о у вас с Нинианом - это как раз настоящее. Он нужен тебе, а ты - ему, всегда была и будешь нужна.
     Дженет склонилась над чемоданом. Ее руки автоматически продолжали укладывать в него вещи, аккуратно их складывая и разглаживая. Она была чуть выше Стар, но не настолько, чтобы это бросалось в глаза, и выглядела попроще своей ослепительной подруги, притом что волосы у ее были красивого каштанового оттенка, и под стать им - карие глаза, оттененные чуть более темными бровями и ресницами.
     Можно сказать, это было обычное, ничем не примечательное лицо - разве что решительный подбородок наводил на мысль о том, что эта девушка обо всем имеет собственное мнение и готова его отстоять, и взгляд, открытый и дружелюбный, сразу располагал к себе. Стар однажды заметила:
     "Знаешь, милочка, ты с возрастом будешь только хорошеть, потому что обаяние с годами усиливается". Теперь Стар смотрела на подругу и ждала, что она скажет. Дженет никогда не заговаривает о Ниниане, а это глупо. Когда держишь переживания в себе, они там в конце концов начинают загнивать. А потом захочешь вытащить их на свет, а уже и взяться не за что. Наконец Дженет выпрямилась и обернулась:
     - Хватит. В этот чемодан больше ничего не войдет, разве что какие-нибудь мелочи. Что-нибудь еще?
     - Ну, мы еще не решили деловую сторону вопроса.
     Дженет нахмурилась.
     - Здесь не может быть никакой деловой стороны, хотя Хьюго и забыл подписать мой чек, а поскольку неизвестно, где он сейчас находится, я ничего не смогу с него получить.
     Поэтому тебе придется одолжить мне десять фунтов.
     - Но, дорогая, ты же не можешь жить на десять фунтов!
     Дженет рассмеялась.
     - Никогда не узнаешь, что ты можешь, пока не попробуешь. Но на этот раз я даже не пытаюсь. Я проведу полмесяца без забот и хлопот в Форд-хаусе и к тому же мой банковский счет не совсем пуст. С твоими десятью фунтами я смогу прожить даже в том случае, если не удастся связаться с Хьюго - он, возможно, сам меня найдет, поскольку захочет узнать, как обстоят дела с его пьесой. А теперь мне нужно идти.
     Стар ухватила ее за руку.
     - Только не сейчас. Мне спокойнее, когда ты где-то поблизости. Необязательно рядом, но я должна знать, что могу позвонить тебе и ты придешь - как сегодня. Знаешь, когда я думаю, что скоро окажусь по ту сторону Атлантики, у меня появляется жуткое ощущение, как будто внутри У меня огромная, нетающая ледяная глыба. Как ты думаешь, может быть, это дурное предчувствие?
     - Ты в них веришь?
     - Я не знаю, - пролепетала Стар. - И никто не знает, но такое случается. С одной из моих двоюродных теток - из Рутерфордов - такое уже было. Она отправлялась путешествовать - не помню точно, куда именно, - и в тот момент, когда должна была ступить на палубу корабля, почувствовала ужасный холод в животе и не смогла сделать этого. И никуда не поехала, а все, кто был на том корабле, утонули. Это она изображена на портрете, который висит в кабинете у дяди Арчи - в маленькой кружевной шляпке и такой викторианских шали. Она вышла замуж за какого-то астронома, и они перебралась на юг Англии. Так что предчувствие не обмануло ее - значит, в принципе такое возможно?
     Дженет не придала значения этим словам, слишком хорошо зная подругу, чтобы ожидать от нее логики.
     - Может, тогда лучше не ехать, - подзадорила она Стар, - если душа не лежит? А взять да телеграфировать Джимми дю Парку, что у тебя нехорошее предчувствие, и пусть отдает твою роль Джин Помрой. Вот и все дела.
     - Лучше смерть! - воскликнула Стар, уязвленная до глубины души. - А ты сама в предчувствия не веришь?
     - Не знаю. Зато знаю точно, что тебе придется выбирать что-то одно. Если хочешь получить эту роль, надо ехать в Нью-Йорк. Сама она к тебе не придет.
     - Это чудесная роль! Я окажусь на вершине успеха! Дженет, я обязана это сделать! И до тех пор, пока Стелла с тобой, я буду знать что все прекрасно - лучше и не бывает. Как ты думаешь, все будет в порядке, ведь правда?
     - Не вижу, почему бы нет.
