ь свою игру, чем прогнать его и сделать своим недоброжелателем.
   И она выбросила из головы мысли об Эдварде.  Гораздо  больше  ее  занимал
Кристофер.
   Что со мной происходит, в отчаянии думала она. Стоит ему прикоснуться  ко
мне или хотя бы повести себя чуточку ласковее и добрее, и я готова броситься
к его нотам, как влюбленная дура. Наверное, он считает, что я такая же,  как
любая уличная девка, с горечью думала Николь. И  ее  вчерашнее  поведение  -
лучшее тому свидетельство.
   Она ненавидела Кристофера за  ту  власть,  что  он  обрел  над  ней.  Она
ненавидела его за то, что из самых глубин  ее  души  он  вызвал  первобытную
необузданную страсть. Он пробудил в ней  любовь,  которую  она  была  готова
дарить ему, а потом небрежно швырнул ее дар ей в лицо.
   Но Николь  обладала  сильной  волей.  Ей  удалось  смирить  свой  гнев  и
взглянуть на вещи с другой стороны. Кристофер ведет себя надменно и  дерзко.
Что ж, не только он один способен на это. Она станет такой же. Она  заставит
себя отвергнуть его чары. Заставит!

***

   В то самое время, когда Кристофер выяснял отношения с Вильямом Маркхэмом,
Хиггинс присмотрел вполне приличную квартиру. Его выбор Кристофера  устроил.
Не прошло и недели, как Кристофер съехал с  Кевендиш-сквер,  довольный,  что
сможет теперь жить вдали от Николь.
   Сцена в музыкальной гостиной оставила в его душе неприятный  осадок.  Его
самого поразило, с какой неутолимой жадностью он набросился  на  Николь.  Он
желал лишь одного: чтобы то безразличие, которое он всеми  силами  стремился
показать, стало подлинным и естественным. Ради  этого  он  и  сменил  жилье,
чтобы отдалиться от Николь.
   С Саймоном он встречался главным образом в клубах,  а  на  Кевендиш-сквер
старался заглядывать лишь тогда, когда удавалось выяснить, что дам нет дома.
Если же он и сталкивался случайно с  Николь,  то  их  общение  исчерпывалось
парой ничего не значащих фраз.
   Регина, как и все остальные,  не  могла  взять  в  толк,  что  произошло.
Кристофер явно  сторонился  Николь.  А  та,  в  свою  очередь,  предпочитала
общество  Роберта  или  Эдварда.  Самоотверженные  попытки  Регины  наладить
контакты Николь и Кристофера раз за разом терпели крах. Однажды она рискнула
намекнуть Кристоферу, что Николь весьма импонирует компания Эдварда.  Регина
ожидала бурной вспышки. К ее удивлению, Кристофер лишь вежливо осведомился:
   - В самом деле?
   Тогда она в другой раз решилась высказать догадку, будто Роберт, которого
Кристофер явно недолюбливал, проявляет интерес к Николь  и  встречает  с  ее
стороны ответное благорасположение. Но и этот убийственный аргумент  оставил
Кристофера безучастным. Судя по всему, Николь была ему безразлична.
   На  Кевендиш-сквер  Кристофер  появлялся  нечасто.  Он  жил  в  приличной
квартире  на  Райдер-стрит  и  общался  преимущественно  со  своими   новыми
знакомыми, круг которых все расширялся. По сути он вел образ жизни, типичный
для молодого джентльмена его положения. Общению с  родственниками  при  этом
придавалось  второстепенное  значение.  Главное  внимание  Кристофер  уделял
налаживанию контактов с военными. Он жадно ловил любой намек, который указал
бы  ему,  в  каком  направлении  вести  поиск  свидетельств  о   готовящемся
британском вторжении в Луизиану.
   Николь тем временем вела светский образ жизни, постепенно  осваивалась  в
кругу английской аристократии.
   В мае состоялся долгожданный бал, признанный  в  свете  главным  событием
сезона.  Николь  привлекла  всеобщее  внимание,  весьма  благожелательное  и
многообещающее.
   Кристофер, разумеется,  присутствовал  на  балу,  но  явно  не  стремился
присоединиться  к  сонму  кавалеров,  осаждавших  Николь.  Лишь  однажды  он
пригласил ее на танец, а затем поторопился занять свое  место  за  карточным
стулом, где и провел весь вечер.
   В политических сферах также  имели  место  значительные  события.  В  мае
Веллингтон занял  пост  британского  посла  в  Париже.  Прибыли  верительные
грамоты Альберта Галлатина, удостоверявшие его  статус  члена  делегации  на
мирных переговорах.
