естели слезы.
   Янси,  выругавшись  про  себя,  крепко  прижал  Сару  к  груди.   Его
сверкающие золотисто-карие глаза пристально смотрели на нее.
   - Ты можешь меня ненавидеть рассудком,  amiga,  -  угрюмо  проговорил
Кантрелл, - но твое маленькое  сладкое  тело  относится  ко  мне  совсем
по-другому. Оно сгорает от страсти и обожает меня, если  только  прошлая
ночь не была сплошным притворством с твоей  стороны.  И  прежде  чем  ты
отвергнешь  мое  предложение  успокоиться  и  вести  себя  как  положено
взрослой женщине, а не маленькой девочке,  подумай  о  ребенке.  Ты  уже
наверняка носишь в себе моего ребенка, так подумай хотя бы о нем!  -  Он
сделал короткую паузу и многозначительно добавил:
   - И вот еще что, Сара. С сегодняшнего дня  ты  будешь  спать  в  моей
кровати и в моих объятиях, и это не будет зависеть  от  того,  будем  мы
мужем и женой  или  не  будем!  Если  тебе  больше  нравится  быть  моей
любовницей и подарить мне незаконнорожденного ребенка, вместо того чтобы
стать законной женой и родить наследника моих богатств, выбирай, - но  в
любом случае ты будешь спать в моей постели. Я так решил  и  даже  готов
для этого, если понадобится, приковывать тебя к ней цепями!
   Сара поверила  ему.  Угроза,  таившаяся  в  его  пылающих  глазах,  в
напряженной линии подбородка,  в  сурово  поджатых  тонких  губах,  была
чересчур сильной, чтобы ее можно было игнорировать. Она знала, что  Янси
не шутит.

***

   Если кому-то из присутствовавших на свадьбе и показалось, что невеста
подозрительно бледна и находится мыслями где-то далеко, а  жених  угрюм,
то воспитанность не позволила говорить об этом вслух.
   Двадцать шестого июня 1867 года от рождества  Господа  нашего  стояла
полуденная жара, в  голубом  небе  пылало  яркое  солнце.  Взволнованные
жители "Солнечного ранчо" высыпали на улицы. Янси Кантрелл брал  в  жены
Сару Кантрелл, в девичестве  Роулингс.  Несмотря  на  отсутствие  у  них
особого энтузиазма, жених и невеста умело играли свои роли. Став мужем и
женой  и  выйдя  из  церкви,  они  с  улыбками  принимали  поздравления,
сыпавшиеся со всех сторон. Гости своим ликованием  с  лихвой  восполняли
недостаток радости, которой почему-то  не  светились  лица  новобрачных.
Отовсюду неслись смех, громкие крики, бренчание  гитар,  временами  даже
гремели выстрелы.
   На центральном дворе стояли длинные столы, ломившиеся от яств и  вин,
текилы и крепкого  темного  пива,  сваренного  в  деревне.  Едва  начали
сгущаться сумерки, зажглись сотни свечей и фонариков. Шумное празднество
продолжалось еще долго после того,  как  новобрачная  скрылась  в  доме.
Янси,   выпивший   несколько   стаканов   текилы,   остался    принимать
поздравления. В прохладном ночном воздухе еще долго слышались звон гитар
и треск кастаньет.
   Сара пришла в свои новые апартаменты. Мария с улыбкой проводила ее  в
ту часть дома, где ей теперь предстоит жить с Янси. Служанка пребывала в
полной уверенности, что молодому  захочется  поскорее  присоединиться  к
супруге, к тому же она намеревалась побыстрее вернуться  за  праздничный
стол.
