й. Ты дулась и молчала.
     Сисели вскинула голову.
     - Я злилась на маму - она не разрешила мне надеть только что купленную шляпку. Разгорелась бурная ссора. Шляпку я купила сама, мне не хотелось всю жизнь подчиняться маме.
     - Бедная Моника!
     - А меня ты не жалеешь?
     - Ладно, бедная Сисели. Скажем так: ты выглядела неважно, как любой человек, когда он чем-то раздражен. В тот вечер я написал Фил и объяснил, что ты - смуглая худышка, которая все время молчит, и в ответ она прислала мне то самое роковое письмо.
     - А потом?- выпалила Сисели, понимая, как много зависит от его ответа.
     - А потом, детка, я влюбился в тебя.
     Он поднялся, подошел к ней и взял ее за руки.
     - Сисели, посмотри на меня. Это очень важно. Если ты мне не веришь, мы расстанемся. Но подумай хорошенько. Вспомни обо всем, что у нас было!
     Он притянул ее к себе.
     - Да, я влюбился в тебя. Буду откровенен: если бы у тебя не было ни гроша, я наступил бы на горло своим чувствам - я просто не мог позволить себе жениться на девушке без средств. Мне следовало быть предусмотрительным. Я старался выкрутиться, оплатил похоронные расходы, продав часть старых украшений, пролежавших в банке сорок лет. Когда в деревне появилась полиция, я надеялся только на то, что об этом факте никто не узнает.
     Сисели вздохнула. Внезапно Грант рассмеялся.
     - Но против меня и без того нашлось немало улик, верно? А теперь мы снова в тихой гавани, Сисели. Мы живы нам ничто не угрожает, кроме давней ссоры. Если бы старик Лэм помедлил или мы вообще не заехали бы сюда, что было бы с нами? Подумай. Какая удача и вместе с тем...- минуту он подыскивал слово и заключил: - Трагедия. Ведь тебя могли убить, меня - посадить в тюрьму, а в вечерних газетах появились бы статьи под заголовками "Виновник трех убийств арестован".
     Ее ладони похолодели, лицо стало белым.
     - Не смей!
     - Только подумай об этом. А теперь посмотри на меня. Ты веришь, что я тебя люблю? Отвечай честно, Сисели!
     Она устремила на него серьезный взгляд и наконец ответила:
     - Да.
     - А ты любишь меня?
     Она повторила тот же ответ.
     Грант обнял ее - как в ту минуту, когда подбежал к двери кабинета.
     - Сисели, сколько же времени мы потеряли зря!

Глава 39

     Мисс Силвер готовилась к отъезду. Старший инспектор Лэм нанес ей визит и мимоходом отметил, что в Лондоне они живут почти рядом, а встретились именно здесь, в провинции.
     Мисс Силвер кашлянула, улыбнулась и принялась расспрашивать о его семье.
     - Надеюсь, миссис Лэм здорова?.. Рада слышать. Помнится, ее мучал кашель. Но теперь все прошло?
     - Да, спасибо.
     - А ваши дочери? Мне известно, что Лили счастлива в браке. У нее мальчик, не так ли? Кажется, ему семь месяцев от роду.
     Лэм сразу отказался от официального тона. Своих дочерей он обожал.
     - Почти восемь, но с виду можно подумать, что ему уже годик. Лил говорит, что он вылитый я.
     - Какая прелесть! А Вайолет?
     - На пасху выходит замуж. Ее жених - славный малый, служит в агентстве недвижимости. Осталось только найти жилье. Молодым незачем жить вместе с родителями, хотя моя жена была бы рада.
     Мисс Силвер поспешила согласиться с Лэмом.
     - Вы совершенно правы: молодые люди должны быть независимыми. А Миртл? Она помолвлена?
     Лэм усмехнулся. Миртл была самой младшей и любимой из его дочерей. Он не желал расставаться с ней, но и не хотел мешать ее счастью. Неожиданно он обнаружил, что изливает мисс Силвер душу.
     - Она была помолвлена, но вдруг заявила, что не желает выходить замуж. Она всегда была своевольна. Жена ее не понимает и твердит, что замуж выходить необходимо, чтобы иметь семью. Она говорит, что я балую Миртл.
     Мисс Силвер улыбнулась.
