не знала, где констебль, дверь кухни осталась у нее за спиной. Даже если констебль услышит ее крик, подоспеть вовремя он не сумеет.
     Все это она поняла мгновенно и не испугалась - потому, что считала себя уже мертвой. Словно со стороны, она Увидела, как убийца направил револьвер на Филипа. Оказалось, что этого момента она и ждала, напряженная, как туго скрученная пружина.
     А когда момент наступил, она вцепилась обеими руками в правую руку Пелема Трента, рванула ее вниз, и Филип тут же сорвался с места. Гулкий звук выстрела раскатился по маленькому холлу. Со звоном лопнуло стекло, ветхий коврик заскользил под ногами Пелема, и все повалились на пол. Линдолл выбралась из-под мечущихся рук и ног, ( трудом поднялась и увидела, что констебль сидит на груди Пелема, а Филип держит его за ноги. Револьвер валялся в стороне. Линдолл подошла и подняла его. Ее колени дрожали, мысли путались. Зеркало над сундуком разбилось повсюду разлетелись блестящие осколки.
     В гостиной она засунула револьвер между диванными подушками. Когда она вернулась, Филип сказал:
     - Надо чем-нибудь связать его. Шнуры от штор подойдут. Неси их скорее!

Глава 37

     Старший инспектор смотрел на мисс Силвер поверх своего стола. Его лицо выражало скромную радость с примесью гордости и чувства собственного достоинства. На щеках играл румянец. Сочным голосом он произнес:
     - Итак, мисс Силвер, я решил, что вам будет небезынтересно узнать, что дело раскрыто.
     Мисс Силвер, которая чопорно сидела напротив, сложив ладони на круглей муфточке, ровеснице ее воротничка, негромко кашлянула и заметила:
     - Должно быть, вы довольны своей работой.
     - Да, заканчивать работу всегда приятно. Признаться, вы нам очень помогли. Было бы жаль, если бы эта девушка погибла. Откровенно говоря, мне и в голову не пришло бы приставить к ней охрану, если бы вы не настояли. Как видите, вы преподали урок нам, туповатым полицейским. С другой стороны, юные леди не приходят к нам, чтобы поплакаться, и не выдают свои тайны, как вам.
     Сержант Эбботт, который стоял у камина, почти загораживая его, понял намек и объяснил вслух: мисс Силвер предлагали поделиться рецептом. В ответ старший инспектор посоветовал помощнику пользоваться старым добрым английским словом "секрет", если речь именно о нем.
     - Так говорила моя мать, а что хорошо для меня, то хорошо и для вас, мой мальчик, не забывайте! Французскому языку место во Франции, но не здесь, у меня в кабинете! Знаете, что я заметил? Стоит вам загордиться собой, и вы начинаете сыпать непонятными словами. Не могу сказать, что вам нечем гордиться, вы прекрасно поработали над этим делом, но это еще не повод заноситься и строить из себя иностранца. А теперь расскажем мисс Силвер, что мы выяснили.
     Мисс Силвер кивнула.
     - Буду весьма признательна вам, старший инспектор.
     Втиснувшись в кресло и положив руки на колени, Лэм начал:
     - Как и следовало ожидать, он умело заметал следы. Должно быть, многие люди, работавшие на него, понятия не имели, кто он такой. В сущности, мы не поймали бы его, если бы мисс Линдолл Армитидж не узнала его по голосу, когда он повторил ей те же слова, что и Энни Джойс. Наверное, об этом она вам уже говорила?
     Мисс Силвер кашлянула.
     - Говорила, но когда преступник был уже схвачен. Она поступила неразумно и чуть не поплатилась своей жизнью и жизнью сэра Филипа. Но во время нашего разговора она, похоже, все еще сомневалась. Видите ли, он был ее другом, преданным другом. Возможно, она надеялась, что он сумеет опровергнуть ее слова, найти оправдание. Девушке нелегко терять друзей, даже если ей грозит опасность. Хорошо, что констебль подоспел вовремя и оказался таким проворным - хотя, насколько мне известно, их всех спасла отвага мисс Армитидж... Но прошу вас, продолжайте!
