ажженным камином лежали коты. Когда к Бартону приходил начальник полиции, эти животные при виде его и ухом не повели, сейчас же вставали с мест, потягивались и принимались, мурлыча, тереться о ноги старого знакомого.
     Джейсон всех знал по имени - Асаф, Авиезер, Аран, Авинадав, Авимелех, Авия, Авессалом - и для каждого нашел ласковое словечко. Мистер Бартон наблюдал за этим с гримасой, более всех его гримас похожей на улыбку.
     - Звери друзей не забывают, - одобрительно сказал он, - а уж тем более такие разборчивые и самостоятельные, как коты. Если ты им понравился, значит понравился, а если нет - то извини, они своего мнения не изменят, ничего не поделаешь.
     Коты вернулись на прежнее место, а мужчины уселись за стол.
     - Скоро опять улизнешь? - спросил хозяин.
     - Да нет, не собираюсь. Хочу больше никуда не отлучаться, - рассмеялся Джейсон.
     - Выходишь в отставку?
     - Да. Займусь землей, хозяйством. Помните, сразу после войны я учился и пару лет даже работал, а теперь снова потянуло.
     - Есть какие-то причины выходить в отставку? - поинтересовался мистер Бартон, набивая табаком трубку.
     - Подумываю о женитьбе.
     - Совсем неумно.
     - Вряд ли, если речь идет о Валентине.
     Бартон бросил на него мрачный взгляд.
     - Что ты ожидаешь от меня услышать? Хочешь, чтобы я тебя поздравил?
     - Неумно как раз говорить, что все женщины одинаковы, это не так. Они не более одинаковы, чем мужчины.
     А от вас мне хотелось бы услышать только, что Валентина единственная в своем роде женщина и мне очень повезло.
     Пауза затянулась. Бартон чиркнул спичкой и теперь старательно раскуривал трубку. Потом раздался его низкий хриплый голос:
     - Вряд ли ты добьешься от меня чего-либо подобного.
     Ты ведь знаешь, как я отношусь к женщинам. Но если кто и отличался от остальных женщин, так это ее мать.
     Джейсон с интересом посмотрел на хозяина.
     - Вы хорошо знали миссис Грей?
     - Я знал ее не лучше, чем многие другие. Хорошая женщина, но очень печальная. Что-то ее в жизни сломало, и не она первая, с кем это случилось. У нас называют женщину хорошей, если она не покушается на чужого мужа и занимается собственной семьей, - считается, что этого достаточно, чтобы таковой прослыть, и не важно, что она при этом тупая, сварливая, лживая, расточительная, мелочная, подозрительная и тщеславная. Так вот, миссис Грей была совсем не такой, она действительно была хорошим человеком. Знаешь, сам я с ней разговаривал всего раза три. Однажды она вошла в кабинет, где мы беседовали с Роджером, он представил меня ей как своего старого приятеля, и она так приветливо сказала: "Как поживаете, мистер Бартон?" - а я на это: "Спасибо, а как ваши дела?"
     И еще пару раз: однажды она сказала, какой, дескать, прекрасный день, а в другой раз что-то вроде того, что, наверное, снег пойдет. Понимаешь, слова - ерунда, просто в этой женщине было нечто, заставляющее тебя тянуться к ней всем сердцем, она была светлый человек. Когда встречаешься с настоящей добротой, ее ни с чем не спутаешь, только попадается это редко. Должен признать, что в дочери тоже что-то такое есть.
     Джейсон был очень тронут этими словами. Дружба их с Джеймсом Бартоном началась лет десять назад, когда ему пришлось один на один вступить в драку с бультерьером, защищая одного из котов Бартона, покойного ныне Авиафара, который бы и сам справился с любой собакой, если бы не сломанная лапа. Вильям Клодд бросил камень в Авиафара и перебил ему лапу, тут-то упомянутый бультерьер и схватил кота за загривок и начал его трепать, к бою присоединились несколько соседских мальчишек, и вскоре на дороге около коттеджа "Гейл" развернулось целое сражение.
     Вскоре на поле битвы подоспел Бартон, вооруженный метлой и кочергой. Все двуногие участники схватки мгновенно улетучились, остался только Джейсон, не без ущерба для целости своих рук и штанов освобождавший из челюстей пса несчастного кота.