     - Нет, это просто глупость какая-то. Я ненавижу путешествия. То есть не сами путешествия - они мне нравятся, а вечер накануне. Это все равно что сидеть ночью в хорошо освещенной комнате - ужас как не хочется выходить на улицу в темноту.
     Дженет рассмеялась.
     - Это в Нью-Йорке-то, по-твоему, темнота?
     После ухода Дженет Стар торопливо набрала номер.
     Голос в трубке был знаком ей так же хорошо, как и ее собственный.
     - Ниниан? Это Стар.
     - Я догадался.
     - Я звонила тебе три раза и все три раза тебя не было!
     - Я все-таки иногда выхожу из дома.
     - Ниниан, у меня только что была Дженет...
     - Эпохальное событие!
     - Эта идиотка Эдна отпустила няньку куда-то за границу.
     - За тот рубеж, откуда нет возврата!
     - Нет, она конечно, вернется, но не раньше чем через полмесяца - а я уезжаю в Нью-Йорк.
     - Я знаю. И собираюсь прийти пожелать тебе счастливого пути.
     - Ну, ты бы не собрался, если бы не Дженет. Я не могу уехать и оставить Стеллу без присмотра.
     - Должен тебе сказать, что в Форд-хаусе и так женщин хватает.
     - Но я не могу оставить Стеллу ни с одной из них!
     Я позвонила, чтобы сказать, что Дженет приедет туда, чтобы за ней присматривать.
     Возникла пауза, затем Ниниан Рутерфорд произнес:
     - Зачем?
     - Что "зачем"?
     - Зачем ты мне позвонила?
     - Я подумала, что тебя это заинтересует.
     На что Ниниан ответил самым очаровательным своим голосом:
     - Дорогая, меня это совершенно не интересует, так что плюнь и забудь.
     Стар со вздохом повесила трубку.

Глава 7

     Дженет отправилась в Форд-хаус на следующий день.
     Всю дорогу в поезде до Ледбери что-то продолжало твердить ей, что она вот-вот влипнет в большие неприятности и что это была глупость - согласиться на просьбу Стар. Останься она в городе, ей пришлось бы, разумеется, питаться хлебом и маргарином с тоненьким кусочком сыра да изредка селедкой, запивать все это спитым чаем, но все равно - возможно, это лучше, чем провести две недели с родственниками Стар. Дженет их не знала, они ее тоже. Когда девушка думала о них, ее охватывала жуть вроде той, что возникает, когда открываешь дверь, а за нею - лестница, ведущая в подземелье. Похожее место было в Дарнахе, в доме, принадлежавшем Рутерфордам. Дверь эта была в коридоре возле кухни. Открыв ее, ты видел только ступени, уходящие вниз, в стылую, пахнущую плесенью темноту. Почему-то дорога в Форд-хаус вызывала у Дженет именно такую ассоциацию.
     К подобным проявлениям внутреннего голоса Дженет относилась весьма сурово. Но он иногда давал себя знать, и тогда Дженет вспоминала недобрым словом свою бабушку из шотландских горцев. В ее жилах на три четверти текла кровь равнинных скоттов с их здравым смыслом и несокрушимостью принципов, но время от времени бабушкино наследие просыпалось. По словам Ниниана, без этой примеси Дженет была бы совершенно невыносимой - "чересчур правильной, аж тошно".
     Мысль о Ниниане она решительно выбросила из головы - без особого труда, поскольку проделывала это уже почти два года, - но проклятые воспоминания снова находили лазейку: то смеющиеся глаза, устремленные на нее, Дженет, то яростный взгляд, то нахмуренные брови. Дженет надеялась, что в конце концов эта память перестанет причинять ей боль, но до конца, похоже, было еще далеко.
     В Ледбери Дженет взяла такси и проехала три мили по сельским дорогам до деревни Форд. Там была лавка зеленщика, универсальный магазин, церковь, гараж с автозаправкой и въезд в имение - высокие каменные колонны без ворот, возле которых примостилась приземистая сторожка привратника, откуда начиналась длинная, заросшая травой аллея, теряющаяся среди одичавших деревьев и давно не подстриженных кустов.
