ять какие-нибудь юридические действия?
     - Вы можете возбудить против Филипа судебный процесс по поводу собственности Энн Джоселин.
     На ее лице отразилось смятение.
     - Нет, этого я не сделаю.
     Он пристально всматривался в ее лицо.
     - Кроме того, Филип может возбудить процесс против вас - по поводу жемчужного ожерелья и других драгоценностей, принадлежавших его жене. В любом случае исход дела зависит от того, сумеете ли вы доказать, что вы и есть Энн Джоселин.
     Она нахмурилась еще сильнее и затянулась сигаретой.
     - Неужели Филип решится на это?
     - Может быть.
     - Какой ужас! Процессом заинтересуются газеты. Этого мы не можем допустить! Я думала...
     - Да? Что же вы думали?
     - Я... мистер Кодрингтон, нельзя ли все уладить в частном порядке? Это было бы предпочтительнее. Мы могли бы собрать всех родственников и предоставить им возможность принять решение. Устроить нечто вроде семейного совета, как во Франции.
     - Такое решение не будет иметь юридической силы.
     У нее раскраснелись щеки. В приливе воодушевления она заметно похорошела.
     - Но если мы сумеем договориться, юридического решения не понадобится. Вам ведь незачем обращаться в суд, чтобы доказать, что вы и есть мистер Кодрингтон. Вся беда в том, что Филип продолжает твердить, будто я не его жена.
     Вскинув руку, мистер Кодрингтон остановил ее:
     - Подождите минутку! По закону Энн Джоселин мертва. Даже если Филип признает вас, понадобятся некоторые формальности...
     Она живо перебила его:
     - Об этом позаботитесь вы. Так мы избежим и суда, и огласки. Просто всем станет известно, что меня по ошибке считали погибшей, а я осталась жива.
     - Да, если Филип признает вас и больше ни у кого не возникнет вопросов.
     - А у кого они могли бы возникнуть?- торопливо спросила она.
     - У ближайшего родственника Филипа, наследника титула и поместья.
     - Значит, у Перри Джоселина. Думаете, он станет протестовать?
     - Я понятия не имею, как он поведет себя. Все зависит от того, поверит ли он, что вы Энн,- мистер Кодрингтон был почти уверен, что Перри не станет поднимать шум, но поручиться за него не мог.
     Она с беспокойством продолжала расспросы:
     - А где он сейчас? С ним можно связаться? Он не за границей?
     - Нет, кажется, где-то в окрестностях Лондона. Два года назад он женился на американке. Как видите, в этом деле у него есть свой интерес.
     Она кивнула.
     - Понимаю... Перри было бы выгодно, если бы Филип не был женат или расстался с женой.
     Мистер Кодрингтон сухо отозвался:
     - Но я не представляю, как у Перри могут возникнуть подобные мысли.
     - А, вот вы о чем...- она грациозно повела сигаретой и рассмеялась.- Я думала, мы имеем в виду юридическую точку зрения. Оставим покамест в покое личные интересы. Давайте устроим семейный совет. Соберем всех родных - Перри, его жену, всех прочих, и спросим, согласны ли они признать меня. Если они согласятся, вопрос исчерпан. Филипу придется перестать упрямиться, потому что ему одному никто не поверит. Но если родные примут сторону Филипа... ну что ж, тогда мне придется убраться восвояси и назваться чужим именем. Но я не стану подписываться именем Энни Джойс, поскольку я - Энн Джоселин, и этого имени у меня никто не отнимет!- В ее прекрасных глазах вспыхнул горделивый блеск.
     Мистер Кодрингтон восхищенно и одобрительно кивнул. В эту минуту он окончательно уверовал, что перед ним Энн, которая повзрослела и превратилась из очаровательной своевольной девушки в не менее очаровательную женщину.
     После минутной паузы она продолжала, слегка понизив голос:
     - Мистер Кодрингтон, так вы поможете мне? Мне нужен всего лишь шанс сохранить наш брак. Если дело дойдет до суда, между мной и Филипом все будет кончено. Каким бы ни стал исход дела, примириться мы уже не сумеем. Он слишком гордый...- она осеклась и прикусила губу.
     Мистер Кодрингтон мысленно согласился с ней: все Джоселины - неисправимые гордецы. Он представил себе заголовки в газетах, уязвляющие фамильную гордость Филипа Джоселина, промолчал, но едва заметно кивнул.
