знаю по собственному опыту, выйдя из дома, нужно дать глазам привыкнуть к темноте. Часы пробили, орган замолк, но ей некуда было спешить, потому что Арнольду Рэндому надо еще собраться. Она идет по тропинке через двор, подходит к боковой двери и слышит голоса внутри. Скорее всего, так оно и было. Разумеется, ее это заинтересовало. Один раз я сама заходила в церковь, когда Арнольд Рэндом играл. Если бы он не закончил игру, он даже не узнал бы, что я там была. То есть Милдред Блейк могла стоять и слушать, как Уильям Джексон пытается шантажировать. Я уверена, так все и было. Разговор зашел о завещании, последовала бурная сцена. В конце концов Уильям Джексон ушел, обескураженный и сердитый. А мисс Милдред Блейк успела придумать свой план. Она достаточно хорошо знала Арнольда Рэндома и понимала, что он предпочтет заплатить шантажисту, чем выставить себя на позор. Но почему деньги от шантажа должны достаться Уильяму Джексону? Он же провалит все дело, уже провалил. Но она сумеет действовать хитрее, какой щедрый источник дохода! Теперь он в ее руках! Она знала все слабости Арнольда Рэндома и умела играть на них. Я твердо уверена, что весь этот порочный план возник мгновенно, как яркая вспышка, и она принялась тут же его выполнять.
     Фрэнк Эбботт бросил на нее удивленный взгляд.
     - Вы что же, хотите сказать, что она убрала Уильяма Джексона только потому, что хотела сама шантажировать Арнольда?
     В ответ на столь дерзкую прямоту она укоризненно покашляла, но твердо ответила:
     - Именно так. И чтобы покрепче держать его в руках. Вспомните слова лорда Теннисона о ?страсти к наживе в сердце Каина?. Они как раз про эту несчастную женщину. Она поспешила за Уильямом Джексоном, настигла его, когда он подходил к протоке, и либо ударила его фонарем, он у нее необычайно большой и тяжелый, либо столкнула его в протоку и держала под водой до тех пор, пока он не захлебнулся. Помните, он был под хмельком, так что сладить с ним было просто. Все это заняло не больше нескольких минут. На следующий день мисс Милдред пришла к Арнольду Рэндому в усадьбу. Это я узнала от миссис Дикон - ее дочь Дорис открывала ей дверь. Она принесла с собой черную книгу для пожертвований, которую хорошо знают в деревне. Неужели ты не догадался, что за пожертвование она хотела собрать? Посмотри, в каком выгодном она оказалась положении. Стоило ей только выступить на следствии с заявлением, что она слышала, как Уильям Джексон шантажировал мистера Арнольда Рэндома сокрытым завещанием, которое Джексон подписывал как свидетель,- его тут же обвинили бы в преднамеренном убийстве. Только глупец не понял бы, в какую ситуацию он попал. Выход был один - заплатить. Взамен она обещала не говорить никому о его ссоре с Уильямом Джексоном и гарантировала алиби, которое защищало и ее саму. Да, дорогой Фрэнк, в своей практике я еще не встречала такого остроумного и бесчеловечного плана.
     Он кивнул.
     - А в случае с Клариссой Дин? Милдред Блейк, разумеется, сама напечатала записку?
     - Да. В то утро она заходила в церковную пристройку. Эдвард Рэндом сказал, что, увидев ее, он сразу поспешил уйти.
     - Зачем ей понадобилось сваливать убийство на него? А она попыталась это сделать, вы же знаете.
     - Он был удобным козлом отпущения. В деревне много судачили о его долгом отсутствии, а ей было совсем невыгодно, чтобы подозрение пало на Арнольда Рэндома. Хотя прямо она и не обвиняла Эдварда Рэндома, это делала за нее мисс Ора.
     - Так, по-вашему, она была с ней в сговоре?!- воскликнул Фрэнк.
