со сломанной шеей. Его кобыла вернулась домой вся в пене. А старый грум сказал, что под седлом была колючка, но так как она свалилась в заросли шиповника, вроде бы ничего удивительного. Только получается, что слишком многое приходится объяснять, тебе не кажется? Я не хочу, чтобы ты туда ехала. Фрэнк увидел, что Джуди нахмурилась, но гнева в ее глазах не было.
     - Это, знаешь ли, не так просто. Все говорят, что кругом миллионы вакансий, но это не так. Только не с Пенни на руках. Даже теперь люди не хотят, чтобы в доме был ребенок - можно подумать, что ты просишь разрешения привезти с собой тигра. И все они, похоже, уверены, что Пенни - моя незаконная дочь. Когда я рассказываю им про Нору и Джона, у них на лице появляется выражение "слышали мы уже эти сказочки!". Я уже собиралась ездить на собеседования с Нориным свидетельством о браке и со свидетельством о рождении Пенни, только что толку, даже тогда люди все равно будут подозревать обман. И тут я увидела объявление мисс Пилигрим и ответила на него. И она мне понравилась, а деревня - милая и спокойная. И в любом случае я уже не могу отказаться. Завтра мы туда едем. Так что все бесполезно, Фрэнк.
     Фрэнк понял, что с ее решением придется смириться. И словно камень лег на его сердце.
     Джуди оттолкнула стул и поднялась.
     - Я очень тронута твоей заботой.- Ее тон, вновь беспечный, означал, что тема закрыта.
     Пока они вдвоем убирали со стола, чувство напряжения исчезло. И вскоре Джуди уже расспрашивала Фрэнка о жителях Холт Сент Агнесс, о его кузенах, а он сказал, что напишет им и сообщит о ее приезде в "Приют пилигрима". Затем добавил:
     - Тебе понравится Лесли Фрейн. Она живет в деревне, в нескольких шагах от "Приюта". Оба дома стоят по правую сторону на деревенской улице. Лесли очень хорошая.
     - Это одна из твоих кузин?
     - Нет, местная богатая наследница. Довольно застенчивая и немолодая. У нее куча денег и большой дом. У нее там живут человек двадцать эвакуированных. Собиралась замуж за кузена Пилигримов, но так и не вышла...
     Фрэнк чуть было не начал рассказывать историю о Генри Клейтоне, но вовремя спохватился. Джуди решит, будто он нарочно сгущает краски, а это совсем ни к чему. Он резко переменил тему:
     - Если ты наткнешься на некую мисс Силвер, в доме или в деревне, то знай: она - мой очень хороший друг.
     Джуди одарила его сияющей улыбкой.
     - Как мило. Пожалуйста, расскажи мне о ней. Кто она?
     Фрэнк тут же стал самим собой - в глазах опять заблестела насмешка, голос обрел обычную небрежную медлительность.
     - Она - уникальная, единственная в своем роде. Я готов сидеть у ее ног, замирая от благоговения. Думаю, с тобой то же случится.
     Джуди подумала, что нет уж, не дождется, но продолжала заинтересованно улыбаться, внимая его панегирику:
     - Ее зовут Мод - как у Теннисона, чью поэзию она страстно обожает. Если ты, забывшись, прибавишь к ее имени "и", она со временем тебя простит, потому что у нее доброе сердце и высокие принципы, но для этого придется постараться.
     - О чем ты?
     - Моди. Я ее просто обожаю. Раньше она была гувернанткой, но теперь она - частный детектив. Современницей лорда Теннисона ей, конечно, не стать, но она прикладывает все усилия, чтобы ею казаться. Я велел Роджеру к ней съездить, так что она, возможно, навестит вас. И если это произойдет, мне будет намного спокойнее. Только помни: ты ничего не знаешь. Она может появиться под видом обычной гостьи, приехавшей в деревню отдохнуть, или что-нибудь в этом же духе, поэтому - никому ни слова. Но если она там, тебе будет на кого положиться.
     Вода зашипела, наполняя миску для посуды. Джуди вздернула подбородок.