     - Это правда, инспектор?
     Подумав, он согласился:
     - Пожалуй, да. Но она еще совсем ребенок.- Сказав это, Лэм поднялся.- Я рад, что супруги Хатауэй помирились. Слишком уж много пар сейчас разводится, притом из-за пустяков. Забавно: люди изо всех сил строят карьеру, но не желают прилагать никаких стараний, чтобы упрочить свой брак. Ну, мне пора. Спасибо, что вы сразу сообщили нам о разговоре с Харлоу и его просчете. Хатауэй тоже обязан поблагодарить вас: если бы не вы, его жену могли бы убить.
     - На все воля провидения,- отозвалась мисс Силвер.
     С Моникой Эбботт она рассталась с искренним сожалением, получив приглашение приехать вновь, и как можно скорее.
     Плату за труды у Сисели она не взяла.
     - Ни в коем случае, дорогая! Я даже не успела вмешаться.
     Сисели с признательностью взглянула на нее.
     - Вы спасли мне жизнь.
     Мисс Силвер улыбнулась.
     - Надеюсь, вы будете счастливы.
     С Фрэнком Эбботтом она не стала прощаться. Через пару дней он застал мисс Силвер распаковывающей большой сверток. В нем оказалась серебряная ваза, вместившая большой букет голубых и белых гиацинтов, принесенный от дельно. В вазе цветы смотрелись на редкость эффектно. Водрузив ее на почетное место, на ореховый книжный шкаф, рядом с репродукцией "Пробуждения души", Фрэнк задумался: кому в голову пришла мысль выбрать эту чудесную вещь викторианской эпохи - Гранту или Сисели? Мисс Силвер была явно польщена. Надпись на карточке в букете - "С нашей любовью и сердечной признательностью", размеры вазы, ее вес, изящный узор, пышные гиацинты - все это доставило ей ни с чем не сравнимое удовольствие.
     Смущенно кашлянув, она повернулась к Фрэнку.
     - Как мило с их стороны! Я так тронута. Прекрасная ваза, а цветы бесподобны. И они так подходят друг к другу! Позволь напомнить тебе метафору лорда Теннисона, который сравнивает счастливую супружескую пару с "прекрасной мелодией под стать благородным словам". Эти гиацинты такие хрупкие, а ваза кажется неуязвимой.
     Прежде Фрэнку казалось, что он прекрасно знает мисс Силвер,- ее ум, высокие принципы, энергию, сентиментальность - но на этот раз он лишился дара речи. До конца жизни мысленно он сравнивал кузину Сисели с гиацинтом в массивной, но элегантной вазе из драгоценного металла, но ей об этом не говорил. В приливе восторга, забыв обо всем богатстве родного языка, он перешел на французский, который так раздражал старшего инспектора Лэма:
     - Le mot juste!  - воскликнул он.


   Патриция ВЕНТВОРТ
   ЯДОВИТЫЕ ПИСЬМА

Перевод с английского Л.Клименко


Анонс

     Подобный сюжет - воздействие на маленькое деревенское сообщество анонимных писем - сравнительно редко прорабатывался в детективном жанре, и не в последнюю очередь потому, что для выразительности следовало бы процитировать хотя бы некоторые из них, а это не считалось приличным, Действительно, например в романе "Отравленное перо" (см, том 10 наст, собр. соч.) мы находим только три первых слова одного из писем; в "Ядовитых письмах" приводится довольно большой отрывок, но сразу становится видно, насколько он не похож на типичные анонимные письма не совсем нормального человека.
     Мисс Силвер осталось связать еще четыре предмета одежды прежде, чем она откланяется в 1961 году, но уже в этих романах чувствуется начало конца. Они многословны, изобилуют повторениями одного и того же разными персонажами, герои становятся все более и более типичными и идеализированными. (Так, совсем нетрудно угадать причину отсутствия Джейсона Лея, поскольку он вполне мог бы быть списан с Энтони Брауна из "Дня поминовения", написанного Кристи десять лет назад, или с еще полдюжины таких же персонажей.) Завязки все еще привычны и завлекательны, но в разговорах то и дело повторяются порицания в адрес анонимок, словно каждый персонаж непременно должен сам произнести слово "грязный". Зато в этом романе, судя по всему, больше, чем где бы то ни было, аргументов в пользу того, что надо делиться информацией с соседями, включая замечательную по своей прозрачности реплику "тут и говорить-то не о чем, но если я промолчу, вы будете гадать, мучиться"... Мучиться, конечно, никто никому не даст.
