ть?
     - Дорогой мой Фрэнк! Позавчера за чаем она известила Энни Джойс о том, что подслушала ее разговор с каким-то мужчиной, от которого она получала приказы. Правда, она услышала всего пару фраз, но весьма компрометирующих: "Я могла бы написать Нелли Коллинз сама. Она безобидна" и "Это не вам решать". Это прямое доказательство связи с мисс Коллинз, свидетельство тому, что Энни Джойс не позволили самой ответить на полученное письмо - значит, она действовала не самостоятельно, а выполняла приказы мужчины, с которым встречалась в парикмахерской. Энни Джойс не питала иллюзий насчет важности разговора, подслушанного мисс Армитидж, и потому сделала все, чтобы заставить ее замолчать. Она заверила мисс Армитидж, что та ошиблась, что имя Нелли Коллинз ей послышалось, напомнила о родственных чувствах, о том, как важно избежать огласки и уберечь от нее сэра Филипа, который и без того многое вынес.
     - Это произошло позавчера?
     - Да. А вчера днем она снова встретилась с человеком, от которого получала приказы. Возможно, Энни Джойс утаила от него разговор с мисс Армитидж, но я придерживаюсь иного мнения. Почему-то он насторожился - и настолько, что установил за Энни Джойс наблюдение. А если она призналась, что их разговор случайно подслушали, он мог решить, что такой агент, как Энни Джойс, исчерпал себя. Немецкие секретные службы часто жертвуют слишком ненадежными агентами. Если же Энни Джойс объяснила, что их подслушала мисс Армитидж, вы, думаю, согласитесь, что последней грозит серьезная опасность. Значит, она должна находиться под охраной - до тех пор, пока сообщника Энни Джойс не арестуют.
     Фрэнк Эбботт пригладил волосы ладонью.
     - Хорошо, мы возьмем ее под защиту. Но шеф считает, что вы идете по ложному следу. Он убежден, что Энни Джойс застрелил Джоселин. Об этом свидетельствуют даже не факты, а наличие мотива. Предположим, он был влюблен в мисс Армитидж. Я знаком с людьми, живущими по соседству с Джоселинс-Холтом. От них я узнал, что помолвки ждали со дня на день, когда вдруг явилась Энни Джойс, выдавая себя за леди Джоселин. Филип и не подумал признать ее, и по округе до сих пор ходят слухи, что он сопротивлялся, пока мог, твердя, что это не его жена. Но в конце концов его удалось переубедить, хотя отчуждение между супругами сохранилось. Потом что-то пробудило в нем подозрение, и в то же время разведка предположила, что Энни Джойс - вражеская шпионка. Досадный оборот, верно? А потом Филип узнал, что Энни Джойс рылась в его бумагах. По-моему, он вполне мог в приступе ярости застрелить ее. Людей убивают и за меньшие провинности. Так или иначе, шеф придерживается именно этой версии - он не подозревает о сплетнях, которыми я поделился с вами. Пусть они останутся между нами. К тому же его правоту подтверждают другие факты. Джоселин ушел на работу без двадцати девять, сразу после него в подъезд вошел и вскоре вышел посыльный из прачечной, почтальон и разносчик молока, а в девять появились рабочие.
     Спицы мисс Силвер быстро пощелкивали, длинный серый чулок вращался.
     - Вам удалось отыскать того посыльного из прачечной?
     Фрэнк покачал головой.
     - Две квартиры недавно покинули жильцы. Посыльный мог подняться наверх, постоять у двери и уйти ни с чем.
     Мисс Силвер скептически кашлянула.
     - Вряд ли. И потом, он мог бы просто оставить корзину у швейцара.
     - Мог бы, но швейцар говорит, в последнее время новым жильцам никто не верит, а плату за услуги берут сразу после доставки,- он приподнял бровь.- Вижу, этот посыльный чем-то заинтересовал вас,- рослый и стройный, он поднялся.- Ну, мне пора отвести мисс Армитидж домой, а потом заняться парикмахером. Пожелайте мне удачи.

