зы... Господи, только бы они были  мертвы,  когда
Грегори замуровывал их.
   Перебравшись через груду камней, Атина сделала им знак, чтобы они шли
дальше, и Тесc с Ником нехотя повиновались,  осторожно  обходя  зловещую
черную дыру, зиявшую посередине каменного пола.
   И только когда они дошли до дальней стены комнаты, Атина позволила им
остановиться.  Ник  на  секунду  задержал  взгляд  на   страшной   дыре,
догадавшись, что это старый  колодец,  которым,  вероятно,  пользовались
много лет назад, - или выгребная яма.
   Атина проследила за направлением его взгляда и усмехнулась.
   - Нет, я не собираюсь вас сбрасывать туда - хотя эта мысль  приходила
мне в голову. Я пожалею вас и застрелю, прежде чем уйду.
   - Как ты великодушна, - сухо сказал Ник.
   Атина рассмеялась.
   - Знаешь, - непринуждено призналась она, - временами  я  почти  люблю
тебя! Мне даже немного жаль, что приходится убить тебя!
   - Можешь этого не делать. Ты могла бы нас отпустить. Пока  еще  никто
не пострадал.
   Атина улыбнулась в ответ и покачала головой:
   - Нет. Ты стоишь между мной и тем, что я хочу. -  Голос  ее  зазвучал
жестче. - Что должно было быть моим! - Она поглядела на Тесc.  -  А  что
касается тебя, то я искренне сожалею, что тебе тоже необходимо  умереть,
но когда умрет Ник, ты станешь его наследницей, а от  этого  мне  ничего
хорошего ждать не  приходится.  И  разумеется,  ты  уже  можешь  быть  в
положении. Прости, дорогая, но я и правда  полюбила  тебя  за  прошедший
месяц.
   Вдруг  в  тени  за  спиной  Атины  появилась  фигура  человека.  Тесc
вздохнула, инстинктивно прижавшись к Нику, но Атина, похоже,  совсем  не
удивилась. Человек вступил в  мерцающий  свет,  отбрасываемый  факелами,
которые держали Тесc и Ник.
   - Он доставил вам беспокойство? - спросила Атина.
   Джон Фрэмптон покачал головой:
   - Нет. Даже ничего не заподозрил, пока не стало слишком поздно.
   - А вы уверены, что он мертв?
   Фрэмптон кивнул:
   - Вполне.
   Ник мрачно сдвинул брови. Что здесь делает Фрэмптон? И кто  мертв?  И
как же, черт побери, ему увести отсюда Тесc?
   Однако его лихорадочные мысли были прерваны Атиной.
   - Полагаю, - сказала она, - справедливо сказать тебе,  о  чем  у  нас
идет речь... - Она наклонила голову в сторону  двери,  в  которую  вошел
Фрэмптон. - Тебе будет приятно узнать, что Эйвери приказал долго жить. Я
уверена, тебе не доставит радости делить с ним здесь вечный сон,  однако
другого выхода нет.
   Если до этого Ник был озадачен, то сейчас он вообще был сбит с толку.
   - Ты заставила Фрэмптона убить Эйвери? Но почему? Я  знаю,  что  этот
человек был ублюдком, я и сам готов был убить  его,  но  что  такого  он
сделал тебе?
   Атине, похоже, все это очень нравилось, и Ник был  благодарен  судьбе
за то, что у нее было желание поговорить. С  легкой  улыбкой  на  губах,
довольная собой она сказала:
   - Эйвери нам немного  мешал,  возможно,  последние  восемь  -  десять
месяцев. Я решила, что раз я хочу  избавиться  от  тебя,  то  почему  бы
заодно не позаботиться и о нем?
   Ник нахмурился.
   - Чем он тебе мешал? Не говори только, что он пытался совратить тебя!
   Атина в ответ громко расхохоталась.
   - Эйвери! О Господи, конечно, нет!
