на тебе, чтобы все уладить. И якобы Мэвис так ему объяснила. Все это звучало так путано, бедняга ведь был совершенно разбит. Но у меня создалось впечатление, будто Мэвис очень увлеклась идеей вашей с Бреттом женитьбы ради того, чтобы все утрясти.
     Кэтрин неожиданно покраснела.
     - Да, мило с их стороны! Но я каждый раз отказывалась.
     Уильям продолжал, не обратив ни малейшего внимания на ее слова:
     - Видишь ли, мне показалось, будто Мэвис надеялась на такой исход до сегодняшнего дня. Сирил очень старался убедить меня, будто бы она не могла узнать меня тогда, в декабре, потому что в противном случае не стала бы требовать от Бретта жениться на тебе.
     - Уильям,- в голосе Кэтрин слышалось недовольство,- я сейчас закричу, если ты не перестанешь обо мне говорить так, будто я - товар на складе!
     Он наградил ее мимолетной улыбкой, успокаивающе пощадил и снова посуровел.
     - Мэвис, конечно, меня узнала, но поняла, что я не узнал ее. У нее остался мой адрес. Наведя справки, она выяснила все об Уильяме Смите, который потерял память. Хотел бы я знать, не она ли пришла вечером седьмого декабря и толкнула мистера Таттлкомба под машину - считая, конечно, что толкает меня. Понимаешь, она же не знала, как он выглядит, вообще ничего о нем не знала. Возможно, она собиралась изобрести план действий тут же, на месте. А может быть, придумала способ выманить меня на улицу. А тут вдруг открывается дверь и выходит человек - того же роста, волосы выглядят похоже, особенно при освещении их сзади...- Помолчав, Уильям жизнерадостно добавил: - Интересно, когда же она выяснила, что все-таки меня не убила?
     Кэтрин ничего не ответила, и Уильям продолжил:
     - Это, конечно, только предположение, но вполне возможно, все так и было. Я почти полностью уверен, что там были какие-то грязные делишки с бухгалтерией. Что ж, теперь, когда я вернулся, им придется раскрыть карты. Должно быть, когда я появился на встрече, назначенной Уильяму Смиту, это был настоящий шок. Надо отдать должное мисс Джонс - она и глазом не моргнула. Да, но позиция их будет довольно шаткой. Первая линия защиты - моя потеря памяти. Но на это нельзя полагаться. Кто угодно мог меня узнать. А если уж ты начал натыкаться на знакомых, так и будешь продолжать в том же духе. Если бы Бретту удалось заставить тебя выйти за него, тогда у них могла бы быть другая линия: они могли бы надеяться, что я не захочу осложнять жизнь тебе. А если бы вдруг со мной произошел несчастный случай, то вопрос о женитьбе так никогда бы и не встал.
     - Уильям, я сказала, что закричу! Я бы никогда не вышла за Бретта!
     - Но они-то этого могли не знать,- справедливо возразил Уильям.- Он всегда считался очень привлекательным парнем.
     Примерно в это же время мисс Силвер входила в холодный, стерильный холл больницы святого Луки в сопровождении сержанта Эбботта. Фрэнк по телефону пригласил ее совершить это путешествие на следующих условиях:
     - Старший инспектор разрешает мне взять вас с собой, если вы не возражаете ненадолго стать другом покойного.
     В больнице их сначала долго отсылали от одного сотрудника к другому. Но в конце концов им удалось добраться до деловитой, проворной старшей сестры, в чье отделение привезли мистера Дэвиса в тот злосчастный вечер. К ней вскоре присоединились две практикантки, которые в тот день несли дежурство - одна днем, а вторая - ночью и наблюдали его в последние часы жизни. Все они в один голос утверждали, что мистер Дэвис не издал ни одного звука, более внятного, чем стон.
     Фрэнк поднялся, и был вознагражден восхищенным взглядом более хорошенькой из двух практиканток.
     - Что ж, большое вам спасибо, сестра.
     Мисс Силвер кашлянула.
     - А пациенты на соседних койках не могли ничего слышать?
     Любезная прощальная улыбка старшей сестры погасла.
     - Боюсь, они вам ничем не смогут помочь. Видите ли, вокруг его кровати стояли ширмы, кроме того, как вы уже знаете, он был без сознания.
     - Возможно, если бы вы оказали мне любезность и позволили записать их имена и адреса, исключительно ради моего собственного удовлетворения...
