м и даже веселым.
   - А знаешь, - доверительно шепнул он на ухо дяде, когда они  выходили  из
библиотеки, - этот марьяж с американцем может оказаться не такой  уж  плохой
штукой!
   В  оставшиеся  до  объявления  о  помолвке  часы  Микаэла  при   малейшей
возможности напоминала родственникам о своем нежелании  выходить  замуж.  Но
это ничего не изменило.  Все  говорили,  что  дело  решено.  Все  они  стали
заложниками обстоятельств, и о ее предстоящей свадьбе  с  американцем  будет
объявлено  сегодня  вечером.  Жан  и  Франсуа  уже  успели  обсудить  с  Хью
финансовые вопросы. Как сообщил  удивленный  брат,  Ланкастер  отказался  от
приданого. Правда, затем, когда они уже спускались по лестнице к гостям,  он
заявил, что американец  не  так  уж  бескорыстен.  Его  молодая  жена  имеет
десятипроцентную долю в "Галланд, Ланкастер и Дюпре". Так  что  Хью  получит
то, что хотел.
   Дальше все напоминало ей кошмарный сон. Бал начался как  обычно.  Микаэле
даже в какой-то момент показалось, что ничего сегодня и не случится. Но лишь
только она немного успокоилась, Жан, призывая гостей к вниманию, постучал по
своему хрустальному бокалу, а возле нее оказался Хью.  Сердце  встрепенулось
как испуганная птица. Все кончилось! Судьба ее решена! С  трудом  передвигая
ноги, она под руку с Хью направилась к тому месту, где стоял Жан. Следом  за
ними следовали Лизетт и Франсуа.
   Остановившись в центре зала, Микаэла невольно оперлась на теплую  сильную
руку Хью и, как ни странно, ощутила, что ей  стало  немного  спокойнее.  Она
незаметно скосила на него глаза. Что-либо понять  по  повернутому  к  ней  в
профиль лицу Хью было невозможно. А ей неожиданно так захотелось  узнать,  о
чем он думает сейчас. Удовлетворен  тем,  что  произошло?  Сомневается,  что
поступил правильно?
   Жан между тем безукоризненно продолжал исполнять  взятую  на  себя  роль.
Убедившись, что все смотрят на  него,  он  загадочно  улыбнулся,  выдерживая
паузу, затем весело и торжественно произнес:
   - Друзья мои, настало время раскрыть вам секрет,  который  мы  хранили  в
течение этих дней. Счастлив сообщить  вам,  что  моя  дорогая  племянница  и
американец Хью  Ланкастер  решили  стать  мужем  и  женой.  Вы  знаете,  как
нетерпеливы влюбленные, а потому мы решили, что свадьба состоится уже  через
три недели.
   Слившиеся  в  один  общий  вздох   восклицания   и   возгласы   удивления
свидетельствовали о том, что новость для всех  была  полным  сюрпризом.  Зал
наполнился   шепотом   ошеломленных    гостей,    удивленными    возгласами,
поздравлениями. Лица  нескольких  старых  креолов,  правда,  выражали  явное
неодобрение. Но большинство присутствующих радовались  совершенно  искренне.
То, что родственники Микаэлы были счастливы, никто не сомневался.
   Микаэла и  глазом  не  успела  моргнуть,  как  ее  окружила  целая  толпа
возбужденных нарядных людей. Импульсивные креолы,  расталкивая  друг  друга,
спешили с поздравлениями и поцелуями. Со всех сторон  раздавались  пожелания
счастья  и  удачи.  Этот  шум  и   мельтешение   лишь   усиливали   ощущение
ирреальности. Единственным подтверждением того, что все  это  происходит  на
самом деле, была рука Хью, па которую она опиралась.
   Среди окруживших  ее  людей  Микаэла  различила  Алису  Саммерфилд  и  ее
родителей, которые сумели наконец протиснуться к молодым. Ей показалось, что
лица их более напряжены и холодны, чем у остальных поздравлявших. Но она тут
же одернула себя, решив, что это ей просто показалось  из-за  донесшихся  до
нее слухов об особых отношениях между этой молодой  американкой  и  Хью.  На
самом деле, если Саммерфилды и были  недовольны,  они  не  проявили  это  ни
единым жестом.
   - Джон будет счастлив, мой мальчик, - вежливо произнес отец Алисы, крепко
пожимая руку Хью. - Я рад. Прими мои поздравления.
   Мисс Саммерфилд добавила несколько коротких фраз в том же духе. Наступила
очередь самой Алисы.