     Наконец они оказались на гравии подъездной дорожки возле самого дома. Дженет вышла из машины, и таксист позвонил в дверь. Довольно долго никто не открывал. Звонок был электрическим и Дженет было подумала, что он не работает, когда девушка в вылинявшем ситцевом платье открыла дверь. У нее были бледные, навыкате глаза и сутулые плечи, но голос звучал дружелюбно:
     - О, вы мисс Джонстон? Я не слышала звонка - в доме так шумно. Это все Стелла - в жизни не слышала, чтобы ребенок так кричал! С тех пор как уехала няня, это просто какой-то кошмар. Одна надежда, что вы сумеете с ней справиться. Шлепать ее бесполезно - я пробовала.
     Несильно, конечно, - обычно это помогает усмирить ребенка, но только не ее. Она просто орет и орет, пока ты с ума не сойдешь.
     Тем временем таксист бросил чемодан Дженет на ступени, сунул в карман причитавшуюся ему плату и уехал.
     Дженет вошла в дом. Кто-то действительно кричал, но откуда доносились эти звуки, определить было сложно.
     - Вот! - сказала девушка. - Вы такое когда-нибудь слышали?
     - Где она? - спросила Дженет, и в этот миг Стелла сама ответила на вопрос. Дверь в дальнем конце холла распахнулась, и на пороге появилась истошно вопящая девочка; увидев Дженет и ее чемодан, она застыла как вкопанная.
     - Кто ты?
     - Я - Дженет Джонстон, - ответила Дженет и направилась к Стелле.
     Перед ней была та самая девочка с фотографии, невозможно было даже предположить, что она только что плакала и кричала на весь дом: темная прямая челка в полном порядке, а на бледном личике - ни следа слез. Прелестные, глубоко посаженные глаза смотрели оценивающе:
     - Так это ты - Дженет?
     - Да.
     - Это ты играла со Стар и Нинианом в Дарнахе?
     - Конечно.
     - Врешь. Я знаю еще трех Дженет. С Нинианом было интересно играть, правда?
     - Да, - снова сказала Дженет.
     Глаза девочки внимательно вглядывались в не" - серые, но такие темные, что казались черными. Дженет стало любопытно, что же такого увидели эти глаза. Но едва она так подумала, Стелла протянула ей руку и сказала:
     - Пойдем посмотрим мою комнату. Твоя рядом. Вообще-то это комната няни, но она уехала в отпуск. Я два часа кричала.
     Ладошка в руке Дженет была ледяной.
     - Почему?
     - Я не хочу, чтобы она уезжала.
     - Ты всегда кричишь, когда тебе что-то не нравится?
     - Да, - просто ответила девочка.
     - Очень плохо.
     Девочка замотала темноволосой головкой.
     - Нет, очень даже хорошо. Все затыкают уши. Тетя Эдна говорит, у нее лопаются барабанные перепонки. Ну и пусть.
     Знаешь, как я орала, когда ты пришла?
     - Слышала, - ответила Дженет. - А почему? Почему ты так кричала?
     Они уже поднялись на верхнюю площадку лестницы, от которой вправо и влево уходили два коридора, когда девочка потянула ее за руку.
     - Нам сюда, - сказала Стелла, сворачивая направо. - Я не хотела, чтобы ты приезжала.
     - Почему?
     Девочка набрала побольше воздуха.
     - Я хотела полететь со Стар на самолете - вот было бы здорово. Поэтому я стала кричать. Если долго кричать, все получится... - Голос девочки стал совсем тихим, ладошка крепче сжала руку Дженет, а темные брови сошлись у переносицы. - Не всегда, но иногда получается. Меня не остановишь - бесполезно. Джоан отшлепала меня перед твоим приходом, но я только громче стала орать.
     - Это Джоан открыла мне дверь?
     Стелла энергично закивала.
     - Джоан Катл. Тетя Эдна говорит, что она очень хорошая, а по-моему, она неженка. Даже отшлепать как следует не может - только хлопает ладонью, это совсем не больно. И вообще меня нельзя шлепать - это очень плохо. Стар очень рассердится, если узнает. Ты думаешь, что я трудный ребенок? Дядя Джеффри всегда так говорит.
     - Надеюсь, что нет.
     Они вошли в комнату, похожую на детскую. Из окна открывался вид на прелестные зеленые лужайки, спускавшиеся к ручью, но Дженет не успела их рассмотреть, как ее снова потянули за руку:
     - Почему ты сказала, "надеюсь, что нет"? Это же так интересно.
     Дженет покачала головой.
     - Это совсем неинтересно, к тому же обидно - радоваться нечему.
