это время Милдред Блейк сидела, наклонившись к нему через угол стола. Теперь она выпрямилась, откинулась на спинку стула и сложила руки на коленях.
     - Если я вам поверю...
     Он повторил то, что уже сказал:
     - Это неправда.
     Рассчитанно медленным движением она стала снимать рваную перчатку, глядя не на него, а на появлявшуюся из перчатки руку. Уродливую, костлявую, плохо ухоженную, с коротко подстриженными ногтями, желтовато-бледными. Сняв перчатку, она положила ее на книгу и сказала:
     - Мы уже давно знаем друг друга. У каждого есть долг перед обществом, но есть долг и перед друзьями. Если я поверю, что смерть Уильяма Джексона - простая случайность...- она говорила медленно, растягивая слова.
     - Как я могу убедить вас? Я не трогал его!
     - Если я смогу в это поверить, может быть, я пока воздержусь от визита в полицию. Я говорю - может быть.
     - Милдред!
     - Вы не убивали его?
     - Нет! Нет!
     - Вы не ходили за ним и не толкали его?
     Почти потеряв дар речи, Арнольд Рэндом качнул головой, мучительно стараясь найти слова, которые могли убедить ее или растрогать. На ум приходили только самые простые:
     - Я никогда не прикасался к нему. Он ушел - я закрыл инструмент и тоже ушел. Я не трогал его.
     После зловещей паузы она сказала:
     - Хорошо, я верю. Не думаю, что кто-нибудь другой поверил бы, но в целом я верю. Но если я никому ничего не скажу, я подвергаю себя риску. Думаю, вы это понимаете.
     - Никто не узнает.
     - Надеюсь, но все может быть. Я говорила на вечере у викария, что собираюсь в церковь, побеседовать с вами о том, что нужно будет играть в воскресенье. Может быть, кто-нибудь видел, как Уильям Джексон входил в церковь или выходил из нее.
     - Было темно,- возразил он.
     - Да, было темно. Но все же риск есть. Я должна быть осторожной. Если я сделаю это для вас, вы должны кое-что сделать для меня.
     Он облегченно пробормотал:
     - Да, все что угодно.
     Ее голос был тверд и деловит:
     - Ваш брат Джонатан перед смертью взял у нас в долг крупную сумму денег.
     - Джонатан?!
     - Для вас не новость, что он все время влезал в долги.
     - Но Джеймс все их выплатил, все уладил.
     - Этот долг он не выплатил. Он предупреждал меня, чтобы я не давала в долг Джонатану. Я его не послушалась.
     Арнольд выпрямился. Два обстоятельства занимали его мысли: Джеймс заплатил все долги Джонатана, до последнего фартинга; он должен признать этот мнимый долг Милдред Блейк и заплатить его. Если он хочет, чтобы она молчала.
     Итак, один шантажист сменил другого, и этот второй был еще страшнее.

Глава 12

     Недолгое и чисто формальное следствие вынесло заключение: ?Смерть от несчастного случая?. Мистер Болл читал проповедь, а вдова, в старом черном пальто и юбке, служивших еще мисс Люси Вейн, рыдала у свежей могилы. Через неделю она вновь начнет работать, на этот раз у викария. Джо Ходжесу с женой нужен дом, и даже если бы Анни решилась остаться там совсем одна, от ее сбережений все равно уже почти ничего не осталось, лучше, пока есть силы, работать и откладывать на черный день доход с ренты.
     Хотя миссис Болл приехала недавно, но она настоящая леди. Анни это сразу поняла. Если уж наниматься на работу, то лучше к викарию. Но когда у тебя был собственный дом... По ее измученному лицу потекли слезы. В душе она понимала, что и дома скоро бы не стало. Уильям был плохим мужем. Он пил, стал ее поколачивать, и еще эта девушка в Эмбанке. Коттедж был куплен на деньги Анни, но оформлен на мужа. Она стояла у незасыпанной могилы и плакала.
     Были ли это слезы об Уильяме, о потерянных сбережениях, о разбитых надеждах или о попранном достоинстве - она не знала сама.
     Еще до похорон, в субботу после завтрака, Кларисса Дин позвонила в южный коттедж. Телефон стоял в комнате мисс Оры, поэтому Кларисса подождала, пока уйдет мисс Милдред, и выскользнула к телефонной будке рядом с магазином миссис Александер. Там ее никто не подслушает, надо только хорошенько закрыть дверь, правда, шия параллельная, и любой из жителей деревни может снять трубку. В данном случае это не имело значения. Пусть все слышат, как нежно она разговаривает с Эдвардом Рэндомом.
