зве что он узнал голос профессора Ричардсона сразу...
     - Кто бы сомневался! Похоже, он симпатизирует старикану. Да и вообще, сдается мне, Маршам был не слишком привязан к покойному сэру Уайтолу. Во всяком случае, по нему этого уж точно не скажешь.
     Мисс Силвер кашлянула.
     - Мне как раз предстоит беседа с единственным человеком, который испытывал к сэру Герберту хоть какие-то теплые чувства.
     Фрэнк насмешливо поднял брови.
     - Из этого вышла бы отличная эпитафия! ?Здесь покоится сэр Герберт Уайтол. Никто и никогда не любил этого человека?. Можно еще добавить: ?Зато многие ненавидели?.
     - Думаю, это будет соответствовать истине.
     - Ну да. Одни просто не любили, другие еще и ненавидели. А кстати, к какой из этих категорий вы причислили бы мисс Уайтекер?
     - Это совсем другой случай, Фрэнк. Она страшно переживает.
     - Естественно. Они проработали вместе десяток лет и, возможно, были любовниками. Сильно сомневаюсь, что она может оказаться убийцей. Кстати, Ньюрбери проверил ее алиби. Похоже, с ним полный порядок. В половине одиннадцатого уехала с Консидайнами, в деревне села на автобус до Эмсворта, где и сошла в двенадцатом часу ночи. Сестра, миссис Уэст, проживающая по Стейшен-роуд, тридцать два, показала, что действительно звонила Миллисент тем вечером, поскольку плохо себя чувствовала и не могла приглядеть за ребенком. Милли приехала в начале двенадцатого и сразу же легла спать.
     - У нее есть телефон?
     - Я справлялся. Телефон есть у соседки, и она всегда разрешает миссис Уэст им пользоваться.
     - Соседка тоже была дома?
     - Нет, уезжала куда-то на выходные. Да какая, в конце концов, разница? Все сходится. А десятичасовым автобусом мисс Уайтекер уже вернулась обратно.
     Мисс Силвер задумчиво вязала. Вид у нее при этом был крайне неодобрительный. Инспектор Эбботт вздохнул, облокотился о каминную полку и стал терпеливо ждать, когда ему объяснят, что именно он упустил из вида и где ошибся на этот раз. Мисс Силвер искоса на него взглянула, который раз удивляясь, зачем этого беспечного и элегантного блондина в прекрасно сшитом костюме понесло в полицию. Пожав плечами, она небрежно спросила:
     - И как давно, ты говоришь, миссис Уэст живет в Эмсворте?
     Фрэнк немного замялся.
     - Миссис Уэст? Э... Честно говоря, не знаю. Хотя нет, погодите, Ньюрбери что-то такое говорил... Ах да, вспомнил! Она здесь недавно и ровным счетом никого не знает. Целыми днями сидит одна со своим ребенком.
     Мисс Силвер ожесточенно дернула за нитку.
     - Так я и думала. И, очевидно, появилась она здесь вскоре после того, как сэр Герберт приобрел Винъярдс.
     - Что вы хотите этим сказать?
     - Вот мне интересно, Фрэнк... Как ты думаешь, о ком больше беспокоится мисс Уайтекер: о своей сестре или о ребенке, который может остаться без присмотра? Инспектор Ньюрбери часом не упоминал, сколько ребенку лет?
     - Кажется, упоминал... Ну да, точно. Мальчик. Восьми лет. А что?
     Мисс Силвер набросила очередную петлю.
     - Тогда это многое объясняет.- Она подняла голову и ласково улыбнулась инспектору Эбботту.- Не правда ли?
     Не успела она это произнести, как дверь распахнулась, и на пороге появился Фредерик, на шаг опередивший профессора.
     - Профессор Ричардсон,- успел-таки объявить он, и в следующую же секунду упомянутый джентльмен пулей влетел в комнату. Его лысина гневно сверкала, а венчик рыжих волос топорщился от возбуждения.
     - Ну, инспектор?- прогудел он.- И что вам от меня нужно на этот раз? Мне казалось, Ньюрбери вчера уже задал все вопросы, какие только можно придумать. Но вы, очевидно, не спали всю ночь и изобрели новые. Так?
     Он перевел дух и уставился на мисс Силвер.