     Она продолжала:
     - Скандал станет для нас роковым ударом. Вот почему я ни за что не решусь подать на него в суд, даже если он выгонит меня из дома без гроша. Обязательно скажите ему об этом. Пусть не считает, что я загнала его в угол, угрожая пистолетом. Объясните, что ни при каких обстоятельствах я не стану возбуждать против него дело. И я надеюсь, что он последует моему примеру. Но семейный совет - совсем другое дело: мы будем избавлены и от огласки, и от посторонних. Я сделаю все, что в моих силах, лишь бы развеять сомнения Филипа. Не понимаю, почему он мне не верит, но постараюсь переубедить его. Если родственники встанут на мою сторону, я хочу остаться здесь. Я не прошу Филипа и впредь быть моим мужем, но хочу, чтобы мы жили под одной крышей - так, будто ничего не произошло. Если он переселится в город, я последую за ним. Мне необходим шанс наладить отношения. Знаю, это будет нелегко, но лишать меня этого шанса несправедливо. Если за шесть месяцев я ничего не добьюсь, я предоставлю ему полную свободу. Если уж на то пошло, я разрешу вам распорядиться деньгами так, как вы сочтете нужным. Но до тех пор мне необходимы хоть какие-нибудь средства, верно? Вы поговорите об этом с Филипом?- Внезапно она рассмеялась.- Глупо, конечно, но сейчас я нищая - мне не на что купить даже пачку сигарет!

Глава 9

     - Свое мнение я оставил при себе,- сообщил мистер Кодрингтон.
     - Вы хотите сказать, что не стали высказывать свое мнение при ней,- предельно сухо уточнил Филип.- Но мне вы ясно дали понять, что у меня нет никаких шансов.
     - Этого я не говорил. Просто я хочу указать вам не неоспоримые преимущества решения дела в частном порядке. Подобные процессы обычно привлекают пристальное внимание, нежелательное для заинтересованных сторон. По-моему, в Англии нет ни одной другой семьи, которая нуждалась бы в подобной огласке меньше, чем ваша.
     - Я не намерен признавать Энни Джойс своей женой только ради того, чтобы мое имя не попало в газеты.
     - Разумеется. Но повторяю: альтернатив не существует. По поводу предложения созвать семейный совет я промолчал, но полагаю, что вам следует обдумать его. У этого плана есть немало преимуществ, помимо очевидного - возможности избежать огласки. Такое частное расследование можно провести немедленно, тем самым лишив самозванку шанса собрать сведения и выиграть. Кроме того, на семейном совете не действуют судебные правила, требующие представления доказательств. Каждый из присутствующих имеет право задать ей любой вопрос, и если Энн не только согласна, но и охотно готова подвергнуться этому испытанию...
     - Энн?- бесстрастно перебил Филип.
     - Дорогой мой Филип, как же мне называть ее? Ведь если уж на то пошло, обеих девушек звали Энн,- отозвался мистер Кодрингтон, выказывая несвойственную ему горячность, но тут же опомнился: - Не подумайте, что я на ее стороне. Я сочувствую вам, и настолько, что порой мне трудно сдерживаться. Я хотел бы попросить у вас разрешения обсудить положение с Трентом. Вы с ним еще не встречались? Он стал нашим партнером незадолго до войны. Он состоит в родстве со старым Сазерлендом, который во времена моего отца был старшим партнером. Родство, конечно, дальнее, но мы только рады сохранить давние связи,- стараясь развеять неловкость, он продолжал рассказывать про Пелема Трента: - На редкость способный работник, мне с ним повезло. Ему еще нет и сорока лет, он служит в пожарной охране, поэтому его не призвали в армию. Разумеется, в конторе он появляется раз в три дня, после трех суток, проведенных на дежурстве, но это гораздо лучше, чем ничего. Буду рад, если вы разрешите мне поговорить с ним. Трент - на редкость умный и здравомыслящий юрист. И к тому же славный малый. Миссис Армитидж и Линдолл познакомились с ним, когда побывали в городе незадолго до вашего возвращения на родину. Линдолл унаследовала несколько сотен фунтов от одной кузины со стороны Армитиджей, и Трент мгновенно уладил все дело.
