т он стоял, пристально разглядывая ее спокойное лицо. Синяк
на нежной щеке и распухшая рассеченная губа заставили  его  побледнеть.  Как
мог он так поступить с женщиной? Вместо того  чтобы  выслушать  ее,  впал  в
сумасшедшую ярость!
   Гордость, мрачно подумал он, виной всему его возмутительная  гордость!  И
нрав, добавил он, еще его нрав. Неважно, что она выводила его  из  состояния
благодушия и могла завести так далеко.
   Но это не только его грех, спорил он сам с собой. Она тоже впала в ярость
и бросала оскорбительные слова, подливая масла  в  огонь.  У  нее  такой  же
характер, как и у него, и они обречены жить, как рычащие волки или фыркающие
пантеры.
   Внезапно его взгляд, устремленный на до боли  знакомое  лицо,  наполнился
нежностью. Если бы только они научились сдерживать свои проклятые характеры,
каким бы счастливым было их супружество!
   Осторожно протянув руку, Джейсон кончиками пальцев погладил лицо  Кэтрин,
как бы желая своим прикосновением уничтожить безобразные следы их  последней
яростной ссоры. Глаза Кэтрин тут же широко открылись, и на  секунду  Джейсон
окунулся в чистые аметистовые озера.
   Ее  сон  скорее  напоминал  бессознательное  состояние,  в  котором  мозг
продолжал работать, подыскивая выход из последнего тупика. Множество  мыслей
сплавились в одну: нельзя больше идти по пути разрушения,  по  которому  они
идут. Ей вспомнились слова Джейсона в первую ночь их брака, и они  бились  и
кружились в ее мозгу.
   Однажды он хотел, чтобы они  построили  что-то  иное  из  тех  несчастных
событий, которые связали их вместе. Теперь  ее  очередь.  Еще  до  того  как
пальцы Джейсона коснулись ее, Кэтрин пыталась проснуться  с  этим  решением:
она  должна  предложить  ему  еще  раз   попытаться   преодолеть   различия,
разрывающие их жизнь.
   Увидев его  склоненное  лицо  с  грустной  улыбкой,  почувствовав  нежные
пальцы,  осторожно  ласкающие  ее  лицо;  она  не  знала  точно,  было   это
продолжением  сна  или  результатом  ее  воображения.  Кэтрин  изумленно   и
вопросительно посмотрела на него, пораженная нежностью,  светившейся  в  его
глазах, но тут же исчезнувшей. Внезапно  нахлынувшие  чувства  заставили  ее
тихо сказать:
   - Джейсон, однажды ты попросил меня помочь  тебе  разрешить  ситуацию,  в
которой мы оказались. Теперь я прошу тебя помочь мне! Я больше  не  выдержу.
Если ты не хочешь или не можешь попробовать, тогда, по крайней мере, дай мне
уйти?
   Одна его часть молча вопрошала:  уйти?  Куда?  К  своему  любовнику?  Но,
вспомнив только что случившееся, он сдержал ревность.
   Сев на постели рядом, он взял ее руки в свои и задумчиво сказал:
   - Я действительно хотел этого, но ничего не изменилось.  Другие  в  нашем
положении умудряются выжить и даже стать счастливыми. Не вижу причин, почему
мы не можем добиться того же.
   На лице Кэтрин появилась робкая улыбка.
   - Интересно, у этих других такие же характеры, как и у нас?
   С внезапной усмешкой, смягчившей его жесткие черты, он просто сказал:
   - Возможно и нет! Мы оба знаем, как легко мы  вспыхиваем,  и,  зная  это,
могли бы в будущем относиться друг другу с большим пониманием.  -  Честность
заставила его добавить:
   -  Если  бы  я  раньше  прислушивался  к  тому,  что  ты  говоришь,   или
руководствовался бы здравым смыслом, между нами не было  бы  этих  ссор.  На
этот раз я полностью беру вину на себя - хотя провокация была велика! Как ты
могла держать в секрете, что это наш сын?
   Кэтрин долго изучала его лицо, прежде чем с болью в голосе сказала:
   - Я никогда не думала, что снова увижу тебя, я знала, что ты  расходишься
со мной, и думала, что так будет лучше для всех. Я бы  все  сказала  тебе  в
Белле Виста, если бы ты не был так убежден, что Николае не твой ребенок.
   Наблюдая, как  окаменело  его  лицо,  она  тихонько  вздохнула  и  упрямо
добавила:
   - Джейсон, у меня столько же гордости, сколько и у тебя, а  ты  обвиняешь
меня в невысказанных словах. Я тогда так же не могла  сказать  тебе  правду,
как теперь не могу отрицать того, что Николае твой сын.