     Благодарный хозяин пригласил его в дом, чтобы обработать полученные раны. У молодого человека было два довольно серьезных укуса, но он сказал, что сначала надо заняться ранами Авиафара, чем навсегда завоевал сердце Джеймса Бартона. После этого случая Джейсон Лей стал желанным гостем в коттедже "Гейл", и преподобный Мартин ничего не имел против этих визитов.
     Разговор прерывали частые паузы, которые не тяготили собеседников. Во время одной из них, когда Джейсон подошел к книжным полкам, занимающим целую стену, хозяин вдруг сообщил:
     - Ты, наверное, уже слышал, ко мне заходил начальник полиции. В деревне все все знают.
     Джейсон в ответ буркнул что-то невразумительное и спросил:
     - Интересно, где вы это раскопали?
     - Что там такое? А, "Альманах чудес". Раскопал на книжном развале, на углу Кэчпенни-Лейн в Ледлингтоне.
     Здесь описаны замечательные случаи легковерности, свойственной началу девятнадцатого века. В числе прочих приводится, скажем, пример таинственного самовозгорания.
     Поучительное чтение.
     Джейсон расхохотался:
     - Человечество вряд ли стало менее легковерным, чем в девятнадцатом веке, просто чудеса стали немного другие.
     Если сейчас предъявить ему что-нибудь необъяснимое, одним словом чудесное, обязательно найдется кто-нибудь поверивший в чудо, даже чтобы просто развеять скуку.
     Бартон многозначительно отозвался:
     - Если говорить о последних десяти днях, я бы Тиллинг-Грин скучным местом не назвал.
     - Что правда, то правда.
     - Знаешь, я ведь ничего бы, наверное, и не знал, если бы не пришел полицейский.
     - Что вы имеете в виду?
     - Сам посуди: днем я без особой на то причины не выхожу. А когда все же приходится выйти, то ни с кем не разговариваю, да и ко мне никто не обращается, разве что продавец через прилавок в магазине, поэтому мне и не было ничего известно о тех скандальных происшествиях, которые случились в деревне. Например, мне и в голову не приходило, что Конни Брук убили. А тут еще и убийство Роджера. Я когда пришел в себя, после того как мистер Марч сообщал мне о том, что в поместье произошло, то удивился, почему они вместе с этими двумя не возбуждают и дело об убийстве Дорис Пелл. Все три можно увязать с анонимными письмами и сложить перед дверями наших первых сплетниц.
     - Сами придумали или Марч вам подсказал?
     - Сам. Наверное, срабатывает инстинкт самосохранения - хочу отвести от себя подозрения. Понимаешь, я был последним, кто видел Роджера живым. Марч хотел знать все подробности о моем визите.
     Джейсон, заметно помрачнев, положил "Альманах чудес" на полку и вернулся к столу.
     - Последней его, кажется, видела жена... Или нет, Метти Эклс, когда принесла чай.
     - К счастью для меня, да. Но ведь у меня все равно была возможность подсыпать в виски цианистый калий.
     - А зачем вам это?
     - Как зачем? Вполне нормальное желание убить своего лучшего друга.
     - Неужели вы думаете, что Марчу может прийти в голову такая глупость?
     - Может прийти, не может... Мне кажется, он еще не решил окончательно, приходить ей или нет. А вот как ты думаешь в свете этого, что произойдет, если я сообщу ему нечто, дающее основание подозревать другого человека? Не будет ли это похоже на попытку отвести от себя, свалить на кого-то другого подозрения?
     Джейсон в сердцах махнул рукой:
     - Вы имеете в виду Сциллу? На нее свалено уже столько подозрений! Причем подозревают ее не только по долгу службы, но и так, от чистого сердца. Полковник ведь собирался разводиться с ней... Или вы об этом тоже не знаете?
     Хозяин саркастически усмехнулся:
     - Знаю, Роджер сам мне сказал. Он свалял дурака, женившись на этой особе. Мне, конечно, надо было его предупредить, я ее насквозь видел, но в таком деле советов обычно не спрашивают. От этой глупости, как и от любой другой, человек может избавиться только самостоятельно.
     - Так что же, я прав? Речь пойдет о Сцилле?
     - Да нет, Сцилла к этому отношения не имеет.
     - К чему "к этому"?
     Бартон затянулся:
     - Может быть, это вообще ни к чему отношения не имеет.