   Она немного помялась  и  вопросительно  поглядела  на  Фрэмптона.  Он
состроил гримасу и пожал плечами.
   - Ну видишь ли, я говорила  не  всю  правду,  когда  утверждала,  что
Рэндал был щедр со мной, - осторожно начала Атина. - Он мог  быть  таким
же прижимистым, каким был в последнее время ты, так что некоторое  время
назад, когда Джон унаследовал поместья отца  и  увидел,  что  они  почти
разорены,  мы  с  ним  стали  ломать  голову,  как  бы  поддержать  наши
исчезающие капиталы. Решение оказалось простым: так сказать, натуральные
ресурсы.
   Ник сощурился:
   - Вы занялись контрабандой.
   Атина кивнула:
   - Да, дорогой братец, занялись. Нам очень везло, и мы уже  собирались
бросать  наше  прибыльное  дельце,  но  у   Джона   возникло   небольшое
препятствие, а Рэндал и Сидни  умерли.  Ты  стал  новым  графом,  Эйвери
унаследовал Мандевилл. - Она горестно вздохнула. - Мы колебались,  стоит
ли закончить нашу незаконную деятельность, но я не хотела бросать,  пока
точно не определила бы свое место в твоей усадьбе,  Джон  хотел  собрать
воедино  и  расширить  свои  владения.  Мы  собирались  продолжать   еще
несколько месяцев, но тут Эйвери обнаружил что к чему, и все изменилось.
   Ник кивнул:
   - Так оно и должно было быть, я знаю Эйвери.
   Туте горечью заговорил Фрэмптон:
   - Он урвал себе добрую треть доходов,  когда  мы  с  Атиной  уже  все
сделали. Мы все наладили - даже лошадей и повозки для транспортировки, а
этот сукин сын спокойно требует треть от наших операций. Он угрожал  нас
выдать. У нас не было выбора.
   - И наверное, Эйвери предложил способ расширения операций? -  спросил
Ник с обманчивой беспечностью. Он вдруг вспомнил  о  шпионе,  о  котором
говорил Роксбери.
   Фрэмптон  поразился  точности  его   догадки,   а   Атина   одобряюще
улыбнулась.
   - Ты всегда все схватывал на лету, - сказала она. - Ну да,  ты  прав.
Эйвери превратил нас в  шпионов.  У  него  были  связи  с  Уайтхоллом  и
Хорс-Гардс, и достаточно скоро он начал использовать наши  операции  как
способ передачи и получения информации  от  французов.  Это  существенно
увеличило наши доходы, но ни одному из нас не улыбалось сидеть у  Эйвери
под каблуком. Он вел себя так,  словно  это  были  его  операции,  а  мы
являлись простыми пешками.
   - И тогда вы решили убить его.
   Атина кивнула.
   - Решение пришло к нам недавно. Некоторое время все шло  чудесно,  и,
разумеется, раз уж мы начали передавать информацию французам, Эйвери так
же погряз в контрабанде, как и мы, - он не мог бы выдать нас, не выдавая
себя. Но мы с Джоном хотели выйти  из  игры,  а  Эйвери  -  нет.  -  Она
поглядела на Тесc:
   - Если бы он на тебе женился, он, без  сомнения,  был  бы  доволен  и
оставил бы дело. Но всегда существовала опасность, что  он  промотал  бы
даже твое состояние и когда-нибудь в будущем прибежал бы, скуля, к  нам,
либо требуя, чтобы мы снова начали контрабандный бизнес, либо ради того,
чтобы шантажировать нас. Мы не могли оставить его в живых.
   - Но какое это имеет  отношение  к  нам?  -  спросила  Тесc,  сверкая
фиалковыми глазами. - За что нас убивать? Мы же тебе ничего не сделали!
   - Ну здесь вы ошибаетесь, -  неожиданно  вмешался  Фрэмптон.  -  Ваше
присутствие в домике привратника было совершенно для нас  неудобно.  Нам
надо было выжить вас оттуда, хотя ни я, ни Атина в то  время  не  знали,
кто вы. Мы думали, что вы очередная игрушка Ника.