     - О, разумеется, но, боюсь... Мужчина, что лежал справа, умер на следующий день. Йейтс, сосед с другой стороны, все еще здесь. Кстати, завтра он выписывается У него случился довольно тяжелый рецидив.
     Мисс Силвер устремила на сержанта колючий, властный взгляд, и тот повиновался.
     - Может быть, мы могли бы повидаться с этим человеком, Йейтсом...
     Они разыскали мистера Йейтса, добродушного, общительного кокни, вполне расположенного поговорить. Сестра оставила их наедине. И после краткого вступления мистеру Йейтсу задали вопрос: помнит ли он своего покойного соседа, попавшего под машину седьмого декабря?
     - А че, помню! У меня с ногой было плохо, а не с головой. Токо несколько часов еще помыкался, бедолага, и помер. А нечего старикашкам вроде него в темноте перед машинами скакать, понятно? У них глаз уж не тот, понятно? Занервничал, остановился - и сбили его. Жалко.
     - Говорил ли он что-нибудь?
     - Да у него ширм понаставили кругом. Это всегда так - если бедолага скоро коньки отбросит, ему вокруг ширмы ставят. Как-то раз и мне начали ставить, токо я их быстренько образумил. Эта, рыженькая сестричка. Хорошенькая киска! Ну, а я ей: "Вы мне тут ширмы не ставьте, я их всех посбиваю, ясно?" А она: "О, Йейтс!", а я: "Нечего тут "О, Йейтс, о, Йейтс!" Кода меня рожали, никто мне ширм не ставил. Нас восемь человек в комнате было. Так что я и помереть могу в толпе, как и родился. Токо я помирать не собираюсь, можешь так сестре и сказать. И привет передай заодно". Ну, она опять: "О, Йейтс!" - и идет за сестрой. Но никаких ширм я не дал тут понаставить.
     Мисс Силвер подалась вперед.
     - Очень похвальное жизнелюбие. Мистер Йейтс, вы абсолютно уверены, что бедный мистер Дэвис совсем ничего не сказал?
     Йейтс склонил набок голову. У него было маленькое, морщинистое личико, напоминавшее обезьянье, и блестящие, лукавые глаза.
     - Ну, никакого "сообщения", как вы бы сказали, не было - если вы об этом.
     Мисс Силвер любезно кивнула.
     - Нас интересует все, услышанное вами, мистер Йейтс, даже если это было только одно слово.
     - Ну, толком-то ниче и не было. Я бы ниче и не услышал, токо у меня нога болела, и я заснуть не мог. Там в конце палаты мужик какой-то расшумелся, и сестра его успокаивала, как вдруг я слышу - старичок за ширмами зовет. Негромко совсем, ясно? "Джоан",- он говорит. Ну, по крайней мере, так, вроде, это звучало.
     - "Джоан" или "Джонс"?- попыталась уточнить мисс Силвер.
     - Да не знаю я, могло и так и так. Это уж дело хозяйское. Если у него кто-то был по имени Джоан, то, значит, считайте, что Джоан. А если кто-то по имени Джонс - то Джонс. Или так, или так. Так что, если это вас успокоит, можете просто выбрать, как вам надо, ясно?
     Мисс Силвер кашлянула.
     - А что-нибудь еще он говорил?
     Мистер Йейтс радостно кивнул:
     - Сказал, она ему не поверила, прямо вот так и сказал: "Она мне не поверила".- Половина его лица сморщилась в обезьяньей ухмылке.- Да не страшно, надо было ему сказать. Им бесполезно всякие выдумки рассказывать Женщины, они такие недоверчивые. Так что я говорю: "Да неважно, приятель! Не обращай внимания". А он говорит"Она меня толкнула". "Да, парень, это она плохо сделала",- я говорю. И тут он вроде как застонет и начинает бормотать. А потом - все тихо, я ниче не слышу. Так что когда приходит сестра, я ей говорю: "По-моему, он помер". А он и вправду помер.
     - Вы кому-нибудь рассказывали, что он говорил?- вмешался Фрэнк.
     Мистер Йейтс помотал головой.
     - Меня никто не спрашивал. А назавтра мне делали операцию, и потом мне было очень худо.
     Выходя из больничных дверей на улицу, Фрэнк Эбботт сказал:
     - Да, такие показания хуже головной боли. Хотя, наверно, это и называют "местным колоритом".
     Мисс Силвер покачала головой.
     - Я бы не советовала излагать их старшему инспектору в таком виде.