     Молодой человек пожал плечами:
     - Что-то вы темните. Так вы собираетесь мне рассказывать свою тайну или нет?
     - Пока не решил... Раздумываю. Давай сначала ты мне расскажешь по порядку все с самого начала - письма, Дорис, Конни... Такая тихая бледная девочка, мне она всегда казалась не от мира сего... И вот во что-то впуталась.
     - Полагаю, не по своей воле.
     Джеймс Бартон кивнул:
     - Похоже на то. Ладно, расскажи, как ты сам все эти события понимаешь.
     - Когда утонула Дорис, меня здесь не было. Я видел одно анонимное письмо, которое пришло дяде, - действительно, грязная это штука. С тех пор как я приехал, миссис Нидхем постоянно держит меня в курсе всех местных слухов... - И Джейсон рассказал всю историю, немного упростив для понятности некоторые сюжетные линии.
     Выходило так, что анонимки действительно играли ведущую роль во всех трагических событиях последнего времени. Из-за них утонула Дорис. Конни сказала, что знает, кто их пишет, - и умерла. Роджера Рептона постигло то же и, похоже, по той же причине.
     Когда Джейсон закончил рассказ, наступила долгая пауза. Наконец мистер Бартон заговорил:
     - Скажи, пожалуйста, Конни шла в среду поздно вечером через деревню вместе с мисс Эклс?
     - Да, они вместе возвращались из поместья.
     - Они попрощались у коттеджа "Холли" и дальше к своему дому девушка пошла одна?
     - Так утверждает мисс Эклс.
     - А какое-нибудь подтверждение ее словам есть?
     - Нет.
     - Значит, она могла пойти вместе с Конни к ней домой и позаботиться о том, чтобы в какао оказалось достаточно таблеток. Достаточно для того, чтобы девушка уже не проснулась.
     Джейсон кивнул:
     - Такое тоже возможно.
     - И именно мисс Эклс отнесла Роджеру чай и была последней, кто с ним говорил, и первой, кто нашел его тело.
     Первое, что она делает после этого, - устраивает истерику и обвиняет в убийстве его жену. Похоже, против мисс Эклс можно завести дело, тебе не кажется?
     - Да как сказать, - ответил Джейсон. - Против нее и Сциллы примерно одинаковой серьезности улики. В деле Конни легче собрать факты против Метти, а в деле Роджера - против Сциллы, так что шансы у них пятьдесят на пятьдесят. Потому-то, полагаю, еще никого и не арестовали. В деле полковника его жена - просто подарок для полиции, дело раскрывается, можно сказать, само собой.
     Но вот если в связи с ним рассматривать еще и дело Конни... Каким образом могла ухитриться Сцилла, находясь в поместье, растворить снотворное в какао? Возможностей у нее для этого ни малейших не было, чего нельзя сказать о Метти, которая знала о снотворном, вполне могла проводить девушку до самого дома и соответствующим образом приправить напиток.
     - Ты хочешь сказать, что главные подозреваемые - мисс Эклс и миссис Рептон? - задумчиво спросил Бартон.
     - Не знаю, наверное. Замечу только еще раз, что Сцилла не могла отравить то какао - она все время была в поместье, на людях, с четверти восьмого и до конца приема.
     Не успевала она никак сбегать к Конни через всю деревню и обратно, а если предположить, что она сделала это до приема, то тогда ведь Конни была дома. В общем, если следовать логике, что все завязано на анонимных письмах, то Сцилла в эту схему не укладывается.
     Мистер Бартон внимательно слушал молодого человека. Джейсон продолжал:
     - Правда, существует еще одна версия: какао могли отравить, пока Конни была в гостях, и тогда таблетки мисс Мегги не имеют к отравлению никакого отношения. Тут произошло просто совпадение - человек, пишущий анонимки, слышал, что девушка не чувствует некоторых вкусов и не заметит снотворного в какао, и это могло навести его на мысль, как проще всего заставить ее молчать.
     - Ну что ж, пожалуй, именно к этой твоей версии я могу кое-что добавить, - заметил Бартон.
     Джейсон рассмеялся:
     - Да неужели? Давайте выкладывайте.
     Хозяин дома потянулся через лежавших котов и вытряхнул пепел в камин, потом, держа в ладони вересковую трубку, откинулся на спинку стула.