   Джейсон выдавил улыбку и, отпуская ее руку, поднялся.
   - Я еще не поблагодарил вас, мадам, за сына, и делаю  это  теперь.  Может
быть, и к лучшему, что все получилось так, как сегодня. Конечно, я собираюсь
поближе познакомиться с Николасом, и,  -  его  голос  интимно  понизился,  а
взгляд, который остановился на ее губах, был определенно полон  любви,  -  я
собираюсь приложить все усилия, чтобы быть чрезвычайно милым с его матерью!

Глава 8

   Переполненная восторгом, Кэтрин смотрела, как Джейсон покинул комнату. Он
теперь знал, что Николае его сын, и тяжесть этой  тайны  наконец  слетела  с
нее, как лишний вес.
   Этим вечером  она  одевалась  к  обеду,  уделяя  особое  внимание  своему
туалету.  Рисовая  пудра  помогла  скрыть  синяк,   а   холодные   компрессы
ликвидировали опухоль на губе.
   Она  выбрала  открытое  платье  из  шелка  цвета  зеленой  бронзы,  потом
внимательно наблюдала, как горничная  собирает  пучком  локоны  на  затылке.
Чуть-чуть изысканных духов - и она готова предстать перед мужем.
   Сердце Кэтрин болезненно  постукивало,  когда  она  спускалась  по  белым
ступеням в большую гостиную, когда открывала дверь и входила -  у  нее  было
такое чувство, что там западня, что разговор в спальне ей лишь приснился.
   Но нет. Джейсон, отдохнувший и спокойный, встретил ее у входа в гостиную.
Кэтрин машинально отметила, что он, как никогда, поразительно красив в своем
красном пиджаке и в белоснежной кружевной рубашке.  Увидев  его  таким,  она
затаила дыхание.
   Весь вечер он был предупредительным и галантным, казалось,  никаких  ссор
никогда не бывало. Когда они пообедали, и он провожал ее наверх, Кэтрин была
уверена, что он чувствует дрожь ожидания, которая  пронизывала  и  ее  тело.
Когда они дошли до ее комнаты, он вежливо открыл дверь и мягко втолкнул ее в
комнату - одну! Несколько  секунд  она  стояла  остолбенев,  уставившись  на
закрытую дверь, и ее растерянность возросла, когда она  услышала,  как  тихо
закрылась дверь в его комнату.
   Задумавшись, она позволила горничной раздеть себя и расчесать  локоны  на
голове. Эта процедура подействовала успокаивающе. Вскоре длинные расчесанные
локоны Кэтрин лежали на ее плечах,  как  накидка  из  черного  шелка.  Через
минуту Кэтрин осталась одна, в  тонкой  ночной  сорочке  из  мягкого  яркого
шелка.
   Комната была освещена лишь несколькими свечами. Кэтрин с сильно  бьющимся
сердцем ждала, что откроются двойные двери, которые разделяли их комнаты. Он
знал, что она осталась одна, он придет. Но проходили минуты, и  стало  ясно,
что Джейсон не ищет с ней  встречи  в  постели.  Чувствуя  себя  определенно
разочарованной,  она  легла,  целиком  занятая  последним  его  непостижимым
поступком.
   В конце концов Кэтрин заснула, так и  не  найдя  ему  объяснения.  Именно
поэтому ее глаза блестели от любопытства, когда она присоединилась к нему за
завтраком. Не забывая, как быстро меняется его настроение, она приготовилась
к тому, что ее встретит надменный чужой человек.  Но  улыбка  Джейсона  была
теплой и ласковой, когда  он  усаживал  ее  за  стол,  а  во  время  еды  он
поддерживал приятный разговор. После завтрака, уезжая осматривать  поля,  он
поцеловал ее в кончик носа так, будто делал это всегда.
   Крайне озадаченная, Кэтрин  посмотрела  ему  вслед.  Чего  он  добивается
теперь, спрашивала она себя. Эта мысль не давала ей  покоя  все  последующие
дни, пока до нее наконец не дошло. Это он  предлагает  ей  самой  определить
момент их близости. Все еще  колеблясь,  она  проверяла  свое  предположение
различными способами.
   Еще через несколько дней Кэтрин была убеждена, что ее догадка верна. Если
ей хотелось быть с ним, достаточно было пробормотать:
   - Мне скучно оставаться одной целый день. И Джейсон отвечал, пряча улыбку
в уголках рта:
   - Скажи повару, чтобы упаковал корзину с едой, и присоединяйся сегодня ко
мне. Правда, это работа, но может быть, тебе будет приятно наблюдать нас,  а
не только Николаев.
