ра до нитки.
   - И это удовлетворит вас? - сухо  спросила  Пип.  Главарь  смерил  ее
тяжелым, проницательным взглядом:
   - Нет, моя дорогая, но это станет для меня маленьким развлечением  до
тех пор, пока что-то еще не привлечет моего внимания.
   С внезапно пересохшим  ртом  Пип  отвела  глаза  в  сторону.  Она  бы
ограбила самого короля, если бы это помогло ей избежать постели главаря,
так что ей за дело до ограбления какого-то Ройса Манчестера?

Глава 3

   Прижавшись к стене кирпичного здания, Пип наблюдала за  публикой,  не
отрывая взгляда от высокого американца, которого должна была обворовать.
Она увидела Ройса и Захари тотчас, как они появились, - их высокий  рост
выделял их в любой  толпе.  Придавив  особо  надоедливую  блоху  грязным
ногтем, Пип оторвалась от стены и незаметно последовала за этой парой.
   Так как Пип, самая маленькая из Фаулеров, умела передвигаться в толпе
с ловкостью  угря,  а  ее  пальцы  отличались  поразительной  ловкостью,
решили, что именно она займется Манчестером.
   Шепот волнения пробежал по толпе, когда два  боксера  встретились  на
середине ринга и сжали свои огромные кулаки.
   Пип воспользовалась этим обстоятельством, чтобы поближе подобраться к
Манчестеру, но  джентльмены,  окружавшие  его,  сгрудились  вокруг  него
настолько тесно, что  она  никак  не  могла  проскользнуть  между  ними.
Приходилось ожидать конца матча, когда толпа рассосется, и  уж  тогда-то
ее ловкие пальцы наверняка опустошат карманы Манчестера.
   ...Вежливо подавив зевок, Ройс  принялся  разглядывать  толпу.  Прямо
перед собой по другую сторону площадки он заметил Захари  в  группе  его
приятелей и услышал их ликующие крики в тот момент, когда рослый  боксер
в черном трико нанес сокрушительный удар в челюсть  соперника.  Понятно,
на кого они поставили.
   Затем  рассеянный  взгляд  Манчестера  встретился   с   недружелюбным
взглядом Мартина Везерли, который стоял рядом с графом  Сен-Одри  вблизи
ринга. Ройс пришел в недоумение, которого, впрочем, никто бы не  заметил
в бесстрастных глазах светского человека; и все же это было очень, очень
странно. Откуда такая враждебность? Везерли был близким другом  графа  и
мог подражать ему. Или тут было еще что-то? Везерли первым отвел  глаза,
заставив Ройса усомниться в том, что видел. Но даже  если  и  так,  если
злоба  мелькнула  в  черных  глазах  Везерли,  удивляться  нечему.  Всем
известна взаимная неприязнь между Манчестером и Сен-Одри,  а  Везерли  -
лучше, чем кому-либо.
   Ройс усилием воли заставил себя смотреть на ринг, и  в  течение  часа
или около того казалось, что происходившее там полностью  завладело  его
вниманием. К счастью, прежде чем зрелище успело окончательно  прискучить
ему, борьба закончилась. Сильным ударом в голову человек в черном  трико
сбил противника с ног. Ройс  не  мог  уйти  немедленно,  он  должен  был
подождать, пока Захари присоединится к нему, а Захари принялся обсуждать
с Джорджем Понтеби и несколькими приятелями подробности боя. Было  ясно,
что никто не сдвинется с места, пока тема не будет исчерпана полностью.
   Толпа между тем быстро таяла, и Ройс был  уже  готов  просто-напросто
схватить Захари за шиворот и потащить к экипажу, когда Захари  посмотрел
на него и улыбнулся.
   - Я думаю, - сказал он застенчиво, - ты не против, если  мы  навестим
наших лошадок. Они уже, наверное, заскучали.
   - О, - воскликнул Джордж Понтеби, - мы не можем так  закончить  день!