     - Можете рассказать ему все, что хотите,- устало отмахнулся Филип.- Если обо всем узнают только ваши партнеры, будем считать, что нам несказанно повезло.
     Мистер Кодрингтон многозначительно посмотрел на него.
     - Я как раз собирался указать вам на это обстоятельство. Уладив разногласия на семейном совете, мы сумеем избежать нежелательной огласки. Посудите сами, можете ли вы сейчас позволить себе стать участником шумного скандала? Вы только что получили новую работу. Разве сотрудникам военного министерства позволено привлекать к себе внимание широкой публики?
     Он сокрушенно покачал головой и продолжал обычным сдержанным тоном:
     - Полагаю, именно так нам и следует поступить. Когда возникают подобные затруднения, родственники оказываются более мудрыми и беспристрастными, нежели присяжные. Им известны все подробности семейной истории, и если она допустит ошибку, это не ускользнет от их внимания. А если она выдержит расспросы родственников, значит, и присяжные вынесут вердикт в ее пользу.
     Филип молча принялся вышагивать по комнате. Остановившись у письменного стола, он прислонился к нему и заявил:
     - Я согласен на семейный совет. У Перри есть свои интересы, ему важно знать, действительно ли эта женщина та, за кого себя выдает. Он должен быть в курсе дела. Они с женой наверняка приедут. Затем тетя Милли, сестра Терезы Инес... какого черта кузина Мод дала этим двум несносным женщинам испанские имена?
     - Назло вашему отцу,- подсказал мистер Кодрингтон.
     - И она оказалась пророчицей: обе стали обузой для всей семьи. Но все-таки Инес лучше пригласить.
     - Если этого не сделать, от нее можно ждать любых неприятностей.
     - И, конечно, дядю Томаса... и, пожалуй, тетю Эммелин.
     Мистер Кодрингтон осторожно вставил:
     - Миссис Джоселин наверняка пожелает присутствовать на семейном совете.
     Филип коротко усмехнулся.
     - Да, ее ничто не остановит! Вот, собственно, и все. Арчи и Джим где-то в Италии, но они слишком дальние родственники, а поскольку Перри женат, а у дяди Томаса четверо мальчишек, еще не достигших призывного возраста, Арчи и Джиму не на что рассчитывать.
     - Да, думаю, нам незачем ставить их в известность. А у Энн нет родственников со стороны отца.
     - А по линии Джойсов?
     Мистер Кодрингтон покачал головой.
     - В семье Джойс был только один сын. Жена Роджера Джойса умерла, когда Энни было пять лет. Больше он не женился и других детей не имел. Ваш отец назначил миссис Джойс содержание, но Роджера в завещании не упомянул. Он был безвольным, безобидным малым, и старался держаться подальше от своей знатной родни.
     - Чем он занимался?
     - Мы подыскали ему работу клерка в транспортной конторе. Он принадлежал к тем людям, которые предпочитают накатанную колею - инициативность и амбиции были ему чужды.
     - А его жена?
     - Учительница в начальной школе, единственный ребенок в семье, к тому же сирота. Как видите, со стороны Джойсов приглашать некого.
     Филип выпрямился.
     - Стало быть, все решено. Постарайтесь собрать всех как можно быстрее. Но предупреждаю: я согласился на семейный совет лишь потому, что так нам представится больше шансов поймать ее на лжи. Если она возбудит судебный процесс, у нее будет в запасе несколько месяцев, чтобы восполнить все пробелы в знаниях - это вы сами сказали.
     - Подождите! Она не станет подавать на вас в суд. Она сама попросила передать вам это.
     - Чушь! Ей не терпится завладеть деньгами Энн. С точки зрения закона Энн мертва. Ей придется приложить немало стараний, чтобы факт смерти признали недействительным. Надеюсь, вы объяснили ей это?
     - Но если никто не оспаривает ее притязания, предстоят лишь незначительные формальности.
     - А я буду вынужден оспаривать их.
     - Только в том случае, если судебный процесс начнется раньше семейного совета.
     Филип покачал головой.
     - Не начнется. Но если она не выдержит испытания - ей не на что рассчитывать.
     - А если выдержит? Что вы намерены предпринять дальше? Я уже передал вам ее условия: шесть месяцев под одной крышей.
     - Но зачем?
     - Ей требуется время, чтобы переубедить вас. Она откровенно объяснила, что хочет попытаться сохранить ваш брак.
