жет что-то получиться, но после этого все - и в первую очередь сама Милдред - могут лишь гадать, имеет ли результат хоть какое-то отношение к реальности. Я думаю, она и вправду помнит, что Билл женился на девушке в золотистом платье, но на все сто я не уверен. И мне кажется, я не имею права передавать ее слова, пока полностью не удостоверюсь. С другой стороны, если я все же их передам, это может послужить ключом к открытию тайны его личности или дать толчок его памяти. Так что я не уверен, что имею право хранить эту информацию в секрете. На самом деле я нахожусь в страшных сомнениях, а так как обычно я не испытываю трудностей, принимая решения, то мне это крайнее неприятно.
     Спицы мисс Силвер задвигались быстрее.
     - Давай попробуем порассуждать, Фрэнк. С одной стороны, твоя кузина могла ошибиться, а виденное тобой нападение было лишь случайным актом насилия. Возможно, изначальным мотивом было ограбление, но потом жестокий инстинкт, пересилив здравый смысл, вызвал желание ударить второй раз. Этот фактор присутствовал - и присутствует - во многих преступлениях.
     - Я согласен. Но мое впечатление остается при мне. Не хотите ли продолжить свои рассуждения?
     Мисс Силвер перевернула бледно-голубые чулки, теперь уже приобретшие четкую форму, и продолжила:
     - Ты узнал этого человека. То же могло случиться и с кем-то другим.
     - Да.
     - Возвращение из могилы через семь или восемь лет может и не вызвать всеобщей радости. С чисто материальной точки зрения это может оказаться неудобным или даже губительным. Я полагаю, ты не имеешь представления насчет финансового положения молодого человека?
     - Вы имеете в виду, когда он еще был Биллом? Нет. Латимеры - Милдред сказала, что это была их вечеринка,- вращались в богатом кругу. Его отец сколотил большое состояние на мыле. Естественно, что большую часть их друзей должны были составлять зажиточные люди. Но...- Фрэнк засмеялся,- там был и я! Возможно, Билл находился в таком же положении. Его девушка выглядела "дорого". Но опять-таки: с девушками никогда не угадаешь. Моя кузина Рэчел, у которой нет ни гроша, ухитряется выглядеть на миллион долларов. При этом я знаю женщин, которые тратят на одежду сотни, но всегда безнадежно отстают от моды. Девушка Билла могла сама сшить свое платье или ей могла подарить его тетя Софи... Или одна из тех старых леди, о которых мне тараторила Милдред. Я помню, там была кузина Барбара, странная и довольно богатая. У матери Милдред был целый клан родственников, но все они уже умерли, так что бесполезно идти и спрашивать их об этом. Трудно себе представить более запутанную историю, правда? Я только не могу понять, как такая запутанная история оставила у меня впечатления, совершенно не запутанные, а напротив, четкие и определенные. Знаете, что мне это напоминает? Как будто заглядываешь в освещенное окно с темной улицы и видишь кого-то или что-то. Или словно смотришь на проезжающий мимо поезд, а в нем мелькает лицо, которое ты не в силах потом забыть.
     Мисс Силвер как истинная дама викторианской эпохи обожала цитировать классиков. Покойный лорд Теннисон был ее любимым поэтом, но сейчас на ум ей пришли подходящие к случаю строки из Лонгфелло:
     Друг мимо друга плывя, судно с судном ведет разговоры...
     Так в море жизни и мы говорим - друг мимо друга плывя.