Пойдем в один из клубов, поиграем в" фараон или еще во что-нибудь.
   Ройс колебался: образ прекрасной Деллы, ждущей его в  мягкой  пуховой
постели, витал перед ним. Мужская компания ему определенно наскучила. Он
ухватил Захари за локоть и, бочком  отходя  от  Джорджа  и  его  друзей,
вкрадчиво сказал:
   - Как-нибудь в другой раз. Жаль, но у меня иные планы.
   Сопровождаемый возгласами сожаления, Ройс,  держа  Захари  бульдожьей
хваткой,  двинулся  вперед  вместе  с  остатками  толпы.  Большая  часть
собравшихся уже рассеялась, и можно было передвигаться более свободно.
   Они с Захари миновали нескольких всадников,  протиснулись  между  все
еще загромождавшими дорогу телегами и повозками, и наконец Ройс  заметил
свой экипаж. Думая лишь о том, как побыстрее добраться до лошадей,  Ройс
не заметил маленькую  фигурку  в  зеленом  жакете  и  серых  панталонах,
следовавшую за ним по пятам. Только когда мальчик споткнулся  и  налетел
на него, Ройс почувствовал неладное - и мгновенно понял, что произошло.
   Пип, а это была именно она, нагло улыбнулась американцу:
   - Спасибо, мистер! Я бы шлепнулся, если бы не вы.
   - Я так и думал. - Стальные пальцы Манчестера сжали  ее  запястье.  -
Был бы вам очень признателен, если бы вы вернули мне часы и  печатку.  А
потом посмотрим, как вам понравится поездка в Ньюгейт!
   - Чтоб мне провалиться, сэр! Понятия не имею, о чем вы!
   - О, я уверен, ты прекрасно понимаешь, о чем. А теперь - часы!
   Пип Приняла позу оскорбленной добродетели и, не глядя на  американца,
схватившего  ее,  с  надеждой  воззрилась  на  джентльменов,  толпящихся
вокруг.
   - Господи помилуй! Да спросите этих джентльменов - похож я на вора?
   Но Ройса трудно было сбить  с  толку.  Он  фыркнул  и  одним  быстрым
движением извлек из кармана Пип свои часы  и  печатку,  а  еще  шелковый
носовой  платок,  в  котором  Джордж  Понтеби  без  труда   узнал   свою
собственность.
   Сдвинув свободной рукой кепку в сторону, Пип широко раскрыла глаза  и
сказала изумленно:
   - Пусть я ослепну! Откуда это, черт подери? Разрываясь между желанием
расхохотаться над изобретательностью маленького негодяя  и  одновременно
надрать  ему  уши,  Ройс  схватил  парнишку  за  воротник  и  хорошенько
встряхнул его - Тебе не надоело валять  дурака?  -  воскликнул  он.  Пип
подняла голову и укоризненно посмотрела на Джентльмена.
   Рассматривая обращенное к нему лицо маленького вора, Ройс поморщился,
осознав внезапно, что в мальчике есть что-то ужасно знакомое. "Где же, -
силился вспомнить Ройс, - я видел это лицо?"
   - Неприятности, Манчестер? - спросил знакомый вкрадчивый голос.
   Оторвав взгляд от лица мальчика, Ройс посмотрел на  говорившего.  Это
был граф Сен-Одри, который только что подошел к нему, а по  обе  стороны
от него стояли два старых друга: Стаффорд и Везерли.
   Было ясно, что они не прочь  позлорадствовать,  и  Ройс  почувствовал
острый приступ раздражения. "Не сейчас, - в бешенстве подумал он. - Я не
в настроении вступать с тобой в перебранку, ты, воровское отродье!"  Но,
взглянув в кошачьи серые глаза, он вдруг поперхнулся: его осенило.  "Вот
он, оригинал, - прямо передо мной".
   Готовая ухватиться за любой удобный случай, Пип повернулась в сторону
трех изящно одетых джентльменов, подошедших к американцу, и остолбенела.
