ке Эбботт многочисленные ужасающие обстоятельства смерти деревенского пьяницы, перескочив на эту тему после разговора о миссис Стоукс, дальним родственником которой приходился покойник. Но прислушавшись к разговору мисс Силвер и Алвины Грей, она сочла своим долгом вмешаться, громогласно расхохоталась и повторила вслух имя последней дамы.
     - Алвина! Да, такое имя встретишь нечасто. Так вот почему вас так назвали! Лично я за такое имя не стала бы благодарить судьбу, но теперь уже ничего не поделаешь. Хвала небу, мои родители оказались здравомыслящими людьми! Мейбл - хорошее и простое имя.
     Ко всеобщему удивлению, мисс Алвина встала на защиту, но не собственного имени, а своего отца. Имя его друга она считала святыней. Благородный гнев переполнял ее. Глаза разгорелись, щеки порозовели. Она всегда терпеть не могла имя Мейбл, но ни за что не проговорилась бы, если бы ее терпение не иссякло. Она чуть было не выпалила пару слов, недостойных леди.
     - У таких имен, как мое, есть по крайней мере одно достоинство: они не надоедают. А ваше имя, дорогая моя Мейбл, слишком затертое и давно не в моде - теперь его не услышишь даже в деревне.
     Миссис Боуз даже не заметила шпильку. Она взяла с блюда последний кекс и заявила, что теперь деревенских детей называют в честь кинозвезд.

Глава 10

     Сисели играла токкату и фугу Баха. Бурные волны музыки окутали ее, прогоняя гнетущие мысли. Все, что тревожило, обратилось в мелкую пыль, рассыпалось, подхваченное мощным прекрасным течением. Когда отзвучали последние ноты, Сисели вернулась в реальный мир - медленно, словно пробуждаясь от глубокого сна, в котором утонули воспоминания и боль. Во время таких пробуждений бывали минуты, когда осознание реальности еще не ранило. Все вокруг казалось мирным и прекрасным, как море, на дне которого покоятся руины затонувшего корабля. Сисели чувствовала себя умиротворенной. В церкви было темно, только над органом горела лампа. В воздухе витал отзвук величественной музыки, которая смолкла, но была еще жива.
     Сисели убрала руки с клавиатуры и повернула голову, сама не зная почему. Впоследствии она пришла к выводу, что услышала его шаги, уловила их каким-то шестым чувством. Он стоял в тени возле отодвинутой шторы, скрывающей из виду органиста. Как ни странно, его присутствие здесь выглядело естественно. Позднее мысли о его появлении возмутили Сисели, но в тот момент все было на своих местах: темнота, церковь, отзвуки музыки - и Грант. А боль улетучилась.
     Но это продолжалось всего одну минуту. Они переглянулись, и Грант произнес:
     - Святая Цецилия...
     У Сисели появилась еще одна причина теряться по ночам в догадках: как он произнес эти слова? Небрежно? Насмешливо? Да, конечно, именно так. Но почему они потрясли ее до глубины души? Уткнувшись разгоряченным лицом в подушку, она объясняла самой себе: "Потому, что я все еще по уши влюблена в него". А тогда, в церкви, она молча сидела, глядя на него огромными глазами. Он продолжал:
     - Это было прекрасно. Ты быстро совершенствуешься.
     - Правда?
     Ее слова не имели значения. Важнее всего было не нарушить очарования минуты. Сисели могла бы воскликнуть: "Остановись, мгновенье, ты прекрасно!" Мысленно она так и сделала, но вслух высказаться побоялась. Слова давались ей нелегко. Вечно они значили слишком много или слишком мало. Иногда становились лишними. Слова любви и горечи, с которыми она обращалась к Гранту, сейчас не следовало вспоминать, иначе вся умиротворенность развеется как дым. Но если она просто промолчит, он подумает... Она чуть было не поддалась порыву, не заботясь о том что подумает Грант.
     Очевидно, некий инстинкт или нечто более простое и даже элементарное заставило ее сказать:
     - Мне шлют анонимные письма.
     Необдуманность этой фразы потрясла Сисели. Она же давно решила, что о письмах никто не узнает! А уж тем более Грант! Слова сами сорвались с ее губ. Сисели стало страшно.
     Грант Хатауэй пригнул голову, проходя под железным прутом, на котором висела штора, и очутился в пятне света. Он казался недоверчивым и рассерженным.