     К сожалению, тяготение сериала с мисс Силвер к счастливому концу приобретает черты навязчивости. Если в "Отравленном пере" анонимные письма действительно создали удушливую атмосферу зла, то в "Ядовитых письмах" все сводится главным образом к скандальной ситуации приключившейся очень кстати для того, чтобы герой-влюбленные смогли выйти из очень неловкого положения, из которого при иных обстоятельствах они вряд ли сумели бы выкрутиться без потерь!
     Построение логической цепочки, ведущей к убийце, тоже заменяется извлечением информации, подозрительно напоминающей деревенские сплетни. Очень уместно звучит фраза, что "мисс Силвер не вполне довольна их сегодняшним уроком и немного разочарована". Действительно, в последнее время ей все реже доводится проводить аналитическую работу и все чаще приходится просто служить накопительницей обрывочных сведений, да еще и неполных. Каково узнать читателю, что мистер Бартон не пожелал в приватной беседе со старым другом упомянуть, на кого шипит его кот! Более того, читателю не дозволено самому обратить внимание на то, что убийца сам выдает себя этим откровением, ему указывается, что мисс Силвер мгновенно оприходовала недостающий факт.
     Ну и конечно мистер Джейсон Лей с его непомерно развитой интуицией появляется в нужном месте и в нужное время, чтобы продемонстрировать свой героизм и поучаствовать в спасении кота Авимелеха. Сей юмористический эпизод призван скрасить некоторое разочарование, долженствующее появиться у читателя.
     Тем не менее, несмотря на указанные недостатки, роман "Ядовитые письма" сохраняет несколько старомодное обаяние английского детектива, который если и не поднимал серьезных психологических проблем, то, по крайней мере, не оставлял после себя ощущения жизни в дезорганизованном обществе, где человек человеку - убийца. И пусть и дальше растет общество друзей мисс Силвер.
     Вышел в Англии в 1955 году.
     Перевод Л.Клименко выполнен специально для настоящего издания и публикуется впервые.
     А. Астапенков

Глава 1

     Мисс Силвер с улыбкой протянула молодому человеку чашку чаю. Лицо ее так и лучилось заботой и добротой: ну просто любящая тетушка, которую воскресным днем навестил обожаемый племянник. Следует отметить, что, хотя действительно было воскресенье, детектив Скотленд-Ярда Фрэнк Эбботт родственником почтенной дамы не являлся.
     Впрочем, это не мешало ему безмятежно наслаждаться покоем в просторном мягком кресле с резными закругленными подлокотниками орехового дерева; кресло, самое большое в гостиной, было необычайно удобным, хотя и не казалось таковым из-за своей громоздкости.
     Высокого молодого человека в прекрасно сшитом строгом костюме можно было бы принять за морского офицера, дипломата, адвоката, но только не за того, кем он был на самом деле. Довольно бледное, с не правильными чертами лицо детектива казалось умиротворенным, а обычно холодное выражение серых глаз заметно смягчалось, когда взгляд его падал на хозяйку дома. К этой даме он испытывал глубочайшее почтение, и, кроме того, по его собственному признанию, она восхищала его своими разносторонними талантами: мисс Силвер могла развеять грустные мысли собеседника, дать ему дельный совет, а иногда и заставить поломать голову над каким-нибудь непростым вопросом.
     К тому же при каждом визите в ее дом изысканное чувство юмора хозяйки неизменно подкреплялось не менее изысканным угощением.
     Ласково улыбаясь, мисс Силвер поинтересовалась, хорошо ли юноша провел свой отпуск.
     - Ты ведь побывал в Ледшире, не так ли? - спросила она. - Твои открытки напомнили мне о давно минувших временах. Помнишь рыночную площадь в Ледлингтоне?
     Фрэнк рассмеялся.
     - Конечно! Разве такое можно забыть? Превосходный вид на брюки сэра Альберта.