   Она быстро раздела сеньору и помогла  ей  надеть  ночную  рубашку  из
нежного белого муслина. Воротник рубашки украшали затейливые кружева,  а
подол -  бледно-желтые  бутоны  роз.  На  кровать  был  кинут  роскошный
пеньюар. Сара позволила служанке надеть его на себя.  Когда  черноглазая
мексиканка с лукавой улыбкой взяла ее за руку, Сара  подумала,  что  она
отведет ее в спальню мужа. Однако Мария подвела девушку к широкой двери,
за которой располагался уютный  маленький  дворик,  окруженный  высокими
стенами. Ночной  воздух,  дворика  был  наполнен  благоуханием  жасмина,
цветущих апельсинов и роз. Посреди стоял железный  столик  со  стульями,
рядом виднелась тележка с несколькими  блюдами,  накрытыми  крышками.  В
центре стола возвышалась ваза с огромными белыми розами, тут  же  тускло
поблескивал  серебряный  канделябр  со  свечами.   Сара   взглянула   на
заставленный хрусталем, хрупким фарфором и старинным серебром столик,  и
к ее горлу подкатил ком.
   Дворик  был  поистине  романтически  прекрасен,  его   красоту   лишь
подчеркивало доносившееся сюда негромкое бренчание гитар. Сара в который
раз задень пожалела, что радостное настроение и ожидание необыкновенного
праздника, с которыми она проснулась утром, безвозвратно исчезли.
   - Очень красиво,  si?  -  озабоченно  поинтересовалась  Мария.  В  ее
преданных глазах промелькнула тревога после того, как она  не  дождалась
никакой реакции от Сары. - Мы с mi madre приготовили вам с сеньором Янси
маленький сюрприз Мы хотели удивить вас.
   Сара откашлялась и пробормотала:
   - Замечательный сюрприз, Мария! Вы с матерью так добры и  внимательны
к нам! Я не сомневаюсь, что мой м.., муж тоже поблагодарит вас.
   - А мне кажется, что сеньор Янси ничего даже не заметит, - со  смехом
покачала головой служанка. - Как можно что-то замечать,  если  вас  ждет
красавица жена!.. А сейчас мне лучше уйти. Не хочу, чтобы  он  пришел  и
застал меня здесь.
   Мария быстро вышла из комнаты, и  Сара  осталась  наедине  со  своими
грустными  мыслями.  "Как  же  так  получилось,  что   все   мигом   так
омрачилось?" - с горечью спросила она себя. Ей казалось, что  с  первого
же момента их встречи с Янси Кантреллом она вынуждена преодолевать  одно
препятствие за другим! Вновь и вновь девушка придумывала объяснения  его
вызывающему поведению, убеждала себя в том, что люди,  говорящие  о  нем
плохо, ошибаются, что они толком не знают его характера  и  не  понимают
мотивов поступков.  Но  сейчас  ей  было  очень  трудно  заставить  себя
поверить в то, что Энн заранее подстроила сцену  благодарности  в  своей
комнате. Конечно, миссис Шеллдрейк была непревзойденным мастером интриг,
а Сара - робкой и неопытной девушкой, но...
   С  тяжелым  вздохом  Сара  отвернулась  от  празднично  накрытого   и
сверкающего хрусталем стола и запретила себе думать о том, что причинило
ей такую боль. Она вышла из дворика и направилась к  себе  с  намерением
лечь спать. Вдруг дверь распахнулась, и она увидела на пороге Янси.
   Сара  ошеломленно  воззрилась  на  супруга.  Да,  Янси  Кантрелл  был
ослепительно красив. Перед таким мужчиной  не  устояло  бы  сердце  даже
самой неприступной женщины, подумала Сара.  Он  стоял,  прислонившись  к
двери, и пристально смотрел на жену,  как  бы  сокращая  разделяющее  их
пространство.