Глава 3

     Мисс Силвер всегда была склонна усматривать в мелочах перст Судьбы. Впервые она столкнулась с делом Пилигримов уже после того, как придумала совершенно новый, замысловатый узор для джемпера, предназначенного племяннице Этель ко дню рождения. Это обстоятельство мисс Силвер расценила как вмешательство Провидения, ибо одно дело, невозмутимо звякая спицами, прокладывать свой путь сквозь дебри и трудности, сопряженные с убийством, и совсем другое - ломать голову над сложнейшим узором. Таким образом, ежегодно получаемый Этель Бэркетт джемпер не стал помехой на пути расследования, ибо все потраченные на узор усилия были произведены до столкновения.
     Мисс Мод считала большой удачей то, что ей удалось заполучить эту отличную довоенную шерсть. Такая мягкая, такого чудесного оттенка - синий ведь тоже бывает разным,- и никаких карточек не понадобилось, потому что шерсть была извлечена из коробки, стоявшей на чердаке в доме викария,- мисс Софи Фелл прямо-таки заставила мисс Силвер взять ее! А после этого шерсть была заботливо спрятана и защищена от моли флакончиком камфары, так что шерсть была так же хороша, как и в тот далекий день, когда ее спряли.
     Петли уже были на спицах, а узор успел крепко осесть в воображении мисс Силвер, когда у парадной двери зазвонил колокольчик и Эмма Мидоус объявила о приходе майора Пилигрима. В комнату вошел худощавый, темноволосый юноша с болезненным желтоватым лицом, он озабоченно хмурился.
     А Роджер Пилигрим сразу же припомнил собственных тетушек. Не то чтобы хозяйка квартиры сильно походила на кого-то из них. Просто и она сама, и вся обстановка были продуктами практически той же эпохи, что и его родственницы. У тети Милисент - на самом деле она была сестрой бабки Роджера - были точно такие же ореховые стулья с круглой спинкой, с гнутыми ножками и с тугой обивкой. Только на стульях тети Милли зеленая обивка была сильно выцветшей, а в доме мисс Силвер на стульях красовалась новая ярко-синяя обивка. Обе дамы стремились заполнить каждый дюйм каминных полок и столов - за исключением письменного стола мисс Силвер - огромным количеством фотографий в старинных серебряных рамках. Тетушка Тина уже долгие годы питала пристрастие к точно таким же цветастым обоям, и на стене у нее висели по крайней мере две такие же, как и здесь, картины - "Пузыри" и "Черный брауншвейгц". Только у тети Тины рамки были коричневыми, тогда как здесь гравюры обрамлял блестящий желтый клен, так высоко ценимый в Викторианские времена.
     Мисс Силвер своим видом еще усиливала ощущение уюта. Престарелая кузина Роджера Конни тоже завивала челку вслед за королевой Александрой, установившей эту моду еще в конце прошлого века. Ну а тетушка Колли носила такие черные шерстяные чулки. Что же до всего остального, то здесь уж мисс Силвер была неповторима - маленькая, похожая на гувернантку женщина с благообразным лицом и густыми волосами невзрачного коричневатого оттенка, строго упрятанными под сетку. Было три часа дня, и мисс Силвер сидела в купленном еще до войны, очень свежем и чистеньком, оливково-зеленом кашемировом платье с маленькой кружевной вставкой на груди. Плоской брошью, усыпанной жемчужинами, к платью была приколота тонкая золотая цепочка пенсне. Кроме того, на груди мисс Силвер красовались бусы, искусно вырезанные из мореного дуба, и большая брошь - тоже из дуба - с ирландской жемчужиной в середине.
     Все вышеописанное весьма смутно напоминало контору частного детектива.
     Мисс Силвер, пожав Роджеру руку и указав кресло, одарила своего посетителя той доброй, бесстрастной улыбкой, которой, вероятно, встречала когда-то нового охваченного смущением ученика. Двадцать лет работы гувернанткой наложили на нее свой отпечаток. Даже в самую невероятную ситуацию ей удавалось, как по волшебству, внести мирную, будничную атмосферу классной комнаты. Голос ее навсегда сохранил нотки мягкого, но не подлежащего обсуждению превосходства.
     - Чем я могу вам помочь, майор Пилигрим?
     Ее гость стоял лицом к свету. Он был в гражданском. Костюм хорошо сшит и не нов. Носит очки с большими круглыми стеклами в черепаховой оправе. В глазах за этими стеклами застыло выражение тревоги. Мисс Силвер перевела взгляд на его руки: они беспрестанно двигались, скользя по блестящим резным подлокотникам орехового викторианского кресла.