     Темные глаза пристально смотрели в глаза Дженет. Наконец Стелла мрачно сообщила:
     - Когда я радуюсь, я не кричу, - и снова потянула Дженет за руку. - Пойдем посмотрим мою комнату. Стар велела сделать ее для меня. Там цветы на занавесках и голубые птицы, а еще голубой ковер и одеяло, и картинка с холмом.
     Это была прелестная детская. Холм на картинке был тот самый, у подножия которого стоял дом Рутерфордов в Дарнахе. Холм звался Дарнах Ло, и Дженет с Нинианом и Стар в детстве излазили каждый фут его склонов, от подножия до вершины.
     Вход в комнату няни, в которой предстояло поселиться Дженет, был из детской. Вид из окна был таким же, но обилие мебели темного дерева делало ее мрачноватой. На каминной полке стояли фотографии родственников няни, и еще одна, значительно большего размера, висела над камином. Стелла могла рассказать о каждой из них. Молодой человек в военной форме по имени Берт был, оказывается, братом няни, а стоящая рядом с ним девушка - его женой Дэйзи. А большая фотография над камином - это увеличенный свадебный снимок няниных родителей.
     Об этих людях Стелла знала абсолютно все. Она дошла до середины весьма захватывающей истории о том, как Берт в юности служил на корабле, который подорвался на мине во время войны - "и он плыл и плыл много миль, и уже стемнело и он подумал, что утонет", когда дверь открылась и в комнату вошла Эдна Форд и Стелле пришлось поспешно заканчивать историю - "а потом прилетел самолет и он не утонул, и они с Дейзи были очень-очень счастливы".
     Эдна Форд пожала руку Дженет - неловко, как все, что она делала. Вся ее внешность казалась какой-то выцветшей, полинявшей, а одежда, удивительно не идущая ей, это только подчеркивала: какая-то серо-коричневая, вытянутая сзади твидовая юбка и столь же неопределенного цвета лиловато-розоватый джемпер, обтянувший сутулые плечи и плоскую грудь. Менее подходящий наряд было трудно вообразить: на его фоне особенно бросалась в глаза желтоватая кожа и жидкие сухие волосы.
     - Право, мисс Джонстон, - жалобно проговорила она, - не знаю, что вы о нас подумали. Стелла не должна была вот так сразу тащить вас наверх, но, конечно, при подобной нехватке прислуги такие вещи неизбежны. Маленький удобный домик был бы куда лучше, но об этом не может быть и речи. Кто-то должен присматривать за нашей тетушкой. Симмонс делает, что может, но он человек не слишком крепкий, и мы, по возможности, его щадим.
     Я не знаю, что бы мы делали без Джоан Катл. Видимо, это она открыла вам дверь. Она очень старательная и добрая, хотя, конечно, недостаточно вышколена, но все равно хорошая девушка. Симмонсы - старые тетушкины слуги, к тому же миссис Симмонс - хорошая кухарка. И еще у нас работает одна женщина - приходит из деревни, - так что все не так уж плохо. Сейчас Джоан принесет наверх ваш чемодан - она сказала мне, что у вас больше нет вещей.
     А потом Стелле надо укладываться. Стар сказала, что позвонит в семь - в вашей комнате есть телефон. И мне остается только надеяться, что она будет пунктуальна, поскольку мы обедаем в половине восьмого и если кто-нибудь опоздает, миссис Симмонс очень огорчится.

Глава 8

     Стар позвонила в половине седьмого, но лучше раньше, чем позже. Звонок, должно быть, влетел ей в кругленькую сумму - она беззаботно болтала, несмотря на то что зуммер в трубке то и дело попискивал, отсчитывая фунт за фунтом. Дженет и Стелла превратили разговор в игру.
     Сидя рядышком на кровати, они быстро-быстро передавали друг другу трубку, так что в один прекрасный момент оказалось, что Стар убеждает Стеллу в том, что она очень впечатлительный ребенок и с ней нельзя спорить, а Дженет получила тысячи материнских поцелуев. Стелла, не выдержав, расхохоталась, отчего Стар немного успокоилась. Так что прощались они почти что радостно, и лишь в самом конце Стар всхлипнула:
     - Дженет, ты меня слышишь?
     - Да.
     - Ты ведь позаботишься о ней, правда. Я так боюсь.
     - Стар, это просто глупо!
     Стелла прыгала на кровати рядом с ней.
     - Мне, дай мне, сейчас моя очередь! - кричала девочка, отталкивая Дженет головой. - Стар, это я! Стар, ты глупая - так сказала Дженет и я тоже так думаю!