Глава 35

     Домой Линдолл провожал рослый констебль с простым, Добрым лицом и манерой говорить обстоятельно и неторопливо. За двадцать минут, которые потребовались им, чтобы дойти до квартиры Лиллы Джоселин, констебль успел подробно рассказать спутнице о своей жене Дейзи, которая До замужества работала в мастерской обойщика, и о трех детишках - семилетнем вундеркинде Эрни, четырехлетней Элли и Стэнли, которому на следующей неделе исполнится шесть месяцев. В минуты волнения многое проходит незамеченным, но какие-то несущественные подробности врезаются в память. Линдолл навсегда запомнила, что Эрни научился читать в четыре года, а малышка Элли смертельно боится кошек - почему-то этим констебль особенно гордился, но не преминул добавить, что его жена решила бороться с этим страхом, заведя котенка.
     Очутившись дома, Линдолл усадила констебля в кухне у камина и снабдила свежими газетами, а сама устроилась в гостиной, с тоской думая о том, что Лилла вернется еще не скоро.
     Вскоре после этого Фрэнк Эбботт позвонил шефу.
     - Сэр, я поговорил с мисс Армитидж. Она уверена в том, что не ослышалась. Странно, что в то время она вообще сомневалась, что видит леди Джоселин - потому, что та стояла к ней спиной. В сущности, мисс Армитидж видела только золотистые крашеные волосы, шубку и платье. Но в Лондоне немало женщин, которые носят норковые шубки, красят волосы и любят платья нежно-голубого цвета. Так леди Джоселин одета на портрете Эмори, это сочетание цветов легко запомнить. Но почему-то мисс Армитидж продолжала сомневаться, поэтому и последовала за ней - чтобы убедиться. Она не могла бы поручиться, но ей показалось, что из-за двери доносится голос леди Джоселин. Зато слова она запомнила точно. Женщина сказала: "Я могла бы написать Нелли Коллинз сама. Она безобидна", а мужчина ответил: "Это не вам решать". Вот что услышала мисс Армитидж, вот о чем она рассказала Энни Джойс. Это наверняка насторожило Энни, и если она передала содержание разговора с мисс Армитидж своему сообщнику, значит, Моди права: мы должны взять мисс Армитидж под защиту.
     Лэм хмыкнул.
     - Ничего нового. Вы всегда соглашаетесь с ней.
     - Нет, сэр, не всегда, а только когда наше мнение совпадает,- и, прежде чем Лэм успел возразить, Фрэнк продолжал: - Я звоню из парикмахерской, телефон находится в комнате напротив коридора, о котором упоминала мисс Армитидж. Кларк остался присматривать за служащими. Хозяйка заведения, плотная француженка по фамилии Дюпон, вне себя от ярости - она твердит, что еще никогда в жизни ей не наносили такого оскорбления. По ее словам, леди Джоселин часто бывала в салоне: ее волосы нуждались в тщательном уходе и лечении. Муж мадам, месье Феликс Дюпон, в честь которого назван салон, иногда принимал особых клиентов в своем кабинете. Вероятно, там он встречался и с леди Джоселин - она считалась привилегированной клиенткой. Но ни вчера, ни в другой день на этой неделе она не могла видеться с ним - он не вставал с постели, его мучали боли: во время прошлой войны он несколько раз был ранен. Насколько я понял, месье Феликс - инвалид, он лишь изредка появлялся в салоне, давая ценные указания мастерам. Все остальное время работой руководила его жена, которой вдобавок приходилось ухаживать за мужем,- все это она рассказала по-французски и очень быстро. Вы помните, что Моди говорила о девушке, которая следила за Энни Джойс - девушке в буром поношенном пальто и коричнево-лиловом шарфе на голове? Так вот, одна из девушек, работающих в салоне, носит бурое пальто и коричнево-лиловый шарф, и полностью соответствует описанию Моди. Как вам известно, Эмма потеряла эту девушку из виду неподалеку от салона.
     Лэм хмыкнул.
     - Придется выяснить, кто она такая.
     - Это уже ни к чему, сэр. Я побеседовал с ней наедине, она во всем созналась. Ей всего шестнадцать, она простодушна. Она уверяла, что не сделала ничего дурного. Мистер Феликс велел ей одеться и пойти следом за леди Джоселин, а когда она вернулась, дал ей полкроны. А когда я спросил: "Вы имеете в виду месье Феликса Дюпона, мужа мадам?", она воскликнула: "Нет, это был не он, а другой джентльмен".
     - Что?!- от громового возгласа старшего инспектора задрожал телефон.