     Ей пришлось задать вопрос еще раз, потому что посетитель ее сидел молча, нервно ощупывая гладкое дерево и мрачно разглядывая узор на ярко-синем ковре, который так чудесно сохранил свой цвет. С удовлетворением отметив, что он до сих пор выглядит совершенно как новый, мисс Силвер повторила:
     - Будьте добры, скажите мне, чем я могу вам помочь?
     Она увидела, как молодой человек вздрогнул, быстро взглянул на нее и вновь отвел глаза. Не важно, используют ли люди слова, чтобы выразить свои мысли или чтобы их скрыть, одну вещь от опытного наблюдателя утаить почти невозможно. И мисс Силвер отчетливо уловила ее в быстром взгляде - это был взгляд пугливого коня, готового шарахнуться в сторону при малейшем приближении. Ясно: молодой человек очень боится открыто посмотреть в глаза той правде, что привела его сюда. Но он не первый. Еще многие и многие до него приходили в эту комнату, неся с собой собственные страхи, ошибки и провинности, на что-то надеясь, они и сами не знали на что. И они сидели здесь, волнуясь, не в силах произнести ни слова До тех пор, пока мисс Силвер не помогала им избавиться от тяжкого груза. Ободряюще улыбнувшись гостю, пожилая дама заговорила с ним, словно с десятилетним мальчиком:
     - Вас что-то тревожит. Вам правда станет легче, если вы все мне расскажете. Может быть, стоит начать с того, кто дал вам мой адрес?
     Это явно подействовало на него успокаивающе. Молодой человек отвел взгляд от многоцветных роз, пионов и акантовых листьев, которыми изобиловал ковер, и ответил:
     - О, мне дал его Фрэнк, Фрэнк Эбботт.
     Улыбка мисс Силвер потеплела и несколько утратила бесстрастность.
     - Сержант Эбботт мой большой друг. Вы давно его знаете?
     - Ну, вообще-то мы вместе учились в школе. Он немного старше, но наши семьи были знакомы. Иногда он приезжает погостить к своим кузенам, которые живут неподалеку от нас. Кстати, он как раз недавно приезжал на выходные - его отпустили из-за гриппа - и мы немного поговорили. С Фрэнком можно говорить очень откровенно, хотя по нему ни за что этого не скажешь, если вы понимаете, о чем я.- Роджер издал короткий нервный смешок.- Очень забавно, когда человек, с которым ты учился в школе, вдруг оказывается полисменом. Сержант Эбботт! Знаете, в школе его прозвали Бриолином. Он выливал на голову целые флаконы фиксатора. Помню, однажды он намазал волосы средством, которое воняло совсем как духи "Белая роза", и наш математик ходил-ходил по классу, обнюхивая нас, пока не обнаружил, от кого это так несет. В общем, отправил Бриолина мыть голову.
     При этом воспоминании лицо Роджера немного просветлело, но мрачная складка вновь прорезала лоб, когда он добавил:
     - Фрэнк сказал, что мне лучше поехать к вам. Он говорит, вы - чудо. Но я не понимаю, что в этой ситуации можно сделать. Видите ли, улик ведь никаких нет - Бриолин и сам так говорит. Говорит, что полиции тут не за что зацепиться. Понимаете, я с ним этим поделился, потому что он служит в Скотленд-Ярде. Но он сказал, что сам не может мне ничем помочь, и посоветовал пойти к вам. Только я не думаю, что из этого выйдет какая-то польза.
     Спицы мисс Силвер проворно звякали. Теперь новый узор уверенно продвигался вперед. Кашлянув, она сказала:
     - Полагаю, вы хотите получить от меня ответ совсем не на последнюю фразу, не так ли? Расскажете мне то, что, видимо, уже рассказали сержанту Эбботту, тогда я, вероятно, смогу предложить вам свою точку зрения. Поэтому прошу вас, продолжайте.
     И Роджер Пилигрим, убежденный этим властным голосом, продолжил.
     - Мне кажется, кто-то пытается меня убить,- выпалил он и тут же подумал, как же чертовски глупо это звучит.
     - Боже мой!- воскликнула мисс Силвер.- А что же навело вас на такую мысль?