     - Ну что ты... Она просто глупая женщина, которая любит посплетничать и к тому же лишена чувства ответственности.
     Фрэнк странно посмотрел на нее.
     - Если бы вы рассказали мне это дня два назад, даже вчера, то я, разумеется, выслушал бы вас с предельным почтением, но ни за что не поверил бы. Но вы абсолютно правы, по крайней мере, в отношении Арнольда. Он сделал заявление. Все происходило именно так, как вы предполагаете. Уильям Джексон действительно пришел в церковь и недвусмысленно намекнул на то, что он скрыл завещание. Конечно, он говорит, что не знал о его существовании до тех пор, пока Сьюзен Вейн не наткнулась на него, разбирая книги в библиотеке. Вся эта история шита белыми нитками, но и он, и Эдвард Рэндом настаивают на ней, а поскольку Эдвард - единственный наследник и завещание уже у семейного поверенного, то наше дело сторона. Арнольд заявил, что Милдред Блейк пришла к нему после смерти Джексона, он согласился заплатить ей то, что она требовала. После смерти Клариссы Дин она пришла опять. Так что вы кругом правы, но я так и не понял, как вы обо всем догадались. Знаете, шеф подозревает, что вы занимаетесь магией, во всяком случае, белой. Он не удивится, если вы вылетите из окна на метле. Если вы не хотите, чтобы я тоже записал вас в ведьмы, скажите, что внушило вам такую уверенность относительно мисс Блейк, что вы даже предприняли рискованный розыгрыш прошлой ночью, чего я ни в коем случае не должен был позволять вам.
     В продолжение всего разговора мисс Силвер не переставала вязать, но сейчас она опустила на колени спицы с маленькой розовой распашонкой и положила на нее руки.
     - Я заметила одну незначительную деталь,- сказала она,- но она убедила меня. Вчера утром я зашла к мисс Оре Блейк. Она распорядилась, чтобы принесли чай. Чай подала мисс Милдред. Пока она расставляла чашки, я успела рассмотреть ее юбку. Это была не та юбка, в которой она была накануне, когда мы заходили к ним на чай с миссис Болл. Цвет был тот же темно-серый, но материал другой. Я заметила, что юбка недавно промокла. Ткань сморщилась, на ней были следы глины. Их пытались счистить, но это не так-то легко. Из-за абсолютного безразличия к своему внешнему виду мисс Милдред поленилась довести дело до конца. Она считала, что никто в деревне даже не заметит, что на ее одежде появилось несколько новых пятен. Хотя я человек приезжий, я тоже могла их не заметить, но заметила и сразу же подумала, что мисс Милдред запачкала и намочила юбку на глинистом берегу протоки. После этого все стало на свои места. Я поняла, что она вполне способна совершить убийство. Когда я назвала ее имя Анни, бедняжка очень растерялась. Она ничего не сказала, просто задрожала от страха.
     - Но теперь-то скажет?
     - Как только она услышала, что Милдред Блейк арестована, она залилась слезами и все мне рассказала. К тому, что она уже говорила, добавилось немногое, но это немногое очень важно. Как ты помнишь, она стояла на другой стороне протоки, поджидая мужа. Ночь была темная, пасмурная, но иногда проглядывала луна. После того как Эдвард Рэндом прошел мимо, он перешел через протоку, пожелал ее мужу доброй ночи и продолжил путь. Затем Уильям Джексон сделал несколько шагов по направлению к протоке. Она слышала звук органа, доносившийся из церкви. Он тоже мог слышать его. Она говорит, он повернулся, подбежал к воротам и скрылся в них. До этого он как-то намекал, что мистер Арнольд не посмеет уволить его, и она очень испугалась, как бы он не сделал чего-нибудь недозволенного законом. Не знаю, что он ей говорил, я просто передаю вам ее слова. Она стояла и ждала его. Часы на церкви пробили, орган умолк. Спустя некоторое время из ворот вышел Уильям. Она говорит, он был очень сердит. Он шел спотыкаясь, что-то бормотал себе под нос и ругался. Он прошел половину пути до протоки, потом повернулся и пошел назад. Но, дойдя до ворот, он передумал. Постоял минуту или две и снова начал спускаться к протоке. В тот момент, когда он был уже у самой воды, из ворот кто-то поспешно вышел. Глаза Анни привыкли к темноте, она ясно различала две фигуры и то, что одна из них - женщина. Но она не узнала ее до тех пор, пока та не окликнула ее мужа: ?Уильям! Уильям Джексон!? Тогда она поняла, что это мисс Милдред Блейк. Она говорит, ошибиться было нельзя: у нее у одной такой низкий голос.