     - В ту ночь, как это частенько случается, я гулял с котами, - начал он.
     - В какое время?
     - Где-то после десяти, на часы я не смотрел. Ахаву захотелось пройтись, а за ним и все остальные потянулись.
     Так что мы обошли всю деревню.
     - А машины уже отъезжали от поместья?
     - Нет, ни одной машины мы не видели, и вообще не видели ни одной живой души, пока не пришли к коттеджу "Крофт". А вот около него кто-то был.
     - Кто?
     - Я не видел, хотя предположить кое-что можно.
     - Так кто же это был? - настаивал Джейсон.
     Джеймс Бартон покачал головой и продолжил:
     - Авимелех пролез во двор под калиткой. Я стоял рядом и хотел позвать его, но тут услышал, что кто-то идет со стороны заднего крыльца. Человек обогнул дом, причем шел так же осторожно и почти бесшумно, как мои коты.
     Стараясь себя не выдать, я отступил от калитки. Кто-то промелькнул мимо меня в темноте, и тут Авимелех зашипел и вспрыгнул на забор. Вот и все.
     - Как это все?
     - Больше я ничего не видел и не слышал.
     - Но хотя бы мужчина это был или женщина?
     - Это была тень, - медленно произнес Бартон. - Можно, конечно, сказать, что ступала она слишком мягко и легко для мужчины, но некоторые мужчины умеют так ходить... Я, например, да и любой браконьер тоже...
     - А в какую сторону двинулся тот человек?
     - Он пошел в сторону деревни, так же, как и я.
     - Вы должны рассказать все полиции, - сказал Джейсон. - Тот, кто в тот день крался от задней двери коттеджа "Крофт", вряд ли просто совершал там свой вечерний моцион - таких оригиналов, как вы, в деревне, кажется, больше нет. Ведь он-то и мог отравить какао. Полиция должна знать об этом.
     Раздался неловкий смешок:
     - Понимаешь, это будет глупо выглядеть. Ведь толком я ничего не видел. Что за человек там ходил? Не знаю. К тому же он то же самое может сказать обо мне. Я тоже бродил у дома Конни в темноте, не включая фонарика, да еще в сопровождении котов, а это, при склонности к ночным блужданиям, отягощающий вину фактор. Понимаешь, не смотря на прогресс науки и образования, а также развитие кинематографа, в деревнях все еще верят в ведьм и колдунов.
     А коты - непременный атрибут всякой нечисти, ведь так?
     Оставив без внимания последнее замечание, Джейсон резко спросил:
     - Почему вы ходите ночью без фонарика? Ведь это опасно.
     - Я неплохо вижу и прекрасно без него обхожусь.
     - Почему же, когда кто-то выходит из калитки прямо перед вашим носом, вы не можете даже разобрать, мужчина это или женщина?
     Бартон снова смущенно улыбнулся:
     - Но пойми, я стоял там в темноте, как будто притаившись, и если бы выдал себя, то мог бы вызвать подозрения. И потом, не мог же я включить фонарик, чтобы разглядеть человека, это было бы просто невежливо. Ночью, знаешь ли, существуют свои правила поведения.
     Джейсон нахмурился:
     - И все-таки мне кажется, вы знаете, кто там был.
     - Около "Крофта" очень темно из-за деревьев, узнать кого-то в той фигуре было невозможно...
     - Невозможно, но...
     - Почему ты думаешь, что есть какое-то "но"?
     - Я чувствую, что у вас есть какая-то догадка. Чего вы опасаетесь? Поделитесь со мной.
     Джеймс Бартон задумчиво постукивал трубкой по столешнице. Так же задумчиво он достал кисет с табаком.
     - Понимаешь, Авимелех шипит только на одного человека, - наконец сказал он.
     - Ну и что?
     - Он тогда зашипел.

Глава 35

     Где-то между чаем и вечерним принятием пищи, которое в поместье называли обедом, а все в деревне - ужином, мисс Силвер шла по Тиллинг-Грину. Только что они сидели с мисс Рептон за чаем, и та вспоминала о своих разногласиях с Метти Эклс по поводу наименования вечерней трапезы.