     - Анонимные письма?
     Она кивнула.
     - О нас?
     - О тебе.
     Напрасно она заговорила про письма: боль мгновенно вернулась. Но она вернулась бы в любом случае. Значит, остается только выдержать новое испытание.
     Грант протянул руку.
     - Покажи их мне!
     Сисели взяла со стула сумочку и вынула из нее письма, сложенные в один конверт.
     - Я хотела сжечь их, но потом передумала, решила попытаться выяснить, кто их посылает. Я сохранила их, сложила в конверт, но все время боялась, что о них кто-нибудь узнает.
     - Письма приходили по почте?
     - Нет, в этом-то и весь ужас! Они не были даже вложены в конверты - их сворачивали и бросали в почтовый ящик на двери,- Сисели свернула лист и протянула Гранту.- Вот как они выглядели.
     - Вижу, твое имя напечатано на машинке,- Грант развернул листок.- И само письмо тоже.
     Письмо гласило:

     Вы хотите развода? Вы могли бы получить его, если бы знали все, что знаю я. Он женился на Вас из-за денег. Ведь это Вам известно? Так почему бы Вам не стать свободной?
     Доброжелатель.

     Дочитав письмо, Грант нахмурился:
     - Похоже, этот доброжелатель любит подслушивать, д о чем говорится в других письмах?
     - Я получила еще два письма - первое в субботу, а вот то два дня спустя,- голос Сисели дрожал от боли.
     Она подала ему второй листок. Неровными, кривыми буквами на нем было написано:
     Он опять холостяк. Неужели Вам все равно? Спросите, кто навещал его в пятницу вечером. Если у Вас осталась хоть капля гордости, Вы добьетесь развода.
     Затем Сисели протянула третий листок. Последнее письмо оказалось короче двух предыдущих и состояло всего из одной фразы:
     Кое-кому наверняка захочется узнать, что произошло в пятницу вечером.
     Дочитав эти слова, Грант выхватил у Сисели конверт, сунул туда все три письма и убрал конверт к себе в карман.
     - Пусть лучше побудут у меня. Если получишь очередное письмо - сообщи мне. Только постарайся разворачивать их осторожнее: возможно, на них остались отпечатки пальцев.
     Избавившись от писем, Сисели вздохнула с облегчением. Она закрыла сумочку, выключила свет и взяла фонарь, чтобы не споткнуться в темноте. Выйдя следом за ней на церковный двор, Грант со смехом сказал:
     - Знали бы только деревенские сплетники! Такое событие - мистер Грант Хатауэй провожает домой миссис Грант Хатауэй!
     Сисели порывисто обернулась и вызывающе выпалила:
     - Лучше бы ты этого не делал.
     - Тебе придется смириться - потому что я твердо намерен проводить тебя. И это еще не все. Мне не нравится, что ты бродишь по улицам одна в темноте.
     Сисели усмехнулась.
     - Из-за того, что случилось с Мэри Стоукс? Неужели ты считаешь, что она и вправду видела труп?
     - Она была по-настоящему перепугана.
     - Ее вполне мог напугать кролик или сова. Ты же знаешь, как низко над землей летают по ночам большие совы. А Мэри горожанка. Да, она испугалась, бросилась бежать и довела себя до истерики. Но когда ей пришлось объяснять, что произошло, ей стало стыдно, вот она и выдумала всю эту историю. Не понимаю, зачем Фрэнк тратит на не время. Можно подумать, в Скотленд-Ярде ему больше не чем заняться!
     После непродолжительной паузы Грант ответил:
     - Я не знал, что твой кузен находится здесь по долгу службы.
     - А я считала, что об этом уже знают все. Не понимаю только одного: почему все так заинтересовались рассказом Мэри Стоукс.
     - Об этом я не думал. Я слышал только, что она перепугалась. Что же произошло?
     Сисели вдруг опомнилась. Ее прежние отношения с Грантом безнадежно испорчены, восстанавливать их она не собиралась. Но поддаться его обаянию было так легко! Сисели чувствовала, что уступает. Она постаралась ответить коротко:
     - Полагаю, ее испугала сова.
     Грант издал звук, напоминающий краткий смешок, и оборвал себя. Сисели прекрасно понимала, что это значит. Они с Грантом идут по темной улице и говорят о Мэри Стоукс. Как будто им есть дело до того, что она увидела! Они остались наедине, а им нечего сказать друг другу, мысль о неизбежном и тягостном объяснении невыносима. В панике Сисели огляделась по сторонам, но так и не придумала, как сменить тему.