   Пип часто думала, каким был ее отец,  поскольку  у  нее  не  было  ни
малейшего сходства с Джейн. И вот теперь она обнаружила, что видит самое
себя в незнакомом элегантном джентльмене средних  лет.  Ошибки  быть  не
могло - сходство не подлежало сомнению, и притом поразительное сходство.
   Изумление Пип не осталось незамеченным. Догадавшись, что перед ним не
кто иной, как незаконный ребенок графа Сен-Одри, Ройс тут же понял,  чем
вызвана реакция воришки. Пип  на  мгновение  забыла,  в  какой  переплет
попала,  и  подавила  взрыв  хохота,  представляя  себе  реакцию   этого
джентльмена, вздумай она броситься ему на шею и  воскликнуть:  "Отец!  Я
вас всюду искала. Вы не узнаете меня? Я ваша дочь!"
   Граф, разумеется, не обратил  ни  малейшего  внимания  на  маленького
сорванца, схваченного Рейсом. Он продолжал улыбаться, и голос его звучал
все так же вкрадчиво:
   - Вы решили пообщаться с простыми людьми? Наверное, их  общество  вам
приятнее, а может быть, и ближе? Ройс улыбнулся в ответ:
   - Пожалуй. Во всяком случае, они более  вежливы,  чем  иные  из  моих
знакомых.
   Лицо графа помрачнело, и он сделал шаг  вперед,  но  Джордж  Понтеби,
вечный миротворец, громко произнес удивительное  дело,  Стивен,  -  Ройс
схватил этого маленького нищего,  когда  тот  уже  обокрал  нас.  Только
вообразите!
   Воришка, которого Ройс по-прежнему держал за шиворот, неожиданно стал
центром общего внимания.
   Еще долго Ройс не мог понять, что именно побудило его как бы случайно
надвинуть черную кепку на лицо мальчика.
   - Говорите, вор? - Везерли устремил свои темные  глаза  на  маленькую
фигурку. - Что же вы собираетесь с ним делать?
   Еще мгновение назад Ройс ответил бы не задумываясь Но теперь...
   Он колебался. Один из двух весьма сомнительных  типов,  подошедших  с
Девлином, заявил вдруг:
   - Мы были бы рады помочь вам, сэр. Отдайте нам этого прохвоста, и  мы
передадим его полиции. Зачем вам мараться о него?
   Ройс посмотрел на говорившего. Второй молодчик молчал,  но  Манчестер
почувствовал, что оба они как-то странно взволнованы, слишком уж  готовы
услужить. Трудно было сказать, сколько им лет, может  быть,  двадцать  с
хвостиком, может быть,  меньше.  Полная  лишений  жизнь  сделала  весьма
затруднительным ответ на этот вопрос - худые,  с  острыми  чертами,  они
казались лишенными возраста. Сообразительный Ройс сразу  догадался,  что
это  дружки  маленького  вора.  Настороженное  спокойствие  и  затаенное
дыхание его пленника выдали их с головой. Мрачно улыбаясь, Ройс ответил:
   - Большое спасибо за ваше  великодушное  предложение,  но  я  сам  им
займусь.
   Пип украдкой посмотрела на братьев, бравада в ее взгляде  мешалась  с
отчаянием. Если только Джако и Бен не предпримут чего-нибудь немедленно,
она очень скоро очутится в Ньюгейте.
   - Неужели вам  не  жалко  столь  юное  создание?  -  протянул  чей-то
незнакомый голос, и Пип  оглянулась  на  него  с  надеждой.  В  разговор
вступил другой спутник графа, Руф Стаффорд. - Вы американец и не знаете,
какая судьба ожидает юного вора. Вероятнее всего,  мальчишку  повесят  -
только потому, что он украл у вас несколько безделушек. - Он  добавил  с
укором:
   - Какая вопиющая несправедливость -  мальчик  скорее  всего  воровал,
чтобы купить кусок хлеба, а вы  спокойно  могли  бы  обойтись  без  этих
украденных у вас безделушек. Теперь он может лишиться жизни из-за них.