Глава 18

     Кэтрин проснулась в час, когда ночь уже готова смениться утром, когда стоит тишина даже в огромном городе. Вокруг царило умиротворение. Небо было ясным, и темнота отступила. Где-то позади домов к горизонту клонилась Луна. С кровати Кэтрин могла видеть узорное переплетение голых ветвей над линией крыш, наполовину загораживающих деревья, которые росли в саду Расселас-хаус. Они были старыми, высокими и прекрасными. Кэтрин смотрела на них и чувствовала в сердце покой. Через открытое окно вливался мягкий воздух. Она чуть-чуть повернулась. На другой половине широкой, низкой кровати крепким сном спал Уильям, засунув одну руку под подушку, а другую положив на грудь. Кэтрин пришлось напрячь слух, чтобы различить его тихое, ровное дыхание. Протянув руку, она могла бы коснуться его. Но постичь его мысли она не могла. Или могла? Кэтрин не знала. Если любишь кого-то так сильно, кажется, что нет ничего недосягаемого для тебя. Ты сможешь пробиться к нему сквозь время... и пространство... Мысль ее прервалась. Время, пространство... Какие пугающие величины - равнодушные, далекие, бесконечные. Нет, не так. Время ведь должно когда-то подойти к концу. В Библии есть строки об этом - ангел стоит над морем и над землей, простирая руку, чтобы поклясться, что времени больше не будет. Легкий холодок пробежал по ее спине. Время и пространство так равнодушны и далеки... А Уильям и она - здесь. Этот час принадлежит им. Прерванная мысль вернулась к Кэтрин. Его тело - здесь. Но Уильям сейчас где-то в другом месте, возможно, в самых дальних глубинах сна, где, как говорят, нет никаких видений. Откуда людям знать об этом? Мы ведь знаем только, что утром уже не помним снов, виденных в тех глубинах. Может быть, Уильям сейчас именно там.
     Уильям приблизился к той отмели, откуда ныряешь в глубину сна. Его ожидало уже знакомое видение. Но в этот раз оно изменилось. Раньше оно всегда начиналось с какой-то улицы. Уильям должен был взойти по ступеням в дом. В последний раз он видел этот сон в ту ночь, когда его ударили по голове. Тогда он не мог войти в дом, потому что кто-то держал дверь изнутри. Раньше такого не случалось, и это взволновало Уильяма. Теперь же все было совершенно иначе: с самого начала сна он не только оказался в доме, но уже стоял наверху. Обычно в этот момент он просыпался. Кто-то ждал его наверху, и, когда Уильям добирался до верхних ступеней, видение обрывалось.
     В этот раз он стоял наверху и глядел вниз. Он видел всю лестницу до самого холла. Вокруг было очень светло, но это не был дневной свет - в его снах никогда не появлялся дневной свет. Уильям чувствовал, что все хорошо. И вдруг что-то нарушилось. Сон, как это иногда бывает со снами, словно покатился под откос. Лестничные столбы, где были вырезаны символы четырех евангелистов, стали выглядеть как-то странно. Уильям стоял на верхушке лестницы между орлом и ангелом, глядя вниз на льва и тельца у подножия, как вдруг они изменили свой вид. Орел превратился в Буйную Выпь, а ангел вдруг оказался мистером Таттлкомбом с его седым ежиком и ярко-голубыми глазами, и он выглядел возмущенным - так, как он умел выглядеть. А по другую сторону нижних ступеней появились Пес Вурзел и Каркун. Уильям спустился по лестнице вниз, в холл. Кто-то трижды стукнул в дверь. Какие-то люди хотели войти, но дверь была заперта. Потом они прошли сквозь дверь - именно так: дверь ведь не открывалась, а они вошли, держась за руки. Их было трое, посередине - женщина. Уильям сразу узнал ее. Это была мисс Джонс, секретарша, сказавшая ему, что Эверзли не заинтересуются его игрушками. Он вспомнил женщину, но мужчин не узнал - потому что узнавать было некого. Вместе с женщиной вошли лишь брюки и пальто, а плоские, лишенные черт лица были нарисованы той краской, что Уильям и его помощники наносили первым слоем на деревянные игрушки. Краска эта имела отвратительный розоватый оттенок и блестела. На лицах не было ни глаз, ни других черт. Они состояли из одной краски. Эти лица приближались. Уильям закричал: "Нет! Нет! Нет!" - и сон оборвался. Он открыл глаза и увидел комнату, тускло мерцающий квадрат окна, почувствовал вливающийся через него свежий воздух.
     Кэтрин скользнула ладонью под его затылок и притянула его голову себе на плечо.
     - Что случилось? Ты кричал.
     - Что кричал?
     - "Нет, нет, нет!"
     - Я видел сон.
     - Расскажи мне.
     - Ну, он довольно странный. Иногда мне снится, что я поднимаюсь по трем ступенькам в дом. Передо мной старая дверь, дубовая, обитая гвоздями, и я вхожу через нее в холл, где справа ведет наверх лестница. Холл обшит панелями и стена вдоль лестницы тоже. В нишах висят картины. На одной из них - девушка в розовом платье. Лестница поднимается вправо. Лестничные столбы покрыты резными изображениями четырех евангелистов - лев и телец внизу, а орел и ангел - наверху.- Внезапно речь его прервалась.- Кэтрин, раньше я никогда не мог вспомнить что было потом... Мне это каждый раз снилось, но проснувшись, я все забывал - до этого момента. Забавно, правда?