   Свободная рука Ника сжалась в кулак.
   - И пытались убить ее, чтобы я покинул дом? - грубо спросил он.
   Не обращая внимания на горестный вздох Тесc, Атина кивнула.
   - Как я уже говорила, ты все схватываешь на лету.
   Тесc в ужасе переводила глаза с Атины на Фрэмптона.
   - Значит, это вы пытались задушить меня? - дрожащим голосом  спросила
она. - И дрались с Александром?
   - Тебе несколько раз удавалось избежать смерти,  дорогая,  -  холодно
ответила Атина. - Если бы этот дурак все сделал так, как я  ему  велела,
то ты бы погибла уже в ту же ночь, когда встретилась с  контрабандистами
и.., мистером Брауном. - Она отвесила им церемонный поклон.  -  К  вашим
услугам: выдавать себя за мужчину оказалось весьма  выгодным  делом,  но
боюсь, на этот раз мистеру Брауну придется исчезнуть навеки. Отвечаю  на
твой вопрос, который так и вертится у тебя на языке, мой милый братишка,
- да, это я ударила тебя в ту ночь в подвале. - Она сжала курок. - А что
касается твоей жены, то для нее, быть может,  было  бы  лучше,  если  бы
Фрэмптон добился цели  в  тот  день.  -  Лицо  ее  посуровело,  а  глаза
лихорадочно заблестели. - А теперь выхода нет, вы стоите  между  мной  и
кое-чем более ценным - поместьем Шербурн. Я хочу  то,  что  должно  было
быть моим, если бы я родилась мужчиной, - поместье Шербурн  и  состояние
вкупе с ним! А когда Ник умрет, то род  прекратится,  но  все  остальное
будет моим - как и должно было быть с самого начала!
   - Твой брат -  великодушный  человек,  -  пылко  сказала  Тесc.  -  Я
уверена, он увеличит твое содержание и средства до той суммы, которую ты
сочтешь подходящей... Тебе не стоит убивать нас, для того чтобы получить
то, что ты хочешь. - Это была отчаянная мольба - Тесc и сама не  верила,
что Атина внемлет ей, но надо было что-то делать. Время работало  против
них.
   Атина горько засмеялась.
   - А как, дорогая невестка, ты объяснишь смерть Мандевилла? Может, это
просто будет наш маленький секрет? А контрабанду? Ты и Ник сделаете вид,
что этого никогда не было?
   Тесc уже обдумала эти вопросы и понимала, что  Атина  задаст  их  ей,
однако было необходимо,  чтобы  золовка  продолжала  говорить  -  о  чем
угодно. Как только она замолчит... Тесc  болезненно  сглотнула.  Она  не
хотела погибать, как Тереза и Бенедикт.  Пытаясь  обмануть  судьбу,  она
тихо спросила:
   - А как ты заставила Эйвери согласиться с твоим планом и заманить нас
сюда? Ведь он был с тобой заодно - иначе слуг не отправили бы прочь, и у
вас не было бы возможности вскрыть кирпичную стену.
   Атина скривила губы.
   - Он превзошел сам себя - согласился с моим планом, решил, что  затея
великолепна.  Он  также  захотел  выяснить,  насколько  правильной  была
догадка Ника о Бенедикте и Терезе, а что до остального.., он был уверен,
что умереть сегодня предстоит одному Нику, а впоследствии  он  попытался
бы вновь посвататься к тебе. Я сама вдохновляла его  на  это,  говорила,
что свадьба возможна, что буду отвлекать тебя,  чтобы  Ник  спустился  в
темницы один. По плану Эйвери и Фрэмптон должны были спрятаться  заранее
в одной из камер, а когда придет Ник,  они  должны  были  захватить  его
врасплох и сбросить в колодец. А когда, по моим расчетам, они  убили  бы
Ника и спрятались, мы с тобой должны  были  спуститься  в  подземелье  и
обнаружить, что произошла  еще  одна  ужасная  трагедия.  Мы,  разбитые,
страдающие выходим в поместье с этим горестным известием, они  вслед  за
нами покидают подземелье и убегают. Джон - домой, а Эйвери -  немедленно
в Йоркшир, никто бы не узнал, что он имеет какое-то отношение  к  гибели
Ника.