Глава 34

     Уильям и Кэтрин вернулись в Расселас-Мьюз в воскресенье вечером. Кэтрин едва могла поверить, что они отсутствовали всего каких-то тридцать шесть часов. Так много случилось за этот короткий, но странный отрезок времени. Во-первых, она снова превратилась в Кэтрин Эверзли. И это было самым странным. Она вновь обрела свою девичью фамилию, фамилию, которую носила в качестве новобрачной в тот последний год перед войной, фамилию, с которой прошла через горькое время вдовства, и наконец вернулась к ней теперь, когда исчезла вся горечь и сердце ее переполняло счастье. Уже одно это словно отодвинуло пятницу в какие-то давние времена.
     На верхней ступеньке, у порога, лежала посылка. Уильям споткнулся о нее в темноте. Внеся ее в гостиную, они обнаружили, что это картонная коробка в коричневой бумаге. Под оберткой обнаружилась жестяная банка, из тех, что продаются за два фунта, снабженная наклейкой "яблочный джем" и прикрученным к горлышку клочком бумаги, на котором прямым старомодным почерком было написано: "С наилучшими пожеланиями от Абигейль Солт".
     - Как это чудесно с ее стороны!- воскликнула Кэтрин.- Это тот же джем, которым она нас угощала тогда, за чаем. Мы еще его хвалили. Завтра поедим.
     - Ладно,- ответил Уильям.- Ого, уже двенадцать! Быстро в постель! Я пойду отгоню машину. Нам повезло, что там для нее есть место. Не хотел бы я сейчас тащиться назад с Эллери-стрит.
     Кэтрин спрятала банку с джемом.
     На следующий день молодые люди решили, как обычно, отправиться на работу. Хоть над Уильямом и висела неясная позиция Бретта, заброшенный на семь лет бизнес и свидание с адвокатом - абсолютно необходимое, потому что вернувшийся к жизни Уильям Эверзли на бумаге был все еще мертв,- но он все же чувствовал, что мистер Таттлкомб и "Игрушечный базар" важнее всего этого.
     - Есть один отличный парень, друг Эрни, я уже давно задумал его заполучить. Он прекрасный продавец, и я уверен, во всех отношениях подойдет мистеру Таттлкомбу. На предприятии, где он работает, только что сменились хозяева, и по-моему, он о них жалеть не будет. Если удастся подвести старика к мысли, какое ценное приобретение он получает, это немного смягчит удар - боюсь, это и в самом деле будет для него ударом. Да, пожалуй, объяснение займет все утро. А потом, думаю, мы на остаток дня отпросимся. Мне надо заняться приобретением легального положения. Мистер Холл еще работает на фирму?
     - О да.
     - Тогда все просто. Ты можешь позвонить ему из магазина и договориться о встрече, и мы отправимся туда вместе. Тогда остается только Бретт. Думаю, кто-нибудь ему уже раскрыл тайну.
     - Мэвис могла...
     - Я думаю, Сирил должен что-нибудь предпринять по этому поводу. Завтра они оба будут в офисе.
     - Уильям... Еще мисс Силвер...
     - Ну, ты можешь позвонить ей сейчас, перед выходом. Она ведь и живет по тому же адресу, который нам дали? Это же не просто офис?
     Разговор происходил за завтраком. По квартире разносились приятные ароматы кофе и бекона. Кэтрин собралась подняться, но тут же была снова усажена на стул.
     - Ни шагу, пока не доешь все, что на тарелке! Холодный бекон - наверное, самое отвратительное блюдо на свете. Пять минут для мисс Силвер никакой роли не сыграют.
     Бекон был съеден, кофе выпит, номер телефона на Монтэгю Меншинс, пятнадцать - набран. Мисс Силвер выразила огромную радость по поводу возвращения памяти к мистеру Уильяму Эверзли.
     - Это безусловно все упростит. И вы говорите, мистер Сирил Эверзли с дочерью его признали? Это, разумеется, только к лучшему.
     - Мисс Силвер...- начала Кэтрин.
     - Да, моя дорогая?
     - Мисс Силвер, секретарша Сирила, эта мисс Джонс, которая встречалась с Уильямом на фирме в декабре... Сирил на ней женился.
     - Боже мой!- воскликнула мисс Силвер.
     - Полагаю, я должна была это предвидеть, но я не думала, что он такой глупец.
     Мисс Силвер кашлянула.