     Роджер уставился на нее. Тихая, кроткая старая дева, напротив, невозмутимо глядела на него поверх вязания. Как будто бы он заявил, что сегодня, по его мнению, будет дождь! Роджер мысленно проклинал себя за то, что сюда притащился. Она, наверное, думает, что он просто психопат. Снова устремив мрачный взгляд на ковер, молодой человек ответил:
     - Что толку, если я вам расскажу? Когда я начинаю об этом говорить, все звучит совершенно по-идиотски.
     Мисс Силвер кашлянула.
     - Что бы это ни было, это сильно вас тревожит. А если причин волноваться нет, вам хотелось бы заручиться доказательствами, верно? Раз причина для беспокойства все же существует, ликвидировать ее - дело крайней важности. Так что же заставляет вас думать, что кто-то пытается вас убить?
     Роджер поднял глаза. Ей удалось-таки привлечь его внимание.
     - Ну, мне показалось, что они пытаются это сделать.
     Мисс Силвер кашлянула и повторила вопросительно:
     - Они?
     Она быстро вязала македонской резинкой, опустив руки к самым коленям, устремив на гостя пристальный взгляд.
     - О, это просто такое выражение. На самом деле я понятия не имею, кто это.
     - Полагаю, будет лучше, если вы просто расскажете мне, что произошло. Ведь что-то же произошло?
     Роджер горячо кивнул.
     - Вот именно! Произошло! Происходят подозрительные вещи, и никуда от этого не денешься. Глыбы штукатурки - не плод моего воображения, как и куча пепла на том месте, где когда-то лежали мои бумаги и ковер!
     - Боже мой! Прошу вас, начните с самого начала и расскажите мне все-все об этих происшествиях.
     Теперь Роджер сидел, подавшись вперед, глядя ей в глаза.
     - Проблема в том, что я не знаю, с чего начинать.
     Мисс Силвер кашлянула.
     - С самого начала, майор Пилигрим.
     Он кинул на нее встревоженный взгляд из-за очков.
     - По правде говоря, именно это меня и гнетет - я не маю, с чего все это началось. Видите ли, дело не только во мне, но и в моем отце. Когда он погиб, я был на Ближнем Востоке. Я вообще не так давно вернулся домой. И конечно, Бриолин верно говорит, никаких улик. Но скажите мне, с какой стати смирная лошадка, на которой он ездил каждый день последние десять лет вдруг взбесилась и понесла? Да с ней в жизни такого не случалось! Когда она вернулась домой вся в пене, они отправились искать отца и нашли - со сломанной шеей. Старый грум говорит, что под седлом была колючка. Что кто-то подложил ее туда. Но проблема в том, что эта колючка - не единственная. Лошадь не сбросила отца, понимаете? Они упали вместе в заросли шиповника и ежевики. Но вопрос, который задал Уильям и который мучает меня - почему она понесла? И нам обоим приходит в голову один и тот же ответ, только его ничем не докажешь.
     - Были ли у кого-нибудь причины желать смерти вашему отцу?
     - А! Вот тут-то вы меня и поймали! Не было никаких причин - никаких причин!
     Особый акцент, который Роджер сделал на этом слове, предполагал последующий вопрос. И мисс Силвер задала его:
     - Вы хотите сказать, было нечто, не являющееся причиной?
     - Именно. Заметьте, сам я в такие вещи не верю, но если бы вы спросили Уильяма - это тот грум, о котором я говорил,- или любого другого жителя деревни, он бы вам ответил: причина в том, что отец хотел продать имение.
     - А что, с таким шагом связаны какие-либо суеверия?
     Этот вопрос, похоже, озадачил Роджера. Он напряженно нахмурился, потом вник в его смысл:
     - О да, я понимаю, что вы хотите сказать. По правде говоря, да. Имение принадлежало семейству черт знает сколько лет. Сам я таким вещам не придаю особого значения. Это уже несколько вышло из моды, если вы понимаете, о чем я. Смешно, в самом деле, пытаться жить прошлым и цепляться за всю ту рухлядь, которую накопили ваши предки. Тем более, если у вас не осталось денег. И даже если бы я возмечтал о какой-нибудь богатой невесте, я вряд ли мог бы надеяться, что какая-нибудь из них ответит мне взаимностью. Поэтому, когда отец написал мне, что собирается продать дом, я ответил, что ладно, я согласен. Только письма Он так и не получил. Но в деревнях люди действительно очень суеверны.