   Галлатин и Байярд при поддержке Баринга предпринимали активные  усилия  с
целью способствовать началу  переговоров.  Наконец  по  прошествии  немалого
времени с английской стороны был предпринят  встречный  шаг  -  сформирована
делегация на переговоры. Однако в ее состав оказались включены такие бледные
и некомпетентные фигуры, что это вызвало у Галлатина глубокое разочарование.
Перспективы переговоров были не блестящи.
   В июне Кристофер получил шифрованное письмо от Джесона Саважа. С радостью
и нетерпением он вскрыл его. Однако радость быстро улетучилась при прочтении
первых же строк. Саваж  сообщал,  что  в  апреле  арестован  Пьер  Лафит.  О
положении Жана оставалось только догадываться.  Впрочем,  это  была  новость
двухмесячной давности. Невозможно было  представить,  как  обстояли  дела  в
настоящее время.
   Победоносные британские полки,  воодушевленные  победой  над  французами,
готовились  к  переброске  на  американский  континент.  Эти   сведения   не
составляли военной тайны, равно как и то, что их  целью  избраны  Вашингтон,
Балтимор и Нью-Йорк. Переговоры следовало форсировать, и 6  июля  1814  года
Галлатин отправился в Гент, оставив Кристофера действовать на свой  страх  и
риск.
   Переговоры в Генте начались 8 августа 1814 года. Это известие  обрадовало
Кристофера, однако он не  мог  побороть  растущих  опасений,  что  англичане
все-таки намерены усилить  свои  позиции  на  переговорах  за  счет  крупной
военной победы. Но подтверждением тому могли служить лишь слухи, которые  он
ловил  в  праздных  беседах.  Никаких  достоверных  свидетельств  добыть  не
удавалось. К середине августа он был почти готов признать свое поражение.

26

   По прошествии нескольких месяцев  Николь  сумела  убедить  себя,  что  ее
привязанность к Кристоферу  окончательно  угасла.  Теперь,  встречая  его  в
обществе, она не испытывала того необъяснимого возбуждения, которое  владело
ею раньше. Лишь когда их взгляды случайно встречались,  ее  сердце  начинало
учащенно биться, но Николь надеялась, что со временем и это пройдет.
   Такая перемена произошла во многом благодаря стараниям  Роберта  Саксона.
Он проявил себя очень интересным человеком, способным не в меньшей  степени,
чем Кристофер, привлечь к себе внимание. К тому  же  острый  ум  и  зрелость
суждений выгодно отличали его от многочисленных юных поклонников,  роившихся
вокруг Николь. Роберт вел  себя  предупредительно  и  корректно,  хотя  было
совершенно очевидно,  что  Николь  выступает  для  него  предметом  горячего
вожделения.
   Его общество было для Николь весьма приятным. Она частенько смеялась  его
остроумным замечаниям, а порой, ловя его  пристальный  взгляд,  чувствовала,
что кровь начинает быстрее бежать по жилам. Иной раз она  задумывалась,  что
же ей предстоит ощутить, если он решится ее поцеловать.
   К Эдварду Николь  относилась  иначе,  раз  и  навсегда  установив  с  ним
определенную дистанцию. Обаяние Эдварда ее не трогало, она не  стремилась  к
более тесным отношениям, но и не гнала его. Воспоминания  детских  лет  были
неистребимы, и Николь порой позволяла  себе  язвительные  намеки  по  этому,
поводу. Но Эдварда это, казалось, не задевало, и  он  продолжал  вести  себя
очень галантно.  Пожалуй,  даже  слишком.  Николь  не  могла  отделаться  от
ощущения, что он всеми силами  старается  произвести  на  нее  благоприятное
впечатление, а главное - убедить ее  в  своей  искренности.  С  мальчишеской
гордостью он продемонстрировал свою трость, в которой,  как  оказалось,  был
скрыт стальной клинок. Эдвард заверил Николь,  что  в  его  обществе  ей  не
грозит никакая опасность. При этих словах она чуть не расхохоталась: неужели
он полагает, что лорд Саксон и леди Дерби отпустят ее с ним куда-то, где  ей
может грозить хоть малейшая  опасность?  А  прогуливаться  по  Гайд-парку  с
тростью-шпагой  -  это  просто  ребячество.  Вот  Роберт  Саксон  -  человек
серьезный, он не станет бравировать такими глупостями.