     - Друг леди Драйден? И как она? Расстроена? Что-то не могу себе такого представить. Кстати, по дороге сюда я встретил миссис Консидайн, и знаете, что она мне сказала? Что никогда еще не видела леди Драйден такой расстроенной! А уж ей ли не знать! В одной школе, что ни говори, учились. Сказала, что бедняжка Сибил никогда не позволяла себе так расклеиваться. Бедняжка Сибил! Лично у меня язык не повернулся бы так ее обозвать. Впрочем, сдается мне, ее вообще мало кто любит.
     Он подкатился к камину и принялся энергично тереть над огнем руки. Через секунду он снова развернулся к мисс Силвер.
     - А как, скажите на милость, можно любить человека, у которого все и всегда в порядке? Это, знаете ли, раздражает. Ни тебе соболезнование выразить, ни у постели больного посидеть. В общем, ни малейшей возможности почувствовать свое превосходство.
     Профессор, румяный и жизнерадостный, выглядел настолько безобидным, что было решительно невозможно представить его в роли убийцы. Да и зачем ему это? Из-за глупого спора о подлинности кинжала? Ну да, каждый знает, что коллекционеры готовы перегрызть друг другу глотку из-за своих сокровищ, но до смертоубийства при этом почему-то никогда не доходит. Впрочем, на этот раз дошло И, раз уж профессор побывал в кабинете в ночь убийства, он должен был это объяснить.
     Когда раскаты профессорского баса умолкли, Фрэнк негромко проговорил:
     - А скажите, пожалуйста, как вы все-таки проникли сюда прошлой ночью?
     Очки профессора злобно блеснули.
     - Что значит ?прошлой ночью??- сварливо осведомился он.
     - Это значит прошлой. Вчера. Тогда еще был убит сэр Герберт.
     - Да? А как тогда прикажете понимать словечко ?проник?? Я, чтобы вы знали, пришел. Позвонил в дверь, как все нормальные люди, и мне открыл этот долговязый тип, которого, между нами говоря, не мешало бы подкормить. Фредерик его, кажется, зовут. У него и спросите.
     Инспектор Эбботт кивнул.
     - Разумеется. Но я имел в виду не совсем это. Вечером вы ушли сразу после мистера и миссис Консидайн. Вот я и хотел спросить, когда вы вернулись и почему?
     - Вернулся? Я? Что вы хотите этим сказать?
     - Только то, что вы уже слышали. Вы вернулись, каким-то образом привлекли внимание сэра Герберта, и он вас впустил.
     Профессор надул щеки и с шумом выпустил воздух. Инспектор, внимательно прислушавшись, решил, что это все же больше похоже на ?Пуффф!?, чем на ?Пфффу!?.
     - Чушь!- прорычал профессор.
     - Не думаю,- спокойно возразил Фрэнк.- Я совершенно точно знаю, что вы здесь были.
     - Меня совершенно не волнует то, что вы знаете или не знаете, молодой человек! Моя экономка может поклясться, что я вернулся домой без четверти одиннадцать.
     - Вы ехали на велосипеде?
     - А что, это уже преступление?
     - Нет, это только способ его совершить. Если вы добрались до деревни за десять минут, то ровно за столько же и вернулись бы. Вечером вы поссорились с сэром Гербертом из-за кинжала. Он утверждал, что кинжал когда-то принадлежал Марко Поло.
     - Чушь! Самая настоящая чушь! Я ему так и сказал. Восемнадцатый век - от силы!
     - Потом вмешалась миссис Консидайн, которой захотелось послушать пластинки. В результате вам так и не удалось до конца высказаться. И, отправившись уже домой, вы не выдержали и решили вернуться, чтобы высказать все, что думаете о сэре Герберте и этом злосчастном кинжале. Вы знали, что он часто засиживается допоздна в кабинете, поэтому прошли на террасу, и он впустил вас. Потом он принес кинжал, и вы продолжили спор с того самого места, на котором вас прервала миссис Консидайн. Ах да, чуть не забыл: ваша лупа!- Он небрежно протянул лупу профессору.
     Профессор побагровел. На его лбу выступили крупные капли пота. Вид у него был такой, будто он только что выскочил из котла с кипящей водой.
     - Что это?- прорычал он.
     - Ваша лупа,- спокойно сообщил инспектор.
     - С чего вы взяли, что это моя?
     - На ней ваши инициалы.