   - А дневник? - угрюмо спросил Ник. - Как насчет него? Неужели ты  так
жестока, что стала бы скрывать правду о Бенедикте от Паллас?
   Атина вздохнула.
   -  Я  собиралась  дать  его  почитать  бабушке..,  после  тщательного
редактирования. Если ваши тела будут здесь,  я  не  смогу  позволить  ей
узнать, что с ним произошло на самом деле, но я хочу, чтобы  она  знала,
что он любил ее и не собирался  убежать  с  Терезой.  Из  того,  что  вы
сказали, он довольно часто писал об этом, а если  бы  я  вычеркнула  все
упоминания о темницах, тогда его можно было бы дать ей прочитать.
   - Если ты найдешь его. - Ник отчаянно пытался выиграть время.
   Атина устало улыбнулась.
   - Найду. Я подозреваю, что ты либо отдал его Лавджою,  либо  Лэйдлоу,
чтобы они сохранили его для тебя. А после всего, что я  наделала,  какая
разница, если одним убийством будет больше.
   - Неужели Шербурн так для тебя важен? - воскликнула Тесc. - Настолько
важен, что ты убьешь собственного брата, чтобы завладеть им? А что будет
с Паллас? Ты говоришь, что любишь ее, но как ты можешь сделать  то,  что
вызовет у нее такую печаль?
   Она же любит Ника!
   Атина поджала губы.
   - Что бы ты ни сказала - я не переменю решения!
   Прежнее спокойствие оставило Тесc, сейчас на лице  ее  было  написано
отчаяние. Неужели они умрут, как Бенедикт и Тереза? Тесc ни на минуту не
хотела верить в это и все же, несмотря  на  то  что  она  почти  осязала
присутствие Терезы, ощущала, как прабабушка заставляет ее  бороться,  не
оставлять надежду, в животе у нее змеей свернулся страх.
   Мрачными глазами Ник встретил взгляд жены и  обвил  рукой  ее  талию.
Какой-то миг они смотрели друг другу в глаза, потом Ник быстро  взглянул
на факел, который держал в руке, потом снова  посмотрел  Тесc  в  глаза.
Сердце ее дрогнуло. Он снова  посмотрел  на  факел,  а  потом  незаметно
кивнул в сторону Фрэмптона.
   Это заняло менее секунды, но Тесc мгновенно поняла, чего он хотел  от
нее. Они не беззащитны, у них  факелы!  Единственный  свет  в  темницах!
Сердце Тесc бешенно колотилось в груди: она глубоко вздохнула,  а  когда
Ник внезапно сильно  сжал  ее  ладонь,  она  быстро  швырнула  факел  во
Фрэмптона.
   Факел Ника в тот же миг полетел в голову Атины. Бросив его, он  сразу
же увлек Тесc на  пол,  чтобы  прикрыть  от  выстрелов,  и  сам  вытащил
пистолет. Раздался оглушительный вопль Фрэмптона: факел Тесc угодил  ему
со всего размаху в грудь,  и  он,  шатаясь,  отступил  назад.  Атина  не
удостоила его взглядом  и  ловко  увернулась  от  факела  Ника,  который
ударился о стену. Бросившись в ближайшую камеру, она наугад  стреляла  в
сторону Ника. Подземелье наполнилось мрачными неясными тенями.  Звук  от
пули,  попавшей  в  стену,  где  стоял  Ник  за  мгновение   до   этого,
оглушительным эхом разнесся под каменными сводами.