     - Наш брак завершился со смертью Энн.
     Мистер Кодрингтон издал раздраженный возглас.
     - Я просто излагаю вам ее условия. Если за полгода примирение не состоится, она готова дать вам развод.
     Филип усмехнулся.
     Мистер Кодрингтон мрачно продолжал:
     - Подумайте хорошенько. Вы окажетесь в весьма затруднительном положении, если ее в судебном порядке признают Энн Джоселин, а вам так и не удастся примириться с ней. Если вы захотите жениться вновь, она сможет отказывать вам в разводе...- он помедлил и добавил: - до самой смерти.
     В комнате не было никого, кроме них двоих. На темно-красных задернутых шторах плясал отблеск огня в камине, единственная лампа горела над письменным столом с ворохом бумаг.
     На мгновение оба мужчины увидели третью участницу разговора - маленькую хрупкую Линдолл с облаком темных волос и огромными серыми глазами оттенка, ничем не напоминающего фамильный оттенок Джоселинов. В глазах Линдолл мерцали темно-коричневые и зеленые точки, эти глаза были нежными, детскими и беззащитными. В них отражалась каждая мысль, обида, любовь и ненависть, а когда она горевала, они наполнялись слезами. За время болезни Линдолл сильно побледнела, только в последнее время на ее щеках вновь начал появляться румянец. Но несколько дней назад он опять исчез.
     Филип подошел к камину и застыл, глядя на огонь.

Глава 10

     Первые тревожные заголовки в газетах появились на следующий день. "Дейли миррор" уделила им половину первой полосы, потеснив сообщение об очередной победе русских.

     "ТРИ С ПОЛОВИНОЙ ГОДА ЕЕ СЧИТАЛИ УМЕРШЕЙ.
     ВЕРНУВШИСЬ НА РОДИНУ, ОНА УВИДЕЛА
     СОБСТВЕННУЮ МОГИЛУ".

     Под заголовком был помещен снимок белого мраморного креста на кладбище в Холте. Отчетливо виднелись выбитые на могильной плите слова:

     Энн, жена Филипа Джоселина, 21 год.
     Погибла в ходе военных действий 26 июня 1940 года.

     Далее было опубликовано интервью с миссис Рамидж, кухаркой и экономкой из Джоселинс-Холта.
     Миссис Армитидж спустилась в кухню с газетой в руках.
     - О, миссис Рамидж, как вы могли!
     Миссис Рамидж разразилась рыданиями, в которых на одну часть раскаяния приходилось три части волнения. Ее большое бледное лицо блестело, щеки тряслись, как бланманже.
     - Он же не сказал, что напишет об этом в газету! Остановил велосипед у задней двери, когда горничные были в столовой, и любезно так спросил, как проехать на кладбище. А я ответила, что с дороги ему ни за что не сбиться, вышла на крыльцо, показала шпиль церкви и объяснила, что кладбище прямо за парком. И вы, и любой другой на моем месте поступили бы так же! Вот ведь как - век живи, век учись, и все без толку!
     - И больше вы ему ничего не сказали, миссис Рамидж?
     Кухарка извлекла из кармана носовой платок размером с небольшую простыню и прижала его к лицу.
     - Он спросил, как найти могилу леди Джоселин, а я...
     - А что вы?
     Миссис Рамидж всхлипнула.
     - А я и говорю: "О могилах мы теперь и не вспоминаем - ведь ее светлость вернулась домой".
     Миссис Армитидж многозначительно уставилась на страницу газеты и прочла вслух:
     - "Миссис Рамидж призналась, что ее будто ударило молнией..." - жаль, что это только метафора!- "Я помню, как леди Джоселин приехала сюда после венчания... Роскошный жемчуг - тот же самый, что и на ее портрете из Королевской академии. Она вернулась с ожерельем на шее, в своей шикарной шубке..." И далее: "Мисс Айви Фоссет, горничная из Джоселинс-Холта, сказала: "Я открыла ей дверь, но, конечно, узнала не сразу. Но как только я присмотрелась получше, я заметила, что она одета точь-в-точь как на портрете из большой гостиной..."