     Профессор покраснел так, что на него было страшно смотреть. Мисс Силвер продолжала невозмутимо вязать свою кофточку. Гнев, как известно, еще никому не помогал скрыть истину; как раз напротив, он срывает с нее все покровы. ?In vino veritas?,- говорили древние, но гнев развязывает язык не хуже выдержанного вина. Профессор набрал в легкие побольше воздуха, надул щеки и взорвался:
     - Мои инициалы, да? А лупа на месте преступления, да? Как у вас все ловко получается! Выходит, я и есть убийца! Вы это хотели мне сообщить? Давайте, выкладывайте! Не стесняйтесь.
     - Прежде чем мы продолжим нашу беседу,- невозмутимо сообщил инспектор,- хотел бы предупредить, что все сказанное может быть использовано против вас.
     Профессор расхохотался. Правда, эти звуки куда больше напоминали вой гиены.
     - Спасибо, что предупредили. Ну да. Имею право хранить молчание, имею право требовать адвоката... Чушь собачья! Я буду давать показания, и буду давать их без всякого адвоката. Чтобы говорить правду, мне адвокат не нужен. Значит, это я убил Герберта Уайтола? Отлично. Просто замечательно. Может, скажете и зачем? Где мотив? Только у маньяков не бывает мотивов. Ну! Зачем мне было убивать Герберта Уайтола, мистер умник?
     Фрэнк подошел к письменному столу, уселся, придвинул к себе блокнот и, не спеша выбрав карандаш, начал:
     - Итак, вы поспорили...
     - Поспорили!- тут же взорвался профессор.- И это вы называете спором? Вы, наверное, споров никогда не видели, юноша. Да, мне не нравился Герберт Уайтол, а кому он, скажите на милость, нравился? У него не было ни человеческих чувств, ни стыда, ни даже научной совести. Пуффф! Но не убивать же его, в самом деле, было за это? Я же не убил Тортинелли, когда он принародно обозвал меня лжецом! И миссис Хопкинс-Бленкинсон, которая два часа кряду несла на научном диспуте полную околесицу, я тоже оставил в живых. С какой же стати я должен был убивать Герберта Уайтола? Уверяю вас, если человек способен выдержать двухчасовое общение с этой женщиной и не свернуть ей шею, значит, он просто не способен на насилие. Я даже ей не хамил. Меня умоляли поставить ее на место, но я отказался. Я только подошел к ней и вежливо произнес: ?Мадам... Все факты, которые вы здесь изложили, выдуманы, сфальсифицированы или, в крайнем случае, подтасованы. Я настойчиво рекомендую вам оставить историю в покое и посвятить себя художественной литературе?.- Профессор залился жизнерадостным смехом.- Вы бы видели ее физиономию! Она стояла там, все восемьдесят пять килограммов, и разевала рот словно рыба. По-моему, это был единственный раз в ее жизни, когда она не нашлась, что сказать. Впрочем, возможно, я просто ушел раньше. Так что, как видите, я человек крайне уравновешенный. В конце концов, я ученый. У меня просто нет обыкновения кого-нибудь убивать, уж извините!
     На листе бумаги перед инспектором Эбботтом не появилось ни строчки.
     - Вообще-то,- заметил он.- я не спрашивал вас, убили вы Уайтола или нет. Я спрашивал, возвращались вы той ночью в кабинет?
     Профессор подошел к стулу, рухнул на него и устало проговорил:
     - О нет, молодой человек, конечно, вы меня не спрашивали. Да и зачем спрашивать, если вам и так все ясно?
     - Итак,- повторил инспектор, теряя терпение,- вы сюда возвращались?
     Профессор с размаха хлопнул по столу ладонью.
     - Да! Возвращался! А почему бы и нет? Это что, противозаконно?
     - Тогда расскажите, пожалуйста, что здесь произошло.
     - Произошло?- эхом откликнулся профессор.- А ничего не произошло. Я просто поставил этого выскочку на место. Марко Поло! Держи карман шире. Восемнадцатый, в самом крайнем случае - семнадцатый век! Так я ему и сказал.
     - Вы, кажется, тоже участвовали в аукционе, на котором он продавался?
     Профессор отмахнулся.
     - Меня попросили. Мне он все равно был не по карману. Мой старый знакомый, Руфус Эллингер, прислал телеграмму и попросил купить для него этот чертов кинжал. Сам я, понятно, не пошел. Мне этот кинжал и даром не нужен. А Эллингеру, видно, кто-то хорошо запудрил мозги. Он вообще-то мясом торгует, Эллингер, так что в слоновой кости разбирается не особо. Я ему сразу сказал, что вещица, конечно, красивая, но никакой исторической ценности не имеет. А заодно уж назвал и цену, дороже которой купить этот кинжал может только абсолютно больной человек. Вот Уайтол его и купил. Ничего не поделаешь. Выложил такую сумму, что и сказать страшно. Ясное дело, ему не понравилось, когда я сообщил, что он выбросил деньги на ветер. Пуффф!