   - Поздравляю вас обоих, - прошептала она.  Лицо  ее  казалось  совершенно
бесстрастным. Лишь когда она посмотрела на Хью, в глазах ее мелькнуло что-то
похожее на боль или гнев. Конечно, она была огорчена и растеряна.
   Под восхищенными взглядами гостей Хью вручил невесте великолепное золотое
кольцо,  искусно  украшенное  большими   жемчужинами.   Глаза   окончательно
ошеломленной Микаэлы удивленно блеснули.
   - Неужели, милая, ты думала, что я могу забыть  о  самом  важном  символе
помолвки? - тихо спросил Хью, целуя ее в бледную щеку.
   - Нет. Но когда вы?..
   - Я встал сегодня на рассвете и поскакал в Новый Орлеан, - прошептал  Хью
в самое  ухо.  -  Вернулся  совсем  недавно.  Едва  успел  принять  ванну  и
переодеться. - Он загадочно посмотрел ей в глаза. - Я  не  хотел  заставлять
свою невесту ждать.
   Микаэла смотрела на Хью,  не  зная,  что  ответить.  Она,  конечно,  была
тронута его поступком и в то же время  ждала  какого-то  подвоха.  Ведь  она
совершенно не знает его. Он иностранец, человек, с молоком матери  впитавший
другую культуру и неведомый  ей  образ  мыслей.  И  этот  человек  будет  ее
мужем... Девушка вздохнула, решив положиться на старую креольскую  мудрость:
лучшее для жены - видеть в поступках мужа хорошую сторону.
   - Спасибо. Это очень мило с вашей стороны, -  тихо  сказала  она,  слегка
улыбнувшись.
   - И это все? - удивленно поднял брови Хью. - И не  будет  никаких  колких
замечаний? Неужели, став женихом, я перестаю быть мишенью для твоих острот?
   Ответить помешал Джаспер. Пробившись наконец  к  другу,  он  бесцеремонно
хлопнул его по спине.
   - Mon ami! Я искренне рад! - громко воскликнул он. - Не я ли говорил, что
тебе следует жениться непременно на  креолке?  Я  просто  счастлив,  что  ты
наконец последовал моему совету! - Сияя зелеными глазами,  он  повернулся  к
Микаэле и, не дав ей опомниться, расцеловал в обе щеки. - Не забывайте,  что
своим счастьем вы  обязаны  Джасперу  де  Марко,  cherie,  и  я  обязательно
потребую оплаты. - Хью озорно подмигнул ей. - Попробуйте только  не  назвать
своего первенца в мою честь! Считаю также,  что  будет  несправедливо,  если
кто-то иной, а не я стану его крестным отцом!
   Смущенная Микаэла покрылась румянцем.
   - А как же быть, если у нас будут только девочки? - поспешил ей на помощь
улыбающийся Хью.
   - О нет! Я не сомневаюсь, что увижу, как целый отряд молодых  Ланкастеров
наведет здесь шороху, заставляя сходить с ума всех юных креолок в округе.
   Прошло еще добрых полчаса, прежде чем волнение гостей немного успокоилось
и Микаэла смогла  выскользнуть  из  комнаты.  Оставшись  наконец  одна,  она
задумчиво смотрела на загадочно  поблескивающее  в  лунном  свете  кольцо  с
жемчужинами.
   Она обручена! О Боже, что это - сказочный сон или ночной кошмар?
   - Полагаете, что вы поступили разумно, не так ли? -  неожиданно  услышала
она за спиной голос Алисы Саммерфилд и резко повернулась.
   Тонкие губы американки были плотно сжаты, в глазах светилась ненависть.
   - Я сожалею, мадемуазель, - пролепетала Микаэла, - что невольно причинила
вам боль, но...
   - Сожалеете! - не дала ей договорить Алиса.  -  Я  не  нуждаюсь  в  вашем
сожалении! - Она сжала кулачки. - Не знаю уж, какими хитростями вы вырвали у
него обещание жениться, но можете мне поверить - жалеть надо вас, а не меня!
- зло усмехнулась американка. -  Он  любит  меня!  Мы  вот-вот  должны  были
пожениться, но вы украли его у меня! -  с  горечью  произнесла  она,  гневно
сверкая глазами. - Это сейчас вы думаете, что победили. Однако  очень  скоро
поймете, что значит быть женой человека, которого вынудили жениться на себе.
   В  голове  Микаэлы  шевельнулось  неприятное  подозрение.   Неужели   Хью
рассказал этой девице о предшествующих помолвке обстоятельствах?
   - Ас чего это вы взяли, мадемуазель, что его кто-то принуждал? - спросила
она спокойно, хотя голос выдавал внутреннее напряжение.