   С Робертом она чувствовала себя легко. Они хорошо понимали друг  друга  и
постоянный надзор Регины воспринимали как досадную помеху. В глазах  Роберта
Николь читала нескрываемое  восхищение  и  с  удовлетворением  ощущала  себя
женщиной, которая может нравиться не только мальчишке, но и зрелому мужчине.
   В один  прекрасный  день  им  удалось,  гуляя  в  парке,  ускользнуть  от
пристального ока миссис Иглстон и леди Дерби и углубиться в лабиринт  аллей,
даривших спокойствие и безмятежность.
   - Вам не кажется, что мы ведем себя  вызывающе?  Боюсь,  нам  попадет,  -
улыбнулась Николь.
   - Если вы не находите в моем поведении ничего недопустимого, то остальное
меня не волнует, - ответил Роберт.
   - Я не вижу ничего предосудительного, - искренне сказала  Николь.  -  Все
эти правила этикета меня утомляют. По-моему, просто глупо, что мы  не  можем
даже погулять без присмотра.
   За  прошедшие  годы  Николь  успела  привыкнуть  к  такому  свободному  и
раскованному поведению, которое шокировало бы тех, кто знал ее ныне. Правила
хорошего тона казались ей искусственными и несуразными. Чего стоил  хотя  бы
обычай, предписывавший ей нигде не появляться одной, без  присмотра  старших
дам!
   Наверное, ее чувства были так явно написаны на лице, что Роберт воспринял
это как ободряющий сигнал. Он прижал Николь к себе и страстно прошептал:
   - За такими прекрасными девушками нужен глаз да глаз. Правильно,  что  за
вами следят, иначе неизбежно случится вот  это,  -  и  с  этими  словами  он
поцеловал ее в губы.
   Это был своего рода поцелуй-экзамен, рассчитанный на проверку ее реакции,
и он не вызвал в ней такого всплеска чувств, какой будил поцелуй Кристофера.
Тем не менее ей было приятно.
   Слегка отстранившись, Николь со смущенной улыбкой спросила:
   - А разве это так ужасно?
   Тогда он заключил ее в крепкие объятия и принялся осыпать поцелуями.
   - Я люблю тебя, Николь! Я обожаю тебя! В этот момент их и застала Регина.
   - Роберт, ты сошел с ума! Что все это значит? Они разжали объятия, но  не
испуганно и торопливо, а как бы нехотя. Николь, восхищенная тем,  что  такой
мужчина, как Роберт, признался ей в любви, отрешенно взглянула на Регину.  А
Роберт, не в силах сдержать торжествующей улыбки, довольным тоном произнес:
   - Конечно, дорогая тетушка, это несколько необычно, но Николь и я...
   Регина не дала ему закончить. Ледяным тоном она приказала:
   - Николь, немедленно ступай к лорду Саксону и миссис Иглстон. С тобой  мы
побеседуем, когда вернемся домой. А с тобой, Роберт, - немедленно!
   Николь ощутила под сердцем неприятный холодок, но Роберт ободряюще кивнул
ей:
   - Иди, милая! Действительно, будет лучше, если мы с леди  Дерби  спокойно
все обсудим.
   Когда она скрылась  в  конце  аллеи,  Роберт  повернулся  к  Регине  и  с
подчеркнутым возмущением воскликнул:
   - Неужели следовало говорить с моей будущей женой в таком обидном тоне?
   Пораженная Регина быстро заморгала и запинаясь переспросила:
   - С будущей женой?
   - Да. Я еще  не  говорил  с  отцом,  но  думаю,  никаких  препятствий  не
возникнет. Я хочу взять Николь в жены, и с  ее  стороны  это  возражений  не
вызывает.
   - Ошибаешься! - наконец пришла в себя Регина. - Николь  и  Кристофер  уже
давно пришли к взаимопониманию, их брак  не  за  горами,  и  твой  отец  его
одобряет. - Это была явная ложь, но Регина пошла на нее без  колебаний.  Она
твердо решила, что Николь с Кристофером должны  пожениться,  и  готова  была
сокрушить любое препятствие на пути к этому.
   Роберт насупился.
   - Не верю! Этот молодчик и пяти раз не подошел к ней за все лето. Все это
время рядом с нею был я, а не он! Меня  она  предпочитает,  не  его!  Регина
недовольно поморщилась.
   - Дорогой племянник, дело совсем не в этом. Если ты хочешь выставить себя
на посмешище, приударив за девушкой, которая годится тебе в дочери,  -  дело
твое, мешать не стану. Но послушай моего совета - выкинь  Николь  Эшфорд  из
головы. Она не для тебя. Николь выйдет за Кристофера, помяни мое слово.