     - А потом?
     - Уильям остановился, она подошла к нему и встала позади. Они начали разговаривать. Говорила мисс Милдред, а Уильям все пожимал плечами. Может быть, она говорила ему о завещании. Думаю, мы так никогда и не узнаем этого, но только вдруг Уильям стал переходить протоку. Анни побоялась, что он ее увидит, развернулась и побежала. Один раз она обернулась и увидела мисс Милдред на первом камне переправы. Как раз выглянула луна, и она совершенно уверена, что мисс Милдред стояла не на берегу. Она разглядела воду, мисс Милдред, стоящую на первом камне, и за два камня от нее - Уильяма. Она говорит, что никогда в жизни так не пугалась, причем сама не знала почему. Она так испугалась, что мчалась во весь дух до самого дома.

Глава 44

     - Ты хотела бы жить в усадьбе?- спросил Эдвард Рэндом. Он стоял на коленях возле камина, разжигая огонь кусками газеты.
     Сьюзен, сидевшая у окна с книгой на коленях, которую даже не пыталась читать, подумала, что он не заметил ухода Эммелины. Она ответила своим звонким голосом:
     - Она ушла кормить кошек.
     - Эммелина?
     - Разумеется.
     Бумага начала разгораться ярким пламенем. Он удовлетворенно посмотрел на него и сказал:
     - При чем здесь она? Я спрашивал не у нее. Она в любом случае предпочтет остаться в этом своем оккупированном кошками коттедже. Я спрашивал у тебя.
     Он немного отодвинул бумагу, и огонь переместился вместе с ней. Он несколько раз присвистнул и выругался; наконец вся бумага, скомканная между поленьями, разгорелась, поленья задымились и затрещали. Сьюзен уронила книгу и сказала:
     - Ну, знаешь ли...
     Он сел на корточки, любуясь результатами своего усердия.
     - Теперь точно не погаснет. Если бы не забота о кошках, Эммелина никогда не обратила бы внимания, затоплен камин или нет.- Он поднялся и вытер руки.- Я говорю с тобой. Я спросил тебя, хотела бы ты жить в усадьбе?
     Сьюзен ответила:
     - Это было бы ужасно.
     - Почему?
     Она нахмурилась и слегка побледнела.
     - Тайные завещания, семейные дрязги, огромные комнаты, по которым гуляют сквозняки и где никогда не бывает тепло, вся мебель в чехлах...
     Он покачан головой.
     - Там нет сквозняков - дядя Джеймс следил за этим. И других завещаний тоже нет, по крайней мере, я надеюсь на это. А по семейным дрязгам мы справили прекрасные и пышные поминки. Ну, что ты об этом скажешь?
     Он стоял и смотрел на нее. Она не могла понять, серьезен он или шутит. Если он говорит серьезно, то он делает ей предложение, но предложения так не делают. Она разозлилась. Щеки ее покраснели, глаза вспыхнули. Гордо вскинув голову, она ответила:
     - О чем?
     Она сидела посередине маленького дивана, сесть рядом было негде, но вдруг он, подвинув ее, стремительно опустился рядом с ней. Она почувствовала у себя на плече его руку.
