оняла, что мои усилия окупились сторицей.
     "О!",- сказала Хилари, а Генри поспешно спросил: "И как же ее звали?"
     Мисс Силвер небрежно уронила вязанье в подол платья.
     - Эвертон. Миссис Бертрам Эвертон.
     - Что?- потрясение проговорил Генри.- Кто? То есть как? То есть Берти Эвертон ведь не женат!
     - Тридцать лет назад!- выдохнула Хилари.- Мать Берти! Та самая Генриетта, от которой в их роду появились рыжие волосы.
     - Именно,- сказала мисс Силвер.
     - А кто-нибудь знал об этом?- спросил Генри после минуты, проведенной в мучительных размышлениях.- Марион знала, что эта миссис Мерсер служила у матери Берти до того, как появилась в доме Джеймса Эвертона?
     Хилари выглядела озадаченной.
     - Во всяком случае, она никогда при мне об этом не говорила.
     Мисс Силвер обвела их взглядом.
     - Любая связь между миссис Мерсер и семьей Берти Эвертона, а связь, носившая столь давний и продолжительный характер, и подавно, обязательно должна была рассматриваться на процессе - если только она была установлена. Если же о ней не упоминалось, значит, о ней просто не знали.
     - Но послушайте, мисс Силвер,- вскричал Генри.- Как это может быть? Если эта Мерсер или - как ее там?- Энкетелл столько лет служила кухаркой у брата Джеймса Эвертона, он должен был узнать ее с первого взгляда!
     - Совершенно верно, капитан Каннингхэм. Однако в большом доме кухарка остается обычно невидимой для гостей.
     - Он не был!- вскричала Хилари.- Я хочу сказать, не был гостем! Джеймс Эвертон никогда не был в гостях у брата! Марион мне рассказывала. Они оба добивались руки Генриетты, и, когда она предпочла Бертрама, братья насмерть рассорились. Джеймс Эвертон никогда больше с ним не общался.
     - Это значительно упрощает дело,- заметила мисс Силвер.- Думаю, разумно будет предположить, что миссис Мерсер скрыла свои прошлые связи с семьей Эвертонов. Она могла поступить так, понимая, что это было бы ей не самой лучшей рекомендацией, или же... или же она сделала это злонамеренно. Не следует забывать, что Берти Эвертон, племянник ее последнего хозяина, был ей совсем не чужим человеком, более того, он вырос на ее глазах, и она была очень многим обязана его матери.
     - Все это, конечно, хорошо,- сказал Генри.- И, возможно, она действительно была ей многим обязана, но не станете же вы утверждать, что миссис Мерсер пошла на клятвопреступление и оболгала совершенно невинного человека только потому, что когда-то служила кухаркой у матери настоящего убийцы? Потому что, насколько я понимаю, роль убийцы вы отводите именно Берти Эвертону. Хилари, конечно, в этом даже и не сомневается, но это Хилари, которой никакие алиби не указ. Но вы-то, мисс Силвер, надеюсь, понимаете, что нужны доказательства?
     - Чтобы вытащить Джеффри Грея из тюрьмы, их потребуется даже больше, чем вы можете себе представить, капитан Каннингхэм. И я вовсе не утверждаю, что мистер Берти Эвертон убийца,- я только предлагаю вам с мисс Кэрью проверить это его на редкость удачное алиби.
     - Вы говорите, что не считаете его убийцей,- а он и не может им быть, поскольку в момент убийства Джеймса Эвертона находился в четырехстах милях от Пугни, если только это его алиби не рассыплется. Но, предположим, случится именно так и выяснится, что он действительно застрелил своего дядю. Неужели вы готовы поверить, что такое несчастное и запуганное существо, как миссис Мерсер, способна в мгновение ока изобрести целую историю, выставляющую Джеффри Грея убийцей, да еще и выдержать перекрестный допрос?
     - Я ничего не говорила про мгновение ока,- очень серьезно ответила мисс Силвер.- Убийство мистера Эвертона было тщательно спланировано. Заметьте, что на следующий же день Альфред Мерсер женился на Луизе Энкетелл, а значит, заявление они подали еще раньше. Я думаю, это изначально входило в план и было одновременно и платой, и гарантией безопасности. Не забывайте также о глухой женщине, приглашенной к ужину. Именно ее показания окончательно освободили Мерсеров от подозрений, как, я уверена, и было задумано, а ее глухота полностью исключала, что она может знать время, когда выстрел был произведен в действительности. Буквально все в этом деле указывает на точный расчет и тщательную проработку малейших деталей. Человек, спланировавший это убийство, крайне жесток, хитер и изобретателен. Именно поэтому мне было бы гораздо спокойнее знать, что в ближайшие несколько дней мисс Кэрью будет в безопасности.