   Лицо Роберта исказила злобная гримаса.
   - А это мы еще посмотрим, тетушка! Еще посмотрим!
   Смерив его  уничтожающим  взглядом,  Регина  повернулась  и  проследовала
прочь. С Робертом, подумала она, будет нелегко справиться.  В  любом  случае
необходимо поставить в известность Саймона и привлечь его на  свою  сторону.
Только бы он не слишком сильно вспылил.
   Саймон, к ее удивлению, не выказал вообще никакого раздражения.  Он  лишь
задумчиво спросил:
   - Разве девушка не может предпочесть Роберта? Регина всплеснула руками:
   - Саймон, ты сошел с ума! Это  же  невозможно  даже  представить:  Николь
замужем за Робертом! Конечно, он  твой  сын,  и  мне  бы  не  хотелось  тебя
обидеть, но все помнят, что свою первую жену он буквально уморил. Мне  порой
кажется, что она предпочла смерть жизни с ним!
   Эти слова были излишни. Саймон не питал иллюзий на счет  своего  младшего
сына. Тем не менее он попытался оправдать его.
   - Роберт не хотел на ней жениться.  Это  я  настоял.  Мне  казалось,  что
складывается удачная партия. - Неожиданно он  повернулся  к  сидевшей  рядом
миссис Иглстон и с горечью произнес:
   - Хотя мой собственный опыт должен был бы меня многому научить.
   Миссис Иглстон мягко улыбнулась:
   - Не надо вспоминать об этом. Ведь  все  в  прошлом.  Регина  нетерпеливо
кашлянула. В своих отношениях Летиция и Саймон, кажется, разберутся  без  ее
помощи, а вот Николь...
   - Так или иначе, Роберт - неподходящий муж для Николь, - отрезала она.
   - Хм-м. Пожалуй, ты права. Но не следует принуждать  девочку  к  браку  с
моим внуком лишь на том основании, что нам это кажется удачной партией. Если
она предпочитает Роберта, я не стану ей препятствовать, - заявил Саймон.
   Регина  не  узнавала  своего  брата.  В  кои-то  веки  в  нем  проснулись
романтические чувства! Люди их круга веками женились не по любви, а  тут  он
вздумал  возражать,  словно  она  предлагает  выдать  Николь  за  полуживого
старика, а не за пышущего здоровьем молодого парня.
   - Ладно, - нахмурилась Регина. - Если ты не хочешь помочь,  я  ничего  не
могу поделать. - Потом вдруг смягчилась и горячо заговорила:
   - Но, Саймон,  Николь  вовсе  не  предпочитает  Роберта,  ей  только  так
кажется! Даже Летти чувствует, что Кристофер и Николь влюблены друг в друга,
но из-за дурацкой гордости боятся это признать!
   Саймон покосился на миссис Иглстон.
   - Это правда, Летти?
   Миссис Иглстон потупилась и тихо проговорила:
   - Я думаю, это правда. Они ведут себя так, как мы с  тобой  когда-то.  Их
тоже ослепляет гордость.
   Саймон побледнел. Впервые в жизни они  заговорили  о  своей  оборвавшейся
любви. Но прежде надо было решить наболевшую проблему.
   - Мы пойдем на компромисс. В разговоре с Робертом я не стану ни отрицать,
ни подтверждать согласия на брак Николь с  Кристофером,  а  также  не  стану
предпринимать никаких шагов в поддержку ее брака с Робертом.
   Это  было  большее,  на  что  могла  надеяться   Регина,   и   она   этим
удовлетворилась. По крайней мере, думала она, Саймон не  допустит,  чтобы  в
ближайшее время Николь была помолвлена с Робертом.

***

   Многочасовое сидение за картами и выпивкой изнуряло Кристофера,  пожалуй,
даже больше, чем тяжелое морское плавание. Чтобы поддержать себя в форме, он
несколько раз в месяц наведывался в гимнастический салон  Джексона  на  Бонд
Стрит, где упражнялся в боксе. Это придавало ему бодрости.  Впрочем,  с  еще
большей охотой он предавался занятиям фехтованием.
   В то утро вместе с капитаном Бакли и лейтенантом Кетлскопом  он  зашел  в
фехтовальный зал Анджело.  Кетлскоп,  оказавшись  там,  почему-то  передумал
упражняться и присел в сторонке. Капитан Бакли улыбнулся Кристоферу:
   - Ну и ленивый же парень! Ума не приложу, как ему удается исполнять  свои
обязанности на корабле!