   Ник припал к земле, закрывая собой Тесc, и, крепко зажав  пистолет  в
руке, стал ждать, мучительно вглядываясь в кромешную тьму. Он  не  видел
Атину, но зато видел Фрэмптона  -  одежда  на  нем  горела.  Факел  Тесc
откатился в сторону и догорал в углу комнаты.
   - Ради бога, Атина, - закричал Фрэмптон, - помоги мне! Я горю!  -  Он
как сумасшедший бил себя по камзолу и рубашке, и  запах  тлеющей  одежды
смешивался со смрадом пороха. Фрэмптон был на грани  помешательства,  он
дико прыгал, кричал и умолял Атину прийти  ему  на  помощь.  В  припадке
ужаса он бросился на пол  и  начал  исступленно  кататься  по  нему,  не
замечая, как приблизился к зияющей дыре колодца.
   Тесc с  расширившимися  от  ужаса  глазами  наблюдала,  как  Фрэмптон
извивался возле колодца. И вот свершилось - через секунду он оказался  у
самого края, тело его дернулось, и он  обрушился  вниз.  Душераздирающие
стоны, казалось, бесконечно долго висели в воздухе.
   Предсмертный вопль Фрэмптона смолк,  и  стало  очень  тихо.  И  очень
темно, ибо только тлеющий факел Тесc давал слабый  свет  в  непроглядной
тьме подземелья. Ник  внимательно  вслушивался,  пытаясь  услышать  хоть
какой-то шорох от Атины, но лишь зловещая тишина давила ему на уши.
   Тесc медленно села. Она  ощущала  чье-то  присутствие,  успокаивающее
присутствие, и определенно  это  была  не  Атина...  У  нее  перехватило
дыхание. Это была дикая мысль, но Тесc вдруг уверилась, что, кроме нее и
Ника, в подземелье живых не было...
   Что-то прохладное погладило ей щеку,  и  она  вскрикнула,  однако  не
испугалась этого прикосновения  -  мимолетного,  плавного;  в  нем  было
столько нежности, столько страстной любви, что на глазах Тесc неизвестно
почему выступили слезы.
   Ник был охвачен тем же ощущением, которое пленило Тесc.
   Он не мог объяснить, но  интуитивно  понимал,  что  Атина  больше  не
опасна и  что  нечто  другое,  какая-то  неизвестная  сила  двигается  в
сумраке, окружавшем их. Немногим раньше, когда Атина исчезла  в  камере,
Ник мог бы поклясться, что секунду  спустя  услышал  еле  уловимый  лязг
клинка, но он был уверен, что это ему почудилось.
   И все же ощущение не исчезало.  Кто-то  был  здесь,  с  ними,  кто-то
помогал им...
   Ник осторожно встал, держа наготове пистолет, и помог подняться Тесc.
Несколько  минут  они  стояли  рядом,  а  угасающий   факел   отбрасывал
причудливые тени на каменные стены подземелья. Подав  знак  Тесc,  чтобы
она шла за ним. Ник медленно повел  ее  вдоль  стены,  аккуратно  обходя
колодец, в котором исчез Фрэмптон.
   Ник поколебался немного, а потом шагнул вперед и поднял  факел  Тесc.
Комната была совершенно пуста. Они обменялись  ошеломленными  взглядами.
Если Атина до сих пор здесь, то  почему  же  не  стреляет?  Неужели  она
бежала?
   - , Интуитивно Тесc понимала, что Атина не покинула темницы.
   Она все еще здесь, внизу, с ними.
   - Она в камере.., с ними, - тихо, потрясение сказала Тесc.
   Почему она знала это?
   Перемещаясь с великой предосторожностью. Ник приблизился  к  середине
камеры. Несмотря на то что он подал знак жене оставаться на месте,  Тесc
все же подошла и встала за ним. Они вместе вглядывались внутрь,  и  свет
факела мягко освещал унылый, мрачный интерьер.