   Смущение, мелькнувшее в глазах Алисы  еще  до  того,  как  она  ответила,
немного успокоило Микаэлу.
   -  Потому...  Потому  что  он  собирался  жениться  на  мне,   -   упрямо
пробормотала   американка,   презрительно   взглянув   на   собеседницу.   -
Следовательно, вы могли заполучить его только с помощью какой-то уловки.
   Микаэле стало окончательно ясно,  что  Хью  ничего  не  рассказал  Алисе.
Появившаяся было неприязнь исчезла.  На  смену  пришло  другое  чувство.  Ей
действительно стало больно за эту ни в чем не повинную, несчастную  девушку.
Она ведь уверена, что Хью ее любит, и ждала, что он женится на ней.
   - Могу лишь еще раз выразить вам свое сожаление. Мне  жаль,  что  вы  так
огорчены, но помочь ничем не могу.
   Микаэла произнесла это искренне.  Она  сочувствовала  Алисе,  хоть  та  и
пыталась обидеть ее. Впервые пришла мысль, что  помолвка  с  Хью  меняет  не
только ее жизнь. Алисе куда хуже сейчас.
   Подчиняясь не столько голосу рассудка, сколько сердца, Микаэла сжала руку
собеседницы и мягко сказала:
   - Мне в самом деле жаль, что случившееся сегодня причинило вам  боль.  Но
возможно, вам стоит лучше подумать о будущем. Вы молоды и красивы. Наверняка
появится кто-то еще, кто сумеет тронуть ваше сердце.
   - Мне не нужен никто другой! Только Хью!  -  воскликнула  Алиса,  вырывая
руку.
   Это был настоящий крик души.
   - Ерунда! - резко сказала Микаэла, которую начал утомлять этот  разговор.
- Не стоит так переживать. Поверьте мне, мадемуазель, если  бы  это  было  в
моей власти, я бы охотно вернула его вам!
   Голубые глаза американки округлились.
   - Вы хотите сказать, что он вам не нужен? Этого не  может  быть!  Он  так
красив и к тому же очень богат.
   Микаэла поняла, что язык  опять  подвел  ее.  Еще  немного,  и  она  сама
раскроет неприятную тайну, которую ценой таких усилий удалось  скрыть  семье
Дюпре.
   - Конечно же, он нужен  мне,  -  быстро  сказала  она.  -  Ведь  вы  дали
совершенно справедливую оценку: он красив и богат.
   Но смутных подозрений, возникших в душе Алисы, это не рассеяло.
   - Мне известно, что он вас не любит... - зашептала она, пристально  глядя
в глаза собеседницы, - и вы, судя по всему, от него  не  без  ума...  -  Она
понимающе кивнула. - Вы выходите замуж из деловых соображений.
   Произнесенные льстивым голосом слова настораживали  еще  больше.  Желания
обсуждать причины своего решения у Микаэлы не было. Да  и  ее  отсутствие  в
зале уже могли заметить, - Вы вольны думать все что угодно,  мадемуазель,  -
холодно произнесла она. - Не сочтите за грубость, но мне  пора  вернуться  к
гостям.
   Микаэла повернулась и пошла в зал, не обращая внимания,  идет  ли  следом
Алиса или нет. Слова американки больно задели ее. То, что Хью ее  не  любит,
она подозревала. Но одно дело - знать самой, иное - услышать это  от  другой
женщины. Слова Алисы жгли как раскаленные иглы.  Оглянувшись  украдкой,  она
отметила, что американка тоже вошла в зал и, ослепительно улыбаясь,  подошла
к Хью. Микаэле это совсем не понравилось. Она даже ущипнула себя за  руку  и
несколько раз тихо повторила, что не должна и не может ревновать.
   Неизвестно, стала ли она ревновать, если бы услышала, о чем они говорили,
скорее всего это ее бы удивило и даже ошеломило.
   Кокетливо  взглянув  на  Хью  сквозь  грани  хрустального  бокала,  Алиса
произнесла:
   - Знаете, а она ведь не любит вас.
   Хью небрежно усмехнулся. Первым его намерением было  просто  не  обращать
внимания на уколы уязвленной девушки. Но любопытство пересилило.
   - И что же вам позволило сделать такой вывод? - спросил  он  безразличным
тоном.
   - Очень интересный разговор, который только что у нас  с  ней  состоялся.
Она мне сама сказала. Глаза Хью сузились.
   - Она сама сказала это?
   - Гм... Примерно это, а еще то, что ваша свадьба - не более  чем  сделка.