     - И вы нарочно вернулись, чтобы сообщить ему это? Почему нельзя было просто дождаться ухода Консидайнов?
     Профессор несколько успокоился и выглядел уже куда более миролюбиво. Его лицо обрело обычный румянец, лысина потускнела, а голос звучал почти нормально:
     - Небось думаете, расставили старику ловушку, а он в нее и попался? Ошибаетесь, юноша. Я отправился домой за письмом и лупой. Только я все равно их там не нашел Вечно моя экономка все прячет. А письмо это было от Робинета. Самый лучший эксперт по изделиям из слоновой кости. Уж он-то знает об этом кинжале все. Между нами говоря, Уайтолу сильно повезло, что он не увидел этого письма. Ну и поскольку я знал, что он всегда поздно ложится, то пошел прямо сюда.
     Фрэнк повертел в руках карандаш.
     - И он вас впустил?
     Профессор хлопнул ладонью по ручке стула.
     - А вот и нет! Дверь была открыта.
     - Что?
     Профессор кивнул.
     - Я взялся за ручку, дверь открылась, и я вошел.- Профессор ухмыльнулся.- Видели бы вы, как он подскочил!
     Фрэнк Эбботт пристально на него посмотрел.
     - Возможно, он ждал кого-то другого?
     - Возможно. Но я сразу сказал: ?Ну вот что, Уайтол, если этот ваш кинжал хоть на день древнее семнадцатого века, я готов проглотить его на ваших глазах. Давайте несите его сюда, и я докажу вам, кто прав. Ну вот. Он принес, и я доказал.
     - А что было потом?
     - Я поехал домой.
     - Как вы вышли?
     - Так же, как и вошел.
     - Почему?
     - Пуффф! Вы хотели, чтобы я вылез в окно?
     - Есть еще балконная дверь. А так вам пришлось бы обходить в темноте вокруг дома.
     - У меня есть отличный карманный фонарь, И вообще, куда это вы клоните?
     - А может быть, вы просто не хотели, чтобы вас видели? Ну, например, если к тому времени сэр Уайтол был уже мертв.
     Теперь уже профессор хлопнул по столу обеими руками.
     - Нет, черт возьми, он был живехонек! Сидел на том самом месте, где сидите сейчас вы, и с кислым видом рассматривал свой кинжал. А когда я вышел, тут же поднялся и запер за мной дверь. Не иначе боялся, что я вернусь.
     - Запер за вами дверь?
     Профессор затрясся от смеха.
     - Ага. На засов. Жутко торопился. Видать, здорово я его все-таки напугал.
     - Вам известно,- помолчав, спросил инспектор,- что вскоре после двенадцати Уоринг подошел к двери и сна была приоткрыта?
     - Ну, значит, кто-то ее открыл,- пожал плечами профессор.
     - Или оставил открытой. Потому что если Герберт Уайтол был мертв, то вряд ли сумел бы запереть за вами дверь, верно?
     Профессор усмехнулся.
     - Тонкое замечание, юноша. Только он был жив. Поэтому поднялся и запер за мной дверь. Так себе и запишите.

Глава 29

     Перечитав свои показания, профессор поставил под ними величественный зигзаг, означавший ?З?, какие-то каракули вместо ?Ричардсон? и, бросив ручку, поинтересовался, когда его арестуют.
     - Потому что если вы хотите выставить себя на посмешите,- пояснил он,- это именно то, что вам нужно.
     - Вам, видно, не терпится написать об этом в ?Таймс??- усмехнулся инспектор.- Ну нет. Сегодня, боюсь, мы вам такого удовольствия не доставим. Надеюсь, впрочем, вы понимаете, что в любое время вас могут вызвать для дачи дополнительных показаний.
     Профессор разразился хохотом:
     - Я не сбегу, если вы это имеете в виду.
     Все это время мисс Силвер безмятежно вязала свою кофточку. Когда дверь за профессором Ричардсоном захлопнулась, инспектор Эбботт глубоко вздохнул и спросил:
     - Ну как?
     Мисс Силвер кашлянула.
     - Интересный персонаж,- осторожно проговорила она.
     Фрэнк уселся на ручку кресла.
     - О да!