     Даже во время войны мисс Мегги в это время "обедала", хотя Метти Эклс прямо в лицо заявляла ей, что это чистой воды снобизм, так как "обед" включал в себя лишь котлеты из яичного порошка или сардины на жареном хлебе. Но мисс Мегги заявила Роджеру, что не любит никаких перемен и считает, что они не понравятся и миссис Глейзер, кухарке. На что мисс Метти заметила, что у Мегги ни по какому поводу никогда нет собственного мнения - она всегда прикрывается чужим. Между подругами произошла небольшая размолвка, но мисс Мегги проявила твердость и настояла на своем - вечером она не ужинала, а обедала.
     - Метти слишком любит командовать, - продолжала мисс Рептон свой бесконечный рассказ. - Понимаете, она всегда знает, как надо поступить, все делает правильно, а если вы вдруг что-то собираетесь сделать на свой вкус, то она обязательно постарается вас поправить. Конечно, Метти всегда хочет как лучше, и я часто бываю не права, когда спорю с ней, но, к сожалению, иногда невозможно удержаться. Конечно, сейчас я бы не стала спорить, мне ее так жаль! Мы с Роджером выросли вместе с ней, и она действительно его любила. Наша дорогая Элинор, мать Валентины, была моложе нас... Ах, дорогая, как давно это было!
     Мисс Силвер как раз начинала вязать кардиган из красной пряжи, купленной в магазине Эшли. Рождество не за горами, и надо приготовить подарок для самой Этель Бэркетт. Первые несколько рядов красной шерсти выглядели удивительно яркими на зеленых пластмассовых спицах - настоящее новогоднее сочетание.
     - У вас так много счастливых воспоминаний, - ласково заметила она.
     Мисс Мегги промокнула выступившие слезы.
     - Да, вы правы, но сейчас... Ах, Метти, Метти... Я все время о ней думаю: одна в доме, только Рени Вейн по соседству. Мне кажется.., да что там, я просто уверена, понадобись что, Рени ей не поможет. У этой женщины своих забот всегда достаточно, для других у нее времени нет. Я сегодня звонила Метти, спрашивала, не хочет ли бедняжка переехать к нам, но она отказалась, пока в доме находится Сцилла. Мне кажется неудобным настаивать, во всяком случае сейчас. Может быть, вы не будете возражать против маленькой прогулки... Метти полезно повидаться с вами, а я, боюсь, не осилю дорогу...
     Разговор с Метти Эклс как раз входил в планы мисс Силвер, поэтому она не возражала и честно ответила, что будет просто счастлива прогуляться в "Холли", если, конечно, мисс Эклс не сочтет ее визит вторжением.
     - Может быть, ей не хочется меня видеть? - добавила дама. - Ведь, в конце концов, я здесь человек посторонний, а бедная женщина только что пережила потрясение.
     - Но вы мне так помогли, - благодарно заметила мисс Мегги. - У вас просто дар успокаивать людей. Понимаете, я очень привязана к Метти, и буду вам чрезвычайно признательна, если вы ее навестите. Валентина так горюет и к тому же неважно себя чувствует, так что все выйдет очень естественно, если я попрошу вас отнести Метти маленькую корзиночку фруктов из нашего сада. У нас замечательный садовник, Джеймс Гриве. Яблоки уродились в этом году, но сорт скоропортящийся, и в магазине такие не купишь, а она их так любит...
     Отягощенная корзиной с плодами, мисс Силвер прошла уже полпути, когда в сгущавшихся сумерках она разглядела Джейсона Лея, шедшего ей навстречу. К удивлению дамы, молодой человек остановился и заговорил с ней:
     - Мисс Силвер, будьте добры, уделите мне несколько минут.
     - Ну конечно, мистер Лей. - Приветливый ответ не позволял заподозрить, насколько велико было это удивление.
     - Вы идете в "Виллоу", к мисс Вейн?
     - Чуть позже мне действительно надо зайти туда и взять кое-какие вещи, но сейчас я по просьбе мисс Рептон несу яблоки мисс Эклс.
     Джейсон стоял перед ней, загораживая дорогу, и не собирался, кажется, посторониться.
     - Мисс Силвер, я должен кое-что вам сообщить. Если вы не возражаете, мы можем повернуть сейчас и пройтись до края деревни, а потом я провожу вас к мисс Эклс в "Холли". Тогда я успею вам все рассказать. Позвольте, я понесу корзину.
     Дама без раздумий повернула назад.
     - О чем же вы хотите рассказать мне, мистер Лей? - спросила она