Она была очень откровенна на этот счет, - Алиса многозначительно  посмотрела
на собеседника, прикидывая про себя силу удара. - Мадемуазель Дюпре  выходит
за вас потому, что вы единовластный  распорядитель  самого  большого  пакета
акций "Галланд, Ланкастер и Дюпре". Ваша свадьба  -  большая  удача  для  ее
семьи. - Она осуждающе улыбнулась. - Вы же знаете  креолок.  Они  готовы  на
любые жертвы ради семьи. Жаль, что вы попались в этот капкан.
   Хью отыскал взглядом стоящую в противоположном  углу  зала  Микаэлу.  Его
невеста разговаривала с братом и весело улыбалась.
   - А почему вы думаете, что я попался? - спокойно произнес он.  -  Вам  не
приходило в голову, что я  по  собственной  воле  и  с  радостью  женюсь  на
Микаэле?
   - Это несерьезно! А как же  наши  отношения?  -  спросила  Алиса,  слегка
покраснев.
   - О каких отношениях вы говорите? - спокойно уточнил Хью, не  без  усилия
отводя взгляд от невесты.
   - Ну...  Я  полагала,  -  стараясь  справиться  с  волнением,  прошептала
девушка, - что ваше внимание дает мне право надеяться...
   - Я был и остаюсь другом вашей семьи, - не дал ей завершить фразу Хью.  -
В Новом Орлеане вы оказались впервые. Я просто  старался  помочь  вам,  чем,
мог.
   Алиса несколько секунд молча смотрела ему в глаза.
   - И это все, что  заставляло  вас  так  часто  бывать  в  нашем  доме?  -
произнесла она наконец дрогнувшим голосом.
   - Это и еще, конечно, то,  что  я  числю  себя  среди  поклонников  вашей
красоты.
   Губы Алисы дрогнули, однако она сумела взять себя  в  руки  и  уже  через
несколько секунд улыбнулась, а затем даже тихонько засмеялась.
   - О, - воскликнула она, - я совсем забыла о мсье Д'Арами!  Я  же  обещала
ему следующий танец.
   С этими словами она отошла от Хью с гордо  поднятой  головой,  уверенная,
что ей удалось посеять семена недоверия между Микаэлой и Хью.

***

   Оставшиеся до свадьбы дни Микаэла продолжала жить как во сне. Она злилась
на судьбу, которая сыграла с ней такую злую шутку, и на будущего мужа, из-за
которого все это и произошло. Но в глубине души росло чувство, в котором она
не хотела признаться даже себе, - она не просто  была  готова  начать  новую
жизнь с Хью Ланкастером, но с нетерпением и сердечным трепетом  представляла
себя его женой. Девушка гнала эти  мысли,  напоминая  себе,  что  все  время
пыталась оттолкнуть  его.  Но  обманывать  можно  других.  Она-то  прекрасно
помнила, как все в ней менялось при одном взгляде его серых глаз.  Одна  его
улыбка - и душа начинала петь. А тот поцелуй!..  Нет!  Глупости.  Нашла  что
вспоминать! Куда важнее подумать о другом. Он ведь сам клялся,  что  никогда
не женится на ней. Алиса призналась, что они с Хью любят друг  друга.  Да  и
Франсуа прямо сказал, что для Хью свадьба - очередная коммерческая сделка.
   Церемония бракосочетания была назначена на понедельник,  двадцать  первое
мая. Венчание, по семейной традиции, состоялось в четыре часа дня.
   В  этот  час  Микаэла  стояла  рядом  с  американцем  перед  священником.
Торжественные родственники и друзья толпились чуть позади. Она порою  видела
все это как бы со стороны: невеста в роскошном, расшитом жемчугом платье  из
розового шелка; семейная реликвия, вуаль, в которой венчалась прабабушка, на
ее украшенных оранжевыми цветами волосах; большой букет таких  же  цветов  в
руках; Хью Ланкастер произносит клятву; она  повторяет  почти  те  же  самые
слова. Хью накидывает на нее и себя золотистые  ленты  с  их  переплетенными
инициалами и сегодняшней датой. Все! Она - замужняя женщина.
   Перед глазами вновь  замелькали  лица  гостей,  в  основном  радостные  и
улыбающиеся. Вот, правда, несколько замкнутых,  подчеркнуто  вежливых  -  не
всем креолам по нраву союз девушки из  одной  из  лучших  семей  Луизианы  с
каким-то безродным янки.
   Среди таких ревнителей традиций был, конечно, и Ален Хассон. Несмотря  на
то что плечо его все еще болело, он заставил себя присутствовать на свадьбе.
Иначе было нельзя - возникла бы масса сплетен о его душевном состоянии  и  о
том, что он боится показаться на людях после неудачной дуэли с  американцем.
