уронила его рука Фрэнка Эбботта,- коричневый кожаный бумажник.
     Когда сержант отступил, готовясь ударить в дверь ногой, Фрэнк нагнулся, чтобы поднять бумажник, завернув его в предусмотрительно оставленный сверху платок. Через секунду раздался треск разбиваемого замка. Если ход его рассуждений верен, то смерть Альфреда Робинса легко объяснима. Большинство мужчин скорее согласится выпасть из окна, чем болтаться на веревке.
     Связав концы платка, Фрэнк последовал за сержантом вниз по горбатой лестнице.
     Пелл был совершенно прав: Робине мертв. Но смерть еще нужно официально подтвердить, описать,