     - Мы выведали его подноготную. Его дядя был партнером мистера Кодрингтона - вот почему мистер Кодрингтон предложил ему работу. К тому же наш преступник был опытным поверенным. Когда-то он заразился идеями фашистов, но, как он сам уверял, отказался от них, когда Гитлер пришел к власти. В Германии он увлекался пешим туризмом. Многие любят путешествовать, в этом нет ничего плохого, однако это отличное прикрытие для сомнительных дел. Мы не знаем и вряд ли узнаем, когда он начал работать на нацистов, но двойную игру он вел много лет. Нам удалось выяснить, кто такая на самом деле мадам Дюпон Ее настоящее имя - Мари Розен, она выполняла мелкие поручения Трента. Думаю, ее муж на самом деле опытный парикмахер, слабый здоровьем и никак не связанный с нацистами. Они поженились незадолго до войны, в Англию она приехала под фамилией его первой жены. Но вернемся к Тренту. Помимо приличной квартиры, где он жил он снимал комнату над гаражом на одной из улиц близ Воксхолл-Бридж-роуд. Там его знали под фамилией Томсон. В этой комнате он переодевался, когда хотел стать мистером Феликсом или кем-нибудь еще. Мы нашли у него пару париков, рыжий и седой, и всевозможную одежду, в том числе сильно поношенную, а также мешковатое пальто. В рыжем парике и этом пальто его не узнал бы даже лучший друг. В гараже он держал старое такси и выдавал себя за водителя, призванного в пожарную службу. Думаю, всем уже ясно, что именно он встретил мисс Нелли Коллинз на вокзале Ватерлоо и пообещал отвезти ее к леди Джоселин. Возможно, она подумала, что ее везут в Джоселинс-Холт. Он выбрал путь в объезд, чтобы она не узнала улицу, где бывала довольно часто. Но она, бедняжка, ничего не заподозрила. А когда Трент привез ее в Руислип, он под каким-то предлогом попросил ее выйти из машины и сбил. Все очень просто.
     - Боже мой! Какой ужас!- воскликнула мисс Силвер.
     Фрэнк Эбботт на мгновение прикрыл рот ладонью. Если бы кто-нибудь из его собеседников посмотрел в его сторону, то заметил бы циничную насмешку в глазах. Фрэнк поймал себя на совершенно непочтительных мыслях: "Старый лис! Всю работу за него сделала Моди, а теперь она, как обычно, делает вид, будто тут и ни при чем. Интересно, как далеко он зайдет, обманывая себя, Моди и меня?" Размышлять об этом было приятно, но Фрэнк одернул себя и принял ленивую позу слушателя. Мисс Силвер только что одарила инспектора целым букетом комплиментов. Лэм охотно принял их, почти не смущаясь. В комнате царила атмосфера подлинного оживления. Сияя от гордости, Лэм продолжал: - Как видите, полицейские не зря получают жалованье! Кстати, мы нашли ту самую корзину из прачечной - в углу его гаража. Внутри не оказалось ничего, кроме скомканной бумаги. Несомненно, он приехал на такси и дождался, когда сэр Филип уйдет. Потом он вышел из машины, поставил корзину на голову и поднялся по лестнице. Рискованный поступок, но он придерживал корзину обеими руками и незаметно наклонял ее, пряча лицо.- Как вы догадались?- восхищенно осведомилась мисс Силвер. Старший инспектор расплылся в улыбке.
     - Подсказала логика. Но и ваши догадки оказались верными. Энни Джойс действительно выполняла его приказы Ей было велено усыпить сэра Филипа и ознакомиться с его бумагами, но накануне она какими-то словами вызвала у Трента подозрение. Он установил за ней слежку. Он понял, что у нее возникнет желание увидеться с вами. Вполне вероятно, что она рассказала ему и про мисс Армитидж и подслушанный разговор. Похоже, ей просто стало страшно. А вы как считаете?