     - Ты же прекрасно знаешь. Я не мог сделать тебе предложение тогда, когда меня собирались арестовать. Я делаю его сейчас. Ты выйдешь за меня замуж?
     Она отодвинулась от него настолько, насколько позволял диван, недалеко, но это было все, что она могла, и повернулась к нему лицом.
     - Почему ты этого хочешь... если ты действительно хочешь?
     - Я действительно хочу.
     Ей ничего не сказали ни его слова, ни выражение его лица. Так он мог приглашать ее на прогулку. Понятно. Она тогда позволила ему поцеловать себя и поцеловала его в ответ. В отношении поцелуев воспитание тети Люси было очень строгим - из-за них мужчины начинают хуже думать о тебе. Вдали от Гриннингза ей такой подход казался старомодным. Но сейчас она была в Гриннингзе. Было это утверждение старомодным или нет, но оно оказалось до обидного справедливым. Эдвард делает ей предложение, даже не притворяясь, что любит ее. Она так себя выдала, что он не находит нужным притворяться. Он просто хочет обосноваться, жениться, а она - разумная, домашняя девушка, с которой можно не бояться никаких неожиданностей. Она не ощущала себя ни разумной, ни домашней. Она вся кипела от злости.
     - Ты не любишь меня!
     Его рука отпустила ее плечо. Он резко отстранился.
     - Все зависит от того, что ты понимаешь под любовью.
     - Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду!
     Он небрежно сказал:
     - Позолоту на мишуре, глазурь на пирожном?
     - Нет, я не это имею в виду.
     - Многие люди имеют в виду именно это. А по-твоему, что это? Весенняя лихорадка? Чувство, что у тебя на ногах семимильные сапоги и ты можешь отправиться хоть на край света, чтобы принести алмаз чистой воды для любимой? Удивительный и нелепый восторг восемнадцатилетнего мальчишки? Это быстро проходит, моя дорогая, очень быстро.
     Она подумала: ?Так он относился к Вероне Грей. А для меня у него нет никаких восторгов?.
     Его рука дотронулась до ее руки и опустилась.
     - Алмаз не поддержит огня в семейном очаге, нельзя жить среди лунного света или космических лучей.
     Злость Сьюзен куда-то улетучилась. В ней все потухло и потускнело. Она почувствовала себя невыносимо скучной и старой. Но если вы по-настоящему стары, вас не ждут впереди столько скучных, размеренных лет. Ей ведь всего двадцать два...
     - Я не могу выйти замуж за человека, который не любит меня. А ты меня не любишь. Думаю, я тебе нравлюсь, но ты меня не любишь.
     Он наклонился к ней и взял ее руки в свои. Она презирала себя за то, что ее рукам было так уютно в его ладонях.
     - В этом ты ошибаешься,- ответил он.- Я очень люблю тебя. Жаль, если я люблю тебя не так, как ты хочешь. Сам я считаю, что люблю тебя так, как надо, потому что моя любовь опирается на самое важное, что есть в жизни, и поэтому она будет расти. В последние несколько дней она очень выросла. Может быть, это звучит неромантично, но все зависит от того, что ты считаешь романтикой. Не понимаю, почему любовь не может быть милосердием и начинаться с дома. Знаешь, если бы мне пришлось выбрать одно слово, чтобы описать, что ты значишь для меня, я бы сказал ?дом?. Я не могу представить свой дом без тебя. Может быть, для тебя это ничего не значит, но для меня это значит все - все, что, как я считал, для меня потеряно, все, что, казалось, иссякло во мне. Все то, что ты вернула мне, вновь сделав меня живым.
     Его холодная сдержанность исчезла, глаза были влажными, голос дрожал, он запинался. Она не ответила, она не помнила, как бросилась к нему, только вдруг почему-то оказалась в его объятиях и ощутила, что здесь ее место и счастье.
     Она приняла его слова и поняла их - всей душой. И тоже почувствовала, что теперь обрела свой дом.