     Трубку снял не Эдвард, а Сьюзен Вейн. Кларисса скорчила живую гримаску. Когда-нибудь Эдвард бывает дома? Она уже звонила ему прошлым вечером, и довольно поздно. Может быть, Сьюзен подходит к телефону просто потому, что она так назойлива и любит вмешиваться в чужие дела, хотя это совсем ее не касается.
     - Это ты, Сьюзен?- проговорила Кларисса своим высоким и нежным голоском.- Очень приятно! Ты уже приступила к работе?
     - Нет, начну с понедельника. Ты хотела поговорить с Эммелиной?
     - Нет, дорогая,- последовал серебристый смешок.- Дело в том, что мы с Эдвардом собирались сходить в кино, а я сегодня вечером свободна. Он дома?
     - Нет, его нет. Он ужасно занят: принимает дела у мистера Барра.
     - Но не в субботу же! Этого просто не может быть! А когда он вернется?
     - Не имею ни малейшего представления.
     - Ах, дорогая, ничего-то ты не знаешь! А можно мне позвонить мистеру Барру?
     - Я думаю, нет.
     - Сьюзен, ты совсем не хочешь мне помочь! Мы с Эдвардом так мечтали провести вечер вдвоем! Я очень расстроена - никак не могу с ним связаться, и именно тогда, когда я наконец освободилась!
     - Мне очень жаль, Кларисса, но я ничего не могу поделать. Вчера вечером он пришел только в одиннадцатом часу. Может быть, сегодня он будет раньше, а может быть, и нет. Я ему передам, что ты звонила.
     - Ну, если он вернется только к полуночи, это уже не понадобится,- опять приятный легкомысленный смешок.- Ладно, я позвоню после чая. В это время мы еще сможем съездить в Эмбанк - посмотреть кино, а потом поужинать. Эта противная работа! Из-за нее все планы рушатся!
     Эдвард вернулся в половине пятого. Сьюзен сказала ему:
     - Звонила Кларисса Дин.
     - Зачем?
     - Насчет кино. Сказала, у нее свободный вечер.
     - Ей повезло. Не могу сказать этого о себе.
     - Она еще позвонит после чая.
     - Давай, ты скажешь...
     Сьюзен покачала головой.
     - Она захочет поговорить с тобой.
     - Скажи, я еще не пришел.
     - Мисс Ора, наверное, видела, как ты возвращался. И вообще...
     - Ты говоришь только правду? Да, помню, ты же такая честная, что это даже ненормально.
     Никому не понравится, когда его достоинства воспринимают как недостатки. На светлой коже Сьюзен проступил румянец негодования.
     - Те, кому нужна ложь, пусть сами и врут!
     - Я сделаю это гораздо лучше тебя. У меня большая практика.
     - Правда?- Она посмотрела на него с искренним изумлением.
     Его лицо помрачнело.
     - Да, очень большая, и школу я прошел самую лучшую. Как сказал поэт, ?осваивая ложь, мы постигаем искусство паука плести?. А лучше всего совершенствует это мастерство чувство, что, если ты запутаешься, это будет стоить тебе жизни. Атропос  с ножницами в руках - вжик, и готово, нить жизни разрезана надвое.
     - Перестань!- Сьюзен готова была откусить себе язык. Он по-настоящему откровенно разговаривал с ней, а она кричит на него, потому что его слова причинили боль.
     Неожиданно он криво улыбнулся и сказал:
     - Хорошо, ты не будешь лгать за меня, а я не буду лгать тебе. Не знаю, комплимент это или нет, но думаю, тебе лучше всегда говорить правду.
     Кларисса позвонила снова в пять часов. На этот раз она звонила из гостиной мисс Блейк, где мисс Ора и мисс Милдред невероятно медленно допивали последнюю чашку чая и усиленно прислушивались к телефонному разговору. То, что говорила Кларисса, легко было разобрать. Они не были глухими. Совсем другое дело - услышать, что говорится на другом конце провода, в маленькой задней комнате Эммелины. Они различали только глухой шум в трубке. Они даже не смогли бы понять, что в этом шуме присутствует голос Эдварда Рэндома, если бы Кларисса все время не повторяла его имя.