     Памятник сэру Альберту Даунишу, возвышающийся над небольшой площадью, слывет, как известно, одним из самых бесспорных скульптурных кошмаров Англии, но мисс Силвер решительно пресекла всяческое вольнодумство, заметив, что универсамы Дауниша стали национальным достоянием страны, а щедрость вышеупомянутого сэра принесла немало пользы Ледлингтону, да и всему графству.
     Дав достойную отповедь легкомыслию, хозяйка вернулась к занимавшей ее теме.
     - А что слышно о Марчах? - поинтересовалась она.
     - Я был приглашен к ним на коктейль вместе с родственниками, у которых останавливался. Мне выпала честь лицезреть самого начальника полиции, его очаровательную жену Рету, их сына и наследника, а также малышку дочь.
     Ее передавали по кругу вместе с напитками... Чудесный младенец. Она ткнула меня кулачком в глаз и отчетливо сказала "гу!".
     Мисс Силвер просто расцвела.
     - Марчи обожают дочку! Это еще раз доказывает, что два ребенка в семье лучше, чем один. Значит, ты все время жил у своих родственников?
     Молодой человек потянулся за очередной необычайно вкусной воздушной булочкой, щедро сдобренной маслом и медом. Булочки пекла Эмма, домоправительница мисс Силвер.
     - Именно так, но, заметьте, у разных. Всегда забываю, сколько детей было у прадеда, но, полагаю, у меня не меньше родственников, чем у любого англичанина, плюс шотландские и ирландские фамильные ветви, плюс несколько любителей приключений, которых занесло в самые отдаленные уголки Британской империи и, уж конечно, в Штаты. Поскольку все они бесконечно дружелюбны и гостеприимны, мне не надо оплачивать гостиничные счета, так что отдых обходится практически даром. На этот раз я останавливался по очереди в трех домах. Последняя, кого я навестил, была Джойс Родни. Если как следует разобраться, она мне не родня, но мы дружим.
     Юноша поставил на стол пустую чашку, и мисс Силвер немедленно налила ему чая.
     - Всего-навсего? - невинно спросила дама, но тон ее был настолько выразителен, что молодой человек расхохотался.
     - Не понимаю, как вам удается быть такой проницательной! Кстати, мне бы хотелось с вами кое-что обсудить.
     Это касается Джойс.
     - Если ты считаешь, что она не возражала бы... - с сомнением начала мисс Силвер, но Фрэнк, взяв с подноса сандвич, решительно отмел ее колебания:
     - Никоим образом, кузина будет только рада. Она очень нервничает, потому что впервые столкнулась с довольно неприятным явлением...
     Хозяйка дома откинулась на спинку небольшого (по сравнению с тем, в котором сидел Фрэнк) кресла из орехового гарнитура и приготовилась слушать. В этот момент детектив вдруг подумал о том, какие фантастические истории излагались в этой тихой, уютной гостиной. Старомодная мебель, на стенах типичные викторианские картинки - что-то вроде аллегорического изображения "Надежды", "Пробуждения души"... Все погружало в атмосферу давно минувших неторопливых времен, когда границы далеких государств не приближались так стремительно самолетами, страны жили обособленно; может быть, поэтому уберечься от пожара мировой войны было тогда проще, и политикам не приходилось, не давая себе ни минуты роздыху, лихорадочно бороться за разоружение, мирное сосуществование и тому подобное.
     Узоры ковров и штор почти точно повторяли тона и рисунок на мебельной обивке, причем преобладали жизнерадостные темно-синие оттенки разводов павлиньего хвоста, пестрящие венками и гирляндами розовых и желтых цветов.
     Письменный стол и многочисленные фотографии, стоявшие на книжном шкафу, на камине и разнообразных столиках, напоминали о профессиональных занятиях хозяйки, обеспечивающих этот скромный уют. Некогда мисс Силвер занималась, как она говорила, педагогической деятельностью, а если выразиться точнее, была просто гувернанткой, обреченной всю жизни работать в чужих домах, чтобы скопить на старость весьма скудные сбережения. Но в один прекрасный момент в ней обнаружился блестящий аналитический талант, позволивший ей успешно вести самые сложные частные расследования. Дама приобрела известность в достаточно широких кругах, и доход ее настолько увеличился, что она могла позволить себе хорошую квартиру, определенный уровень комфорта и даже наняла преданную домоправительницу - Эмму Медоуз.