     - В таких случаях никогда нельзя доверять джентльменам - особенно в случаях с секретаршами. Они настолько связаны друг с другом, а он, возможно, попал от нее в зависимость.
     - О, он у нее полностью под каблуком - вы бы сразу это заметили. Но ей все же не удалось заставить Сирила сказать, будто он не узнает Уильяма, поэтому она разозлилась и умчалась в Лондон в своем новом автомобиле - свадебный подарок, я полагаю.
     Они поговорили еще немного. Мисс Силвер сказала:
     - Я бы хотела вас обоих увидеть. Можно ли сегодня выбрать для этого время?
     Кэтрин, заколебавшись, бросила через плечо взгляд на Уильяма, который покачал головой, и повернулась обратно:
     - Я не знаю... Боюсь, нет. Мы должны встретиться с мистером Таттлкомбом и нашим адвокатом, а Уильям должен поговорить с кузенами. Возможно, я...
     Мисс Силвер твердо возразила, прервав Кэтрин:
     - Думаю, очень важно, чтобы я смогла увидеться с мистером Уильямом Эверзли.
     - Я не знаю... Может, сегодня вечером...- Снова обернувшись, она увидела кивок Уильяма, и продолжила: - Около половины девятого, если ничего непредвиденного не случится... Это вас устраивает? До свидания, и огромное вам спасибо.
     - Что это ты имела в виду под "непредвиденным"?- поддразнивая ее, спросил Уильям.
     Кэтрин вдруг пожалела, что сказала это. Собственные слова вновь зазвучали в голове, как звуки, отражающиеся эхом от стен темной пещеры. Кэтрин это не понравилось. Бледная как мел, она ответила:
     - Я не знаю...
     Уильям жизнерадостно заметил:
     - Надо постараться, чтобы нас не задавили.
     И это ей тоже не понравилось. А потом он поцеловал ее и сказал, что они опоздают, если не поторопятся.

Глава 35

     Мистер Таттлкомб тяжело воспринял новости. Сказал, что для него это, конечно, удар, но он считает его волей Божьей. Абель, с силой проведя обеими руками по волосам, устремил на Уильяма и Кэтрин пристальный взгляд и заметил, что все это не имеет значения, потому что он уже зажился на свете и теперь осталось недолго. От этого заявления было рукой подать до намека, что умрет он, всеми покинутый, некому будет даже глаза закрыть и крест поставить.
     Кэтрин пришло в голову, что он получает от этих жалоб немалое удовольствие. Но, невзирая на это, она честно держала старика за руку, повторяя: "Дорогой мистер Таттлкомб, пожалуйста, не говорите так, а то я заплачу".
     Абель был совершенно очевидно польщен. Он сидел, розовощекий и здоровый, как младенец, с взъерошенными волосами, заявляя, что ни единой слезинки проливать не стоит, потому что таков в конце концов будет удел всех нас, а тогда уж некому будет убиваться.
     Уильям же твердо возразил:
     - Это очень несправедливо, мистер Таттлкомб. У вас есть миссис Солт, есть я, и миссис Бастабл, и мисс Коул, и Кэтрин, и вы отлично знаете, что все мы стали бы убиваться. А теперь выслушайте, что я придумал. Есть такой человек, Джим Уиллис, друг Эрни...- И он торопливо изложил свой план Абелю, который сидел, устремив пустой взгляд поверх его головы.
     Когда Уильям закончил, в комнате повисло молчание. Продолжалось оно невыносимо долго, пока мистер Таттлкомб не нарушил его тяжелым вздохом.
     - Очень любезно с твоей стороны, Уильям. И я не сомневаюсь, что он - надежный, порядочный молодой человек - у Эрни всегда были именно такие друзья,- но в Могиле помощник не понадобится.
     - Я говорю не о могиле, а о магазине, а здесь вам помощник понадобится. Не хочу, чтоб вы думали, будто я откажусь от своей доли или просто выйду из дела и брошу вас - я бы даже помыслить об этом не мог. Но вы должны понимать, что в фирме Эверзли меня ждет множество дел, и мне придется заниматься ими лично. А сейчас я хочу принять на работу Джимми как можно скорее, чтобы ввести его в курс дела.
     К тому моменту, когда молодые люди собрались уходить, в тучах чела Абеля появился просвет. Поток упоминаний о могиле и довольно мрачных подсчетов, когда же настанет время туда удалиться, несколько иссяк. Появился даже проблеск некоторой заинтересованности в Джиме Уиллисе и проскользнула парочка давних воспоминаний о том, как он заходил к ним домой вместе с Эрни. На самом деле, это означало, что худшее осталось позади.