     - Не знаю...
     - Раньше я этого не помнил, но мне это снилось. Наяву я вспоминал, что поднимался по ступеням и входил в дом, и что это было возвращением домой. Как ты думаешь, это - реальное место, и я вспоминаю его во сне?
     Кэтрин щекой ощущала его жесткие волосы. В ответ она задала вопрос:
     - А ты так чувствуешь?
     - Я не знаю. Я не знаю, что мог бы почувствовать в таком случае. Мне всегда было хорошо - до сегодняшней ночи.
     - А что случилось сегодня?
     - Обычно я вхожу в дом и поднимаюсь по лестнице, а потом просыпаюсь. Вроде бы почти ничего и не происходит, но я чувствую себя очень хорошо. Но сегодня все пошло не так. Три евангелиста превратились в мои игрушки, а ангел обернулся мистером Таттлкомбом. А потом все стало еще ужаснее. Сквозь дверь вошли три человека - я имею в виду, на самом деле сквозь дверь, она была закрыта. Двое из них - мужчины, их лица были целиком замазаны краской, которую мы кладем первым слоем, никаких черт, ничего. Но посередине стояла эта мисс Джонс, которую я видел, когда ходил к Эверзли.
     Кэтрин внезапно глубоко вздохнула.
     - Ты что?- спросил Уильям.
     - Очень страшно.
     - Да. Но я проснулся, так что давай больше не будем из-за этого беспокоиться. Я тебя люблю.
     - Правда?
     - Да. Мне кажется, я любил тебя всегда.

Глава 19

     Молодые люди вернулись в магазин в понедельник утром и получили кислые поздравления от мисс Коул.
     - Так внезапно. Совершенно неожиданно, если можно так выразиться. Но миссис Бастабл говорит, что присутствовала на вашей свадьбе. И миссис Солт тоже там была! Естественно, я и не подозревала, хотя мне показалось странным, что вы и мисс Эверзли одновременно попросили освободить вас после полудня. Если бы случился наплыв покупателей, уж не знаю, как бы я справилась.
     И это говорила мисс Коул, которая всегда упорно отказывалась от помощи в магазине. Она пожелала им счастья тоном, в котором ясно звучало, что она опасается самого худшего. Молодые люди с чувством облегчения сбежали от нее в мастерскую.
     В одиннадцать часов позвонила мисс Солт с сообщением, что сегодня мистер Таттлкомб вернется домой. Ничего не объясняя, она лишь заметила, что заказала такси на половину четвертого и, конечно, будет сопровождать своего брата. Это переключило внимание мисс Коул и заставило миссис Бастабл с головой погрузиться в лихорадочные приготовления.
     Триумфальное возвращение мистера Таттлкомба свершилось в четыре часа. Он поцеловал сестру и поблагодарил ее за все, сделанное для него, но не принуждал ее оставаться. Уильям помог ему взойти наверх, принес скамеечку для ног и плед, после чего ему пришлось выслушать его откровенные излияния по поводу Эмили Солт:
     - Подслушивает под дверью,- говорил Абель. Выглядел он в этот момент совершенно так же, как во сне Уильяма: волосы стоят дыбом, в голубых глазах - возмущение.- Я всегда был в этом уверен, но теперь я ее застукал. Это случилось вчера вечером, после того, как Абигейль вернулась из церкви. Я заговорил с ней о твоей женитьбе и, естественно, мы перешли к вопросу о завещании тебе моего дела.
     - Надеюсь, миссис Солт...- начал Уильям, но мистер Таттлкомб выставил вперед ладонь, чтобы остановить его.
     - Эбби согласна. Я тебе уже говорил, что она была согласна, еще когда мы в первый раз говорили об этом. Против только Эмили Солт.- На его щеках загорелись два красных пятна.- Эмили Солт, прошу прощения, мне такая же родственница, как и тебе! "Не говори об этом при Эмили",- говорит моя сестра. Ну, этого я никогда и не делал, так я ей и сказал. "Эмили знает,- говорит она,- и это ее расстроило". "А какое это к ней имеет отношение, чтобы она расстраивалась?- говорю я.- Буду ей благодарен, если она займется своими делами. А по поводу моих никто ее не просит расстраиваться. Откуда она вообще об этом знает?" Эбби ничего не ответила, так что я и сказал ей напрямик: "Она подслушивает под дверями". Так и сказал.