   И так они провели  вместе  много  мирных  часов.  После  полудня  Джейсон
останавливался с ней на долгий привал в каком-нибудь укромном месте, где они
съедали превосходный ленч, приготовленный поваром. Они беседовали на  разные
темы, и его темная голова отдыхала на ее коленях. Так и шло. Все, что бы она
ни пожелала, становилось для Джейсона заданием на  день.  Стоило  ей  только
сказать, что нужна его помощь  или  его  совет,  как  он  тут  же  отдавался
исполнению ее прихотей.
   Именно Джейсон, когда его об этом попросили, сказал, что тяжелый  дубовый
стол из ее комнаты больше подходит для его кабинета, а ей следует  поставить
изящный женский письменный стол. Он раздобыл маленькую открытую коляску  для
нее, и он же, сдерживая едкие замечания, с примерным самообладанием учил  ее
управлять лошадьми. , Дни летели для Кэтрин, как в  тумане,  она  постепенно
смелела и зашла даже так далеко, что подставила ему губы для поцелуя в  один
из тех дней, когда не сопровождала его.  Впервые  она  предложила  ему  свои
губы, он поколебался секунду и поцеловал ее  значительно  сильнее,  чем  она
того  ожидала.  Когда  ее  глаза  расширились  от  удивления  и  она  слегка
отстранилась, он снова поцеловал ее -  ей  показалось  в  этот  момент,  что
сердце подкатило куда-то в горлу. Начиная с этого утра, он уже не  дожидался
первого движения от нее и всегда с хитрой улыбкой целовал ее  при  прощании.
Иногда она смутно опасалась, что он втайне смеется  над  ней,  но  с  высоко
поднятой головой она  продолжала  идти  по  тропе,  по  которой  теперь  они
путешествовали вместе. Несомненно любовь Джейсона к  сыну  добавляла  Кэтрин
радости. Когда они наблюдали за детскими  проделками  Николаев  и  их  глаза
встречались с теплой  радостью,  Кэтрин  чувствовала  полное  счастье.  Дом,
казалось, сиял, подчиняясь их умиротворенности, слышался ее  смех,  которому
вторил хохот Джейсона.
   На горизонте было лишь два темных облака. Во-первых,  она  все  еще  была
неуверена в его чувствах к ней - разговор с Элизабет часто  вторгался  в  ее
счастливые сны. И она по-прежнему спала одна.  Она  хотела  своего  мужа,  и
хотела его в своей постели!!! Иногда ее мучила мысль, что она уже не волнует
его. Как было одиноко ей в пустой постели,  когда  тело  горело  огнем,  как
хотелось, чтобы он поскорее открыл двери, разделявшие их комнаты,  и  сломал
последнюю преграду между ними.
   Однажды вечером, начиная одеваться к обеду, она застыла  на  стуле  перед
туалетным столиком от простой, банальной мысли; если он не приходит  к  ней,
значит, она должна пойти к нему!
   Кэтрин долго выбирала  простое,  но  достаточно  соблазнительное  платье,
остановилась на светло-лиловом шелковом, и  так  же  долго  выбирала  ночную
сорочку.  Пересмотрев  все,  что  у  нее  было,  она  выбрала  темно-розовую
плиссированную и благоговейно положила ее на  постель.  Не  позволив  ничего
делать со своими волосами, она перевязала их широкой бархатной темно-зеленой
лентой и отпустила горничную. Глядя за обедом на Джейсона, она точно  знала,
что он находит ее неотразимой: лиловое платье выгодно облегало  ее  стройную
фигуру. Не раз она ловила его обжигающий взгляд на своих  бедрах.  Она  была
так  соблазнительна,  когда,  подавая  ему  руку,  чтобы  идти  в  столовую,
прильнула к нему. Никакого опыта не требовалось, чтобы понять: он хотел  ее!
Уверенная в этом, она весь вечер продолжала соблазнять его, наблюдая за тем,
как разгорается огонь страсти, меняя глаза, губы, даже  звук  голоса.  Много
раз ей казалось, что он отметает все со своего пути  и  ринется  к  ней,  но
всякий раз он контролировал  непроизвольное  движение.  Чувствуя  себя,  как
котенок, забавляющийся в когтях у тигра, она продолжала дразнить его, но  ни
одна попытка не достигла цели: он не нарушал собственного же запрета.