     - Именно так, сэр. Продолжая этот любопытный разговор, я выяснил следующее: месье Феликс действительно появлялся в салоне нечасто. Он искусный парикмахер, он обслуживал только избранных клиентов, но из-за болезни не мог работать подолгу. Мистер Феликс также встречался с особыми клиентами. Он приходил в салон через черный ход, а не через магазин. Ему часто оставляли сообщения и назначали встречи. Чаще всего мадам подходила к телефону сама, а когда она отлучалась, девушки записывали сообщения и передавали ей позднее. А теперь - piece de resistance {"Главное блюдо", в переносном смысле - нечто самое существенное или основное (фр.)}...
     Старший инспектор с размаху ударил кулаком по столу.
     - Если вы не знаете свой родной язык, отправляйтесь обратно в школу!
     - Простите, шеф, мне следовало сказать "самое интересное". Вот оно: никто из девушек в салоне никогда не видел мистера Феликса. Он приходил и уходил через черный ход и в салоне никогда не появлялся. Месье Феликс Дюпон обычно заходил в магазин при салоне - его видели все. Но мистера Феликса не видел никто, кроме мадам и женщин, которым он назначал встречи.
     - Значит, это он послал девушку за леди Джоселин?
     - Я тоже задал ей этот вопрос, и она ответила, что мадам передала ей просьбу мистера Феликса пойти следом за леди Джоселин, мадам дала ей полкроны и велела не болтать, объяснив, что это выглядит странно, но мистер оказал клиентке особую услугу и хотел только выяснить, последовала ли она его совету и направилась ли сразу домой. Он якобы утверждал, что, если леди Джоселин ослушалась его, ей это повредит.
     - И девушка проглотила эту чушь?
     - Проглотила не поморщившись. Она намаялась за день. Вы же знаете, для девушек клиенты - просто работа. Главное в жизни - сходить в кино и решить, сколько купонов отложить на вожделенные шелковые чулки.
     Старший инспектор Лэм негромко поблагодарил Бога за то, что его дочери воспитаны иначе.
     - Да, сэр. По-моему, этот ребенок ни о чем не подозревает. Она слишком пуглива и доверчива для подобных игр. А вот мадам следовало бы допросить. И заодно проведать ее подопечного, инвалида...

Глава 36

     Время тянулось медленно. Подобно множеству женщин, очутившихся в таком же положении, Линдолл обнаружила, что ей нечем себя занять. Она не могла ни читать, ни шить, ни слушать радио, поскольку для этих, занятий требовалось управлять своими мыслями, а мысли перестали подчиняться ей. Пока Лин разговаривала с мисс Силвер и сержантом Эбботтом, пока констебль развлекал ее рассказами о семье, ей приходилось как-то держать себя в руках, и в той или иной степени ей это удавалось. Но едва она осталась одна, тревога усилилась. Некоторые события вызывают настолько сильное потрясение, что в них веришь сразу, шок сметает все препятствия на пути к осознанию. А есть события, в которые вообще невозможно поверить. Но их нельзя и забыть, вытеснить из памяти. Линдолл не знала, в каком состоянии она сейчас находится. Поначалу шок был так велик, что она ничему не верила, но теперь до нее начал доходить весь смысл случившегося, леденя тело и мысли.
     Посидев, она вскочила и подошла к телефону, но простояв перед ним целую минуту, вернулась к креслу, с которого только что поднялась. Она была не в состоянии даже набрать номер. Возможно, завтра ей станет легче, к ней вернется способность мыслить. Но не сейчас, не сегодня. К тому же сказанного не воротишь.
     Через пять минут, когда телефон зазвонил, она не сразу заставила себя подойти. В трубке раздался голос Филипа.
     - Лин, это ты?
     - Да,- ответить ей удалось только со второй попытки.
     - Ты одна? Мне необходимо увидеть тебя. Я сейчас приду.
     Он повесил трубку, а Лин стояла на месте, пока до нее не дошло, что скоро придет Филип - значит, надо приготовиться к его приходу. Проходя по холлу, она заглянула в приоткрытую дверь кухни и сообщила:
     - Сейчас зайдет мой кузен, сэр Филип Джоселин.
     В ту же минуту в дверь позвонили. Лин открыла ее, приложив палец к губам и указывая на дверь кухни.
     Филип удивленно поднял брови, снял пальто и сам повесил его. В гостиной он спросил:
     - Что все это значит? Кто здесь?
     - Полицейский.
     - С какой стати?