Держался он совершенно спокойно. Даже когда  Хью  надел  кольцо  на  пальчик
Микаэлы, ничто не изменилось в его лице. Но один Бог знал, чего  ему  стоило
сдержать клокотавшие в душе ненависть и гнев. О, если бы он мог! Он бросился
бы сейчас  вперед  и  вонзил  шпагу  в  этого  америкашку.  Ален  представил
распростертого перед алтарем у ног  невесты  Хью,  и  на  его  бледном  лице
появилась злобная улыбка. Те, кто  заметил  ее,  отнеслись  с  пониманием  -
нелегко присутствовать на свадьбе девушки, на  которой  ты  мечтал  жениться
сам.
   Зато  лицо  Джаспера  сияло  счастьем  и  гордостью.  Стоя  чуть   позади
новобрачных, он тщательно исполнял роль друга  жениха.  А  когда  молодожены
вышли из храма, первым бросился поздравлять их, не преминув вновь напомнить,
что намерен стать крестным отцом их первенца.
   Свадебный пир в доме Дюпре был шумен и весел. К нарядам  гостей,  подбору
вин и изысканности яств не  смог  бы  придраться  даже  самый  привередливый
аристократ  Старого  Света.  Но  Микаэла  не  замечала  происходящего  и  не
чувствовала вкуса блюд. Ароматный соус из  стручков  гумбо,  черепаший  суп,
сочная   запеченная   телятина,   румяный   окорок,   любимое   с    детства
золотисто-коричневое рисовое печенье, равно как и множество других лакомств,
остались почти нетронутыми.
   Видимо, Лизетт и тетушка Мари, игравшая роль посаженой матери, поняли  ее
состояние. Как только начались танцы, они постарались по возможности быстрее
увести невесту в спальню. Там они помогли ей снять свадебное платье и надеть
очаровательную ночную сорочку  из  мягкого  батиста,  украшенную  по  вороту
изумрудно-зелеными атласными лентами. Во время всей этой  процедуры  Микаэла
пролепетала лишь несколько ничего не значащих слов и легла в кровать. Лизетт
озабоченно посмотрела на ее бледное лицо.
   - Вышло не так уж и плохо, малышка, -  ласково  прошептала  она.  -  Хью,
кажется, хороший парень.
   Лизетт озабоченно прикусила губу. Как и большинство  креольских  девушек,
Микаэла почти ничего не знала о  физической  стороне  любви.  Сейчас  матери
предстояло дать дочери наставления. Но как это сделать, она не  знала.  Хотя
Микаэла по креольским меркам  давно  уже  считалась  взрослой,  о  том,  что
происходит  между  мужем  и  женой  в  постели,  с  ней  никто  никогда   не
разговаривал. Лизетт долго собиралась с мыслями.
   - Ты, конечно, понимаешь, что теперь будешь делить постель с мужем?
   Девушка вздрогнула не то от страха, не то от перевозбуждения,  посмотрела
в глаза матери и кивнула.
   - И понимаешь, что должна позволить  ему  делать  с  собой  все,  что  он
захочет? - продолжила Лизетт, краснея. - Он теперь имеет право трогать  тебя
и, - румянец сделался  еще  гуще,  -  делать  это...  -  Чувствовалось,  что
говорить ей все труднее и труднее. - Что бы ни  произошло  между  вами  этой
ночью, ты не должна сопротивляться или кричать. Возможно, тебе будет немного
больно. Но это только в первый раз. Затем ты привыкнешь. Ты должна встретить
мужа, как подобает хорошей креольской жене.
   - Ты никогда не должна забывать о женской скромности, - важно  заговорила
тетушка Мари, - даже в самые  интимные  моменты.  За  все  сорок  лет  нашей
семейной жизни, - она гордо выпрямилась, - мой муж ни  разу  не  видел  меня
небрежно одетой, а тем более голой. Не думай, что  мужчина  хочет  видеть  в
своей жене необузданное распутное существо. Что бы он ни  делал,  ты  должна
относиться к этому спокойно. Не дергайся и  не  плачь.  Ни  в  коем  случае,
запомни, ни в коем случае он не должен подумать, что ты сопротивляешься ему!
- Тетушка Мари строго посмотрела  на  девушку.  -  Но  хорошая  жена-креолка
никогда не смутит своего мужа, открыто проявляя свои чувства. - Она покачала
пальцем у носа Микаэлы. - Не дай тебе Бог уподобиться одной  моей  знакомой,
которая так горячо и бесстыдно вела себя  в  брачной  постели,  что  муж  ее
заподозрил неладное и потребовал развода. Ты же не  хочешь  для  себя  такой
судьбы, не пр