     Мисс Силвер отозвалась:
     - По-моему, она рассказала Тренту решительно все. Из рассказов мисс Армитидж мне удалось сделать вывод, что Энни Джойс недолюбливала ее. Мисс Армитидж была беззаветно предана настоящей леди Джоселин. Очутившись в трудном положении, она всеми силами пыталась поддерживать прежнюю дружбу, но безуспешно. Я повторю вам ее слова, произнесенные в приливе искренности: "Я любила ее всем сердцем, но после возвращения она стала чужой. Мне казалось, что она испытывает ко мне неприязнь".
     Лэм кивнул.
     - Да, она права. Итак, допустим, Трент знал о подслушанном разговоре. У него появился серьезный мотив избавиться от Энни Джойс. Возможно, она даже не догадывалась, кто он такой.
     Мисс Силвер кашлянула.
     - После его ареста путем расспросов я выяснила, что он ни разу не встречался с мнимой леди Джоселин. Думаю, он умышленно избегал ее и, несомненно, менял внешность перед встречами в парикмахерской. Судя по тому, что сержант Эбботт рассказал мне о кабинете возле лестнице, лампа с большим абажуром была предназначена для того, чтобы он мог оставаться в тени и направлять весь свет на гостью.- Да, так и было - а голос он приглушал до шепота, как в разговоре с мисс Армитидж. Забавно: его выдала та самая уловка, на которую он рассчитывал. Если бы он не сказал мисс Армитидж тем же голосом те же слова, которые она слышала под дверью, он сумел бы спастись. Мадам Дюпон знала его только как мистера Феликса. После смерти Энни Джойс следы мистера Пелема Трента могли окончательно затеряться. Из этого можно извлечь важный Урок, не так ли? Мисс Силвер согласно кивнула.
     Старший инспектор продолжал:
     - Итак, он появился на пороге квартиры с корзиной на голове, Энни Джойс впустила его. Возможно, она его ждала - этого нам уже не узнать,- но была недовольна: ей казалось, что она выполнила приказ. Судя по отпечаткам пальцев на ключе к шифру, она старательно скопировала его. Это догадка, но она близка к истине. Как вам известно, ключ давно устарел - Энни Джойс приготовили ловушку. Трент наверняка понял это. Скорее всего, он так или иначе собирался убить ее, но когда понял, что она в западне, не решился оставить ее в живых ни на день, боясь разоблачения. Испугавшись, она бросилась к телефону, и он прикончил ее. Затем он нашел револьвер сэра Филипа и унес его. Неизвестно, откуда он знал про револьвер - очень может быть, что Энни сама попыталась схватить его. Он не оставил отпечатков, значит, предусмотрительно надел перчатки и снова снял их, покидая квартиру. Револьвер был при нем, когда его арестовали. Таким образом, нам удалось разоблачить трех опасных преступников, а может, и больше, если мадам Дюпон разговорится. Вот, собственно, и все. А теперь прошу меня простить: у меня встреча с помощником комиссара.
     После обмена сердечными рукопожатиями он удалился, а сержант Эбботт прислонился к столу и посмотрел сверху вниз на свою "уважаемую наставницу".
     - Что вы об этом думаете?- наконец не выдержал он.
     Мисс Силвер негромко кашлянула.
     - Я думаю о том, что узнала от старшего инспектора.
     Фрэнк рассмеялся.
     - А он был словоохотлив, верно?
     - Жаль только, что он поспешил заявить "вот, собственно, и все". Дело в том, что он ошибся.
     - То есть?
     Мисс Силвер ответила ему открытым взглядом.