   Его черные волосы живописно растрепались, один  локон  упал  на  лоб,
золотисто-карие глаза блестели. Сердце Сары, которое упрямо отказывалось
прислушиваться к доводам разума, забилось быстрее. Янси только что встал
из-за стола и еще не успел переодеться.  На  нем  были  короткая  черная
куртка, отделанная кружевами и золотым шитьем, черные бархатные штаны  и
начищенные до блеска сапоги. Штаны украшали кружева и крошечные  золотые
колокольчики.  Картину  завершал  алый  шелковый  пояс,  перепоясывающий
тонкую талию. Его свадебный костюм, который сидел на нем как влитой, был
великолепен  и  выгодно  подчеркивал  его  стройную  фигуру  и   длинные
мускулистые ноги.
   Золотисто-карие глаза Янси сверкнули.  Он  оторвался  от  двери  и  с
грацией сильной и гибкой пантеры неторопливо двинулся к Саре. Мелодичный
звон маленьких колокольчиков сопровождал каждый его шаг. Он  остановился
перед супругой, и в комнате воцарилась оглушительная тишина.
   Сара старалась не смотреть на мужа, опасаясь,  что  не  выдержит  его
почти осязаемой мужской притягательности, которая так и била через край.
Она упрямо смотрела куда-то поверх его  левого  плеча.  Сара  ненавидела
его, но еще  сильнее  ненавидела  себя  за  предательскую  легкую  дрожь
возбуждения, пронзившую ее тело в то самое мгновение, когда она  увидела
его в дверях.
   Сара так сосредоточилась на том, чтобы  не  смотреть  на  Янси,  что,
когда он взял ее за подбородок и приподнял лицо, испуганно вздрогнула от
неожиданности и пристально посмотрела ему в  глаза.  Там  бушевал  огонь
страсти. Ее соски вдруг затвердели и набухли, лицо залил густой румянец.
Янси Кантрелл с улыбкой посмотрел на ее хмурое  лицо.  Он  был  готов  к
такому приему.
   - Хотелось бы мне знать, - вкрадчиво начал он слегка заплетающимся от
выпитой  текилы  языком,  -  что  я   сделал   такого,   чтобы   вызвать
неудовольствие моей жены сразу же после свадьбы?
   Глаза Сары угрожающе сверкнули.
   - Я не хотела выходить за тебя замуж! - выдавши  она.  -  Ты  вынудил
меня стать твоей женой,  но  не  рассчитывай,  что  я  буду  прыгать  от
радости!
   Янси сурово поджал губы, улыбка медленно сошла с его лица. Он  крепче
обхватил подбородок  девушки  пальцами  и  произнес,  слегка  растягивая
слова:
   - Мне жаль, что ты так относишься к нашему браку, милая,  но  до  тех
пор, пока ты будешь находиться в моей постели, по крайней мере  один  из
нас будет рад и счастлив!
   - Какой же ты все-таки  негодяй!  -  Гнев,  вызванный  предательством
любимого человека, вырвался наружу, и для убедительности своих слов Сара
влепила ему звонкую пощечину.
   Звук пощечины эхом заметался по комнате. - Я ненавижу тебя! Я не хочу
быть в твоей постели!
   Сара сама не ожидала от себя такого всплеска эмоций.
   Дрожа от гнева, она зло смотрела на  мужа.  Выражение  его  красивого
смуглого  лица  не  предвещало  ничего  хорошего,  и,  испугавшись,  она
непроизвольно сделала шаг назад, собираясь обратиться в бегство.
   Однако ее попытка сбежать оказалась тщетной.
   Она едва начала отворачиваться  от  Янси,  когда  его  длинная  рука,
быстрая, как молния,  обхватила  ее  талию.  Не  успела  Сара  и  глазом
моргнуть, как уже находилась в его объятиях и с ужасом  обнаружила,  что
он возбужден, что его плоть тверда, как сталь.
   Глаза  Янси,  горячие,  словно  расплавленное   золото,   впились   в
испуганные глаза Сары.