     - Эдвард! Наконец-то! Дорогой, где ты весь день пропадал? Я обещала позвонить, но я никак не могу тебя застать. Сьюзен все время говорит, что тебя нет и неизвестно, когда ты придешь. Можно просто сойти с ума! Знаешь, я начала подозревать, что она не хочет, чтобы мы пошли вместе в кино.
     - Не стоит подозревать Сьюзен,- ответил Эдвард сразу же, как только смог вставить слово и прервать это назойливое журчание.- Она до сих пор не научилась врать, и никто никогда не сможет ее этому научить. Это очень успокаивает.
     - Эдвард, дорогой, но это же скучно! Скучнее не бывает! Да и вообще она такая унылая. Всегда такой была. Конечно, Сьюзен хорошая, даже слишком. Лучше поговорим о кино. Ты сказал, чтобы я позвонила, когда буду свободна вечером. Мисс Ора такая добрая! И в шесть часов идет автобус в Эмбанк.
     - Боюсь, ничего не получится,- откликнулся Эдвард на другом конце провода.- Сейчас я очень занят и освобожусь еще не скоро.
     - Дорогой, так мило с твоей стороны... Я имею в виду, что ты так к этому относишься. Но нам просто необходимо встретиться, правда? Лорд Берлингэм не может требовать, чтобы ты работал сутки напролет. Хочешь, я с ним поговорю? Он так мил со мной.
     Самого Эдварда Рэндома вряд ли кто стал бы называть скучным. И к тому же он умел не хуже прочих представить то, что происходит за чьими-то стенами. Сейчас он ясно видел, что Кларисса звонит по телефону сестер Блейк, что мисс Ора и мисс Милдред подслушивают и уже окончательно решили, что у них наверняка близкие отношения. Сначала он рассердился, потом ехидно улыбнулся. Ладно, она добилась того, чего хотела. Ему надо поработать со счетами еще добрых три часа, но счета могут подождать, нельзя же работать сутки напролет, как выразилась Кларисса.
     - Ни в коем случае,- сказал он,- не вешай трубку! Одну минуту! Может быть, я что-нибудь придумаю.
     Обе мисс Блейк заметили, как на щеках Клариссы вспыхнул довольный румянец. Ее вполне устраивали их пристальные взгляды, и, чтобы усилить впечатление, она улыбнулась самой себе.
     Эдвард оставил трубку висеть. Он увидел, как Сьюзен спускается к нему по лестнице, и, перегнувшись через перила, схватил ее за руку.
     - Сейчас мы все поедем в кино.
     Она покачала головой.
     - Эммелина не поедет.
     - Тогда этот мальчишка Крофт - как там его зовут? Сирил? Мне нужна компания. Лучше их двоих - один собеседник для Клариссы, второй - для меня.
     Он все еще держал ее за руку. Никогда она не видела его таким оживленным. Неожиданно она почувствовала себя счастливой и, засмеявшись, сказала:
     - Я не гожусь на роль дуэньи. Они все вымерли, как дрофы.
     Его рука сильнее сжала ее запястье.
     - Ты пойдешь со мной, даже если для этого тебя придется тащить за волосы - у тебя их много, будет за что держать. Думаю, с меня достаточно скандальных историй, и лучше пойдем по-хорошему, Сьюзен...
     Она, улыбаясь, смотрела на него.
     - Я должна прилипнуть к тебе?
     - Как пиявка.- Он отпустил ее руку.- Пойду скажу Клариссе, какую хорошую компанию я организовал.
     Кларисса сделала над собой усилие, чтобы сохранить нежность в голосе:
     - Но, Эдвард, дорогой, нельзя же так навязываться. Это же просто неприлично!
     В задней комнате Эммелины Эдвард весело произнес:
     - Ну я же не могу бросить Сьюзен. В компании веселее. Сейчас я позвоню Сирилу, и мы как раз успеем на шестичасовой автобус.
     Кларисса едва не бросила трубку. Но это было бы бессмысленно, так как Эдвард уже повесил свою. Она мягко положила ее на место и пожаловалась:
     - Некоторые не понимают, что они лишние. Бедный Эдвард, он такой мягкий, эта несносная Сьюзен Вейн напросилась с нами.
     Мисс Милдред считала Сьюзен слишком упрямой. Они принялись мило обсуждать другие недостатки ее характера.