   И лишь когда  она  начала  подниматься  по  ступенькам  в  свою  одинокую
комнату, он подал ей обнадеживающий знак.  Обычно  Джейсон  провожал  ее  до
двери, но сегодня он не сделал ни единого шага вслед за ней; она  неуверенно
ждала, не желая оставлять его внизу одного, но и просить ей было неловко. Ее
неуверенность была очевидна, и Джейсон, с трудом улыбнувшись, пробормотал:
   - Думаю,  ты  сможешь  найти  дорогу  одна?  Не  в  силах  скрыть  своего
разочарования, она сказала:
   - А разве ты не собираешься сейчас подниматься?
   -  По  некоторым  причинам,  -  голос  у  него  был  безразличный,  -   я
окончательно решил спать в холостяцкой постели, поскольку не хочу  разрушить
гармонию, которая с некоторых пор воцарилась между нами.  Думаю,  мне  лучше
побыть еще немного здесь.
   - О! - произнесла она, вспомнив о плиссированной ночной сорочке у себя на
кровати. Потом смущенно спросила:
   - Ты здесь будешь долго? Я.., я... - Слова застряли у нее в горле,  не  в
силах отвести от него молящих глаз, она безмолвно смотрела на Джейсона.
   Он аккуратно поставил стакан и медленно  подошел  к  ней,  в  каждом  его
движении чувствовалась  осторожность.  Медленно,  давая  ей  шанс  уйти,  он
заключил Кэтрин в свои  объятия,  его  изголодавшиеся  губы  нашли  ее  рот.
Несколько нескончаемых мгновений они стояли, прильнув друг к  другу.  Кэтрин
обезумела от счастья, но  он  отстранился  от  нее  и,  мягко  подтолкнув  к
ступеням, сказал:
   - Я не мальчик, чтобы меня сначала дразнили, а потом отвергали.  Если  ты
останешься еще на минуту, то боюсь - да, определенно боюсь,  -  что  подниму
твои юбки и овладею тобой прямо здесь, на ступеньках! Спокойной ночи!
   Он отвернулся и пошел в гостиную. Собрав всю смелость, она  крикнула  ему
вслед:
   - Я не дразню!
   Джейсон замер, потом посмотрел ей в лицо, его зеленые глаза горели огнем.
Внезапно она почувствовала, что ноги у нее подгибаются.
   Они смотрели друг на друга, затем он медленно произнес:
   - Я буду наверху через несколько минут. Если ты хочешь меня, то я буду  в
своей комнате! - И отвернулся от нее.
   Кэтрин буквально  взлетела  по  ступеням  и  дрожащими  руками  буквально
сорвала с себя платье. Бросив всю, одежду спутанным  комком  около  кровати,
она торопливо  накинула  розовую  ночную  сорочку.  Полными  страха  глазами
посмотрела на свое отражение в зеркале, и они у нее расширились,  когда  она
поняла, как прозрачна была ткань. Отчетливо просвечивали ее маленькие  груди
и темный треугольник между ног. Внезапно потеряв  уверенность  в  себе,  она
чуть было не переменила решение, но услышала, как закрылась дверь в  комнате
Джейсона. Она почувствовала  трепет  в  груди,  потому  что  знала,  что  ей
придется открыть ненавистные двери, разделяющие их комнаты. Она нервничала и
ждала, то и дело меняя свое намерение.
   Джейсон ясно дал ей понять, что все перемены в их отношениях  зависят  от
нее. Слегка дрожа, Кэтрин подошла к дверям. Секунду она  колебалась,  затем,
глубоко вздохнув и высоко подняв голову, открыла дверь.
   В комнате было темно, лишь у кровати Джейсона колеблющимся светом  горела
одна свеча. Не уверенная в том, что рубашка на ней не просвечивает насквозь,
она стояла в дверном проеме, ее тело купалось  в  розовой  дымке,  а  волосы
темной шелковой волной спускались к тонкой талии;
   Движение у кровати привлекло ее внимание. Вглядываясь  в  темноту,  не  в
силах  двинуться,  она  смотрела,  как  медленно  поднимался  Джейсон.  Лишь
сузившиеся глаза выдавали его напряжение. Поскольку Кэтрин не делала никаких
попыток пересечь комнату, он сам подошел к ней, его глаза  светились  мягким
смехом.
   - Хм, как понимать ваш визит? - поддразнил он ее.
   Но язык Кэтрин прилип к небу, она  чувствовала  даже  на  расстоянии  его
сильное тело под зеленым шелковым халатом. Он разглядывал ее всю, взгляд его
остановился, попав на  темное  пятно  между  белыми  бедрами.  Внезапно  его
веселье пропало, уступив место крайнему напряжению.