   Жалкая  горстка  костей,  обрывки  атласа  и  бархата,  висевшие   на
конечностях так, как они были надеты при жизни, - их взгляд упал на  это
в первую очередь. Без сомнения, перед  ними  были  останки  Бенедикта  и
Терезы. Глядя на хрупкие скелеты. Тесc подавила  рыдание.  По  положению
костей было видно, что они умерли в объятиях друг друга.  Тереза  сидела
на каменной скамье, прислонившись спиной к стене, а  Бенедикт  опустился
на пол, положив голову ей на колени.  Возле  ног  Бенедикта  в  неровном
свете факела, как звезды, сверкали бриллианты Шербурнов...
   Тесc зарыдала, и Ник крепко обнял ее.
   - Не горюй, родная. Они умерли много лет назад. И мы  даже  не  можем
отомстить Грегори. - Он умолк не в силах говорить; они  тесно  прижались
друг к другу.
   Они  так  погрузились  в  свою  скорбь  и  печаль,  что,  лишь  когда
повернулись, чтобы выйти из подземелья, заметили еще одного  человека  в
гнетущей темноте камеры. В углу, далеко  от  печальной  горстки  костей,
находилась Атина.., или, скорее, тело Атины. Через мгновение Ник  понял,
что она мертва. На теле у нее не было никакой отметины, но глаза ее были
широко раскрыты, лицо выражало неподдельный ужас, на полу у ног  валялся
пистолет, а на нем - старинная шпага...
 
Глава 28 
 
   Сентябрь 1812 года  от  Рождества  Христова  был  восхитительным.  "В
сущности, - мечтательно думала Тесc, глядя на  младенца,  который  мирно
спал у нее на руках, - весь год был восхитительным".  С  континента  шли
обнадеживающие вести, в июне сэр Артур Уэллесли  и  его  войска  штурмом
взяли Саламанку в Испании и вместе с  союзниками  одержали  убедительную
победу. Правда, не все вести  были  радостными:  в  том  же  самом  июне
американцы объявили англичанам войну, однако эти события были далеки  от
Тесc, особенно в этот золотой полдень. Она сидела под  широкими  ветвями
громадного дуба и наблюдала за своим сыном Бенедиктом, которому  сегодня
исполнилось всего шесть Недель. Младенец посапывал во сне.
   Она  вспомнила  ужасные  моменты,  проведенные  в  темницах,   и   ее
благостное настроение немного угасло; легкая дрожь пробежала по  изящной
фигурке. Время стерло большую часть страшных воспоминаний того  дня,  но
иногда перед Тесc оживали картины  пережитого  кошмара,  когда  они  так
близко стояли у последней черты.
   Тогда они задержались в подземелье только затем, чтобы  обнаружить  в
одной из камер тело Эйвери.  Фрэмптон  быстро  убил  его:  у  него  была
переломана шея. Итак, погибли три известных человека, и  перед  Ником  и
Тесc встал волнующий вопрос: сказать ли правду  или  скрыть  все?  После
короткого мучительного обсуждения они решили, что если скажут правду, то
это лишь вызовет грандиозный скандал и принесет много страданий  Паллас.
Ник чувствовал, что необходимо некоторое  благоразумное  корректирование
всей истории. Версия, которую они состряпали  перед  тем  как  выйти  из
темниц, была достаточно слабой, однако отвечала их требованиям,  и  все,
что им было нужно, чтобы увязать концы с концами, - выполнить неприятную
работу и сбросить тело Эйвери в  колодец,  где  уже  покоился  Фрэмптон.
Потом избавились от пистолета Атины.
   Несколько часов спустя после того, как они выбрались  из  подземелья,
Ник рассказал об этом деле местному магистрату,  сэру  Чарльзу  Уэтерби.
Шербурн объяснил, как нашел дневник и почему  заподозрил,  что  его  дед
никогда не покидал поместья Мандевиллов.
   С бесстрастным, непроницаемым лицом Ник расс