   - О да, моя дорогая Сара, неужели ты рассчитывала, что твое нежелание
исполнять супружеские обязанности застанет меня врасплох? Неужели ты  не
видела, что я ждал этого мгновения с той самой минуты, как мы  вышли  из
деревенской церкви? Если хочешь знать, я уже не  один  месяц  рисовал  в
своем воображении нашу первую брачную ночь. - И он продолжал  с  угрюмой
улыбкой:
   - И неужели ты думаешь,  что  после  всех  препятствий,  которые  мне
пришлось преодолеть на пути к венцу, я соглашусь отказаться от того, что
теперь принадлежит мне по праву?
   Сара изо всех сил старалась вырваться из его объятий, но понимала всю
тщетность своих усилий.
   - Я не хочу тебя! - вне себя от  ярости  выкрикнула  она.  -  Я  тебя
ненавижу! Немедленно отпусти меня!
   Янси рассмеялся, но в его смехе слышались горькие нотки.
   - Боюсь, это невозможно, моя милая. Ведь теперь ты моя жена!.. Что же
касается того, что ты меня не хочешь... - Он опять невесело улыбнулся. -
Поверь мне, chica, скоро ты захочешь меня! Я тебе это обещаю.
   Сара увидела подтверждение обещания в его глазах,  но  не  прекратила
попыток вырваться. Одной рукой Янси крепко прижимал ее  к  себе,  другой
схватил за подбородок, заставляя успокоиться, и впился в губы  страстным
поцелуем.
   Его губы пахли табаком и текилой. Казалось, Янси даже не замечает  ее
отчаянных усилий освободиться. Его губы и язык брали у нее  то,  что  он
хотел. Все его внимание было сосредоточено на  том,  чтобы  получить  от
поцелуя  побольше  удовольствия,  чтобы   проверить,   какие   сокровища
скрываются за ее сладкими манящими губами. Ничто в жизни  не  возбуждало
Янси так сильно, как запах Сары, ее опьяняющий вкус.
   Молодая женщина отчаянно боролась с предательскими чувствами, которые
так яростно проснулись к жизни внутри  нее.  Она  сопротивлялась  магии,
которую он на нее насылал. Она не хотела, чтобы глубоко в  животе  вновь
зародился  поток  горячего  всепоглощающего   желания,   которое   потом
промчится через все ее тело. Не хотела, чтобы в груди бешено  колотилось
сердце, не хотела испытывать ноющую  боль  в  набухших  грудях,  которым
хотелось, чтобы к  ним  прикоснулся  его  язык.  Сара  не  хотела  вновь
отдаваться во власть всех этих пленительных ощущений. Сейчас она  желала
только одного - ненавидеть его. Но, о  Господи!..  Как  же  трудно  было
ненавидеть Янси, когда он прижимался к ней своим длинным твердым  телом,
когда ее гордая плоть, упрямо  отказывающаяся  слушать  голос  рассудка,
таяла и сливалась с его плотью, когда его голодные губы касались ее губ,
а язык метался в  поисках  ее  языка.  Воспоминания  о  вспышке  страсти
прошлой ночью,  понимание  того,  что  он  может  подарить  ей  неземное
наслаждение, делали эту  борьбу  бесполезной  и  заранее  обреченной  на
неудачу.
   Сара чувствовала, что тонет, погибает...  Ее  молодое  здоровое  тело
жадно отвечало на ласки мужа.
   Наконец Саре удалось собрать все силы и вырваться от него.  И  теперь
она смотрела на Янси, учащенно дыша. Она понимала, что глаза выдают  ее,
что в них он читает ее тайное желание.
   Как человек, пробуждающийся  от  тяжелого  наркотического  сна,  Янси
Кантрелл не отрываясь смотрел на жену. Долго длился поединок их глаз. Не
говоря ни слова, Янси с тихим вздохом начал медленно  раздеваться.  Сара
задрожала. Грациозными, без всякой  суеты  движениями  он  снял  с  себя
сапоги, отбросил в сторону короткую куртку и, расстегнув белую  рубашку,
вытянул ее из алого пояса и  брюк.  Сейчас  он  был  похож  на  огромную
пантеру с гривой черных волос. А его немигающий взгляд все  так  же  был
прикован к Саре. Ее сердце  билось  с  такой  яростной  силой,  что  она
испугалась, как бы оно не выскочило из груди.