     - Вы думаете, ей действительно угрожает опасность?- спросил Генри.
     - А вам как кажется, капитан Каннингхэм?
     Хилари поежилась, и совершенно неожиданно Генри понял, что больше всего на свете ему хочется немедленно усадить Хилари в самолет и отправиться с ней хоть на Луну. Он вдруг совершенно отчетливо представил себе окутанную туманом дорогу на Ледстоу и похолодел. Напрасно подождав ответа, мисс Силвер промолвила:
     - Вот именно, капитан Каннингхэм.
     Хилари снова поежилась.
     - Я все думаю о миссис Мерсер,- сказала она.- Она боится его, и боится до смерти. Только поэтому она не сказала мне ничего вчера вечером. Вы думаете, с ней ничего не случится? В этом безлюдном месте, наедине с Мерсером...
     - Я думаю, она в огромной опасности,- ответила мисс Силвер.

Глава 29

     - Еще секунда, и я попросту взорвалась бы!- сказала Хилари.
     Генри взял ее под руку.
     - Если ты не будешь держать себя в руках, считай, помолвка снова разорвана,- твердо сказал он.
     Хилари скорчила ему рожицу.
     - А кто сказал, что она восстановлена? Ох, Генри, согласись, что кузина Селина просто ужасна! Гораздо, гораздо хуже даже, чем я запомнила.
     Они только что вышли из дома миссис Макалистер на Мюррей-авеню и теперь удалялись от него со всей возможной скоростью. Миссис Макалистер и была кузиной Селиной, а визит, продлившийся пока всего одну ночь, не прибавил радости ни одной из задействованных в нем сторон.
     - Вот муж у нее был просто душка,- сказала Хилари.- Он был профессором каких-то там наук и всегда приносил мне конфеты, а она вечно твердила, что это вредно. А с тех пор как он умер, она стала и вовсе невыносима, и самое скверное, что мы ее родственники, а не его. Она внучка двоюродного брата нашего с Марион деда, и, поскольку зовут ее Селина Кэрью, откреститься от нее нет никакой возможности. Только подумать! Завела разговор о Джефе, не успели мы сойти с поезда! А когда ты ее отбрил, начала выяснять, что ты думаешь о ее новой помаде и лаке для ногтей, и тут же снова про Джефа. Даже не представляю, как я все это выдержу. Думаешь, у нас займет много времени выяснить все, что нужно мисс Силвер?
     - Сложно сказать,- ответил Генри.
     - Генри! Прекрати быть таким уклончивым и односложным. Чем мы займемся сначала: автостоянками или Анни Робертсон? Или сделаем бутерброд и поместим ее в середину?
     - Нет. Ею мы займемся в первую очередь. Едва ли на это уйдет много времени.
     Однако в отеле "Каледониан" выяснилось, что Анни Робертсон более там не работает, поскольку она вышла замуж и уволилась. После некоторого давления и изрядных проволочек им предъявили девушку, представившуюся подругой Анни и сообщившей, что новая фамилия Анны - Джеймисон, а живет она в Горджи в "крохотной уютной квартирке". Она даже осчастливила их ее адресом, и Генри с Хилари, устроившись на верхней площадке трамвая, отправились прямиком в Горджи.
     Квартиру миссис Анни Робертсон Джеймисон отделяло от тротуара поистине невероятное количество очень чистеньких, но очень крутых ступеней. Дверь открыла сама миссис Джеймисон и, стоя на пороге, смотрела теперь на нежданных гостей сверху вниз, ожидая от них объяснений. Это была крупная светловолосая девушка с румяным лицом и сильными руками, обнаженными по локоть.
     Объясняться взялась Хилари.
     - Миссис Джеймисон, мы только что из отеля "Каледониан", где нам и подсказали, как вас найти. Мы не причиним вам беспокойства - нам просто очень нужно с вами поговорить. Это касается событий, которые происходили в отеле год назад, и мы надеемся, что вы сумеете нам помочь.