     Разговор поддержал Грант.
     - Ты часто видишься с Марком?
     Сисели обрадовалась: у нее появился повод рассердиться.
     - А почему бы и нет?
     - Действительно, избегать его незачем. Он пишет комические песенки, ты играешь на органе - между вами немало общего.
     Сисели возмутили его слова, но она сдержанно сказала:
     - Это некрасиво с твоей стороны, Грант.
     - Я просто констатирую факт.
     - Он не лишен таланта - конечно, не всем нравятся такие песни.
     - Ладно, ладно. Просто у меня другие вкусы, вот и все.
     - И у меня тоже.
     - Но сам Марк тебе нравится. Может, ты пытаешься объяснить, что любишь его самого?
     Он пытался подцепить ее на крючок - Сисели сразу поняла это. Если она даст волю гневу, Грант будет только рад. Сисели удалось ответить невозмутимым тоном.
     - Как бы там ни было, тебя это не касается.
     - Напротив - видишь ли, ты не сможешь выйти замуж, пока не разведешься со мной, а со мной ты разведешься только в том случае, если я этого захочу.
     Последовала томительная пауза.
     - А ты намерен дать мне развод?- наконец спросила Сисели.
     - Нет.
     - В таком случае мне придется просто подождать три года.
     - Детка, какие еще три года?
     - Через три года ты получишь развод. Так сказал мистер Уотерсон.
     - Вот именно: я получу развод - на том основании, что три года живу один. Супружескими обязанностями пренебрегаешь ты, а не я, но если я не захочу разводиться с тобой по этой причине, ты ничего, ровным счетом ничего не сможешь поделать.
     Сисели в гневе обернулась к нему.
     - Ты не посмеешь... ни за что... ты должен дать мне развод!
     - Как бы не так! С какой стати? Или ты считаешь, что я снова захочу жениться, после такого неудачного опыта?
     - Он был удачным!
     Эти слова вырвались у нее сами собой, и Грант рассмеялся.
     - Значит, все-таки был? По крайней мере отчасти? Да, пожалуй! Невесте от жениха: "Спасибо за воспоминания", и так далее!
     Они уже дошли до перекрестка. Ахнув, Сисели бросилась бежать вверх по Лейну. Кровь стучала у нее в висках, сердце колотилось. Ее тошнило от унижения и гнева. Он все поймет, он сообразит, почему она сбежала - потому, что оставаться наедине с ним для нее невыносимо. Но как бы быстро она ни мчалась, он догнал ее. Сисели дрожащими руками дергала засов калитки и никак не могла открыть ее.
     Ладонь Гранта протянулась над ее плечом. Засов лязгнул, калитка распахнулась. Но Сисели не успела перешагнуть порог: Грант обнял ее за плечи и прижался щекой к ее щеке.
     - Спасибо за ссору, дорогая,- насмешливо и беспечно произнес он, небрежно поцеловал ее и ушел.

Глава 11

     Фрэнк Эбботт припозднился: целый день он провозился с отпечатками пальцев из дома лесника, в основном из комнаты с заколоченным окном и кушеткой перед камином. Отпечатки принадлежали двум лицам, мужчине и женщине, часть их обнаружили в коридоре, но большинство - в запертой комнате. Наверху отпечатков не оказалось, полы покрывал густой слой пыли.
     - Совершенно ясно, что в этой комнате встречались двое. Они приходили тем же путем, что и мы, в остальных комнатах не бывали. Это ясно как день. Других следов не обнаружено, значит, убийство произошло не в доме. Может, все дело в ревности? В любовном треугольнике - две женщины и один мужчина? Что вы об этом думаете? Предположим, Луиза Роджерз была давней пассией неизвестного, он пригласил ее на рандеву - одно из тех французских слов, которые ненавидит наш шеф - но опасался ревности Мэри, потому и разыграл сцену убийства. Но если Луиза побывала в доме лесника, как она ухитрилась не оставить отпечатков? Видимо, она не снимала перчатки.
     Фрэнк стоял у огня, глядя на мисс Силвер, сидящую в низком кресле. В течение получаса перед ужином маленькая гостиная была всецело предоставлена им. Мисс Силвер оторвалась от вязания.
     - Если бы Луизу убили в доме лесника, там наверняка остались бы следы крови, как бы тщательно их не стирали.