     Абель явно получал удовольствие от разговора. Ему очень долго хотелось высказать все, что он думает об Эмили Солт. Теперь ему это удалось. А Эбби просто сидела, глядя на собственные колени. Она молчала, потому что сказать ей было нечего. Мистер Таттлкомб объяснял это Уильяму с явным удовлетворением:
     - Доктор пришел в субботу и сказал, что мне нужно попытаться встать и проверить, как моя нога. Так что я поднялся с кресла и испытал ее. Вышло не так уже хорошо, но и не так плохо. Чего я действительно хотел, так это подобраться к двери, потому что на лестнице есть одна скрипучая ступенька, и я ее услышал. Эбби туговата на ухо, но я-то нет, слава богу. Я услышал, как скрипнула ступенька, но не услышал шагов дальше по лестнице. Так что я прекрасно понимал, где стоит Эмили. Я снова стал говорить о тебе и даже немножко повысил голос. Подумал, что Эмили жалко будет хоть что-нибудь пропустить. Я сказал, хотелось бы знать, выяснится ли когда-нибудь, кто ты такой. И тут я подошел к двери и дернул ее. И она чуть было не свалилась прямо мне на голову.
     - Эмили Солт?
     Абель горячо кивнул.
     - Прижалась к двери, держится за ручку и слушает. Моей ноге повезло, что Эмили не свалилась прямо на меня.
     Лицо Уильяма оставалось бесстрастным.
     - И что вы сделали, сэр?
     - Я сказал: "Тебе будет лучше слышно, если ты зайдешь внутрь, Эмили Солт". Она уставилась на меня, как обычно, и сказала, что как раз собиралась войти. Ну, я и выложил ей все, что думаю. "Подслушивала под дверью,- сказал я ей,- вот, что ты делала, и уже не в первый раз.
     И будь добра, не лезь в мои дела, мисс Солт". Тут подошла Эбби, чтобы отвести меня назад к креслу. "Ну, Эмили..." - говорит она, и Эмили срывается с катушек. Я никогда ничего подобного не слышал: визжит, как дикая кошка, что я лишаю Эбби ее прав. "А если даже и так, какое это к тебе имеет отношение?" - говорю я. Я мог бы еще много чего сказать, если бы с моей ногой было все в порядке. Как только я вернулся в кресло, Эбби увела Эмили. Я слышал как она визжала все время, пока спускалась по лестнице.
     - Мистер Таттлкомб...
     Абель снова протестующе выставил руку.
     - Если ты хочешь что-то сказать насчет моего завещания, то лучше держи это при себе. Я согласен и Эбби согласна. А Эмили Солт должна быть в приюте, так я и сказал Эбби, когда она вернулась. Мы не ссорились насчет этого, но могли бы и поссориться, если б я остался, так что я решил ехать домой... Эта картина над каминной полкой висит криво, а те два альбома с фотографиями поменяли местами. Тот, с позолоченными углами, должен стоять на столе сзади.
     Мистер Таттлкомб продолжал осматривать комнату критически, но с удовольствием, пока Уильям устранял эти неполадки. Обстановка здесь и вполовину не была такой же красивой, как у Абигейль. Брюссельский ковер был довольно потертым, обивка стульев обтрепалась и загрязнилась. Но здесь был его собственный дом. Над каминной полкой висела увеличенная фотография, запечатлевшая его и Мэри в день их свадьбы - серьезный молодой человек в плохо сшитом костюме и простенькая, миловидная девушка в платье с буфами и ужасной шляпе. Мебель для этой комнаты они покупали вместе... Мистер Таттлкомб одобрительно кивнул и сказал:
     - Нет места лучше дома, Уильям.

Глава 20

     В тот вечер, после того как они поужинали и вымыли посуду, Уильям рассказал Кэтрин все об Эмили Солт и о том, как она подслушивает под дверями. Он делал наброски разнообразных воронов, сидя в низком кресле, склонясь над лежащим на коленке блокнотом.
     - Она, конечно, сумасшедшая,- сказал он.- Не представляю, как миссис Солт ее терпит. Куда бы я ни пошел, она оказывается там же, выглядывает из-за двери или исчезает за углом. Но при этом я не чувствую себя особенно счастливым из-за завещания мистера Таттлкомба. Он оставляет мне дело - я тебе не говорил?