     Буквально перед уходом Кэтрин упомянула о том, как любезно было со стороны миссис Солт послать им банку джема.
     Абель кивнул.
     - Она говорила мне, что собирается это сделать. Ей присылает его моя кузина Сара Хиллз. У меня у самого есть пара банок. Сара ни за что не выдаст секрет его приготовления, но каждый год позволяет его немного поесть. Эбби упоминала, кажется, что завтра хочет занести сюда баночку для вас. Эта Эмили снова выздоровела, поэтому сестра может прийти ко мне на чай. Она сказала, что как раз занесет джем и оставит тут. Вам он понравится.
     Кэтрин подтвердила:
     - Он просто чудесный. Мы попробовали, когда приходили к ней на чай. Но мы свой джем уже получили - мы нашли его, когда вчера вернулись домой. Я собиралась позвонить миссис Солт и поблагодарить ее. Но Уильям сказал, что лучше послать ей письмо, поэтому я собираюсь написать, как только вернусь домой. Это так мило с ее стороны.
     Абель помотал головой.
     - Она должна была сама занести. Но в воскресенье вечером она ходила на службу в церковь - никогда их не пропускает, ни в жару, ни в холод...- Абель помолчал и добавил.- Уильям прав насчет телефона. Эбби ни в какую не хотела его себе поставить, и только я убедил ее это сделать, сказав, что вдруг кто-то из нас внезапно окажется при смерти. А как же мы сможем попрощаться, если у нас не будет телефона, чтобы об этом сообщить?
     Время подошло к половине первого, когда Уильям припарковал машину во дворе фирмы Эверзли и двинулся кругом здания к парадному входу. Фабрика находилась на самом краю Лондона. Она, очевидно, не пострадала от бомбежки, но уже по внешнему облику постройки было заметно, что предприятие в упадке. Свой первый визит Уильям совершал в темноте. Теперь он задержался, чтобы оглядеться. Окрестности сильно изменились. Больших электростанций напротив раньше не было. "Марсденс", когда-то возвышавшийся в паре сотен ярдов от фабрики, исчез. Его площадку уже расчистили и возводили там новые сооружения. Похоже, сюда был нанесен прямой удар.
     Немного осмотревшись, Уильям направился внутрь. Теперь-то от него не избавятся, выслав навстречу мисс Джонс. Поднявшись по лестнице, Уильям зашел в приемную. Девушка, сидевшая там, подняла голову от печатной машинки, и он спросил:
     - Мистер Сирил Эверзли у себя?
     - Нет.
     - А мистер Бретт?
     - Да.
     - Тогда я пройду к нему. Не нужно обо мне докладывать.
     Он вышел через другую дверь, оставив позади себя перепуганную секретаршу, и зашагал по коридору. Кабинет Бретта всегда находился в самом конце. Интересно, не сменил ли он его.
     Очевидно, нет. На двери, основательно обшарпанной, как и все в этом здании, виднелось его имя. Уильям повернул ручку и вошел. На этот раз сюрприза не будет - Сирил должен был позвонить. Может быть, Мэвис тоже, но Сирил - несомненно. Вопрос лишь в том, как Бретт это воспримет. Когда он вошел, возникло лишь секундное замешательство, а потом...
     - Уильям, дорогой мой!- и ладонь Бретта сжала мертвой хваткой его руку.
     Ну что ж, это большое облегчение. Уильям оглядел кузена и обнаружил, что он стал немного тяжелее, старше, но по сути совсем не изменился. В лице, если исключить первое впечатление, теперь не наблюдалось вообще никакого изменения. Его теплота, его шарм главенствовали надо всем.
     - Дружище, дорогой мой, я в жизни так не радовался! Сирил примерно час назад мне позвонил, сказал, что уже со вчерашнего дня пытается меня застать. Ну...- В смехе его послышался оттенок подлинной радости.- Я наслаждался выходными, а ты же знаешь, в понедельник утром на работу никто не спешит. Я, по крайней мере. Теперь ведь нет такого моря дел, как когда-то. А жаль. Боюсь, все несколько изменилось с тех пор, как ты уехал.
     - Это я и услышал от Сирила.
     Брови Бретта поползли вверх. В его темных глазах появилось выражение коми