   - Вас и вправду беспокоит судьба воришки? - насмешливо спросил  Ройс.
- Поскольку вы, кажется, приняли интересы мальчика близко к сердцу, могу
ли я считать, что вы хотите взять на себя ответственность за него?
   Стаффорд сощурил глаза:
   - Я не это имел в виду, как вы  понимаете.  Я  только,  обратил  ваше
внимание на то, какая судьба его ждет.
   В этот момент подал голос Ньюэлл, один из друзей Джорджа:
   - Действительно, нелепо и постыдно, если мальчика  повесят  за  такую
мелочь. И потом, вы же вернули свои вещи!
   Шепот одобрения прошел среди джентльменов,  и  Джордж  Понтеби  робко
заметил:
   - Действительно, не слишком милосердно, если  мальчишку  вздернут  за
такие, в сущности, пустяки. Он ведь еще ребенок.
   С лучом надежды в серых глазах Пип  смотрела  то  на  одного,  то  на
другого, с трудом веря своим ушам. Поди разбери богачей! Ее  поймали  на
месте преступления, однако этих господ, кажется, волнует ее  судьба,  и,
если повезет, можно избежать Ньюгейта.
   - Понимаю, - медленно произнес  Ройс.  -  Вы  полагаете,  господа,  я
должен отпустить мальчика?
   - Гм, я не знаю, - грустно признался Джордж. - Если вы его отпустите,
он обворует еще кого-нибудь.
   - Тогда что же, во имя всего святого, вы предлагаете? Усыновить его и
привести к себе домой? Избавить от стези порока?
   Лицо Джорджа просветлело:
   - Слушайте, Ройс, а ведь это прекрасная  мысль.  Пип  совсем  так  не
думала и злыми глазами посмотрела на Джорджа. Почему бы ему не  заткнуть
свою проклятую глотку?
   Но слова, слетевшие  с  уст  Джорджа,  казалось,  пришлись  по  вкусу
кое-кому из участников сцены.  Даже  Френсис  Атуотер,  другой  знакомый
Джорджа, молчавший до сих пор, решил взять слово:
   - Знаете, это не такая уж плохая мысль.  Если  ему  найти  подходящее
занятие, возможно, он станет человеком.
   - Разумеется, если вы не хотите, чтобы  мальчика  повесили,  а  брать
ответственность за него вам в тягость, можно  просто  отпустить  его,  -
неожиданно заговорил Мартин  Везерли.  -  Как  кто-то  заметил,  вы  уже
вернули свои вещи. Полагаю, теперь можно разойтись с миром.
   Но Джордж Понтеби с этим не согласился. С чрезвычайно серьезным видом
он произнес:
   - Ну нет. Так не пойдет! Этот малыш скорее всего возьмется за  старое
и все равно попадет в Ньюгейт. Нет, нет. Ройс, вам следует отвести его в
свой дом. Найдите ему там какую-нибудь работу. Следите за тем, чтобы  он
избавлялся от преступных привычек. Сделайте из него лакея или что-нибудь
в этом роде. Вы такой умный малый! Я  уверен,  вы  что-нибудь  придумает
Захари, молчавший до сих пор как рыба, произнес негромко:
   - Знаешь, Ройс,  Джордж  прав.  Ты  же  не  хочешь,  чтобы  мальчишку
вздернули, и ты не можешь отпустить его, чтобы  он  продолжал  воровать.
Почему бы тебе не приставить его к дворецкому или, скажем, повару?
   Ройс состроил гримасу, мрачно посмотрел на Захари и проворчал:
   - И ты туда же?
   Захари одарил его сердечнейшей улыбкой:
   - Да, боюсь, я в этом деле на стороне Джорджа. Думай об  этом  как  о
благородном поступке.