   Схватив Кэтрин за плечи, он резко притянул ее к себе и  охрипшим  голосом
проговорил:
   - Ты пришла ко мне сегодня, и если мы займемся любовью, то в будущем  эта
проклятая дверь уже не будет тебе защитой.
   Она безмолвно смотрела на него, в упоении чувствуя на себе  его  руки.  У
нее кружилась голова от ожидания, она так сильно хотела его, что  ее  трясло
от желания и почти зло она перебила его:
   - Ах, помолчи, Джейсон. - Затем, слабея рядом с ним, она прошептала:
   - Замолчи и давай займемся любовью!
   Он встретил ее требование приглушенным смехом,  подхватил  на  руки,  его
губы нашли ее губы уже на пути к кровати.
   На этот раз не руки Джейсона, а ее собственные  сорвали  ночную  сорочку,
она без подсказки обвила его сильную шею своими мягкими руками, приникнув  к
нему всем своим ждущим телом. Она изголодалась по нему и давала ему знать об
этом всеми известными ей способами - ее руки ласкали его все увереннее, в то
время как его руки и губы занимались ее телом. Словно наказывая  ее  за  то,
что она не пришла раньше, и за то,  что  держала  двери  закрытыми,  Джейсон
играл  на  ее  чувствах,  как  на  знакомом   инструменте,   ласками   ломая
прирожденную сдержанность.
   Его  рот  медленно  путешествовал  от  шеи  к  твердым  грудям,  которые,
казалось, молили о  прикосновении,  тонкие  пальцы  ласкали  плоский  живот,
приближаясь к мягкости между ног. С ее губ сорвался стон, когда  он  наконец
дотронулся до нее там, а когда его пальцы вошли в нее и начали  двигаться  в
одном ритме с изгибающимся телом, Кэтрин захлестнуло  чувство  удовольствия.
Но ей хотелось большего, и она требовательно выбивала руками ритм желания на
его широкой спине, пока он со смехом не пробормотал:
   - Ну, хорошо, ты, маленький дьявол! Хорошо!
   Он глубоко вошел между ее ног, тело забилось в яростной дрожи. Он  прижал
его к ее телу, его губы горели рядом с ее губами, он сдерживался, увеличивая
наслаждение, пока Кэтрин чуть не обезумела от экстаза. Только  почувствовав,
как ее тело содрогнулось, он позволил своему телу взорваться от наслаждения.
   Убаюканная его объятиями,  Кэтрин  любовно  гладила  его  лицо,  исследуя
мягкими кончиками пальцев любимые  черты.  Пробежав  по  бровям,  ее  пальцы
скользнули вниз по носу - она чувствовала его гордые  очертания.  Потом  она
дотронулась до его  рта,  его  чувственного  рта,  ее  пальцы  непроизвольно
повторили его рисунок.
   Он улыбался, она чувствовала это в  темноте  и,  вспоминая  свою  слепую,
яростную страсть, она покраснела, довольная тем, что в комнате  темно  и  не
видно ее смущения. Они не сказали ни  единого  слова.  Джейсон  притянул  ее
поближе, и, когда послушное тело прильнуло к  нему,  он  поймал  ее  пальцы,
тихонько поцеловал их кончики и сказал:
   - Я думал, ты никогда не откроешь эту проклятую дверь.  Я  не  знал;  как
долго смогу это выдержать. Какое счастье, что ты пришла, я ведь  думал,  что
придется снова прибегнуть к мужской силе и заставить тебя принять меня.
   Мягко посмеиваясь, он добавил:
   - Как правильно ты поступила, что поддержала мое эго.
   Кэтрин замерла, но Джейсон перевернулся, так что она оказалась под ним, и
прошептал ей на ухо:
   - Котенок, не надо сражаться со мной сейчас. Мы прошли такой долгий путь,
не надо разрушать все просто потому, по я не могу удержаться от того,  чтобы
не поддразнить тебя.
   Меньше всего на свете  ей  хотелось  с  ним  сражаться,  ее  руки  крепко
сомкнулись, обняв его, и они забыли обо всем на  свете,  потому  что  в  них
опять загорелся огонь желания.
   С этой ночи их отношения пошли по другому пути, и было мало ночей,  когда
они не находились в объятиях друг друга, их молодые тела  говорили  то,  что
они не могли высказать словами. И каждую ночь в темноте Джейсон учил ее всем
способам дарить наслаждение и показывал, как мужчина может дать  наслаждение
женщине.
   Почти ослепнув от счастья,  Кэтрин  весело  ожидала  наступления  каждого
следующего дня, каждая клеточ