     Фрэнк облокотился о каминную полку.
     - Знаю, знаю. Но коридор кто-то подмел, в кухне нашлась метла. Смит увез ее, решив проверить, нет ли на ней каких-нибудь следов. Он готов поручиться, что пол никто не мыл.
     Мисс Силвер кашлянула.
     - А что известно о мешках, найденных в той комнате?
     - На них не обнаружено никаких следов крови,- Фрэнк помедлил.- Есть только одно обстоятельство... незначительное...
     - Я была бы не прочь узнать его.
     - Помните коридор между кухней и парадной дверью? Справа каменная стена, а слева - панель лестницы. Так вот, довольно высоко на этой панели мы заметили одно темное пятно - возможно, след крови, еще свежий и глубоко въевшийся в дерево. Смит взял пробу, завтра мы будем знать, что это такое, а потом нам предстоит выяснить, принадлежат ли женские отпечатки Мэри Стоукс.
     Спицы мисс Силвер быстро защелкали.
     - Вы узнали еще что-нибудь о следах ее ног?
     Фрэнк наклонился, подбрасывая полено в камин.
     - Да, мы нашли еще с полдюжины. Через лес она промчалась со всех ног - в этом не может быть сомнений. И сдается мне, она бежала не ради забавы. Миловидная умная молодая женщина, встречающаяся с мужчиной в доме лесника отнюдь не пуглива. По-моему, она часто бывала в том месте - для единственного визита там слишком много ее отпечатков пальцев. Они повсюду - на двери, которой загорожено окно, на камине и полке, на двери и дверных косяках. Наверное, в доме произошло нечто невероятное, иначе Мэри не сбежала бы оттуда. И все-таки, где Луиза Роджерз?
     Мисс Силвер кашлянула.
     - И пропавшая сережка, Фрэнк.
     Он метнул в нее раздраженный взгляд.
     - Обе сережки пропали - вместе с их хозяйкой. Прошла уже неделя с тех пор, как Луиза покинула дом миссис Хоппер.
     На следующий день была суббота. Мэри Стоукс принесла яйца и масло обитателям трех домов, задние калитки которых выходили на Лейн. Поскольку она не водила машину и не ездила на велосипеде, товар она доставляла пешком, тем более что доктор Уинкфилд рекомендовал ей свежий воздух и моцион. Миссис Стоукс ни к чему не принуждала Мэри, а Мэри не отказывалась от работы. Миссис Стоукс не понимала только, как Мэри ухитряется тратить на доставку товара столько времени, но она была покладистой женщиной, сознавала, что девушке на ферме скучно, и считала, что Мэри останавливается поболтать со знакомыми, а может, и заходит к кому-нибудь на чай. У миссис Эбботт жили две славные девушки - сестры из Лентона. Проходя по Лейну, просто нельзя не завернуть к миссис Каддл, в Грейндж. Конечно, миссис Каддл не ровесница Мэри, к тому же убита горем, но может, беседы с Мэри помогут ей взбодриться - кто знает? К тому же в Грейндже, как во времена старого мистера Харлоу, служат миссис Грин и ее дочь - милые, сдержанные женщины, но тоже слишком старые для Мэри: миссис Грин уже под шестьдесят, Лиззи порядком за сорок. Миссис Стоукс жалела, что у Мэри нет подруг-ровесниц, но понимала, что высокомерной и гордой племяннице ее мужа завязывать знакомства непросто.
     Мысленно продолжая шагать по Лейну, миссис Стоукс добралась до Дипсайда. Тамошняя экономка, миссис Бартон, была ее подругой и очень приятной женщиной. Она прослужила в Дипсайде тридцать лет, до самой смерти ухаживала за хозяином. Мистеру Гранту Хатауэю повезло иметь такое сокровище, тем более что мисс Сисели вернулась к родителям. Будем надеяться, что у них все уладится - они так молоды, у них вся жизнь впереди. Разумеется, миссис Бартон никогда не сплетничала о хозяевах, но миссис Стоукс понимала, как тяжело у нее на душе. А горничная Агнес Рипли не ровня Мэри. Откровенно говоря, у Агнес вообще нет подруг. Она работает добросовестно, миссис Бартон не на что пожаловаться. Агнес - одна из тех вечно надутых девушек, конечно, если можно назвать девушкой тридцатилетнюю особу, к тому же дурнушку. Впрочем, она и не пытается хоть как-нибудь подправить свою внешность. Нет, она не из тех современных девиц, что раскрашивают лица - к этому быстро привыкаешь, к тому же они действительно выглядят неплохо. Зато у Агнес хорошая фигура и волосы - хорошими их сочтут те, кому нравятся прямые, как лошадиный хвост, волосы. Но эта сальная желтоватая кожа, темные глаза, мрачный взгляд... однако привыкла же к ней миссис Бартон. В общем, Агнес в десять раз лучше Мэри с ее гордостью и вспыльчивостью.