   Ройс, вероятно, нашел бы выход, даже после того как на него  взвалили
"благородный поступок", который он определенно не  собирался  совершить,
но именно в этот момент заговорил граф Сен-Одри. С насмешкой  в  голосе,
не обращаясь ни к кому конкретно, он заметил:
   - Подумать  только!  Как  забавно!  Наш  американский  гость  берется
вывести этого маленького  беспризорника  в  люди.  Действительно,  очень
забавно. Говорил горшку котелок: уж больно  ты  черен,  дружок!  Вам  не
кажется?
   Прежде чем Ройс вспылил, Джордж, натянуто улыбаясь, разрядил  ставшую
взрывоопасной ситуацию:
   - Гм, да. Это, может быть, и верно, но не кажется ли вам более точным
переиначить пословицу? И назвать, моего кузена серебряным чайником?
   Френсис Атуотер тут же поддержал его:
   - Да, особенно после того, как он у  нас  выиграл  крупную  сумму  на
пари. Я не сомневаясь назвал бы его серебряным!
   Зло улыбаясь, Девлин поклонился и промолвил:
   - Сдаюсь, джентльмены. Но удача не всегда будет сопутствовать  вашему
другу.
   Ройсу хотелось возразить, что способности, а  не  удача  до  сих  пор
помогали ему брать верх, но Джордж, должно быть, по глазам Ройса  угадал
его намерение, ибо наступил ему на ногу. Ройс чуть не вскрикнул и бросил
на Джорджа яростный взгляд. Но тот был  слишком  занят,  поторапливая  -
графа и его друзей, чтобы обратить на  это  внимание.  Приятно  улыбаясь
графу, Джордж промолвил:
   - Да, да! Вы совершенно правы. Извините, но нам пора.
   - А как же мальчишка? - спросил Везерли.
   - О Боже! Мальчишка! -  воскликнул  взволнованно  Джордж.  И,  одарив
Ройса ангельской улыбкой, уверенно добавил:
   - Ройс о нем позаботится.
   Смирившись с неизбежным, Ройс принял невозмутимый вид:
   - Да, я думаю отвезти мальчишку домой и посмотреть, могу ли я убедить
его в том, что честность и тяжелый  труд  приносят  больше  пользы,  чем
воровство.
   Он взглянул на маленького оборвыша, которого  по-прежнему  держал  за
шиворот, и проворчал:
   - Уверен, что после того, как он искупается и переменит  одежду,  его
никто не узнает. - И сухо добавил:
   - Интересно одно - можно ли убедить его не обобрать  меня  до  нитки,
пока я буду спать!
   Его слова потрясли Пип. Она беспомощно смотрела туда, где за  спинами
джентльменов маячили  Джако  и  Бен.  Дело  принимало  скверный  оборот.
Гораздо лучше попасть в Ньюгейт.
   - Ты действительно считаешь разумным везти эту тварь к себе домой?  -
с любопытством спросил Ньюэлл.
   Ройс посмотрел на Пип, та ответила встречным взглядом: ее серые глаза
грозили страшной местью. Вздохнув, Ройс признался:
   - По всей видимости, нет. Но сейчас я просто не вижу другого выхода.
   Убедившись, что нет никакой возможности сорвать злость на американце,
граф потерял всякий интерес к оборванцу и повернулся, чтобы уйти. За ним
по пятам следовали оба прихлебателя. Джордж, взвалив на Ройса  заботу  о
Пип, тут же забыл о случившемся и, подхватив Ньюэлла под руку,  двинулся
к Сен-Джеймсу в поисках новых развлечений.
   - А Манчестер? - поинтересовался Ньюэлл. - Он не поедет с нами?
   Джордж печально вздохнул:
   - Мой кузен сегодня будет по горло занят этим маленьким воришкой! Ему
не до нас.
   С едва заметной саркастической улыбкой Ройс наблюдал,  как  удаляется
Джордж со своей компанией,  оставляя  его  в  обществе  вора  и  Захари.