     Круглые голубые глаза Анни Джеймисон расширились.
     - Это не насчет развода? Потому что мой муж и слышать об этом не хочет.
     - О нет!- поспешно сказала Хилари.
     - Тогда проходите.
     Они вошли. В квартире пахло копченой рыбой и мылом. Занавески в гостиной были ярко-красными, а линолеум - красно-зеленым. Там стояли два кресла и диван, обитый малиновым плюшем,- результат долгой экономии и предмет законной гордости Анни Робертсон. Все расселись, и наступила тягостная тишина, поскольку у Хилари напрочь вылетело из головы все, что она хотела сказать, а Генри заранее решил для себя, что говорить ничего не будет. Его заботой были автостоянки. Бывшие горничные относились к компетенции Хилари.
     - Миссис Джеймисон,- начала наконец Хилари в надежде, что остальное всплывет в памяти само собой. Ничего не всплыло. Кроме имени этой женщины, в голову Хилари не приходило ровным счетом ничего.- Миссис Джеймисон,- в отчаянии повторила она.
     Анни пришла ей на помощь:
     - Вы говорили, что-то случилось в отеле.
     - Да. В прошлом году,- обрадовалась Хилари и выпалила: - Миссис Джеймисон, вы помните свои показания по делу об убийстве Эвертона?
     Это явно было не то, с чего следовало начинать, и теперь Генри, повернувшись к ней, делал страшные лица.
     - Да,- ответила Анни Джеймисон. У нее был звонкий голос, а ее голубые глаза смотрели открыто и прямо.
     Хилари сразу же стало легко и просто, как если бы она разговаривала с подругой.
     - Давайте я просто скажу вам, зачем мы пришли. Здесь у меня ваши показания, и мне бы хотелось пройтись по ним еще раз и задать вам несколько вопросов, если вы не против, потому что мы думаем, во всем этом есть какая-то чудовищная ошибка, а человек, которому дали пожизненное - муж моей двоюродной сестры, только она мне совсем как родная, и она страшно, страшно несчастна, и если бы только вы согласились помочь нам...
     - Если я что-то подписала, значит, это от первого и до последнего слова правда. Вряд ли я смогу сказать вам что-то новое.
     - Этого и не нужно. Я просто хочу задать вам несколько вопросов.
     Покопавшись в сумочке, Хилари выудила оттуда листок бумаги, на который переписала показания Анни Робертсон. Теперь она отчетливо вспомнила все, о чем собиралась спросить. Она прочитала документ вслух.
     "Анни Робертсон показала, что к шестнадцатому июля мистер Бертрам Эвертон проживал в отеле уже несколько дней. Он приехал то ли двенадцатого, то ли одиннадцатого, хотя, возможно, что и тринадцатого. Точнее вспомнить она не смогла и посоветовала обратиться к управляющему. Мистер Бертрам Эвертон занимал комнату номер тридцать пять. Вторник, шестнадцатое, она помнила прекрасно. Помнила и жалобы мистера Эвертона на неисправный звонок в его номере. Звонок, на ее взгляд, был в полном порядке, но она обещала вызвать электрика, потому что мистер Эвертон настаивал, что иногда он все-таки не работает. На звонок мистер Эвертон жаловался около трех часов дня. Сам он в это время занимался составлением писем. Тем же вечером, около половины девятого, из его номера поступил звонок, и она ответила. Мистер Эвертон попросил принести бисквитов. Сказал, что неважно себя чувствует и ложится спать. Она принесла ему бисквиты. Выглядел он, по ее мнению, не столько больным, сколько пьяным. В среду, семнадцатого, она, как он и просил, принесла ему в девять часов утра чай. Мистер Эвертон выглядел совершенно оправившимся и здоровым".
     - И ваша подпись, миссис Джеймисон.
     - Да, так оно все и было. Иначе я никогда этого не подписала бы.
     - Отлично. Тогда я хотела бы спросить вас о мистере Эвертоне и звонке в его номере. Вы говорили, он на него жаловался?
     - Да.
     - Вы заходили в его номер по делу, или же он позвонил сам?
     - Он позвонил.
     - Позвонил сказать, что звонок не работает?
     - Да. Мне и самой это показалось не особенно логичным, но он объяснил, что иногда звонок работает, а иногда нет.
     - Вы сказали, он писал письма. А где он сидел, когда вы вошли?