     - Крайне экспансивный и в то же время удивительно хладнокровный. Ведь ты, дорогой Фрэнк, по сути, обвинил его в убийстве, а он, не задумываясь, привел единственный довод, способный его оправдать.
     Фрэнк кивнул:
     - Голова у него есть.
     - И мозги тоже.
     Инспектор рассмеялся:
     - Но вы не ответили на мой вопрос. Что вы о нем думаете?
     - Я склонна считать, что он говорит правду.
     - И какие у вас для этого основания?
     Мисс Силвер подняла голову от работы и строго посмотрела на своего ученика.
     - Речь идет о мотиве. Я не вижу причины, по котором профессор Ричардсон мог бы желать Герберту Уайтолу смерти. Возможно, мы не все знаем, но очень похоже на то, что у профессора были все основания радоваться исходу встречи. Разумеется, стоит проверить его показания в части письма Робинета. Если оно действительно существует, то вполне могло заменить профессору кинжал. Думаю, беседа привела его в отличное расположение духа. И еще: судя по всему, он даже и не старался понизить во время этого разговора голос. Именно поэтому Маршам с легкостью услышал его и узнал.
     - Вообще-то, я тоже не думаю, что он явился сюда с намерением убить сэра Герберта.
     - Ты хочешь сказать, это намерение посетило его внезапно? Но для этого нужны очень серьезные причины.
     Фрэнк поднял брови:
     - Разве с его характером нужны какие-то причины?
     - Еще как! Ты же видел сам: он может неистовствовать, бушевать и метать громы, но в нужный момент тут же берет себя в руки. Пользуясь его выражением, зачем ему было убивать сэра Герберта Уайтола, если он никого не убил раньше?
     - В общем, вы не верите, что он это сделал.
     - Я просто не вижу, что могло бы его на это толкнуть.
     Зазвонил телефон, и Эбботт, подойдя к аппарату, снял трубку. Через секунду от его раздражения не осталось и следа.
     - Это вы, Джексон? Что-нибудь удалось узнать?
     Из трубки донесся приглушенный голос.
     - Сорок тысяч?- переспросил инспектор.- А это часом не его фотография была в газетах? Ну, с трехъярусным тортом и сто одной свечкой? Да? Тогда понятно. Молодец. Спасибо.
     Он положил трубку и вернулся к креслу.
     - Похоже, мы сели этой старой лисе на хвост.
     - Фрэнк!- возмутилась мисс Силвер.
     - Я про леди Драйден. Я тут запустил ей в нору хорька, и он вернулся с добычей.
     Мисс Силвер вздохнула:
     - Ты, очевидно, хочешь сказать, что навели справки относительно завещания сэра Джона Драйдена?
     - Вы, как всегда, правы. Так вот. Мой Джексон побывал у Сомерсета и вытянул из него, что сэр Джон оставил своей приемной дочери Лайле ни много ни мало сорок тысяч фунтов.
     - А кто опекуны?
     - Их двое: Сибил Драйден и некто Грегори Дигис.
     Память мисс Силвер тут же услужливо извлекла из своих глубин две газетные вырезки. Одна была из очень солидной газеты, вторая - из обычного бульварного листка с кучей цветных иллюстраций, но на обеих красовалась фотография несравненного Грегори Дигиса, празднующего в кругу семьи свой сто первый по счету день рождения.
     Фрэнк рассмеялся.
     - Я смотрю, это имя вам знакомо. Между прочим, завещание было составлено около двадцати лет назад. Похоже, сэр Джон просто хотел сделать старику приятное. Вы же знаете, как это обычно бывает с опекунами: делами-то занимается только один, а все остальные просто ставят свои подписи. Сэр Джон, очевидно, рассчитывал на свою жену. Хотел бы я знать, как она распорядилась этими деньгами.
     - Двадцать лет назад...- задумчиво проговорила мисс Силвер.- Лайле тогда было всего три, а сэр Джон еще не женился на Сибил.
     - Вы уверены?
     - Абсолютно. Боюсь, точную дату их свадьбы я назвать не смогу, но это случилось лишь через несколько лет после того, как он удочерил Лайлу.
     - Значит, имя леди Драйден было внесено позже. Джексон не вдавался в детали.
     Мисс Силвер кашлянула.
     - Между прочим, леди Драйден достаточно ясно дала мне понять, что сэр Джон практически ничего не оставил приемной дочке.
     - Ну, если сорок тысяч для нее ничего... Интересно, кстати, а покойный Уайтол заглядывал в завещание сэр