Исчезли даже те двое парней, что вызвались передать мальчика полиции.
   Пип не могла поверить: хитро подмигнув ей, Джако  и  Бен  испарились!
Они бросили ее! До сих пор она почти безучастно ждала,  что  произойдет,
но теперь, когда Джако и Бен бросили ее на произвол судьбы, она  поняла,
что надеяться остается только на себя самое. Только! И она изо всех  сил
ударила американца.
   Удар пришелся Ройсу в голень. Убаюканный смирным поведением мальчика,
Ройс был застигнут врасплох и чуть не выпустил из  рук  воротник  жакета
воришки.  Не  обращая  внимания  на  боль  ниже  колена,  он  с  мрачной
решимостью держал кусающегося, пинающегося, царапающегося,  как  зверек,
мальчишку.
   Борьба была неравной, и, хотя  Пип  сопротивлялась  отчаянно  и  даже
нанесла Ройсу, прежде чем тот сумел укротить ее, несколько ударов, исход
был предрешен.  Выхватив  из  кабриолета  плед,  Ройс  набросил  его  на
извивающееся у него в  руках  кровожадное  существо,  надежно  запеленал
маленькую  брыкающуюся  фигурку  и  швырнул  в  кабриолет   без   всяких
церемоний.
   Повернувшись  к  Захари,  который,  широко  улыбаясь,  стоял   рядом,
наблюдая за происходящим, он прорычал:
   - Если тебе не надоело глазеть, словно деревенщине на ярмарке, и если
ты не хочешь, чтобы я уехал и оставил  тебя  здесь,  советую  немедленно
сесть в кабриолет!
   Захари поспешно сделал так, как ему велели,  и  благоразумно  молчал,
пока экипаж бешено несся по улицам Лондона.
   Что же" касается зажатого между ними воришки, он всю дорогу метался и
вопил  что-то  несусветное,  изрыгая  ругательства,  заставившие   Ройса
приподнять брови. Когда  к  нему  вернулось  обычное  хладнокровие,  он,
покачивая  головой,  усмехнулся,  вспоминая  уготованную  ему  маленьким
оборванцем судьбу. Выходя из кабриолета, Ройс заметил с улыбкой:
   - О, я не сомневаюсь, что ты с удовольствием отрежешь мне  кое-что  и
"засунешь в пасть", но я постараюсь не дать тебе такой возможности!
   Сильные руки схватили Пип и понесли. Она принялась решено извиваться,
пытаясь высвободиться, но американец держал крепко. Наконец, после  того
как ее бесцеремонно бросили на пол, ей удалось освободиться от пледа.
   Она вскочила с пола, как шипящая пантера. Ее серые глаза  сузились  и
потемнели, черные как смоль локоны  спутались,  дыхание  обрывалось.  Не
теряя ни секунды, Пип бросилась на Ройса. Американец стоял между  ней  и
резной двойной  дверью,  ведущей,  как  она  считала,  на  улицу,  и  ее
единственной мыслью, как у загнанного в угол зверя,  было  вырваться  из
западни.
   Ройса удивила бешеная энергия оборванца. Схватив его  за  плечи,  он,
словно шутя, поднял напавшего драчуна и  держал  его  так,  несмотря  на
неистовые удары.
   Взбешенная,  Пип  окончательно  потеряла  голову  и,  стиснув   зубы,
прошипела: .
   - Если случится так, что я обрету свободу, обещаю тебе: я  непременно
вырежу твою печенку и заставлю тебя ее съесть!
   - Что ты говоришь, мой тигренок! Ты не ошибаешься?.. Ты же  собирался
вырезать кое-что почище печени? - весело спросил Ройс, однако брови  его
приподнялись: мальчик, оказывается, безукоризненно владеет языком  -  не
английским трущоб, а английским салонов. Интересно.  Ребенок  не  только
поразительно похож на графа Сен-Одри,