     Отправившись к себе переодеваться, Кларисса чувствовала, что, по крайней мере, сумела внушить своим хозяйкам, что если они с Эдвардом еще не помолвлены, то это событие ближайшего будущего. А то, что знали сестры Блейк, назавтра же будет известно всему Гриннингзу.

Глава 13

     Мисс Силвер оказалась замешанной в историю, случившуюся в Гриннингзе, самым нечаянным образом. Однажды, подбирая шерсть для своей племянницы Этель Бэркетт, она после долгих и безуспешных поисков зашла в кондитерскую, очень удобно расположенную прямо напротив последнего магазина. Зашла совершенно случайно, сокрушаясь о том, как Этель будет расстроена. Ей попалась хорошая, еще довоенная шерсть, но ее не хватало на платье для маленькой Джозефины. Отменное качество и чудный цвет. Очень обидно. Стоял один из тех лондонских дней, когда все вокруг холодное и мрачное. Чашка чая не повредит. И, может быть, булочка с маслом. Мисс Силвер очень хотелось есть.
     Кафе-кондитерская было полно, но в тот момент, когда она вошла, из-за столика в углу встали двое, и она благодарно разместилась на одном из освободившихся стульев. Она успела положить сумку и зонтик на второй и делала заказ, когда в магазин вошла девушка и остановилась, ища глазами свободное место. Очень хорошенькая девушка с каштановыми локонами и ярким румянцем.
     Редко что ускользало от мисс Силвер. Она сразу заметила, что девушка одета несколько претенциозно. Но ни покрой, ни материал не были достаточно хороши для того, чтобы произвести впечатление, которого девушка, очевидно, добивалась. То, что собственная одежда мисс Силвер была не очень нова и старомодна, ни в коем случае не сказывалось на ее способности оценить одежду другой женщины. Она сразу заметила, что девушка принадлежит к тому очень многочисленному в любом городе кругу, представительницы которого всячески пытались выглядеть шикарно и модно, одеваясь в дешевые копии последних моделей сезона. Пока она размышляла над тем, насколько привлекательнее выглядела бы эта молодая женщина в простом скромном пиджаке и юбке, к ее столику подошли, и приятный высокий голос спросил:
     - Извините, я могу сесть или вы кого-нибудь ждете?
     Мисс Силвер сняла со стула сумку и зонтик и приветливо ответила:
     - Нет, я одна. Когда находишься по магазинам, так приятно выпить чашечку чая.
     Девушка согласилась. Она несколько смущенно хмурилась. Не переставая хмуриться, она открыла сумочку, достала из нее пудреницу и начала пудриться. Потом она отложила пудру, сделала заказ и рассеянно выслушала светское замечание о погоде. И только после того, как официантка, поставив перед ней чай и тарелку с пирожными, поспешно удалилась, девушка резко наклонилась:
     - Вы меня не знаете, но вы ведь мисс Силвер, мисс Мод Силвер?
     Мисс Силвер немного опешила. Она бы запомнила эту девушку, если бы видела ее раньше,- вьющиеся темные волосы, яркий румянец, карие глаза, посаженные немного близко друг к другу. Она сказала:
     - Мы, по-моему, не встречались.
     Девушка покачала головой.
     - Нет, не встречались. Я ухаживала за больным в доме напротив того, где было инсценировано ограбление Мирабель Монтегю. Танцовщицы. Тогда мне про вас много рассказывали - у меня был друг в полиции. Хороший парень, только-только из полицейского колледжа и со связями. Он говорил, это вы подсказали им насчет того, что все было просто подстроено. Он сказал, что в Скотленд-Ярде на вас просто молятся. И он мне показал вас. Это было около года назад, но я вас узнала сразу, как только вошла.
     Да, год назад... Прошла неделя, может быть, две после смерти Джеймса Рэндома, оставался месяц до ее работы в Канаде... Дик Виннингтон смеялся: ?Ты посмотри на нее - просто старая фотография из семейного альбома! Мисс Мод Силвер, Мод Талисман, гордость Скотленд-Ярда!? Ей очень нравился Дик, но он пропал, парни всегда так... Она закусила губу и сказала:
     - Вы были в этом же пальто и шляпке.
     Пальто извлекалось из шкафа каждую осень в течение долгих лет. Черного цвета материал был еще совсем хорошим, но пальто уже приняло тот несколько бесформенный вид, который приобретают долго носимые вещи. Шляпа из черного фетра с чем-то вроде красной морской звезды на боку и с лиловыми и черными лентами сзади долгие годы была повседневной шляпой мисс Силвер. Она будет верно ей служить по крайней мере еще две зимы. Мисс Силвер улыбнулась.