     - Потому, что я подслушала один разговор, и они не знают, рассказала ли она... Энн... Он перебил:
     - Теперь уже ясно, что это была Энни Джойс,- выдержав паузу, он торжествующе добавил: - Я нашел дневник Энн.
     - Ее дневник?
     - Да. Конечно, я знал о нем - как и ты. Но только два дня назад я выяснил, что она записывала все...- он осекся.- Лин, это немыслимо! Я не хотел, не собирался читать его. Я только надеялся найти в нем упоминания о том, что она рассказывала мне, после чего я перестал верить своему чутью. И я нашел эти отрывки! Она описала, как я сделал ей предложение, наш медовый месяц, перечислила все, чего не следовало знать никому, кроме нас,- вплоть до мелочей. И Энни Джойс вызубрила их наизусть.
     Линдолл ошеломленно уставилась на него. Незнакомка, разлучившая их, исчезла, она никогда не была и не могла быть Энн. Только теперь Лин смогла вспомнить, что когда-то любила Энн. Но дар речи к ней еще не вернулся.
     Филип рассказал, как нашел дневник.
     - Я был уверен, что она держит его под рукой - на всякий случай, несмотря на прекрасную память. И я нашел его: две тетради, зашитых в матрас. Длинные стежки можно было бы распороть за считанные секунды. Они и привлекли мое внимание, когда я осматривал комнату. Наконец-то все объяснилось. Я поверил ей только потому, что привык руководствоваться логикой, а дневник стал ее союзником. Энн умерла три с половиной года назад. Тебе придется поверить в это, Лин.
     Ей отчаянно хотелось поверить, но выразить свое желание она не могла. Она не знала даже, сумеет ли вообще ответить Филипу. Ее мысли вертелись на одном месте. Филип продолжал:
     - Лин, именно об этом я хотел сказать, когда явился сюда сегодня утром. Энни Джойс была шпионкой, ее подослали ко мне. Она выдавала себя за Энн, следуя тщательно продуманному плану. Перед ней стояли определенные задачи. Вчера вечером она подсыпала мне в кофе снотворное и перерыла мои бумаги.
     - Филип!
     - Они были поддельными, а ключ к шифру - старым. Мы тоже кое-что предусмотрели. Я предположил, что она выполняет чьи-то приказы. Этого было достаточно, чтобы во многом разобраться. От своего сообщника она зависела в большей степени, чем от нас. Мы поняли, что в лучшем случае ее оставят в покое, и мы сумеем от нее что-нибудь разузнать. Но ее сообщник оказался безжалостным и просто избавился от нее, застрелив из моего револьвера или из другого оружия. А потом он решил унести мой револьвер и подвести под подозрение меня. Так и получилось.
     Лин ахнула.
     - Филип! Не может быть! Они не посмеют!
     Он обнял ее.
     - Лин, очнись! Еще как посмеют! Очнись и посмотри правде в глаза. Я пропал. Кодрингтон считает, что нам с тобой не следует видеться, и я готов признать его правоту. Но прежде я должен был встретиться с тобой: я не хотел, чтобы ты сочла меня преступником. По мнению полицейских, я осложнил положение, явившись сюда прямо из министерства и сообщив, что Энн умерла - я мог знать об убийстве только в том случае, если сам совершил его. Но я имел в виду мою жену, Энн Джоселин, а не Энни Джойс. Я подразумевал, что теперь убежден в смерти Энн, и еще не знал о смерти Энни Джойс. Лин, поверь мне!
     - Конечно, я тебе верю.
     Она рассказала о том, как увидела Энн - нет, Энни - входящей в парикмахерскую, как прошла по коридору, попала на площадку возле лестницы и увидела свет под незапертой дверью.
     Он встрепенулся.
     - Ты точно слышала это? Ты уверена?
     - Да... и обо всем рассказала мисс Силвер.
     - Кто она такая?
     Лин объяснила.
     - Потом пришел сержант Эбботт, я снова повторила свой рассказ, и, кажется, он отправился в тот салон.
     - Это уже кое-что,- заметил Филип.- Ты понимаешь, насколько важны твои слова?
     - Да. Филип, я рассказала обо всем Энн... то есть Энни.
     Он замер.
     - Не может быть!
     - Это правда. Мне казалось, я должна сказать ей правду. Позавчера она обо всем узнала.
     - Лин, глупая! Ведь она могла обо всем сообщить тому человеку!
     Линдолл кивнула.