     - Дорогая, как ты? Тебе хорошо?
     - Конечно! Дженет собирается рассказать мне, как вы пошли на Дарнах Ло и потерялись в тумане. Ты мне об этом не говорила...
     - Пусть расскажет Дженет, - ответила Стар.
     - А когда я подрасту, я отправлюсь туда и тоже вскарабкаюсь на холм! И буду с тобой в самолете, когда ты поедешь в Нью-Йорк и буду весь вечер смотреть, как ты играешь!
     Прошло десять минут, а они все еще говорили, наконец Дженет забрала у Стеллы трубку:
     - Стар, давай на этом закончим. Счастливо и не забывай нам писать!
     Стелла вторила ей, продолжая прыгать на кровати:
     - Пришли мне все открытки, какие увидишь, обещаешь?
     В своей забитой вещами лондонской квартире Стар было зябко и одиноко - им, должно быть, теперь совсем неплохо без нее. Нет, она не хотела, чтобы Стелла скучала по ней, совсем не хотела. Но странный холодок внутри не отпускал, и Атлантика казалась как никогда широкой.
     А в Форд-хаусе Стелла легла спать совершенно счастливой. Завтра предстояло столько интересных дел и ей не терпелось поскорее ими заняться.
     Дженет надела платье из коричневой тафты с небольшим отложным воротничком и заколола его брошью из темного дымчатого топаза, принадлежавшей когда-то бабушке-горянке. Когда она спускалась по широкой лестнице, сзади послышались торопливые шаги. Мимо нее стремительно пронеслась темноволосая девушка и вдруг, как будто некий импульс, толкавший ее вперед, внезапно иссяк, обернулась и остановилась всего в нескольких футах от подножия лестницы, стиснув руки на груди и притоптывая ногой от нетерпения.
     Дженет не торопясь продолжала спокойно спускаться по лестнице. Надо полагать, это и есть Мириэл, а все, что было известно о Мириэл и самой Дженет, и всем остальным, это что Адриана Форд где-то ее нашла. Взглянув на нее повнимательнее, она увидела тоненькое, почти прозрачное создание с гривой волос, собранных вместе над белым от пудры лицом с тонкими, ярко подведенными губами и темными глазами за еще более темными ресницами. На ней было черное платье с широкой юбкой и очень длинными рукавами, откуда виднелись длинные белые пальцы. Нитка жемчуга свешивалась до пояса - жемчуг, как показалось Дженет, настоящий, хотя наверняка это никогда не знаешь. Она уже стояла на нижней ступеньке, когда тонкие алые губы девушки в черном приоткрылись и произнесли:
     - Полагаю, вы - Дженет Джонстон, - голос девушки был хрипловатым, а тон агрессивным.
     Дженет улыбнулась в ответ:
     - А вы, полагаю, - Мириэл Форд.
     Черные глаза яростно вспыхнули.
     - О, мы все здесь Форды, хотя ни один не имеет ни малейшего права на это имя. На самом деле не Форд, а Рутерфорд. Просто Адриана решила, что Форд куда лучше для театра. Адриана Форд - очень мило, не правда ли?
     Рутерфорд было бы слишком длинно. А потом, когда она купила этот дом, все сошлось прямо одно к одному: Форды из Форд-хауса! - девушка рассмеялась низким смехом. - А Джеффри с Эдной решили не отставать, так что мы все теперь Форды! Вы уже видели Адриану?
     - Нет.
     Мириэл снова рассмеялась.
     - Месяц назад вы вполне могли бы ее ни разу не увидеть, прожив тут две недели. Она стала такой с самой весны, после того как упала. Перестала выходить из своих комнат и общалась только с теми, кого хотела видеть. Но в последние дни сильно изменилась: съездила в город к врачу и вернулась, накупив кучу новых нарядов и всего, что нужно, чтобы устраивать приемы. Она снова стала спускаться вниз к обеду да еще сидит там и отпускает колкости. Но сейчас, думаю, она у себя наверху - возможно, оттого, что вы приехали. Она вообще не любит чужих. Вы вообще-то нервный человек?
     - По-моему, нет.
     Мириэл внимательно оглядела Дженет.
     - Нет - у вас маловато темперамента. На Адриану вы не произведете впечатления. Знаете, ведь и любовь и ненависть бывает только между людьми темпераментными, - Мириэл п