     Фотографии в серебряных, бархатных и прочего материала рамках свидетельствовали, что у почтенной хозяйки множество друзей. Немало подавленных, испуганных людей сидели в том самом кресле, где сейчас так хорошо чувствовал себя Фрэнк, и, заикаясь от волнения, рассказывали о необъяснимых, невероятных событиях, жертвами которых стали они или их близкие. Но, благодаря усилиям мисс Силвер, тайное в конце концов становилось явным, добродетель торжествовала, а зло было наказано - что полностью соответствовало духу и букве назидательных сочинений викторианской эпохи. Примерно такие мысли промелькнули у Фрэнка, когда он приступил к своему рассказу.
     - Джойс потеряла мужа на Ближнем Востоке, он работал там в какой-то крупной нефтяной компании. После его смерти она оказалась в тяжелом положении: без средств, без близких родственников, с болезненным ребенком на руках, и поэтому с радостью согласилась на любезное предложение пожилой кузины своего покойного мужа пожить в ее доме в Тиллинг-Грине.
     - Вот как? - вставила мисс Силвер.
     - Во всяком случае, кузина написала ей очень доброе письмо, и Джойс решила, что это предложение - просто подарок судьбы. Она не могла работать, потому что вынуждена была ухаживать за маленьким ребенком, а мисс Вейн предложила не только жилье, но еще и небольшую плату за работу по дому. У меня сложилось впечатление, что Джойс крутится там целыми днями как белка в колесе - готовит, наводит порядок, кормит кур и прочее, но она не жалуется, поскольку такая жизнь позволяет ей оставаться рядом с малышом.
     Мисс Силвер отставила чашку и придвинула к себе пеструю сумку для рукоделия. Она осторожно достала оттуда четыре вязальные спицы, с которых примерно на дюйм свисало нечто приятного голубого цвета, должное вскоре превратиться в детский джемпер. Маленькой Джозефине, дочери ее племянницы Этель Бэркетт, через месяц исполнялось семь лет, и начатое изделие было частью костюмчика, который предполагалось подарить девочке на день рождения. Пожилая дама любила слушать и одновременно вязать, спицы в ловких пальцах двигались быстро и ритмично.
     - Так что же там случилось? - поощрила она рассказчика.
     - Она стала получать анонимные письма.
     - Что ты говоришь, Фрэнк!
     - Это и само по себе неприятно, но вы-то понимаете как никто другой, что за анонимками может крыться что-то еще более отвратительное, чем желание досадить людям.
     - И что же там, в этих письмах?
     Фрэнк сделал неопределенный жест рукой.
     - Джойс их порвала... Вполне естественное желание избавиться от мерзости.
     - Полагаю, она хотя бы приблизительно передала тебе их содержание.
     - Одно касалось покойного мужа. Он умер внезапно, как считают, от сердечного приступа, а в письме намекалось, что смерть была насильственной. Во втором Джойс обвинялась в том, что она явилась в Тиллинг-Грин "ловить очередного мужа".
     - Боже мой! - позволила себе возмутиться мисс Силвер, вслед за чем последовал вопрос:
     - А она рассказала о них мисс Вейн?
     - Нет, никто кроме меня о них не знает. Вы сами понимаете, что пересказывать анонимки чрезвычайно неприятно. Мисс Вейн - чопорная и тихая особа, которая пугается собственной тени. Ее старшая сестра, умершая несколько месяцев назад, была главой семьи. Мне кажется, именно она и пригласила Джойс приехать к ним. В деревне, вспоминая покойницу, говорят "мисс Вейн", а младшую сестрицу, ее зовут Айрин, иначе как мисс Рени не называют, и, думаю, это навсегда, Мисс Силвер деликатно кашлянула.
     - Есть ли у кого-нибудь в деревне основания не любить миссис Родни или не желать ее присутствия в Тиллинге?
     - Не могу вообразить себе причин ни для того, ни для другого. Джойс просто милая девушка - не красавица, но очень приятная, умненькая, без занудства. Ничем особенным она не выделяется; просто не представляю, чем может быть вызвано враждебное отношение к ней, ведь обычно молодых вдов жалеют. Джойс не демонстрирует свою скорбь, но она действительно очень любила мужа, а теперь полн