     - И какие же формы принимает это суеверие, майор Пилигрим? - Ну, это четверостишие. Какой-то осел приказал вырезать его на стене над камином в холле, так что суеверие это всегда рядом - у каждого прямо перед носом, так сказать. Мисс Силвер кашлянула.
     - И что же там написано?
     - Это все чушь, конечно - построено на каламбуре, связанном с нашей фамилией и названием нашего дома. Мы - Пилигримы, дом называется "Приют пилигрима". А четверостишие такое:

     Коль пилигрим, оставив свой приют, начнет бесплодные скитанья,
     Покой не в силах обрести, в дороге встретит лишь страданья.
     Останься дома, пилигрим, не покидай родную твердь!
     Лишь горе ты найдешь в пути, а вслед за ним - лишь смерть!

     Роджер издал короткий нервный смешок.
     - Полнейшая чушь! Но я уверен, что каждый в деревне считает, будто именно из-за этого стишка кобыла понесла, и мой отец сломал шею. Мисс Силвер продолжала вязать.
     - Суеверия удивительно стойки. Майор Пилигрим, а после смерти вашего отца переговоры о продаже дома продолжились?
     - По правде говоря, нет. Видите ли, к тому моменту я умудрился попасть в плен. Я сидел в итальянском военном лагере, и больше ничего не происходило. Потом, когда Муссолини дали пинка, я сбежал. Некоторое время я пробыл в госпитале, затем вернулся домой. Тут снова объявился парень, который хотел купить имение, и я решил попробовать. Вот тогда-то дом и начал рушиться мне на голову. Мисс Силвер кашлянула.
     - В переносном смысле или буквально? Заметив, что молодой человек несколько растерялся, она Уточнила:
     - Вы хотите сказать, что в вашем доме на вас что-то обрушилось?
     Снова горячий кивок.
     - Совершенно точно! Обрушился подвесной потолок - тяжеленный, весь в нимфах, гирляндах и прочей чепухе. Он был не в лучшей нашей спальне, а по соседству, потому что тот парень, который в восемнадцатом веке привез этот потолок, приказал подвесить его в гардеробной. Он украл его из какого-то итальянского дворца. Этот потолок - из тех вещей, на которые полагается приходить и смотреть. Так вот, около месяца назад вся эта громадина обвалилась как раз туда, где я должен был лежать, не засни я в кабинете над убийственно скучной книгой.
     - Боже мой! Почему же он обвалился?
     - Потому что одна из водопроводных труб дала течь, и нимфы вместе со всеми их гирляндами и хитонами насквозь промокли. Они достаточно тяжелы, чтобы потянуть за собой всю конструкцию, и под напором воды она рухнула, как карточный домик. Окажись я в кровати - все, была бы мне крышка, можно не сомневаться.
     - Поистине чудесное спасение! Но мне кажется, вы упоминали и о втором происшествии?
     Роджер кивнул.
     - Неделю назад. В доме есть одна комната, в которой отец держал свои бумаги. Странное местечко. По стенам - этажерки до самого потолка, сплошь забитые бумагами. Так вот, я время от времени пытался их немного разобрать, и как раз в последний вторник основательно в них покопался. Примерно в половине седьмого я пропустил стаканчик, а потом меня сморило. Я заснул, сидя в кресле перед камином. И опять-таки я чудом уцелел, потому что проснулся, когда всю комнату уже охватило пламя. Не знаю, что вызвало этот пожар. Может, от полена отскочила искра, а рядом лежала груда бумаг - она попала на бумагу? Но почему я так крепко уснул и почему не проснулся? У меня, знаете ли, очень чуткий сон.
     - Что вы хотите сказать?- спросила мисс Силвер.
     Роджер ответил ей мрачным взглядом.
     - Я думаю, кто-то мне чего-нибудь подсыпал и поджег бумаги,- сказал он.

Глава 4

     Мисс Силвер положила вязание на подоконник очень аккуратно, чтобы не упустить петлю. Потом поднялась и, подойдя к письменному столу, неспешно уселась, все очень методично. Выдвинув один из ящиков, она извлекла оттуда тетрадь в ярко-зеленой обложке и обратилась к Роджеру Пилигриму:
     - Не могли бы вы пересесть поближе к столу - так будет намного удобнее. Я бы хотела сделать несколько записей.
     Пока Роджер устраивался на стуле с прямой спинкой, стоявшем по другую сторону стола, мисс Силвер раскрыла зеленую тетрадку и взяла