   - Ты  уверена,  -  вкрадчиво  спросил  Кантрелл,  -  что  это  должно
произойти именно так?
   Сара кивнула, хотя и не понимала, к чему он клонит.
   Тихо вздохнув, Янси стремительно бросился на нее.  Девушка  испуганно
вскрикнула и попыталась скрыться в своей комнате, но он быстро догнал ее
и  больно  обхватил  сильными  руками.  Потом  поднял  в  воздух  легкое
извивающееся тело и перебросил его через плечо.
   Сара изо всех сил колотила кулаками по широкой мускулистой спине Янси
и яростно пинала его ногами, но он не обращал на нее никакого  внимания.
Оказавшись у постели, он  бросил  ее  на  пуховую  перину,  а  сам  стал
лихорадочно стаскивать с себя рубашку. От страха  и  вдруг  вспыхнувшего
желания у Сары перехватило дыхание. Янси сдернул с себя алый пояс брюк и
бросился на кровать. Только  тогда  девушка  очнулась  от  оцепенения  и
попыталась откатиться в сторону.
   Янси прохрипел какое-то ругательство и грубо  схватил  ее  за  талию.
Сара сопротивлялась. Но силы были  слишком  неравны,  и  поэтому  борьба
продолжалась недолго. Не прошло и минуты, как руки девушки были  связаны
алым шелковым поясом и крепко привязаны  к  изголовью  кровати  красного
дерева. В комнате слышно было лишь тяжелое  дыхание.  От  борьбы  волосы
Янси еще больше растрепались,  обнаженная  мускулистая  грудь,  покрытая
черными волосами, часто вздымалась.
   Зажав женщину между бедер, он сел на нее верхом. Пеньюар и сорочка на
Саре сбились, и  ее  длинные  стройные  ноги  обнажились.  С  трепещущей
грудью, разметавшимися по подушке  волосами,  она  яростно  смотрела  на
смуглое лицо мужа.
   Янси Кантрелл долго не  мог  оторвать  зачарованного  взгляда  от  ее
ритмично вздымающейся груди. Сара прекрасно понимала,  что  находится  в
его власти и не может противостоять.  Ей  было  стыдно  признаться  даже
самой себе, что бурное сражение и беспомощность сильно возбудили ее.
   Понимание, что он может  сделать  с  ней  все,  что  захочет,  только
подливало масла в огонь желания.  Даже  шелковый  пояс,  связывающий  ее
запястья, не столько пугал, сколько возбуждал. Сара  изумленно  спросила
себя, как и когда она превратилась в такую испорченную женщину. Нет, она
не виновата, горестно подумала она, во всем виноват он, Янси.
   Это он сделал ее такой, и она ненавидит его за это!
   Ненавидит! Ненавидит!
   Словно прочитав ее мысли, Янси Кантрелл хмуро ухмыльнулся и  медленно
лег на нее сверху. Потом, как бы дразня, провел губами по губам  Сары  и
прошептал ей в рот:
   - А сейчас, моя дорогая женушка, я докажу  тебе,  что  ты  совсем  не
знаешь, о чем говоришь, когда утверждаешь, будто не хочешь меня!
   Сара забормотала что-то, но Кантрелл  заставил  ее  замолчать  долгим
страстным поцелуем.  Он  хотел,  чтобы  она  ответила  на  него.  Бежали
секунды, но  Сара  упрямо  отказывалась  отвечать  на  сладкий  зов,  на
мучительную пытку, которой  подвергал  ее  его  язык,  и  изо  всех  сил
продолжала борьбу с неумолимо растущим  желанием.  Янси  уже  был  готов
смириться с неудачей, но вдруг ее губы потеряли упругость, а  язык  стал
сначала робко, а потом все требовательнее отвечать на толчки его языка.