     - Эта история началась давным-давно. Я беседовала с Джоселинами и многое узнала от них. Все началось с сэра Эмброуза Джоселина, который не позаботился о женщине, с которой жил, и о своем сыне. Отец сэра Филипа назначил ей небольшое содержание. Но хлеб милосердия горек для того, кто не в силах заплатить за него сам. Роджер Джойс был слабовольным неудачником. Если верить мисс Коллинз, его дочь выросла, считая себя обделенной и обобранной. Джойс умер, когда ей было пятнадцать лет. Мисс Тереза Джоселин взяла ее к себе и после неразумной попытки навязать девочку остальным родственникам увезла за границу. Девочки в таком возрасте особенно остро чувствуют пренебрежение окружающих. Целую неделю она прожила в Джоселинс-Холте и видела все, что досталось бы ей будь ее отец законнорожденным. Должно быть, Энни уезжала оттуда в самых расстроенных и горьких чувствах. Десять лет спустя мисс Джоселин, прежде составившая завещание в ее пользу, вдруг передумала. Она была взбалмошной особой, и через десять лет после того, как взяла к себе Энни Джойс, вдруг воспылала любовью к Энн Джоселин - и завещала ей все свое состояние,- мисс Силвер перевела дыхание и откашлялась.- Этот поступок чрезвычайно трудно объяснить. Он сразу породил неприятности, чего и следовало ожидать. Сэр Филип поссорился с женой. Он запретил ей брать себе деньги, выразившись достаточно резко, а она, в свою очередь, настаивала на своем праве присвоить их. Как известно, она и без того считалась богатой наследницей. Пренебрегая мнением мужа, она уехала к мисс Джоселин во Францию. Можно представить себе, что чувствовала Энни Джойс. Ее отец и мать леди Джоселин были сводными братом и сестрой, но первый жил в нищете, а вторая располагала огромным состоянием. Леди Джоселин имела все, чего не было у Энни Джойс - положение, титул, деньги, поместье, фамилию. Три месяца они прожили под одной крышей. Любой поймет, что за эти три месяца досада и раздражение, которые мучали Энни Джойс, только усилились. То, что произошло на берегу, нам известно лишь со слов сэра Филипа, который пытался увезти обеих женщин в Англию. Возможно, Энни сразу поняла, что Энн смертельно ранена, а может, еще долго ни о чем не подозревала. Но пока она жила в шато, она постепенно оказывалась под влиянием немцев, и наконец ею решили воспользоваться. Должно быть, она сама обмолвилась о своем сходстве с леди Джоселин. Сэр Филип говорил мне, что у его кузины, мисс Терезы Джоселин, была огромная коллекция семейных фотографий. Немцы сами могли судить о поразительном сходстве Энни и Энн. Источником последних сведений о семействе Джоселин стал, Несомненно, мистер Трент. Признаться, мне с самого начала казалось, что сообщник леди Джоселин - человек, близко связанный с этой семьей. Самозванцам особенно важно знать подробности, о которых не подозревают посторонние. Дневник оказал Энни неоценимую помощь, но ничего не сообщал о переменах в жизни сэра Филипа и не мог подсказать, в какое время возвращение его "жены" станет наиболее впечатляющим.
     Фрэнк Эбботт слушал ее с почтительным вниманием. Если иной раз в голове у него и мелькала непочтительная мысль - что-нибудь вроде "очередные наставления Моди", если в глазах порой и загорались иронические искры, то это не мешало ему испытывать привязанность и уважение к мисс Силвер, которым он уже перестал удивляться. Наконец она поднялась, он выпрямился.
     - Кстати, Джоселин дал объявление о смерти жены во всех газетах и указал дату,- он взял со стола "Тайме" и пробежался взглядом по узкой колонке.- Вот оно: "26 июня 1940 года в ходе военных действий Энн, жена сэра Филипа Джоселина..." Полагаю, в следующий раз мы увидим его имя в рубрике свадебных объявлений.
     Мисс Силвер укоризненно кашлянула и отозвалась:
     - Будем надеяться.
     