     - Так сказала и мисс Силвер. Поэтому домой меня провожал полицейский. Сейчас он сидит в кухне и разгадывает кроссворд.
     Он с облегчением начал: "Хоть у кого-то хватило ума..." когда в дверь позвонили. От этого звука Линдолл вздрогнула. Этого звонка она ждала весь вечер.
     Филип обнял ее за плечи и вгляделся в бледное лицо.
     - Нельзя, чтобы кто-нибудь увидел меня здесь. Кто бы это мог быть? Постарайся спровадить его поскорее!
     Лин молча кивнула. Звонок повторился, и она направилась к двери, но по пути успела сунуть пальто Филипа в сундук Лиллы, где хранились одеяла, и плотнее прикрыть дверь кухни.
     На пороге стоял Пелем Трент. Он вошел сразу же, непринужденный и дружелюбный, как всегда.
     - Вы одни дома, Лин? А мне захотелось повидать вас. Лилла еще не вернулась?
     - Нет, сегодня она работает допоздна.
     Они стояли у двери. Пелем повернулся, закрыл дверь, и тут Лин выпалила:
     - Я тоже хотела видеть вас. И задать один вопрос.
     Он удивленно приподнял брови.
     - Тогда давайте пройдем в гостиную. Я ненадолго, поэтому снимать пальто не буду.
     Лин преградила ему путь к комнате, где остался Филип.
     - Вы знаете салон "Феликс"?
     Удивление переросло в изумление.
     - Дорогая моя Лин, зачем вы затеяли эту игру в загадки? Мне действительно надо поговорить с вами...
     Она решительно перебила:
     - А по-моему, знаете.
     - Что вы имеете в виду?
     Она продолжала ровным тоном:
     - Видите ли, я следила за ней. Но не потому, что заподозрила. Просто мне не хотелось, чтобы она подумала... впрочем, неважно. Я услышала, как она произнесла: "Я могла бы написать Нелли Коллинз сама. Она безобидна". А вы ответили: "Это не вам решать".
     Он застыл на месте, потрясение глядя на нее.
     - Лин, вы спятили?
     Она покачала головой.
     - В то время я еще не знала, что это вы... не знала вплоть до сегодняшнего дня, пока вы не повторили те же слова. Тем же шепотом вы произнесли: "Это не вам решать". И тогда я все поняла, а вскоре убедилась, что не ошиблась. Я рассказала мисс Силвер и полицейским обо всем, что услышала, но не упомянула про вас. Мне следовало сказать все, но я решила сначала встретиться с вами - ведь мы были друзьями.
     Едва выговорив эти слова, она поняла, что опять ошиблась. Этот человек никогда не был ее другом. Рядом с ним она оказалась в опасности. Эта мысль не покидала ее весь лень, но законченную форму приобрела только сейчас. Лин вскрикнула, и Филип Джоселин бросился к двери гостиной, а констебль отвлекся от размышлений о том, что такое "освещение" из четырех букв. Он вскочил, распахнул дверь и увидел незнакомого мужчину в пальто, схватившего мисс Армитидж за плечо и приставившего револьвер к ее виску.
     Это же зрелище заставило замереть Филипа Джоселина. Пелем Трент видел его, но не констебля, и мгновенно нашел выход. Хриплым голосом он бросил Филипу:
     - Джоселин, если сдвинешься с места - я прикончу ее из твоего револьвера. Ты болван, если надеялся заманить меня в эту ловушку. Ты опять сыграл мне на руку, а девчонка тебе помогла. Я давно хотел сказать тебе об этом. Не слишком ли много ты мнишь о себе? Напрасно ты гордишься своим именем и семьей. Теперь в каждой паршивой газетенке этой страны появятся заголовки: "Сэр Филип Джоселин и его подруга покончили жизнь самоубийством". Остальное можешь себе представить сам. А я, чтобы все выглядело убедительно, подойду поближе. Иди вперед, Лин!
     Он зашагал по холлу, подталкивая Лин перед собой. Холодное дуло револьвера упиралось ей в висок.
     Поначалу Лин ничего не понимала. Все произошло слишком быстро. И вдруг, словно благодаря вспышке молнии, она увидела, что они с Филипом стоят на краю бездны, и если она попытается вырваться, то умрет первой. А потом убийца застрелит и Филипа. Но стоит Пелему выстрелить, Филип бросится на него. Лин