   Кантрелл весь задрожал от  ликования.  Она  его  жена!  Его  женщина!
Сейчас он был уверен, что  она  сама  поймет  это  намного  раньше,  чем
кончится эта ночь.
   Не собираясь развязывать Сару, Янси продолжал осыпать  ее  страстными
поцелуями, нежно гладить лицо и  прижиматься  к  ней  всем  телом.  Сара
беспомощно отвечала на его ласки, как  весенний  цветок  отвечает  лучам
солнца. Рот Сары отчаянно искал его губы, когда они скользили по ее щеке
или нежно пощипывали мочку уха. Она чувствовала горячее дыхание Янси.
   Нестерпимо сладкое обещание, которое таили  ее  губы,  заставило  его
вернуться ко рту, и он опять крепко прижался к ее губам,  вонзив  жадный
язык в сладкую мякоть ее рта.
   Скоро одних поцелуев стало мало Янси, и он крепко прижал ее к себе. И
когда Сара выгнулась, предлагая ему  всю  себя,  из  глубины  его  горла
вырвался хриплый стон. Она  уже  перестала  сопротивляться  и  полностью
отдалась во власть желанию своего тела.  Сара  уже  забыла,  почему  так
долго и упрямо отвергала его. Сейчас она  не  сомневалась,  что  нет  на
свете ничего приятнее этих ласк. Ее губы изголодались по  его  поцелуям,
руки и ноги тосковали по его рукам, ее тело жадно  требовало,  чтобы  он
поскорее овладел им.
   Тихий шорох подсказал Янси, что это тонкая ткань ночной рубашки  Сары
трется о его обнаженную грудь.
   Он сел и уставился на желтые бутоны роз, прячущие от его глаз то, что
он больше всего хотел видеть. Его руки быстро нашли воротник рубашки,  и
через секунду в ночной  тишине  послышался  громкий  треск  разрываемого
муслина. Янси отбросил в стороны концы сорочки - с радостной улыбкой,  с
бешено  стучащим  сердцем  он  любовался  роскошным  белым  телом,   еще
несколько секунд назад скрытым от его жадного взора.
   Янси  смотрел  на  стройное  девичье  тело,  пожирал  его  с  тем  же
восторгом, какой испытывает умирающий  от  голода  путник,  увидевший  в
пустыне, в  мареве  миража,  заставленные  яствами  и  напитками  столы.
Томимый голодом и жаждой любви,  он  нагнул  голову  и  с  беспредельной
нежностью легонько укусил соблазнительно торчащий розовый сосок. Никогда
в жизни ему  не  доводилось  пробовать  ничего  вкуснее,  подумал  он  и
осторожно обхватил сосок зубами.
   Потрясенная  своей  беспомощностью  и  глубиной  желания,  Сара  тихо
застонала. Когда его губы и  зубы  коснулись  соска,  ее  тело  охватили
неописуемые словами ликование и восторг.
   Он нежно посасывал требовательную девичью плоть, а она,  позабыв  обо
всем на свете, неистово извивалась,  удерживаемая  путами,  ей  хотелось
приласкать его и возбудить так же, как он возбудил ее.
   По животу разлилась мучительно сладкая боль.  Скоро  она  выросла  до
таких размеров, что единственной  мыслью  Сары  стало  желание  поскорее
унять ее. Она сгорала от желания, мучительно ноющий треугольник между ее
ног взмок и пульсировал в тоске  по  невыразимому  наслаждению,  которое
может подарить твердая мужская плоть.
   Но Янси не торопился овладеть ею. Он  продолжал  неторопливо  ласкать
Сару, время от времени возвращаясь к ее рту и как  бы  желая  подбросить
еще дров в огонь, бушующий в н