   Кристофер молча пожал плечами. Он не был расположен к разговору.  Его  не
оставляла надежда использовать Бакли и Кетлскопа в своих целях, и  порой  он
испытывал неловкость от того, что приходилось  поддерживать  их  беззаботную
беседу. В поединке на шпагах он, как ни странно, чувствовал себя легче.
   Минуту спустя они сошлись на помосте, поначалу  лишь  дразня  друг  друга
легкими выпадами. Кристофер был искусным фехтовальщиком, с каким  не  всякий
смог бы тягаться. Но в лице Бакли он встретил достойного противника. Тот был
на несколько лет моложе, ниже  ростом  и  более  компактно  сложен;  уступая
Кристоферу в силе, он превосходил его в скорости.
   Более получаса звенели их клинки, но всего несколько раз каждому  удалось
сделать удачный выпад. Это, разумеется, не представляло  никакой  опасности,
поскольку острия шпаг были надежно упрятаны пробковыми предохранителями.
   Немного  утомленные,  они  прекратили   поединок,   который   не   выявил
преимущества ни одного из  них.  Бакли  отошел  к  группе,  мужчин,  которые
оживленно   переговаривались,   обсуждая   последние   новости.    Кристофер
прислушался,  но  быстро  понял,  что  разговор  не  представляет  для  него
интереса. Скучающим взглядом он обвел зал и вдруг заметил  Роберта,  который
внимательно следил за ним.
   Сегодня Роберт зашел в фехтовальный зал  случайно.  Он  был  уже  не  так
молод, чтобы  испытывать  необходимость  в  подобной  разрядке  энергии.  Но
фехтовальных навыков он не  утратил  и  любил  посмотреть,  как  упражняются
другие. Последние несколько минут он с  напряженным  интересом  наблюдал  за
поединком Кристофера и Бакли.
   Его  ненависть  к  племяннику  не  угасла,  и  он  планировал   устранить
Кристофера при удачном стечении обстоятельств. Такого случая  он  был  готов
долго дожидаться, но разговор с  Региной  подстегнул  его  нетерпение.  Было
очевидно, что Кристофер является препятствием на пути ко всем  его  желанным
целям. Представить племянника мужем Николь было для Роберта невыносимо. И он
решился. Неторопливым  шагом  он  приблизился  к  Кристоферу  и  с  ухмылкой
произнес:
   - А ты владеешь шпагой довольно неплохо.., для человека столь неопытного,
разумеется.
   Кристофер смерил его презрительным взглядом:
   - Откуда вам знать, насколько я опытен? Роберт небрежно пожал плечами:
   - Конечно, ты знаешь пару удачных приемов. А вот я, племянничек,  если  б
ты знал, однажды заколол своего противника на дуэли.
   - Интересно, каким образом? Ударом в спину?
   Лицо Роберта исказилось. Он схватил шпагу,  резким  движением  свернул  с
острия пробковый предохранитель и без  предупреждения  сделал  стремительный
выпад в сторону Кристофера.  Тот  увернулся  и  парировал  удар.  Но  Роберт
атаковал снова. Схватка закипела.
   Кристофер, утомленный предыдущим боем, отступал. Неужели  Роберт  решится
убить его на глазах множества людей? Конечно, можно позвать  на  помощь,  но
это Кристофер считал ниже своего достоинства.
   Вдруг Кетлскоп, скучавший неподалеку, испуганно вскочил и воскликнул:
   - О Боже! Мистер Саксон, у вас обнажен клинок! Осторожно!
   Кетлскоп до той минуты лениво поглядывал в  окно,  но  ожесточенный  звон
шпаг привлек его внимание. Такое, чтобы предохранитель соскакивал с  острия,
иногда случалось. Наверное, и на этот раз произошло подобное.
   Кристофер увидел, что к ним привлечено внимание, и немного расслабился. А
Роберт, не в силах устоять перед соблазном поразить открытую мишень,  сделал
последний стремительный выпад. Кристофер увернулся, и острие,  нацеленное  в
грудь, вонзилось ему в руку.
   Но их уже со всех сторон обступили люди. Никто,  правда,  не  сомневался,
что произошло досадное недоразумение, несчастный случай, от которого ни один
фехтовальщик не застрахован. Все выглядело так, будто Роберт не  подозревал,
что острие клинка обнажено, и  не  смог  задержать  последний  удар.  Роберт
постарался