     
     

   Патриция ВЕНТВОРТ
   ДЕЛО УИЛЬЯМА СМИТА

Перевод с английского Е. Александрова. OCR tymond


Анонс

В "Деле Уильяма Смита", очередном романе о мисс Силвер, не случайно то к дело упоминаются старые времена - роман явно носит ностальгический характер. Несмотря на довольно поздний срок его выхода - "Золотой век" детектива заканчивался,- он весьма соответствует требованиям того времени. Дело в том, что англичане, тяжело пережившие Вторую Мировую войну, тогда запоем читали детективные романы как эскапистскую литературу. Детективы с участием мисс Мод Силвер были именно из тех, которые изо всех сил старались воссоздать в памяти читателей довоенное время, и от которых, несмотря на упоминание о войне, веяло обаянием тридцатых. ("Каким-то способом, известным лишь ей самой, она овладела искусством поворачивать стрелки часов назад до тех пор, пока чувство напряжения и страха, терзавшее столь многих ее посетителей, незаметно не уступало место ощущению классной комнаты.")
     Поэтому "Дело Уильяма Смита" (кстати, не случайна распространенность самого имени, даже во времена Диккенса выбирали более оригинальные имена для беспризорных) не случайно создает впечатление мозаики, сотканной из элементов ранних романов писательницы. Отсутствие убийства явно не добавляет ему интереса, и возникает впечатление, что в ранних романах сюжет был гораздо динамичнее, а пространные описания каждого появление мисс Силвер - более сдержанны. Роман явно не причислишь к творческим удачам писательницы, тем не менее это довольно занимательная, легко читающаяся история, построенная на скрытой взаимосвязи между двумя семьями.
     К несомненным удачам романа относится весьма реалистическое изображение творческой личности, а также неожиданные филиппики в адрес женского пола, увенчанные почти классической фразой: "Женщины всегда так уверены в себе, пока не разобьют носы об очередное препятствия". Ну что ж, это неплохо отражает то, что произошло на страницах романа.
     Лондон на его страницах производит впечатление весьма авантюрного города, во всяком случае в размышлениях некой неопознанной, но повидавшей виды личности, а заодно городом с самой невозмутимой полицией, которую долго приходится убеждать в том, что кого-то могут столкнуть под колеса машины. Впрочем, это тоже чисто английская черта. Характеристика "неприкрытые факты шокировали его" вполне может относиться и к самому Уильяму Смиту. А блестящий сюжетный ход, когда все преступники погибают, да так, что ничего не всплывает на дознании, а все более-менее порядочные люди, включая даже Сирила Эверзли, отделываются легким испугом, настолько английский по своей природе, что данный роман определенно можно рассматривать как сказку для взрослых, где Бог Абеля успевает позаботиться обо всех (за исключением двух невинных мух).
     Впервые роман вышел в Англии в 1948 году.
     На русский язык переведен Е. Александровой специально для настоящего издания и публикуется впервые.

Пролог

     Концентрационный лагерь в Германии. Рождество тысяча девятьсот сорок четвертого года.
     Уильяму Смиту снова снится тот же сон.
     Как и другие заключенные, он провел это рождественское утро, больше пяти часов стоя на площади в истрепанном белье под колючим северо-восточным ветром. Некоторые из тех, кто были там вместе с ним, падали, чтобы больше никогда не подняться... Уильям же выдержал. Он был сильным и крепким, и он не был измучен тревогой о семье, как другие. Смит не помнил, кто он такой, и значит, не знал, есть ли у него семья. Комендант, обращаясь к заключенным, сказал: "Если у вас есть жены и дети - забудьте их: вы никогда больше их не увидите". Эти слова разозлили Уильяма, хотя его лично они не касались. Ведь теперешняя жизнь началась для него всего два года назад, когда он вышел из больницы. Его снабдили табличкой, удостоверяющей, что он - Уильям Смит. Там стоял еще и номер, но он никак не мог свыкнуться с тем, что это имя и номер принадлежат ему. В лагере он был зарегистрирован под этим именем, а после того, как сбежал и был схвачен СС, его поместили в концентрационный лагерь. С тех пор его дважды переводили в другие места, и каждое из них было хуже предыдущего. В этом лагере он был единственным англичанином. Он немного говорил по-французски и начал учить немецкий. Старый чех иногда одалживал ему нож, украденный с риском для жизни, и они вырезали животных. Чех был мастером в этом деле, а Уильям восполнял недостаток мастерства множеством оригинальных идей. Вскоре он сравнялся со своим учителем.
     Время шло - день за днем, ночь за ночью. В жизни заключенных ничего не менялось - голод, холод, плохая пища, жестокость и обволакивающий все вокруг густой туман человеческого страдания. Уильяму было легче, чем остальным, ведь ему не нужно было беспокоиться ни о ком, кроме себя. Он вообще был не из тех, кто беспокоится. И иногда по ночам ему снился один и тот же сон.
     Так было и сейчас. Его тело, зажатое между другими телами, лежало на голом грязном полу. Но самого Уильяма там не было. Он спал и во сне поднимался по трем ступеням к дубовой двери - видение всегда так начиналось. Ступеньки были старые, истертые ногами множества поколений, ступавших по ним. Вели они с улицы к парадному входу дома. Уильям точно знал, что дом стоит на улице, хотя никогда не видел ничего, кроме лестницы и обитых гвоздями дубовых створок.
     Потом он открывал дверь и входил. Наяву он мог вспомнить только ступеньки и эту дверь, все остальное представлялось очень смутно - как всегда бывает в снах. Оставалось только четкое ощущение, что он возвратился домой. Там был темный холл, а справа - лест