     - У окна. Там есть небольшой столик.
     - Он сидел к вам спиной?
     - Да. Он что-то писал.
     - Но он обернулся, когда вы появились?
     - Нет. Он сказал только: "У вас звонок не в порядке. То работает, то нет" - и все время продолжал что-то писать.
     - Значит, он вообще к вам не оборачивался?
     - Нет.
     - Следовательно, лица его вы не видели?
     - Выходит, не видела.
     - Тогда откуда вы знаете, что это был именно мистер Эвертон?
     Анни удивленно на нее взглянула.
     - А кто же еще! Такие волосищи грех спутать.
     - Но лица его вы не видели? Только волосы?
     - Да. Но я ж говорю: их ни с чем не спутаешь.
     Хилари подалась вперед.
     - У многих людей рыжие волосы.
     Анни, непонимающе глядя на Хилари, разгладила ладонями юбку на коленях и удивленно сказала:
     - Только не такие!
     - То есть?
     - Слишком длинные для мужчины. Такие ни с чем не спутаешь.
     Хилари вспомнила прическу Берти Эвертона. "Слишком длинные для мужчины" - точнее и не скажешь. Она кивнула.
     - Да, действительно длинноватые.
     - Да,- в свою очередь кивнула Анни.
     Хилари заглянула в свою бумажку.
     - Ну, со звонком, кажется, все. Днем вы видели Берти Эвертона только со спины и узнали его по длинным рыжим волосам. Вечером он позвонил вам снова.
     - Да.
     - В половине девятого?
     - Да.
     - И попросил принести ему бисквитов, поскольку плохо себя чувствовал и собирался прилечь. И вы их ему принесли.
     - Да.
     - Миссис Джеймисон. А на этот раз вы видели его лицо?
     Хилари казалось, что вот сейчас ее сердце выскочит из груди, потому что от ответа на этот вопрос зависело все - абсолютно все - и для Джефа, и для Марион.
     Между бровями Анни Джеймисон появилась глубокая вертикальная складка.
     - Он позвонил,- медленно проговорила она.- Я постучала и вошла.
     - А как вы попали в номер?- неожиданно спросил Генри.
     Анни повернулась к нему.
     - Дверь была приоткрыта.
     - А днем, когда он вызвал вас по поводу неисправного звонка, она тоже была приоткрыта?
     - Да, сэр.
     - Оба раза она была открыта? Вы совершенно в этом уверены?
     - Уверена.
     - Спасибо. Продолжайте, пожалуйста.
     Анни снова повернулась к Хилари.
     - Вы постучались и вошли,- напомнила та.
     - Да. Мистер Эвертон стоял у окна и смотрел на улицу. Он даже не повернулся, а просто сказал: "Я не совсем здоров и собираюсь прилечь. Не могли бы вы принести мне бисквитов?"
     - А что он делал, когда вы их принесли?
     - Умывался.
     - Умывался?
     - Ну, точнее, уже вытирал лицо полотенцем.
     Сердце Хилари подпрыгнуло.
     - Значит, лица его вы снова не видели?
     - Оно же было закрыто полотенцем.
     - А он что-нибудь говорил?
     - Да. Он сказал: "Поставьте". Ну, я поставила бисквиты на стол и вышла.
     Хилари снова заглянула в показания.
     - Вы сказали, он показался вам пьяным.
     - Да. Он и был пьяным.
     - А почему вам так показалось?
     Анни задумалась.
     - Мне не показалось. Он действительно был пьян.
     - Откуда? Я хочу сказать, вы же не видели его лица.
     - Ну, в комнате ужасно пахло спиртным, и потом, у него так изменился голос.
     - Понятно,- кивнула Хилари, стараясь не думать о том, что это им дает. Она в последний раз заглянула в бумагу.
     - А когда на следующий день вы принесли ему в девять утра чай, он уже полностью пришел в себя и выглядел совершенно нормально?
     - Да. Совершенно нормально.
     - И на этот раз вы видели его лицо?
     - Да. С ним все было в полном порядке.
     Генри решительно вмешался.
     - Иначе говоря, миссис Джеймисон, во вторник, шестнадцатого июля, вы ни разу не видели лица мистера Эвертона. В ваших показаниях ничего не говорится о том, видели ли вы его утром, но я уверен, что тоже нет.
     - Нет, утром не видела. Дверь его номера была заперта.