     Миссис Рамидж по-прежнему всхлипывала, утирая слезы. Неожиданно для себя Милли Армитидж успокоилась. Что толку мучить бедняжку? И она добродушно заявила:
     - Полно вам, хватит плакать. Это ни к чему. Я верю, что не вы проболтались, а он вытянул из вас всю эту чепуху. Не понимаю только, откуда газетчики узнали, что она вернулась...
     Миссис Рамидж издала последний всхлип и подняла голову. В кухне было пусто. Айви и Фло ушли наверх, стелить постели. Тем не менее кухарка понизила голос до хриплого шепота:
     - Я знаю откуда! Это Айви проболталась, я сама выведала это у нее вчера вечером. Ее тетя как-то получила целую гинею за то, что послала в газету сообщение о кошке, которая выкормила крольчонка вместе с выводком котят. Этот случай запал Айви в голову, вот она и послала в "Уайер" открытку про то, что ее хозяйку считали мертвой, а она возьми и вернись домой, и про крест на кладбище, и все такое. Но я бы ни за что этого не сделала - боже упаси рассердить сэра Филипа!
     - Вы ни в чем не виноваты, миссис Рамидж. Газетчикам тоже надо зарабатывать на хлеб.
     Миссис Рамидж сунула носовой платок в просторный карман передника.
     - А крест хорошо вышел на снимке,- заметила она.
     Милли Армитидж засмотрелась на страницу газеты.
     "Энн, жена Филипа Джоселина, 21 год..."
     Разумеется, теперь надпись придется изменить. Об этом позаботится Филип. Если в гостиной вместе с Лин действительно сидит Энн, значит, под белым мраморным надгробием покоится вовсе не она. Нельзя находиться в двух местах одновременно. Милли всем сердцем пожелала, чтобы надпись на надгробии оказалась верной. Может, она и грешница, но она предпочла бы, чтобы Энн лежала на кладбище, а не сидела в гостиной. Беда в том, что Милли терялась в сомнениях. Иногда она принимала сторону Филипа, в другой раз - сторону Энн. Она старалась быть честной сама с собой. В конце концов, ее желания не имеют никакого значения. Главное - убедиться, что в гостиной сидит настоящая Энн. Страшно подумать, что будет, если Энни Джойс завладеет деньгами Энн, Филипом и Джоселинс-Холтом, но еще страшнее - представлять себя на месте Энн, которая воскресла из мертвых и обнаружила, что она никому не нужна.
     Милли не сводила глаз со страницы.
     "Энни, дочь Роджера Джойса..." - вот что было бы написано на надгробии, если Энн и вправду жива! Какой ужас!
     Она подняла голову, встретилась с сочувственным взглядом миссис Рамидж и в приливе откровенности, какие случались в ее семье, спросила:
     - Запутанное дело, правда?
     - Да, неловко получилось...
     Миссис Армитидж кивнула. В конце концов, миссис Рамидж служила в Джоселинс-Холте уже двенадцать лет и помнила свадьбу Филипа. От слуг ничего не утаишь, не стоит и пытаться - ни к чему хорошему это не приведет. Она спросила:
     - А вы сразу узнали ее?
     - Кого, мэм? Ее светлость?
     Миссис Армитидж кивнула.
     - Так вы узнали ее...- она сделала паузу и многозначительно закончила: - сразу?
     - А вы - нет, мэм?
     - Ну конечно узнала! Иначе и быть не могло.
     - Вот и я так думаю.
     Они переглянулись, и миссис Рамидж нерешительно зашептала:
     - А сэр Филип? Он, похоже, сомневается...
     - Он был убежден, что она умерла, поэтому никак не может поверить, что ошибся. Ведь мы-то не видели ее перед смертью, а он видел. Ему сейчас нелегко.
     Миссис Рамидж подумала и с расстановкой произнесла:
     - Я повидала немало покойников. Одни выглядели, будто живые и просто спят, а другие менялись так, что их и не узнать. Представьте себе ее светлость бледной, с развившимися волосами, мокрой с ног до головы - сэр Филип сам рассказывал, что в лодке они промокли,- не всякий узнал бы ее такой, верно? А если та, другая леди, была похожа на нее...
     - Я не говорила ни о какой другой леди, миссис Рамидж!
     - Само собой, мэм, только ходят слухи... Словом, если наверху ее светлость, значит, кого-то по ошибке похоронили вместо нее. Вот и поговаривают, что на кладбище лежит мисс Э