     - Нет.
     - Так вот, он сделал такие распоряжения. Он сказал мне об этом в тот день, когда меня ударили по голове. Когда кто-то оставляет тебе что-то в своем завещании, это просто потрясает.
     - Он сообщил тебе в тот вечер?
     - Да. Мистер Таттлкомб сказал, что миссис Солт хорошо обеспечена и еще много всего - насчет того, что мы вместе подняли его дело и он хочет передать его мне. Конечно, Эмили Солт совершенно не касается, кому он его завещает - и он ей это сказал,- но мне все равно хочется, чтобы она перестала к этому так относиться.
     - Это не ее дело,- твердо возразила Кэтрин.
     Она взбивала подушки и делала все то, что обычно делают женщины в комнате, весь день простоявшей пустой. Потом подошла и заглянула через плечо Уильяма на его наброски. Положив руку ему на спину, Кэтрин почувствовала, что он вздрогнул. Она спросила испуганно:
     - Я сделала тебе больно? В чем дело?
     Уильям взял руку Кэтрин в свою и нежно сжал.
     - Ничего страшного. У меня там синяк, и ты на него надавила.
     Кэтрин с удивленным видом стояла рядом, не отнимая руки.
     - Какое странное место для синяка. Откуда он взялся?
     - Кто-то ударил меня по спине палкой.
     - Зачем?
     - Ну, мне кажется, он пытался столкнуть меня под автобус.
     - Уильям!
     - Это у него не вышло, так что не надо делать такое лицо.
     Кэтрин была мертвенно бледна. Рука ее дрожала.
     - Когда это случилось? Почему ты мне не сказал?
     - В четверг, кажется... Да, в четверг, потому что я встретил этого парня, Эбботта из Скотленд-Ярда, когда уходил от тебя, и все ему рассказал. Дорогая, ты дрожишь.
     Он потянул ее вниз, заставляя сесть рядом, и обнял.
     - И что он сказал?
     - Эбботт? Но ему было нечего сказать. Меня ударили, но я не видел того, кто это сделал.
     - Расскажи мне, что случилось.
     Уильям рассказал. Выслушав его, Кэтрин спросила:
     - Где это произошло?
     - Это место примерно в десяти минутах ходьбы от Селби-стрит по пути к остановке, где я собирался сесть на автобус.
     - За тобой могли следить.
     Уильям кивнул.
     - Что ж, я больше не буду ходить этим путем.
     Кэтрин подумала, что это может случиться где угодно - в любом другом месте. Потом снова обратилась к Уильяму:
     - Но когда ты рассказал об этом мистеру Эбботту, он ведь что-то ответил, правда?
     Теперь она сидела на полу рядом с ним, прислонившись к его колену, а он прорисовывал воронам пятна различной формы. Когда он ответил, голос его звучал немного рассеянно:
     - О, он дал мне адрес некой мисс Силвер. Гувернантка, которая превратилась в сыщика, но он назвал ее частным агентом. Он, похоже, подумал, что ее это может заинтересовать. Но, как я уже сказал, я не понимаю, что она или кто-то другой может в этой ситуации сделать. Никакого мотива нет, и оба раза я никого не видел. Меня просто ударили по голове и толкнули в спину. И незачем продолжать эту историю.
     - Ты не прав, дорогой. Где живет эта женщина?
     - Не помню. Думаю, адрес у меня в каком-нибудь кармане - на мне был этот костюм.- Уильям отложил карандаш и сунул руку в карман.- Да, вот он: мисс Мод Силвер, Монтэгю Меншинс, дом пятнадцать и номер телефона.
     Кэтрин протянула руку:
     - Я спрячу бумажку. Может, она нам когда-нибудь понадобится, никогда нельзя знать заранее.
     - Вряд ли,- сказал Уильям и занялся новым пятном.
     В четверг днем - это был короткий день в "Игрушечном базаре", но не в окрестностях Мьюз - Кэтрин избавилась от Уильяма, услав его за пирожными к чаю. Затем двинулась в противоположном направлении, написав в записке, что вспомнила одно важное дело и вернется как можно скорее.
     Из первой же телефонной будки она позвонила мисс Силвер и зашагала дальше, чувствуя себя, как человек, который прыгнул в глубокий водоем, не умея плавать. Если бы дело касалось