     Фрэнк Эбботт вернулся из Лентона ранним поездом.
     - Дела.- Одним словом ограничились его объяснения Монике Эбботт. Мисс Силвер удостоилась более подробного объяснения.
     - Я хотел узнать, нет ли новостей о Луизе Роджерз и повидаться с шефом. Пока ничего выяснить не удалось. Если она и отправилась в Лентон поездом, ее никто не видел. Станция многолюдная, она вполне могла затеряться в толпе, к тому же в сумерках. Но как она добралась до Дипинга? До него добрых четыре мили. Как, по-вашему, она могла дойти пешком в темноте?
     - Ничего подобного она бы не сделала.
     - И потом, откуда ей знать дорогу? Нет, об этом не может быть и речи. И доехать на автобусе она тоже не могла.
     Сейчас всему Дипингу уже известна история Мэри: любой вспомнил бы таинственную незнакомку с бриллиантовыми сережками. Нет, скорее всего, она приехала на машине. Но где эта машина? Как видите, сплошные тупики, куда ни повернись. Я дал объявление в окружную и лентонскую газеты. Больше мне нечем заняться, пока Смит не свяжется со мной. Уже ясно, что те женские отпечатки пальцев принадлежат Мэри, и я хочу представить заключение экспертов в Скотленд-Ярд. Но, спрашивается, что дальше? Как видите, дело крайне запутанное. Скотленд-Ярд не заботит моральный облик свидетельницы, оказать на нее давление мне нечем. У нас нет никаких улик, чтобы связать ее рассказ с Луизой Роджерз. Я много думал об этом и теперь намерен изложить обстоятельства шефу. Мэри убежала из дома лесника в панике, но мы не знаем, что ее напугало. Она из тех девушек, что любят держать мужчин на крючке, пока те не потеряют голову - такое случается сплошь и рядом. Почему же она испугалась и бросилась бежать? Когда ей пришлось объясняться, она скрыла правду и выложила вымышленную историю. Единственное звено, связующее Мэри с Луизой - чертова сережка, но ему легко найти объяснение. Мы не знаем, где находилась Луиза в прошлую пятницу. Может быть, Мэри видела ее и запомнила сережки. В Лентоне бывает много народу, как вам известно. Мэри могла встретить там Луизу когда угодно. Если серьги поразили ее воображение, она запомнила их. А когда ей пришлось наспех выдумывать историю, притом правдоподобную, она просто добавила эту деталь. Так я и намерен доложить шефу - посмотрим, что он ответит. А чем хотите заняться вы?
     Мисс Силвер чопорно отозвалась:
     - Пройдусь по деревне и навещу мисс Грей. Она обещала дать мне почитать одну любопытную книгу.

Глава 12

     Субботний день уже заканчивался, когда Фрэнк Эбботт вернулся в Дипинг. Он приехал через Лентон, успев повидаться с инспектором Смитом. Отпечатки пальцев, найденные в доме лесника, принадлежали, как и следовало ожидать, Мэри Стоукс и неизвестному мужчине. Инспектор Смит даже успел съездить на велосипеде в Томлинс-фарм, надеясь что-нибудь разузнать. На ферме ему сообщили, что Мэри уехала в Лентон.
     - На ленч с подругой,- объяснила миссис Стоукс,- а потом - сходить куда-нибудь... Нет, не могу сказать, когда она вернется. Такие поездки обычно затягиваются надолго, что правда, то правда. Я волнуюсь, когда она поздно возвращается домой - дорога так пустынна, к счастью, Джо Тернберри пообещал проводить ее. Я могу еще чем-нибудь помочь вам? Вы хотите знать, чем еще она занимается? Понятия не имею. Вот "Пикчер пост" - она просматривала его вчера вечером, с тех пор никто к нему не прикасался. Пожалуйста, возьмите его, если