     - Таким образом, на протяжении всего этого дня - вторника, шестнадцатого июля - вы ни разу не видели лица мистера Берти Эвертона?
     - Нет,- сказала Анни и хотела было добавить еще что-то, но запнулась и, переведя взгляд с Генри на Хилари, растерянно спросила: - Но если это был не мистер Эвертон, тогда кто же?

Глава 30

     Они посетили три автостоянки и, даром потеряв время, опоздали к ленчу. Кузина Селина была от этого далеко не в восторге. "Ничего страшного",- сказала она тоном человека, который твердо намерен оставаться вежливым даже перед лицом смертельного оскорбления. Потом она поджала губы и выразила уверенность, что мясо пережарилось. Попробовав свою порцию, она вздохнула, возвела очи горе и, снова их опустив, с мученическим видом придвинула к себе говядину и брюссельскую капусту.
     Пока в комнате находилась горничная, весь разговор - исключительно неестественный и натужный - приходился на долю Генри и Хилари. Как только они остались одни, свой скорбный голос подала миссис Макалистер.
     Тема "Какая жалость, что Марион не хочет сменить фамилию!" поистине была кладезем, из которого миссис Макалистер без устали черпала вдохновение, поскольку она всегда - с самого начала!- знала, что ничем хорошим для Марион брак с Джеффри Греем кончиться не может, потому что "приятные молодые люди никогда не оказываются хорошими мужьями. Вот мой муж..." Далее следовал длинный список достоинств ее покойного мужа, к которым приятную внешность уж точно нельзя было причислить. Как сказала потом Хилари: "Безобидный и ласковый, как овечка, но с виду - вылитая обезьяна".
     Оставив профессора в покое, вдова вернулась к советам, которые она неоднократно давала Марион. "И если бы она к ним прислушалась, то ни за что не оказалась бы сейчас в столь бедственном положении. А ведь у меня был на примете прекрасный молодой человек, и, выйди она за него, я была бы только рада, но нет, ей обязательно надо было поступить по-своему, и вот вам результат. Не желаете еще говядины, капитан Каннингхэм? Тогда будьте добры, позвоните, чтобы Жанни принесла".
     - Генри, я точно не выдержу!- сказала Хилари, когда они снова оказались на улице.- Ладно. Что теперь: Глазго или автостоянки? У нас есть время до чая. Она отдыхает.
     - Если Глазго, к чаю мы не успеем.
     - Мы можем позвонить и сказать, что задерживаемся. Срочное дело... Да что угодно.
     - Сделаем лучше так,- предложил Генри.- Я поеду, а ты останешься здесь.
     Хилари рассерженно топнула ногой.
     - Ну вот что, молодой человек! Попробуй повторить это еще раз и увидишь, что будет! Если ты думаешь, что я соглашусь торчать здесь и развлекать мою обожаемую кузину, позволив тебе в одиночку вести расследование, ты очень и очень ошибаешься!
     - Ну хорошо, хорошо! Зачем же так волноваться? В Глазго мы поедем завтра. А сегодня нам лучше закончить с автостоянками, но я, хоть убей, не понимаю, с чего это мисс Силвер взяла, будто кто-нибудь может хоть что-то помнить о какой-то машине спустя год. Абсолютно дурацкая затея, и, чем скорее мы с ней разделаемся, тем лучше.
     - Дуракам, говорят, везет,- заметила Хилари.
     Им, однако, не повезло. Это были чудовищно промозглые и удручающе бесплодные поиски. Они начались под снегопадом в Петландз и закончились под ледяным дождем на улицах Эдинбурга. И, прежде чем достаточно стемнело, чтобы можно было, не нарушая приличий, отправиться спать, Генри и Хилари успели провести шесть часов в общении с миссис Макалистер.
     На следующий день они были в Глазго, с опаской поглядывая на темное небо, готовое, казалось, в любой момент разразиться всеми возможными неприятностями - дождем, снегом, мокрым снегом, а также градом и молниями. Оно нависало, давило и угрожало, но пока держало себя в руках.
     Руководствуясь адресом Фрэнка Эвертона, полученным в фирме "Джонстон, Джонстон и Маккендлиш", они оказались в каком-то рабочем районе, который удивительно быстро и так же неожиданно перешел в самые настоящие трущобы.
     Генри огляделся и нахмурился. Все было даж