     - Я - мисс Мод Силвер. Мистер Виннингтон сказал глупость. Так случилось, что я узнала кое-что, что могло быть полезно полиции, а помочь восстановить справедливость - долг каждого.
     Кларисса несколько растерялась. Минуту она приходила в себя. Потом поспешила ответить:
     - Ну конечно! Об этом-то мне и хотелось поговорить! Я решила выпить чаю, зашла и увидела вас. Тогда я подумала: ?Вот кого я спрошу?. Никто ведь не хочет связываться с полицией без крайней надобности. Но меня мучает беспокойство, я никак не могу избавиться от него. А если дело доходит до того, что не можешь заснуть... тогда хочется с кем-нибудь посоветоваться!
     - Что же вас беспокоит?- серьезно спросила мисс Силвер.
     Как это часто бывает, Кларисса испытала облегчение просто от того, что высказала вслух то, что переполняло и мучило ее, и она ответила:
     - Ничего особенного. Просто мне не с кем было поговорить. А если вы связаны с полицией...
     - Официально я с ними не связана.- Мисс Силвер кашлянула.
     Кларисса пристально посмотрела на нее.
     - Я ничего в этом не понимаю. Разумеется, для полиции тут нет ничего интересного. Просто я плохо разбираюсь в законах. У меня могут быть неприятности в любом случае: буду ли я болтать или буду держать язык за зубами. Понимаете, я - сиделка, сама зарабатываю себе на жизнь, и, если пойдут разговоры, что я разбалтываю то, о чем разговаривают мои пациенты, мне потом несдобровать.
     - Вы хотите мне что-нибудь рассказать?
     Кларисса взяла пирожное.
     - В общем, да. Если вы не пойдете в полицию. То есть хорошо, если еще кто-нибудь будет знать, а то только я одна знаю...- Она надолго замолчала, потом добавила: - Теперь иногда, когда просыпаешься среди ночи, в голову приходят очень странные мысли. Именно ночью я поняла, что осталась одна. Я думала рассказать Эдварду, но у меня нет никакой возможности. Он по горло в работе, а когда свободен, эта девчонка Сьюзен липнет к нему как пиявка.
     Мисс Силвер налила себе еще чашку чая. Девушка была в состоянии нервного возбуждения. Она крошила пирожное, подносила его ко рту и опускала на тарелку, так и не откусив, подвигала к себе чашку и сразу же отодвигала ее.
     Сделав глоток, мисс Силвер спросила:
     - А кто такой Эдвард?
     Кларисса стала рассказывать ей об Эдварде Рэндоме и о Гриннингзе, о двух завещаниях мистера Рэндома - обо всем и так добралась до своего нового места работы при мисс Оре Блейк. Правда, кое-что она изменила: Гриннингз стал Гринвейз, а Рэндомы - Риверсами, а остальных она называла только по имени, опуская фамилии.
     - Понимаете, я была в доме, когда мистер Джеймс написал новое завещание, за неделю до своей смерти. Это не значит, что я была в комнате, меня там не было. Но за ночь до этого он позвал меня. Помню, когда я вошла, он сидел в кровати и говорил, что видел во сне Эдварда - это тот племянник, про которого думали, что он умер. Мистер Джеймс сказал, будто бы Эдвард приснился ему и объявил, что жив. ?Нужно что-то делать с завещанием,- так сказал мистер Джеймс.- По нему все переходит к Арнольду, а если Эдвард жив, это неправильно?. Ну, я его стала убеждать, что это только сон, а он твердил, что сны бывают иногда вещими. На следующий день он хорошо себя чувствовал, оделся и спустился в кабинет. У меня был выходной, а когда я вернулась, он мне сказал, что написал новое завещание и два садовника подписали его. ?Ну вот, дело сделано. Я могу спокойно умереть?. Он не сказал мне, куда положил завещание, а через неделю умер.
     - И племянник вернулся?
     - Спустя шесть месяцев. Я уезжала с больным в Канаду и не была здесь почти год. Все это случилось как раз после того, как я вас видела. Я ничего не слышала, пока не вернулась. Встретила друга Эдварда, он-то мне и сказал, что Эдвард нашелся и проходит какой-то курс по управлению имением, что он очень изменился, и никто не знает, где он